2023-02-01 13:38
56. Свидание
Прошу прощения за задержку — некоторое время было не до проды. Надеюсь это компенсировать в будущем. ВК-версия тут: ________________ И времени не стало от слова совсем. График мой и без того плотный, теперь напоминал распорядок в армии — причём к последнему я был более-менее привычен. В девять утра начинались занятия в Юэй, в три часа заканчивались и в четыре — начинался рабочий день в агентстве Ночноглаза, который уже длился до десяти вечера.
Но я не один такой — потому что так у всей группы студентов. Выйдя утром из своей комнаты и спустившись на первый этаж, я обнаружил там половину класса — Урарака сидела, сгорбившись, Ашидо очень импульсивно что-то доказывала остальным девочкам, Виагрик лежал на диване и поглядывал на Ашидо. Последняя не то чтобы его не видела — просто игнорировала. Электроник пытался с помощью своей причуды освоить гальванизацию. Получалось у него так себе.
Птиц по понятным причинам отсутствовал — он устроился на подработку к Ястребу — а тот утащил его прочь, на самый юг Японии.
Ребята делились своими историями с практики у героев. Все получили приглашения от разных агентств — не обязательно знаменитых, но этих самых агентств так много, что подействовал типичный армейский принцип — если увидел солдата без работы — его тут же надо занять чем-то. По барабану чем. Это, кстати, вынуждало солдат уметь изображать бурную деятельность, чтобы не запрягли во что-нибудь ещё. У офицеров это имело название «высокая штабная культура». Бывало наш подпол бегает по штабу с папочкой ярко-красного цвета, на которой там что-то написано интересное — у него как-то спросили — что в папке. А там ничего — просто ничего. Вот это у мужика была правильная культура — на перекур идёт, ему навстречу полковник — и не докапывается — видит человек по делу идёт, с папочкой.
Сегодня день был свободный — занятий не было, выходной, поэтому многие расходились кто куда — всем надо работать. Так как школа-интернат, то дома никто не ночевал, после работы героев все возвращались в общежитие школы — таковы правила. Я сверился со своим графиком на сегодня. Вчера я снова был на ТВ — на этот раз поговорили с героями не про политику, а про жизнь героев — это было куда более интересное шоу, на котором я мог не сверяться с темниками, подготовленными пиар-отделом, а просто разговаривать на импровизации от себя, да ещё и пришли несколько ранее со мной не знакомых героев, и мы обменялись кое-какими мнениями о том, как сейчас в Юэй жизнь, как проходит процесс, и тому подобное. Телешоу пошло в эфир вскоре после записи.
Утром был повтор — и его сейчас крутили по телеку по японскому аналогу первого канала — NHK. Вообще-то есть специальные телеканалы для героегиков — Оллмайт-ТВ, например — там круглосуточно крутили разного рода геройские новости и телепередачи — но мои маркетологи-пиарщики сказали мне по секрету, что смотрят такие каналы только гики, которые по определению настроены на героическую волну — тогда как выступление на NHK с точки зрения пиара стократ ценнее и значимее. Это примерно как по нашему российскому телевидению вместо какого-нибудь спортивного кабельного канала выступить сразу на главном федеральном — совершенно другая аудитория и совершенно другой её охват, как и совершенно другой уровень.
Ну и подбор информации у них своеобразный — не такой как на геройско-гиковских каналах — тут не интересовались тайными подробностями жизни героев и прочей желтухой.
— А ты сегодня занят?
— Да. А что?
Момо появилась рядом со мной неожиданно.
— Сегодня прилетает папа — я отпросилась у начальства и поеду его встретить, — пожала она плечами, — он ненадолго вернётся, на пару дней, и снова улетит.
— Какие-то дела с бизнесом?
— Именно. Он в последнее время очень европеизируется.
— Я не думаю, японец остаётся японцем, — покачал я головой.
— В каком смысле?
— Японцы как-то очень странно воспринимают европейскую культуру, я это заметил. Как разновидность японской — в японской, и более общё — азиатской культуре, образ и действия имеют ритуальное, почти сакральное значение. Иерархия, конкуренция, соблюдение правил. Их непоколебимость. Поэтому она цепляется за внешние признаки, такие как одежда, письменность, этикет, и прочие отдельные факторы. Европейское мировоззрение — построено на базовых принципах превосходства морали и здравого смысла. Так что, когда японец перенимает европейскую культуру — это выглядит даже немного забавно.
— Никогда об этом не задумывалась. И возможно ты даже прав, тебе так не нравится увлечение отца?
— Я его не критикую, боже упаси. Просто обращаю внимание на то, что увлечение европеизацией для японца странно и нелогично.
— Люди вообще нелогичные и странные, тут ничего не поделать. Почему это тебя так задевает?
— Основная часть моего менталитета восточноевропейская, а не японская, я ставлю мораль на первое место, здравый смысл на второе, а соблюдение каких-то ритуалов в ней вообще отсутствует. Поэтому японец, который увлекается внешними признаками, выглядит довольно забавно.
— Слышал бы тебя отец… Ты не хочешь сходить со мной в аэропорт?
— Самому лезть в пекло?
— Ну… — Момо пожала плечиками, присев на подлокотник кресла, — это нелогично, конечно, но почему бы и нет. У меня нет близких друзей, кроме разве что тебя — школьные подруги не в счёт, прислуга тем более. Да и то факт нашей дружбы несколько под вопросом ввиду её половой основы.
— Тут ты права, — я обнял её за талию и сдвинул к себе на колени, вызвав порозовение щёк, — ладно, сходим к твоему папе, нельзя вечно бегать от Тайсё. Может быть он уже остыл и одумался.
Сказать что этот жест вызвал волну жгучей зависти со стороны виагрика — значит ничего не сказать, он просто окаменел от недовольства. Как и несколько других парниш из нашего класса — кроме Киришимы. Японцы обычно очень индивидуальны и соблюдают личные границы. Момо удобнее устроилась, поёрзав своими нижними девяносто по моим ногам.
— Тогда поехали. Хотя постой — тебе же нужно идти на практику?
— Практика начинается в четыре часа.
Момо задумалась. Судя по всему, на неё напало новое желание немного восстановить наши отношения и она явно не знала как подойти повежливее. Самые странные отношения — как холодная война. Вроде не горячая и активная, но определённо есть. Однако, считать что Момо предсказуема и обыкновенна было бы неправильно — нельзя точно сказать что у неё на уме.
— Я вызову машину к академии. Если ты не против, конечно. И вообще, Сато, мне в последнее время что-то грустно, ты совсем не обращаешь на меня внимание. У тебя есть девушка? — она с прищуром на меня посмотрела, — это Тору, да?
— Что? Нет, Тору тут не при чём.
— Ты уделяешь ей особо много внимания, в тренировках и помощи.
— Потому что у неё очень полезная причуда.
— А я думала она тебе нравится.
— Не без этого немного, но не настолько же. Когда прилетает этот неугомонный?
— Через полтора часа. Машина ждёт.
— Давненько я не ездил пассажиром, — задумался я над этим фактом, — полтора часа — уйма времени. Может заедем куда-нибудь позавтракать?
— Хорошая идея, — Момо даже слегка порозовела, — чур я выбираю место.
* * * * *
Спиной чувствовал зависть мальчишек из класса, когда выходил — Момо приоделась по случаю встречи родителей, и мы покинули всех, махнув на прощанье рукой.
Сразу как за нами закрылась дверь — начали обсуждать и перемывать косточки — обсуждать личную жизнь своих одноклассников, правда не слишком явно — особенно бесился Виагрик, ему просто ножом по сердцу что не все девушки мира его. По моему, Урарака посмотрела с завистью — потому что Изуку как нетрудно догадаться — слишком тормознутый. Мы уже год рядом — а он ничего не предпринял, и даже наоборот, подтормаживает. Можно было бы отбрехаться, мол у мальчика нет карманных денег, чтобы огуливать девушек по ресторанам — но нет, Тошинори его содержит, а сам Тошинори состоятельный человек, плюс он должен получать зарплату от агентства, небольшую, но ощутимую. Дело не в невозможности — возможностей хоть отбавляй.
— О чём ты так задумался? — Момо тронула меня за руку.
— О романтических отношениях и свиданиях.
— От тебя ли слышу? — возмутилась она.
— Представь себе. Правда я думал об Урараке и Изуку — по моему, всё тормозится на том, что Изуку просто тормоз и стесняется, а Урарака слишком стесняется его подтолкнуть.
— А, ты об этом… — она грустно вздохнула.
— А ты о чём подумала?
— Да ни о чём.
— Ну не ври так очевидно. Я не хочу тебя обижать, если тебе хочется немного ванильной романтики — почему бы и нет.
— Я её на дух не переношу, — честно ответила Момо, — все эти глупости и показушные сюсюканья, изображение из себя святой невинности и горделивой принцессы, распушение хвостов и прочие глупости. И хотя начало очевидно — но вот продолжение как правило уныло.
— Стандартное, почти скриптовое, поведение по алгоритмам во время ухаживаний, обычно регулируется биохимией, влияющей на поведение в этот период, окситоцин, дофамин и серотонин. Все три действуют как наркотические вещества, которые стимулируют организм к размножению, влюблённости и привязанности. В силу того, что у меня отсутствует биохимия, я не подвержен данному поведению.
— Как будто у тебя не может быть привязанностей.
— Могут быть. Но не биохимические, которые запрограммированы в организме. С одной стороны это удручает, с другой — радует, что это не реакция организма. Тем не менее, я чувствую привязанность к тому, что не одинок — мне скучно и грустно быть одному.
— Поэтому ты думаешь о других? Какое тебе дело до отношений Урараки и Изуку?
— Они чужие люди, по идее мне вообще никакого дела не должно быть. И… почти нет. Я просто задумался, почему для нас это легко, а вот для них сходить на свидание — это такая невыносимо тяжёлая вещь?
— У них специфичные отношения, с культурными особенностями. Они просто воспитаны одиноко и единственные дети в своих семьях — поэтому не такие социальные как другие.
— Но у меня тоже нет братьев и сестёр, и у тебя тоже.
— Плохой пример.
Мы по пути сели в большой роллс-ройс. Новенький автомобиль этого модельного года — можно сказать — самый пик моды. Я как джентльмен открыл даме дверь и преодолевая небольшое сопротивление внутри, сел следом за ней, на заднее сидение. Здесь было уютно.
— Лучше твоего минивена? — Момо закинула ногу за ногу, — Поехали в ресторан.
Водитель — был молчалив и небыстро поехал.
— Что, здесь нравится больше, чем в твоём минивене? — спросила она, глядя как я оглядываю салон. Как и обычно, машины этой марки скорее роскошные кареты на колёсах, созданные исключительно для пассажира, а не для водителя.
— Ну не сказал бы. В моём минивене есть порт дронов, оснастка, и сзади место под мотоцикл. Хотя я последнее время езжу на специально созданном бронеавтомобиле — минивен очень хрупкий, а профессия героя очень опасная.
— Как я запамятовала, — потёрла она лоб, — тебе нравятся утилитарные автомобили.
— И ретро. Ты была у меня в гараже?
— Пару раз, кажется. Я видела твою коллекцию.
— Я продал большинство из них. А так же бывшую яхту и ещё кучу всего, вплоть до картин. Спасителя даже продал — не особо то он мне и понравился. Главное, что про это написали газетчики и сообщили все телеканалы — остальное мне не важно. Репутация, мне нужна была только репутация. Ну и я на них отмыл под три миллиарда долларов без проблем — и никто не упрекнёт меня в неуплате налогов и неизвестном происхождении средств — изначально все суммы сделок тайна ото всех. Я внимательно проследил, чтобы никто не зафиксировал эту информацию.
— Хитро придумано. Купил-продал, в плюсе остался. О фонде всемогущего не слышал только глухой, как и о твоих картинах — это же надо было так нашуметь.
Она права — на этих картинах в интернете и телевизоре мне сделали имя — причём вполне узнаваемое. Герой это конечно герой — он известен как герой — это одно, но когда журналисты мал-мала заметили, какие невероятные вещи у меня есть и прорвалась информационная блокада, люди «внезапно» заметили — о! Так есть же такой парень! Он тут то картины супердорогущие покупает, то ещё что, и вообще, ещё и в Юэй учится и герой даже профессиональный.
Герои в поиске внимания публики не чураются ничего — и в рекламе снимаются — если это даёт какие-то денежки и популярность, узнаваемость. Я же сумел сделать себе имя примерно как у абрамовича с его челси — какая-то такая супердорогая абсурдная покупка, которая в итоге делает человеку известность и узнаваемость. В целом, я бы сказал так — меня начали замечать — до этого широкие массы населения… Раньше тоже замечали моё существование, но как примечательного человека — одного из многих примечательных людей. Оллмайт-тв — канал с разного рода геройскими новостями, уделял внимание моим девочкам-андроидам и работе агентства — и то вскользь. Так, чтобы в лицо узнавали на улице прохожие — пока ещё не было. Но справедливости ради — в лицо разве что узнают своих, районно-региональных героев, или большую десятку, или такие гики как Мидория, который зазубрил биографии всех героев и фанатеет от них.
Но мои пиарщики работали над разноплановым образом — они решили, что если ограничивать мой имидж только деятельностью героя — то это будет очень узконишевая популярность, и поэтому посоветовали жахнуть что-нибудь такое, шумное, но не одноразовое. В этом свете произошедшая сделка по картинам подошла как нельзя кстати.
Водитель привёз нас в один из центральных районов Токио. Я тут заметил, что в Токио хоть и есть центр города — но он очень невыражен — хорошие рестораны, дома, заведения, могли располагаться почти где угодно, кроме окраин. В центральных районах как правило было много высотных зданий — небоскрёбов, и просто высоток — тогда как обычный город был четырёх-пятиэтажным, а жилые районы — в два этажа, как правило.
Вот зажрались буржуи — мне аж неловко — почувствовал себя золотой молодёжью, входя в этот большой отель с рестораном наверху. Про то, что здесь убранство и что-то по богатому — я промолчу, мне просто неприятно чувствовать себя золотой молодёжью, эдаким сторонником дешёвого лоска. Дорогой шик по моему мнению — это моя новая мобильная платформа, которая стоила в рыночном эквиваленте почти как целый промышленный концерн, а здесь…
А здесь с одной стороны — дико дорого по сравнению с тем, к чему я привык и с чем сталкиваюсь регулярно — к обычной жизни, обычной еде и так далее — насколько я успел узнать, идя под ручку с Момо, сюда просто так не попасть и средний чек под десять тысяч долларов — с другой стороны — если подумать — то, чем я занимаюсь, особенно в сфере науки — намного дороже обходится в плане затрат. Настолько дороже и настолько выходит за рамки этого всего, что это всё начинает казаться дешёвыми понтами, мол, у меня есть там какие-то шмотки дорогие, завтрак за десять кусков, ройсройс за миллион с лишним — но на деле это всё дешёвые понты. Дешёвые и понты, потому что чистый убыток без каких-либо плюсов — а дешёвые потому, что это больше, чем тратит человек, который тратит разумно и на фоне бытовых трат обывателя это «дорого-бохато». Но если сравнить даже с примитивными тратами на реальном производстве — это всё кажется таким незначительным. Тут недавно группа разработки пришла, которая занималась авиадвигателями на аккумуляторах моей конструкции — попросили двести шестьдесят миллионов на разработку. И это ещё очень простенькая штука — для сравнения, пассажирский авиалайнер стоит около ста миллионов. И мне пришлось оплатить покупку трёх авиалайнеров, плюс затраты на разработку, без учёта стоимости материалов и техники, которую я предоставил разработчикам. Итого полмиллиарда долларов. И это… нормально, эти деньги не пустая трата — они вернутся в виде прибыли или отрицательного результата — что маловероятно.
Каждая курица, которая снесла яйцо, орёт так, будто снесла целую планету, но у неё то хоть мозги куриные.