• ko.dream

• из любви к магии

Глава 12-3 (РЕД).docx

  Гарри проснулся на рассвете следующего дня, как это всегда бывало, когда солнце пробуждало в нём магию, если только он не вставал ещё раньше.

  

  Первое, что он заметил, так это прижавшееся к нему мягкое женское тело, и что его левая рука онемела, ибо её использовали в качестве подушки. Типичный минус обнимашек.

  

  Несмотря на этот дискомфорт, он улыбнулся, вспомнив, что всему этому предшествовало. Они с Дорой хорошо провели время на свидании, затем очень хорошо развлеклись после него, а потом вместе уснули полностью расслабленные и удовлетворённые от смешения их магии.

  

  Она всё ещё крепко спала. Гарри чувствовал это в её магии. То, как воздух мило посвистывал, проходя через её ноздри, тоже было своего рода подсказкой.

  

  Если отбросить причудливые мысли о том, чтобы остаться в этом эмоционально успокаивающем положении, то Гарри действительно нужно было вставать. У него болела рука, он сильно проголодался, ему нужно было сходить в туалет, а его утренний стояк сейчас ужасно мешал.

  

  Последняя проблема имела самое приятное решение, поэтому он наклонился вперёд и начал покусывать шею Доры, заворожённо наблюдая, как в ответ на это её натуральные каштановые волосы окрашиваются в разные цвета.

  

  Девушка-метаморф, очевидно, либо очень крепко спала, либо всё ещё была измотана после вчерашнего вечера, так как её не удалось разбудить даже ласками.

  

  Пришлось немного повыкручиваться, чтобы переложить её на живот, обильно смазать слюной и осторожно ввести в неё свой инструмент.

  

  Это заставило соню издать звуки замешательства, смешанного с удовольствием, но он всё так же продолжал медленно и без остановки входить в неё.

  

  — Гарри, что ты, чёрт возьми, делаешь? — сонно спросила Тонкс, не совсем понимая, что чувствует её тело.

  

  Он ответил чуть более жёстким толчком, который недвусмысленно дал понять о его намерениях.

  

  — Я воспользовался тобой.

  

  Она слегка вздохнула от этого вторжения и повернула голову, чтобы посмотреть на него в момент, когда парень перестал двигаться.

  

  — Ну и? Кто говорил тебе остановиться?

  

  ***

  Когда Сириус пришёл тем утром позавтракать, перед ним предстали крестник и троюродная сестра, сидящие вместе в шёлковых утренних халатах.

  

  — Вижу, кто-то хорошо провёл время, — выдал он довольный и с широкой ухмылкой на лице. — Дай пять, Гарри.

  

  Гарри поднял руку и отбил пятерню крёстного.

  

  — Вы двое только что на полном серьёзе отбили пятюню прямо у меня на глазах? — резко спросила Тонкс.

  

  — Прости, Дора, — извинился Гарри. — Просто проще дать этому бедному старику то, что он хочет, чем смотреть, как он дуется.

  

  — Эй! — возмущённо надулся Сириус, а ведьма-метаморф фыркнула.

  

  — Видишь ли, ему не везёт с женщинами с тех пор, как его освободили, так что он сублимирует через меня, — продолжил Гарри, заставив Тонкс забавно хмыкнуть.

  

  — Ты просто ужасный крестник, — фыркнул Сириус.

  

  — Ты напомнил мне, что нужно взять несколько наборов противозачаточного зелья, — сказала Тонкс, нахмурившись.

  

  — Все запасы закончились? — легкомысленно спросил Гарри, но почувствовал при этом прилив беспокойства.

  

  — Нет, я перестала принимать их больше года назад, — ответила она со взмахом руки. — На вкус он отвратительный, а секса у меня всё равно не было.

  

  Гарри почувствовал, как на его лице выступили бисеринки холодного пота. Единственный раз, когда он пренебрёг противозачаточным заклинанием, и случилось это с женщиной, которая не использовала никаких средств защиты.

  

  — Э-э-э, Дора…

  

  — Не волнуйся, Гарри, если я выпью его в ближайшие три дня, то не залечу от тебя, — сказала она с усмешкой.

  

  Гарри вздохнул с облегчением. Он был слишком, слишком молод, чтобы иметь детей. Чёртово ускоренное взросление.

  

  — Это было грубо, — заметил Сириус. — Мне понравилось.

  

  — Ещё бы, — подколол его Гарри.

  

  Разговор затих на какое-то время, пока они сосредоточились на еде, и в это время Гарри начало что-то беспокоить.

  

  А именно, почему его девушка никак не прокомментировала его вчерашнее незаконное использование аппарации? В конце концов, он решил просто спросить об этом:

  

  — Эй, Дора?

  

  — Да?

  

  — Почему ты ничего не сказала о том, что я вчера нас аппарировал?

  

  — О, Гарри, ты действительно думаешь, что ты первый несовершеннолетний, который это сделал? — вздохнула она. — Я могла бы донести на тебя, но для меня это означало бы только больше бумажной работы, а тебе бы просто сделали бессмысленный выговор от ОМП. Возрастное ограничение на использование аппарации было введено, потому что только около тридцати процентов взрослого магического населения Британии способны на это, а глупые детишки постоянно расщепляли себя, пытаясь научиться этому заклинанию самостоятельно. Просто не делай этого на виду и через несколько лет попытайся притвориться, что у тебя возникли проблемы с его изучением.

  

  — Хм-м, — издал Гарри в ответ, приятно удивлённый таким прагматизмом. Затем он наклонился, чтобы поцеловать свою девушку в губы. — Знаешь, ты самый крутой аврор на свете.

  

  — Я просто чертовски крута, не так ли? — захорохорилась она.

  

  Сириус издал наигранные звуки рвоты.

  

  — Этот глупый предатель крови чем-то подавился? — спросил Кричер, заходя в комнату и неся стопку одежды.

  

  — Нет, Кричер, Сириус просто ведёт себя как ребёнок, — объяснил Гарри.

  

  Кричер кивнул в знак понимания и повернулся к Гарри, положив свою ношу на край стола.

  

  — Кричер почистил и отремонтировал одежду грязной полукровной шлюхи грязного хозяина-полукровки.

  

  — Эй! — сурово сказал Гарри, на этот раз искренне рассердившись. — Ты можешь называть меня и Сириуса как угодно, но ко всем остальным ты будешь относиться с уважением, особенно к Доре.

  

  — Кричер извиняется, — ответил домовой эльф, но не очень искренно.

  

  — Что это было? — в недоумении спросила Тонкс после его ухода.

  

  — Прости за это, Кричер раньше был эльфом Блэков, поэтому у него проблемы с манерами, — объяснил Гарри, потирая лоб. Ему действительно следовало ожидать, что старый заносчивый эльф будет груб не только с ним, но и с гостями.

  

  — Я заметила, — сказала Тонкс, немного повеселев, несмотря на то, что её назвали грязной шлюхой-полукровкой. — Но почему ты всё спускаешь ему с рук?

  

  — Потому что ему по какой-то причине кажется забавным, когда его оскорбляет домовой эльф, — фыркнул Сириус.

  

  — Признай уже, что такие постоянные обзывательства гораздо интереснее, чем поклонение от большинства домовых эльфов, — возразил Гарри.

  

  — Гарри, ты странный, — произнесла Тонкс, потянувшись к стопке одежды, которую положил на стол Кричер.

  

  — Я так ему и сказал! — подхватил Сириус.

  

  — Хмпф, — презрительно отозвался Гарри.

  

  — Он называет это — «починил»? — язвительно спросила Тонкс, глядя на свою как попало сшитую футболку.

  

  Гарри вздохнул и сделал мысленную заметку поговорить с Кричером о его пассивно-агрессивных наклонностях по отношению к гостям. На самом деле, ему, похоже, нужно было поговорить с ним о надлежащем поведении перед гостями и с гостями в целом.

  

  — Не волнуйся, я куплю тебе новую.

  

  — А, точно! — воскликнула Тонкс с глазами, сияющими от восторга. — Ты обещал сводить меня за покупками.

  

  Сириус в недоумении посмотрел на своего крестника. Каким же глупым надо быть мужиком, что сказать такое женщине?

  

  — Э-э-э, правда? — неуверенно уточнил Гарри, немного встревоженный взглядом своей девушки.

  

  — Хорошо, что у меня сегодня выходной, — бросила она, уже набрасывая список магазинов, которые нужно посетить. Одним из часто упускаемых из виду бонусов метаморфа было огромное удобство при покупке одежды.

  

  — Зачем тебе выделять целый день для шопинга? — озадаченно спросил Гарри.

  

  Сириус печально покачал головой. Некоторые уроки нужно было усваивать тяжёлым путём. Здесь он своему крестнику ничем не мог помочь.

  

  ***

  Пока Гарри занимался своими делами, заговорщики и интриганы Волшебного мира размышляли о том, что их совершенно не должно было касаться.

  

  ***

  В замке Хогвартс его престарелый директор расхаживал по своему кабинету и рассматривал фигуры на шахматной доске.

  

  Волдеморт тревожно затих. Уже довольно давно о нём не было никаких существенных новостей. Когда не знаешь, что замышляет твой враг, это всегда было не к добру.

  

  Тёмный Лорд наверняка планирует очередной способ вернуться к жизни, но его действия оставались неуловимыми. Также, как и его крестражи.

  

  На другой же стороне доски позиция Гарри Поттера выглядела гораздо лучше. Дамблдору удалось вытянуть из Римуса Люпина подтверждение завязавшихся отношений между мальчиком и Нимфадорой Тонкс. Это было хорошо. Даже отлично.

  

  Молодая аврорша даст Гарри прочную связь с Волшебной Британией и причину защищать её от Тёмного Лорда. И даже лучше, девушку можно было завербовать в Орден Феникса и приблизить Гарри к сфере влияния Дамблдора. Только лишь из-за этих отношений он начал рассматривать возможность возобновления деятельности Ордена на порядок раньше, чем планировалось. Он даже мог бы предложить Гарри в нём членство, несмотря на его юный возраст. Но не сейчас, сначала их отношения с Нимфадорой должны были немного созреть, а также должна появиться веская причина для их следующего шага. Гарри был слишком хитрым, чтобы не обратить внимания на такую откровенную манипуляцию, и, возможно, сможет склонить юную Нимфадору к такому же недоверию к старому интригану, каковое было присуще и самому парню.

  

  Мальчик настолько его беспокоил, насколько и впечатлял. Его познания и понимание магии уже были пугающе глубокими для такого юного возраста и дальше будут только расти. Хотя в нём, к счастью, не было той жестокости, которую проявлял Том Реддл, или даже той жажды власти, которая когда-то была у самого Дамблдора.

  

  Проблема заключалась в том, что то, что двигало мальчиком, до сих пор оставалось загадкой. Дамблдор не чувствовал себя комфортно от того, что краеугольный камень всего этого конфликта остаётся для него тайной. Он хотел доверять Гарри, искренне хотел, но что можно было подумать о мальчике, которому только-только исполнилось четырнадцать, почувствовавшему необходимость магически состарить себя и уже успевшему лишить жизни другого человека, причём без особых угрызений совести?

  

  Гарри отбросил своё детство, и вскоре ему придётся столкнуться с реалиями бытия могущественного волшебника. Сириус не был готов оградить мальчика от этого, а Дамблдор просто уже не был способен.

  

  Больше всего на свете старый волшебник боялся неопределённости. Он боялся этого, потому что видел в Гарри задатки великого героя или ужасного злодея. Он боялся этого, потому что не знал, что будет делать, если всё обернётся плохо. Он боялся этого, потому что знал, что волшебник, желающий стать могущественным, станет им, независимо от того, что сам Дамблдор, Министерство или кто-либо другой попытаются сделать, дабы помешать этому. Отсрочить — возможно. Помешать — нет. Если преградить ему путь, то он станет ещё более скрытным, подлым и, что хуже всего, обидчивым.

  

  Поэтому Дамблдор задумал разбросать на пути Гарри как можно больше хороших побуждений и причин бороться со злом и надеялся, что этого будет достаточно. Он надеялся, что Гарри выйдет против Волдеморта. Он надеялся, что Гарри умрёт, сражаясь с ним, потому что Дамблдор не был уверен, что у него самого хватит сил убить мальчика, если дело дойдёт до этого.

  

  ***

  Гораздо менее умный и почтенный человек точно также расхаживал из стороны в сторону в кабинете Министра Магии. Правда, в его случае это было не столько в задумчивости, сколько в беспокойстве.

  

  — Долорес, я просто не знаю, что делать! — жаловался Фадж своей старшей помощнице. — От Блэка и Поттера уже без сомнений должно было что-то прийти? Поттер дважды был в Министерстве после того, как имя Блэка было очищено, но он так и не пришёл поговорить со мной. Что это значит?

  

  Он успешно свалил всю вину за несправедливое заключение Сириуса Блэка на бывшего министра Багнолд и Барти Крауча-старшего. Багнолд, очевидно, не очень-то это взволновало, поскольку она была мертва, но Крауч осознал, что его репутация упала ниже плинтуса (даже ниже, чем после того, как люди узнали, что его сын Пожиратель Смерти) и его перевели в какой-то всеми забытый отдел Министерства, о существовании которого большинство людей даже не подозревало. Фадж ожидал, что сможет рассчитывать на приватную встречу с «мальчиком, который выжил» и новым Лордом Блэком, но таковой не состоялось.

  

  — Разве Сириус Блэк не был позором для своей семьи? — ответила Долорес Амбридж своим скучающим голосом. — Если бы он не был последним из своего рода, то никогда бы не стал Лордом. Возможно, он не знает элементарных правил вежливости, которых от него ждут. Что касается Поттера… Что ж, он всего лишь мальчишка, к тому же вырос среди маглов.

  

  Фадж недоверчиво посмотрел на женщину в розовом наряде. Да, Поттер был молод, но называть его мальчишкой? Этот высокий волшебник с чересчур яркими глазами и властной аурой вокруг себя уж точно не был таковым. Разговор с этим «мальчишкой» напоминал Министру беседу с самим Дамблдором, когда он постоянно чувствовал волнение и отсутствие контроля.

  

  Фадж не признавался в этом никому, даже самому себе, но он просто терпеть не мог иметь дела с могущественными волшебниками и ведьмами. Он ненавидел беседы с Дамблдором, который мог направить нить разговора в двадцати различных направлениях и убедить тебя, что он лучше всех всё знает и что, не слушаясь его, ты ведёшь себя по-детски. Ненавидел общение с Боунс, чей жёсткий характер, непоколебимость в вопросах, касающихся закона, и популярность в Министерстве превращали эту женщину в сущий кошмар. Теперь он также не переваривал Поттера, чья легенда, богатство, благородство и само присутствие делали его силой, которую нужно было обхаживать, но которая, судя по всему, не собиралась признавать должок за оказанные услуги.

  

  И всё же… Долорес, возможно, была права. Поттер был молод и вырос среди маглов. Он мог просто не знать, как играть в эту игру. Тогда его нужно было научить. Но как это сделать?

  

  Фаджу хотелось, чтобы Люциус был сейчас здесь. Долорес была полезна, но не так умна, как сама себя считала. Уж точно не настолько умна, как Люциус Малфой.

  

  Кстати, о Люциусе: Министру ещё предстояло отправить ему приглашение на Чемпионат Мира по Квиддичу, который состоится уже через месяц. Малфой как покровитель во многом помог ему за эти годы, и нельзя было допустить, чтобы эта дружба сошла на нет.

  

  И тут его осенило. Люциус будет сильно уязвлён, но зато это даст Фаджу возможность узнать Блэка и Поттера. Старый друг ведь поймёт и примет извинения, если Министр вместо него пригласит в Верхнюю ложу Блэка и Поттера?

  

  Конечно, с этим чемпионатом были и другие проблемы. В частности, тот факт, что Барти Крауч был одним из главных организаторов, а теперь внезапно перестал принимать во всём участие и не захотел оказывать помогать, так как его перевели на другую должность. Ужасно мелочно с его стороны.

  

  — Долорес, у нас уже есть кто-то, кто заменит Крауча на посту главы Отдела международного магического сотрудничества?

  

  — Нет, мне пока не удалось среди других отделов отыскать кого-нибудь достаточно квалифицированного, — ответила Амбридж с тошнотворно-сладкой улыбкой.

  

  Конечно, когда Амбридж сказала «квалифицированного», она имела в виду «правильной крови». На самом деле людей, способных заменить Крауча, было даже несколько, но они являлись полукровками и не были удостоены её взгляда. Как же плохо, что пост главы Управления по связям с гоблинами недавно занял грязнокровка, даже если разбираться с этими отвратительными маленькими существами было примерно тем, чего эти люди и заслуживали. Но Амбридж никогда не потерпит, чтобы на такой престижной должности как глава Отдела международного магического сотрудничества оказался кто-то нечистых кровей.

  

  Фадж как обычно принял эти слова за чистую монету. Поэтому он и был Слизеринцем. Сейчас он оказался в затруднительном положении. Ему нужно было поскорее найти кого-то на эту должность. Она пустовала пару недель, и проблемы уже начали накапливаться. В связи с этим он сделал то, чего ему совсем не хотелось делать.

  

  — Долорес, ты не будешь против, если я поручу тебе временно занять эту должность? Только до тех пор, пока мы не найдём кого-нибудь другого? — у Фаджа были свои недостатки — много, очень много недостатков — но он прекрасно понимал, что Долорес Амбридж была не очень приятной женщиной, и на этой должности она не принесла бы пользы Британскому Министерству, а точнее его репутации среди остального Волшебного Мира. К сожалению, ему нужно было закрыть эту позицию. К тому же, какой вред она может причинить за то короткое время, что будет её занимать?

  

  — Конечно, Корнелиус, вы можете на меня рассчитывать, — ответила женщина своим типичным слащавым тоном. Она предпочла бы остаться старшей помощницей Министра, но она будет служить Министерству в меру своих сил и возможностей на любой необходимой должности. Кроме того, это даст ей возможность навести порядок в этом отделе. Крауч был удручающе небрежен в отношении тех, кому он позволял подниматься по служебной лестнице.

  

  ***

  А вот Люциус Малфой в своём поместье совсем не вышагивал. Ходьба была уделом неотёсанных простолюдинов.

  

  Вместо этого он с задумчивым видом сидел в кресле с высокой спинкой, держа в руке бутылку дорогого вина.

  

  Сириус Блэк был проблемой. Он не смог достаточно быстро придумать, как с ней расправиться, а это означало, что к настоящему моменту Гарри Поттер, скорее всего, тоже стал проблемой. Наследование семьи было делом полностью внутренним. Это означало, что Блэк не был обязан сообщать кому-либо о своих решениях относительно Наследника, но если он не был полным тупицей, то уже назначил таковым своего крестника.

  

  Единственным плюсом было то, что Сириус пока не изгнал из семьи ни Нарциссу, ни Драко. По крайней мере, об этом ему точно пришлось бы сообщить. Это было бы катастрофой. Хотя всё ещё оставалось потенциальной катастрофой, и она будет оставаться таковой до тех пор, пока Блэк, а теперь ещё и Поттер, живы.

  

  О, как он тосковал по тем временам, когда можно было надеть маску и мантию Пожирателя смерти и решить подобные проблемы с помощью взмаха палочки и Авады Кедавры. Было поистине прискорбно, что те конкретные обстоятельства также влекли за собой неизбежную необходимость кланяться и пресмыкаться перед Тёмным Лордом. Малфой-старший был гораздо больше доволен нынешним положением дел, несмотря на отсутствие возможности лично убивать своих врагов.

  

  Люциус был молод и горяч, когда присоединился к Пожирателям. Он хотел вернуть тот мир, в котором кровь что-то, да значила. Но слишком поздно осознал, что разумнее было бы поддерживать Тёмного Лорда со стороны и доверить непосредственное участие в его деятельности другим.

  

  До него дошло достаточно слухов, и он уже догадался, что Тёмный Лорд всё ещё жив, но искать его не стал. Повелитель был могущественным волшебником, но в то же время оставался олухом. Несмотря на свои заявления о чистоте крови и возврате старых традиций, Тёмный Лорд уничтожил множество знатных семей, как среди своих врагов, так и среди союзников.

  

  Даже эти проклятые Поттеры в недалёком прошлом были людьми уважаемыми. Лишь с появлением Джеймса Поттера и его привязанности к грязнокровкам они утратили своё достоинство.

  

  А вот сын этого человека был интересным. Отвратительный полукровка, это уж точно, но он мог стать в будущем угрозой. Люциус не был настолько глуп, чтобы сбрасывать со счетов людей низшего происхождения, считая их слабыми или даже бесполезными. Дамблдор был полукровкой, и все с ним считались. Даже грязнокровки могли быть опасны, хотя тут Люциус мог привести в пример только жену Джеймса Поттера. Она была низшего происхождения и к тому же просто отвратительна, но слабой её уж точно нельзя было назвать. Тролль тоже был отвратителен, но в определённых обстоятельствах он мог стать опасным.

  

  Отпрыск Поттеров пока ещё не выказал ни одного существенного признака своих взглядов. Драко описывал его как затворника, единственным другом которого была эта странная девчонка Лавгуд. Если бы всё сложилось иначе, Люциус мог бы заключить с ним союз.

  

  К сожалению, Драко провалил свою первую встречу с мальчишкой и сделал Малфоев его врагами. Было бы гораздо проще избавиться от Поттера, если бы они были союзниками.

  

  Теперь Люциус оказался в незавидном положении: ему нужно было убить и Блэка, и Поттера, не имея никакой реальной возможности к ним подобраться.

  

  Кроме того, он опасался, что один из его более недальновидных товарищей из Пожирателей смерти в конце концов узнает о том, что Тёмный Лорд всё ещё не покинул этот свет, и попытается вернуть своего хозяина. Учитывая, что во время неудачного заговора с целью дискредитации Артура Уизли по вине Люциуса был уничтожен тот дневник, это не могло обернуться для главы семейства Малфоев ничем хорошим. Хуже того, у него возникло страшное ощущение, что для Тёмного Лорда дневник был гораздо важнее, чем могло показаться.

  

  Конечно, Люциус не мог просто выйти и рассказать об этом всему миру. Никто из них не мог просто выйти и открыто заявить, что больше не хочет поддерживать Волдеморта. Это было бы прямо по-гриффиндорски глупо, хотя эта фраза сама по себе звучит как тавтология.

  

  Люциусу нужно было подстраховаться на случай, если какой-нибудь идиот поможет Волдеморту вернуться. Ему нужно было, чтобы его воспринимали как приверженца их старых идей, хотя сам он при этом ничего не должен был предпринимать. К счастью, в этом он был очень хорош.

  

  Через месяц должен был состояться Чемпионат Мира по Квиддичу. Он ожидал, что со дня на день появится Фадж с приглашением присоединиться к нему в Верхней ложе. Люциус был уверен, что нескольких его более доверчивых бывших товарищей можно будет уговорить надеть свои старые мантии и устроить там переполох. Он будет числиться как организатор этого мероприятия, а сам выйдет сухим из воды, поскольку у него будет хорошее алиби.

  

  Так вскоре и произошло. Недавно купленный Люциусом домовой эльф всего через несколько минут принёс письмо от вышеупомянутого Министра.

  

  Брови Люциуса изящно поднялись на лоб, когда он прочитал письмо. Фадж извинялся за то, что отказывает ему в приглашении, но тому было крайне необходимо заручиться благосклонностью Блэка и Поттера в качестве компенсации за несправедливое заключение, поэтому Министр собирался пригласить их вместо своего благодетеля.

  

  На самом деле это было очень даже хорошо. О, позже он заставит Фаджа изрядно попотеть за это оскорбление, но таким образом Блэк и Поттер окажутся в известном ему месте и в непосредственной близости от его более доверчивых товарищей Пожирателей смерти. Заставить их напасть на этих двоих было бы проще простого. Конечно, нужно было учесть возможность того, что один или несколько из них будут схвачены и допрошены, а это означало, что нужно будет устроить всё так, чтобы никто из них не смог чётко указать на него пальцем. Но это можно было сделать достаточно легко.

  

  ***

  — Эй, Гарри? — спросил Сириус со странным выражением на лице.

  

  — Что? — спросил тот, не поднимая глаз от маленькой магической безделушки и пытаясь понять, что заставляет её магию работать и может ли он её вообще разгадать.

  

  — Мы ожидали письм от Министра Магии? — продолжил Сириус, всё ещё не сменив выражения.

  

  — От Фаджа? — спросил Гарри, наконец-то посмотрев на своего крёстного. — Зачем этому безмозглому идиоту присылать нам письмо?

  

  — Очевидно, нас приглашают посетить Чемпионат Мира по Квиддичу в качестве почётных гостей Министра Магии, — объяснил Сириус.

  

  Гарри раздражённо застонал. Ему было наплевать на квиддич, и он не хотел иметь дело с Министром Магии, даже если бы это чем-то помогло, но у него было чувство, что сейчас не тот случай, когда можно просто взять и от всего отказаться. Можно, конечно, но не без чертовски неприятных последствий.

  

  — Полагаю, это означает, что мы идём? — спросил Сириус смиренно. Хотя он и не был таким же фанатом квиддича, как Джеймс, но с удовольствием бы посмотрел матч. Правда от этой игры сейчас прямо-таки несло политикой.

  

  — Да, мы идём, — вздохнул Гарри.

  

  — Может, просто скажем Фаджу, чтобы он отвалил? — Сириус был настоящим оптимистом.

  

  — Можно, но у меня такое чувство, что в будущем это создаст нам ещё больше проблем, — а вот Гарри был циником.

  

  — Ненавижу, когда ты оказываешься прав, — проворчал Сириус.

  

  — Порой я тоже это ненавижу, — снова вздохнул Гарри.