2022-08-24 10:57
5
Предметом нашего разговора была Toyota 2000GT. Это красивая машина, шестидесятые годы — одна из машин бонда, выпущенная очень небольшим тиражом — что-то около трёхсот пятидесяти машин. Восстановить нечто подобное из того состояния, в котором оно было — казалось абсолютно нереальной задачей. Да, у отца этого дедушки определённо был вкус к хорошей жизни — Тойота хоть и не пользовалась популярностью на рынке и не сумела завоевать себе популярность — стала редчайшим коллекционным экземпляром. Из трёхсот пятидесяти их в приличном состоянии сохранилось меньше пятидесяти — и те — принадлежали богатым коллекционерам, вообще не волнующимся о деньгах. Я бы сказал, что эта машина — важная веха в автомобилестроении японии. Один из первых спорткаров страны восходящего солнца — Фэйрледи-Z была уже позже, для разработки этой машины Тойота нанимали Yamaha, а последние профилонили и предложили использовать наработки по проекту компании Honda. Вот так сразу три автогиганта на заре своего существования и на заре японского автомобилестроения — родили одного ребёнка — Toyota 2000GT. Прежде конечно выпустили два прототипа — для фильма «Живёшь только дважды», эти два автомобиля и стали машинами Бонда. И в том же шестьдесят седьмом году — автомобиль стал продаваться в Японии, а потом и в Америке.
Кинореклама автомобилю — сделала его звездой, на уровне Делориана из «Назад в Будущее» — как впрочем и другие «машины бонда» хорошо продавались, пока был ажиотаж.
Честно говоря, упрекнуть машину не в чем. Двигатель — шесть цилиндров, два литра, сто десять лошадок. Торпедо, панель приборов — вызывают щемящее ощущение ностальгии в сердце — деревянный шпон, хромированный обод, и круглый утопленный внутрь прибор. Под большим тонким рулём — шесть небольших круглых рычажков-кнопок, несколько старомодных тумблеров, аналоговые часы и большая торчащая из передней панели рядом с рычагом КПП хромированная кочерга — рычаг ручного тормоза.
Нано по полной развернулся — на этот раз приняв у меня ультимативную установку — работать в максимальном темпе. Некоторые вещи восстановлению не подлежали — нано обволок машину тонким слоем нанитов, а вот двигатель пришлось обрабатывать довольно долго. Это только в научной фантастике наниты как нечего делать собирают из ничего что-то. На такую работу требуется очень много времени и вычислительных ресурсов. .
* * * * .
На утро на моём «заднем дворе» — точнее на площадочке рядом с домом, уже стояли три новых образца техники. А я спал полдня, после целой ночи — машина своим ходом не только не уехала — я вывел её со двора, с большим трудом, и прокатил на ней дедушку Мацумото. Он был рад как маленький ребёнок — мы проехали метров триста в одну и другую сторону, и он, чтобы не мучить себя, махнул рукой.
Доставили её на специальном автомобиле, вроде эвакуатора — на место стоянки. Пришлось заплатить четыреста долларов за такую простенькую услугу — забрать машину в одном месте и поставить в другом — стоянка была рядом с моим домом, четырёхэтажная парковка.
А ко мне домой доставили новые мотоциклы — правда на этот раз меня дома не было.
Пройтись по сайту, созвониться с владельцами и заказать доставку — для этого не нужно даже вставать с дивана. И я не вставал — вчера договорился, а сегодня привезли. Подтвердил получение на сайте и… всё.
Япония была славна многими мотоциклами и автомобилями — а так же самыми странными и самыми необычными мотоциклами и автомобилями. Для своего времени, конечно же. Среди них было много откровенно коллекционных экземпляров, имевших мало практической пользы — позёвывая я спустился вниз, и не выпуская из рук чашку с тёплым молоком, оглядел этот зверинец. Со стороны можно подумать — что кто-то просто привёз со свалки несколько двухколёсных и свалил у меня под окнами — их рыночная стоимость была близка к нулю. Ржавчина, дыры, гнильё, оторванные спицы колёс и погнутый руль, цепей не было…
На мой взгляд существовало два технических недоразумения в японском мотоциклостроении. Первое — это слишком большие мотоциклы, которые пытались пародировать автомобили. Прямая посадка со спинкой, высокое ветровое стекло, огромный обтекатель, всё такое — Хонда Голд Винг — так называемый «Туристический» мотоцикл. Я ездил на нём раньше — ещё в прошлой жизни, в детстве я считал что это король мотоциклов. Он же больше, а значит круче. Но это было когда я под верстак пешком ходил — повзрослев я изменил своё мнение — мотоцикл должен быть мотоциклом. Если так хочется комфорта — покупай автомобиль. Так что громилы стали первыми в числе моего личного списка «недоразумений». Второе место заняли микромотоциклы.
Это маленькие жужики, Хонда Монкей и Хонда Мотокомпо, Сузуки ПВ-50 и им подобные. Второй вообще не был популярен, а вот обезьянка — пользовалась у японской молодёжи определённым культурным статусом. Это не скутер, это реально маленький мотоцикл. Очень валкий в управлении, неудобный, и нужный похоже только японцам в таких местах, где я живу — на супер-узких улочках, где двум кошкам сложно разминуться.
Мода на мини-мотоциклы не японская — я например помню советский мокик «Рига», так же в подобном форм-факторе, и в определённый момент эти жужжалки действительно стали популярны во всём мире.
Именно груду этих обломков — пять экземпляров, мне и привезли, два монкей, и три больших «туристических» мотоцикла. Точнее их остовы с давно заржавленными двигателями. А вместе с ними три разбитых более нормальных мотоцикла — все три одной линейки, но разных годов — кавасаки ниндзя. Первого поколения — это вообще классика классик японского мотопрома, а так же 600 и ZX-11R. Все разных годов — и все практически друг от друга неотличимы, так как я искал мотоциклы в ужасном состоянии. Состояние у них было «нашли на металлоприёмке». То есть такое только под пресс.
Процесс восстановления мотоцикла был довольно простым и даже примитивным на вид — его нужно было разобрать и собрать заново, на этот раз уже часть деталей изготавливал Нано. Технические подробности процесса я пропущу — скажу лишь, что свалить всю работу на Нано невозможно — потому что сам по себе он не может даже поднять одну гайку — разборка и сборка это моя задача. Но работать всё равно приходилось мне — по уши в смазке, ржавчине, с инструментами разных калибров, и всё это делать — разобрать и собрать.
Собрать мотоцикл с нуля — при наличии подсказок от Нано и изготовляемых им деталей — это не так сложно, не было… таких моментов, когда какая-нибудь мелочь не совпадает и всё, труба.
Малышей — я собрал за два часа, последней была покраска — это Нано взял на себя. Краску он собирал, обтекая корпус.
Только японцу могла прийти в голову мысль сделать маленький мотоцикл для маленького автомобиля — потому что везде в больших странах если есть дорога — то по ней должен проехать автомобиль. А в японии такие улочки как моя — норма жизни, по логике создателей этой спарки — японец должен подъезжать по нормальной дороге до определённого района, выходить, пересаживаться на мотокомпо или монкей, достав его из багажника, и уже на нём — добираться до нужного дома по невероятно узким улочкам.
Странные решения в архитектуре — порождают странные решения в транспорте. Как бы то ни было — не мне их осуждать — если они продавались — значит есть покупатели, а если есть покупатели — значит денег они заработали. А если идея работает — значит она не глупая, какой бы глупой она не казалась со стороны.
К концу дня раздался звонок — я с трудом нашёл в завалах инструментов мобильник и ответил.
— Алло, Казухиро-кун? — приятный женский голос.
— Да, он.
— Вас беспокоят из Юэй. Сатотори-сан, мы получили рекомендательное письмо для зачисления вас на учёбу в академию — всё верно?
— Да, ко мне приходили джентльмены из вашей академии.
— Хорошо, так как вы зачисляетесь по рекомендации — вам нет необходимости проходить экзамен, но во всём остальном никаких поблажек, мы вышлем документы о вашем зачислении, — судя по голосу, она была чем-то сильно недовольна, — школьную форму и учебные материалы вы можете приобрести в академии.
И бросила трубку. Хм… я вопросительно посмотрел на телефон и решил, что лучше не пытаться понять женщину — мало ли что у неё там случилось, а я на свой счёт приму. Хотя я почти понимал причину её недовольства. Не успел я положить телефон, он снова зазвонил.
— Алло?
— Здравствуйте, я по объявлению, — глухо и слабо слышался голос.
— У меня много объявлений, какое именно вас заинтересовало?
— Голд Винг. Вы же его продаёте?
— Цена указана.
— Хотелось бы посмотреть, как он?
— Пока не обкатывал, если хотите — приезжайте, цена без торга — готовы брать — берите деньги с собой, долгой возни с продажей мне не нужно — у меня четыре мотоцикла на продаже.
— Конечно-конечно, я не займу много вашего времени, — с каким-то сарказмом ответил мужской голос, — адрес?
* * * * *
Одно из самых непопулярных мест в Японии — это русский магазин. Местечко странное — в Токио, на первом этаже довольно старого здания, я остановился рядом и поставив свой мотоцикл, вошёл в это царство отечественных продуктов.
Нда… Торговля в японии всё время мне царапала взгляд — она была какая-то очень формализированная, пусть это обычные продукты — но всё разложено как-то очень декоративно, и вместо обилия большого количества продуктов — аккуратные рядочки на прилавках. Зато здесь всё было иначе — старый магазин, вход рядом с кассой, за кассой пожилой японец. Он поднял одну бровь, когда я вошёл, и проследил за мной единственным открытым взглядом. По всей видимости, он совершенно не ожидал, что я буду тут что-то покупать.
Причина проста — у японцев вкусы слишком отличаются от наших, славянских, русских. А мне до скрежета кошек на душе — захотелось старого доброго борща. Со сметанкой, да с пампушками, со шкварочками. Поиск магазинов где можно было бы купить настоящее сало — привёл меня сюда…
Боже, кто бы мог подумать, что мне практически до слёз и боли ностальгию по родине сделают обычные продукты из магазина — к цветастым японским продуктам с иероглифами здесь уже привык глаз — а не хотите ли самый обычный очаковский квас? Или жигулёвского пива? Последнее не стоило покупать вообще. Я раньше с трудом представлял себе — что это такое — российские продукты. И только здесь стало понятно — такого в японии никогда не встретишь в обычном магазине.
Правда цены тут были явно высокими.
— Молодой человек, вы что-то конкретно ищете?
— Не, я беру всё, что хочу съесть, — ответил я подошедшему дедушке, — у вас сало есть?
— Сало?
— Сало. Свиное, солёное.
— Да, пожалуй есть, — кивнул он и поковылял в мясную секцию.
— Господин… как вас…
— Такэгучи.
— Такэгучи-сан, а тушёнка?
Последнее пришлось произнести на русском, так как в японском языке аналога не было. Он посмотрел на меня задумчиво.
— Тушёнка?
— Да, обычная говяжья. Я конечно не претендую на настоящую военную тушёнку, но что-то приличное есть?
— Есть, — кивнул он, — секунду. Вы что-то собрались готовить?
— Страсть как захотелось борща.
— А тушёнку в борщ не кладут.
— Её я так съем, — хихикнул я, — прямо из банки, по-пионерски. У вас тут прямо филиал маленького русского магазинчика — мне нравится.
— Это не слишком популярный бизнес, но постоянные покупатели не дают лечь на мель, — согласился старик, — сало вон там.
Я закинул в корзину кусок повкуснее и взял муку.
— О, у нас есть готовая смесь для блинов.
— Мне хотелось бы пирожков сделать, — покачал я головой, — давно я не кушал обычных пирогов.
Старик почему-то перешёл на русский язык, с лёгким японским акцентом:
— Пироги не каждый умеет печь.
— Да это не сложно, — отмахнулся я, тоже переходя на родной язык, — просто хлопотно. Кстати, вы удивительно говорите по-русски.
— Учился в России, — с улыбкой ответил он, — давным-давно. Может хотели бы взять квасу? Традиционный русский хлебный напиток.
— Нет, квас я люблю — но его приготовление — это целое искусство. Обычная серийная продукция — которая газированная, квасом может считаться весьма условно. Спасибо что напомнили — возьму ещё ржаной муки и хлеба. У вас случайно нет засохшего чёрного хлеба?
— Есть, — старик моргнул, — но изготовить напиток самому это сложно и долго.
— Нет, это очень просто, просто нужно слегка приноровиться. Пожалуй, возьму ка я ржаной муки и хрена…
Пришлось навесить продукты на мотоцикл сзади и ехать так — машиной управлять прав пока нет, а пешком тащить… труда конечно немного, но не хотелось бы.
А дома меня ждала кухня. Есть повод порадоваться — вопреки моему мнению и моему вкусу — японцы очень охотно покупали мини-мотоциклы и туристические — последние по соотношению количества работы и спроса — были очень выгодным товаром. Однако нельзя было поставлять на рынок всё время одно и то же — цены снижались, а спрос на такие мотоциклы был хоть и хорош — но всё же…
Поэтому перед тем, как уехать за продуктами — я получил последний, шестой транш за день — с карты на карту мне перекинули сорок одну тысячу долларов. А всего за восстановление всего этого — я заработал сто тридцать тысяч. Это много? Это много. Но недостаточно, чтобы открыть своё дело — пусть даже небольшую авто-мото-мастерскую по реставрации старой техники — поэтому когда уехали одни товары — я тут же скупил на сайте новые…
* * * * *
Телевидение старался не смотреть. Вообще. В принципе — все эти передачи и новости — а в японии телевидение — это особый вид наркомании. Порой такую ерунду показывают — волосы на голове шевелятся. Образно выражаясь.
Поэтому я решил не травмировать свою психику — и это дало свои плоды!
Вместо этого я работал — я восстанавливал мотоцикл за мотоциклом — и счёт уже пошёл на десятки — и сейчас я просто наслаждался жизнью. А собственно, почему должно быть иначе?
Я вот этого не понимал — я свой долг родине отдал, достаточно повоевал. Это были тяжёлые полгода на украинской земле — и я честно отслужил эти полгода — не раз и не два оказываясь в самых горячих местах. Достаточно салонацистов схоронил, а здесь, в этом времени, всё уже закончено, конечно же в нашу пользу — иначе и быть не могло. Война закончилась — я избежал и вражеской пули, и посттравмата — в этом плане было легче всего — я нежным мальчиком не был и не впадал в истерику при виде крови, и не ныл по поводу того что всё плохо — а просто делал свою работу. Без всякой жалости к врагу и без эмоций — это в итоге рейхсхрюшек и сгубило — эмоции. Хаос, воцарившийся в одно время — перерос в тотальную анархию и безумие, поскольку изначально всё было построено на эмоциях, гоноре и злобе.
По сравнению с ними — местные японские «злодеи» — так, ерунда. Фиглярство и цирк на выезде. Вот только одно было правдой — второй раз идти на службу и опять рисковать своей жизнью — мне казалось странным. Но не невозможным — на фоне основной массы людей, я был, наверное матёрым ветераном с телом терминатора — и страшнее всего не тело терминатора.
Так спрашивается, почему я жить не могу как нормальные люди? Кушать борщ. Готовить квас. Чинить мотоциклы. Делать многие другие вещи, к которым лежит душа. Особенно если деньги починка мотоциклов приносит достаточные для жизни даже в такой дорогой стране как Япония. А то и вовсе перебраться в родную Россию?
Но нет — ко мне приходят, как из военкомата и ставят перед фактом — вам повестка. Хочешь или не хочешь — условность, не хочешь — не примут отказа. И надо идти — а на гражданке столько всего! Планов, желания просто пожить, спокойно, без всего вот этого — пожить как нормальный человек — не получается. Наверное, это закон жизни, как закон мёрфи — как только покажется, что теперь то ты можешь жить спокойной, скучной и размеренной жизнью — обязательно произойдёт какая-нибудь дрянь.
— Нано, у нас остались лоты на продаже?
— Нет, мы продали всё. Новую партию будем выставлять?
— Полагаю с этим пока подождать.
— Покупатели недовольны.
— Они то что возмущаются?
— Хозяин, если вы не заметили — в среде коллекционеров и ценителей вы уже приобрели определённую репутацию. Ваша известность не выходит за пределы замкнутой группы, но в ней вы имеете репутацию постоянного продавца.
— Я себя им не нарекал и не намерен следовать их ожиданиям. Обойдутся. Всё, что было — продал.
— Хозяин, зачем нам тогда понадобилась новая партия металлолома?
— Я намерен оставить их себе.
— Хозяин, не лучше ли купить обычный современный электроцикл?
— А если мы с тобой жахнем ЭМИ-импульсом — где окажется этот «современный» электроцикл с его электроникой?
— С вероятностью близкой к бесконечности электроника уже не будет подлежать восстановлению.
— А на мотоцикле семидесятых?
— Электрические цепи будут повреждены, но не критично. Если их изолировать — то проблем не возникнет.
— Именно это надо будет сделать.