Небесный Кузнец. Глава 136
Глава 136.
Второе ноября человечество встретило не просто с надеждой. Оно встретило его с чувством глубокого, пьянящего удовлетворения, смешанного с недоверием. Проблема Клуба Адского Пламени, которую я пафосно обещал решить за семь дней, была ликвидирована меньше чем за двадцать четыре часа. Это был не просто выполненный норматив. Это был рекорд. Демонстрация силы, от которой практически у всех (даже у меня самого) пересохло в горле. Обещание выполнено и перевыполнено.
Это была наша общая победа. ЩИТ дал ресурсы и легитимность. «Авангард» стал карающим мечом. Я дал мозги и технологии (вкупе с метазнаниями). Каждый вложил в этот удар столько, на сколько был способен, и машина сработала идеально.
Внутри «Трискелиона», в блоке особого содержания, сейчас царила тишина. Внутренний и Внешний круги Клуба. Двадцать человек, которые еще вчера считали себя богами, вершителями судеб и венцом эволюции. Теперь они сидели в одиночных камерах, унифицированных под их (теперь уже бывшие) способности. V-Омега работал безотказно. В их крови больше не кипела энергия, их тела были слабыми, обычными. Человеческими. Для таких, как Шоу, это было пыткой страшнее любого электрического стула. Осознавать себя обычным.
Охрана была беспрецедентной. Мета-агенты ЩИТа дежурили у дверей. Бойцы «Арьергарда» патрулировали периметр. А где-то наверху, в комнате отдыха, сидел Питер Паркер. Его паучье чутье, работающее сейчас как самый совершенный радар в мире, сканировало здание в фоновом режиме. Мы не могли рисковать. Никаких побегов.
Особенно я опасался внешнего вмешательства. Где-то там, в тенях, все еще сидел Эрик Леншерр. Магнето. Не хотелось бы, чтобы Мастер Магнетизма, обзаведясь личным телепортером, попытался выдворить своих «товарищей по виду». Впрочем, Рубедо докладывал, что магнитный фон планеты спокоен. Леншерр затаился. Ему сейчас не до Клуба. Пока еще не террорист дураком не был. Он видел, что случилось с Шоу. Он видел, как «Авангард» перемолол Омега-мутантов за сутки. Сейчас он вероятно сидит где-то в своем бункере и пересматривает стратегию. Путь террора привел Клуб в тупик. И Леншерр это понимает. Или он просто испугался… Нам еще предстоит разговор, Эрик. Но не сегодня.
— Клуб Адского Пламени был первой угрозой S-класса, с которой человечество столкнулось лицом к лицу. И которую мы успешно преодолели.
Ник Фьюри стоял за трибуной небольшого конференц-зала. Никаких площадей, никаких толп на Тайм-Сквер. Только избранные журналисты из «Times», «Post», «Le Monde». И сто семнадцать миллионов зрителей в прямом эфире «Блинка». Синхронный перевод Рубедо стирал языковые барьеры в реальном времени. Весь мир слушал директора ЩИТа.
— Хочется верить, что с подобными проблемами мир больше не столкнется, — голос Фьюри был твердым, но в нем не было ложного оптимизма. — Но давайте будем честны. Мир куда сложнее, чем нам казалось еще вчера. Вы уже знаете об инопланетных угрозах. Вы знаете о тайных организациях мета-людей. Вы знаете о цифровых войнах. И с каждым днем вы будете узнавать больше.
Он сделал паузу. Весомую, театральную. Это был ключевой момент. Мы обсуждали его все утро всей командой и пришли к единогласному мнению. «Маскарад» трещал по швам. Пытаться склеить его скотчем было глупо. Нужно было возглавить процесс разрушения тайн.
— Начиная с сегодняшнего дня, у ЩИТа нет секретов от мира, который он обязан защищать, — произнес Фьюри, и по залу прошел шепот. — Прямо сейчас на официальном сайте агентства рассекречено несколько сотен архивов, в большую часть из которых еще вчера вы не могли и поверить.
На экранах за его спиной начали меняться слайды.
Нелюди. Жертвы экспериментов ГИДРы и Крии. Генетические отклонения, древние расы. Мы вывалили на стол факты, превращая городские легенды в научные данные.
Пришельцы. Не только абстрактные угрозы Гипериона. А полноценная классификация рас, и имена некоторых угроз из глубокого космоса (тут пришлось очень осторожно выкладывать информацию, дабы не призвать какую-нибудь хтонь). Пусть люди знают, что мы не одни. Страх объединяет.
Мета-преступность. Больше никакой цензуры. Если банк ограбил парень, проходящий сквозь стены, мы так и скажем.
Сыворотка Суперсолдата. История Капитана Америки, неудачные эксперименты правительств по всему миру. Грязное белье Холодной войны было вывешено на просушку.
И даже Ци. Тут мы пошли на риск. Архивы отделались общими словами: «Управление биоэнергией организма через медитативные и физические практики». Для скептиков это прозвучит как шарлатанство. Но как гласит древняя мудрость: «Тот, кто ищет, всегда найдет». Мы руководствовались прагматизмом. Где-то в горах Тибета или в подвале в Бруклине может сидеть будущий или настоящий Грандмастер Ци уровня Железного Кулака. Раскрыв карты, мы даем им сигнал. Это был способ каталогизировать потенциальных союзников еще до того, как они наденут маски.
Конечно, Фьюри лукавил. «Политика открытых дверей» имела свои потайные комнаты. Наиболее чувствительную информацию, способную вызвать глобальную истерику, мы сохранили в тайне.
Мы умолчали о Магии. Мир не готов узнать, что реальность можно взломать заклинанием. Древняя в Камар-Тадже точно не оценила бы такой «каминг-аут» и толпы паломников.
Мы умолчали о Вампирах. Кровососы сидели тихо веками. Блейд делал свою работу. Ворошить это гнездо сейчас было бы глупо. Разобраться с радикалами мы взяли на заметку, но публично? Нет.
И, самое главное, мы умолчали о Мутантах. Ни слова об Икс-гене. Ксавьер настоял на этом, и я согласился. Чарльз был на грани паранойи. Сидя под Церебро, он считывал эмоциональный фон человечества в реальном времени. И фон этот был черным. После теракта Клуба упоминание «мутантов» в головах людей вызывало бы лишь страх и ненависть. Если мы сейчас скажем: «Кстати, среди вас ходят миллионы таких же, только пока спящих», начнется охота на ведьм.
Но молчание не решало проблему. Оно лишь давало нам отсрочку. Что делать с миллионами носителей гена? Как интегрировать их, когда пыль уляжется? Особенно тех, кого нельзя спрятать за красивым фасадом Школы Ксавьера.
Морлоки. Я стоял в тени кулис, слушая Фьюри, и думал о том, что находится прямо под нашими ногами. Не самая приятная изнанка этого мира. «Аллея». Гигантская сеть, простирающаяся под всем Манхэттеном, Нью-Джерси и Коннектикутом. Заброшенные ветки метро 30-х годов, бомбоубежища времен Холодной войны с проржавевшими системами очистки воздуха, технические туннели и зловонные коллекторы XIX века. Это был не просто подвал. Это был город-государство.
Морлоки. Те, кому не повезло. Мутанты-изгои. Их мутация была физической, уродливой. Рога, чешуя, слизь, лишние конечности, глаза на стебельках. Человеческое общество отвергло их, и они создали своё. Анархо-примитивизм. Культ силы. «Право Сильного» — их конституция. Лидером становится тот, кто перережет глотку предыдущему в дуэли. Демократия? Оставьте это красавчикам с поверхности. Они выживали как крысы. Мусорщики, ворующие еду, одежду и электричество у «верхних». Их идеология была искаженной, построенной на зависти и презрении к «красивым» мутантам вроде Людей Икс и к обычным людям.
Когда я спросил Чарльза о Морлоках, он стыдливо промолчал. Великий гуманист предпочитал не замечать грязь под ногтями своего вида. Фьюри честно признал, что не знает, что с ними делать. Но я видел в них не проблему. Я видел ресурс.
Несколько тысяч мутантов, закаленных выживанием в аду. Их способности… Быстрое расследование Рубедо подсказывало, что там есть жемчужины. У них есть свой Целитель. Не биокинетик, как Эликсир, но старик, способный в тысячи раз ускорять регенерацию. В полевой медицине ему нет цены. У них есть Пиявка. Мальчик-блокиратор. Живое оружие против любого мета-человека. Я уже горел желанием изучить его геном. На его основе можно создать сыворотку куда более совершенную и стабильную, чем мой наспех сделанный V-Омега.
Если… Если дать им то, чего у них никогда не было. Лекарства. Еду. Чистую воду. Защиту. Если не относиться к ним как к монстрам, а как к полезным активам. Если предложить им сделку. Мы можем получить преданную армию. Инженерный корпус для подземных работ. Идеальную разведку. А если я смогу использовать технологии, чтобы исправить их внешние уродства, сохранив при этом суперсилы… Они будут молиться на ЩИТ.
Потенциал был невероятен. И Фьюри, готовый сейчас цепляться за любую возможность для укрепления ЩИТа, тоже это понял. План по ассимиляции Морлоков уже начал формироваться в головах лучших аналитиков и в квантовом мозгу Рубедо. Мы спустимся вниз. Не с огнем и мечом, а с хлебом и контрактами. И мы заберем этот ресурс себе, пока до него не добрался кто-то другой.
— Помимо всего вышесказанного, — голос Фьюри стал тише, но весомее, словно он забивал последний гвоздь в крышку гроба старого мира, — сегодняшний день станет поворотным моментом для биологического вида Homo Sapiens. Но об этом вам лучше расскажет человек, который привык зажигать огонь там, где царит тьма. Прометей.
Директор ЩИТа сделал шаг назад, уступая мне трибуну. Зал замер. Сотни камер, нацеленных на меня, напоминали дула винтовок, но я чувствовал не страх, а холодный азарт. Пока Фьюри говорил о безопасности, я думал о цифрах. Страшных цифрах. В этом мире, где существуют гении вроде Рида Ричардса или Тони Старка, люди до сих пор умирают от гриппа. Они продают дома, чтобы оплатить курс химиотерапии. Почему?
Ответ прост и циничен: подписка на жизнь. Корпорациям невыгодно вас вылечить окончательно. Им выгодно лечить вас вечно. Условный Ричардс мог бы создать панацею за выходные, но патентное право и лобби БигФармы похоронили бы её в бетонном саркофаге. Клуб Адского Пламени десятилетиями контролировал эту элиту, стриг купоны с человеческих страданий. Но сегодня мы аннулируем их подписку.
Я положил руки на края трибуны и обвел взглядом зал.
— Мы победили террористов, которые хотели нас взорвать, — начал я без предисловий. — Теперь пришло время победить террористов, которые убивают нас медленно, выставляя за это счет. Представляю вам проект «Асклепий».
Щелчок. Огромный экран за моей спиной вспыхнул. Никакой сложной графики. Только белое поле и черный силуэт посоха, обвитого змеей.
— Бог врачевания, рожденный смертным, но получивший бессмертие за свое искусство, — пояснил я. — Пафосно? Возможно. Но когда речь идет о полной перестройке системы здравоохранения планеты, скромность излишня.
— В запасниках фармацевтических гигантов, — продолжил я, чувствуя, как в зале нарастает напряжение, — десятилетиями пылились патенты. Лекарства, прошедшие испытания еще в 90-х, но спрятанные на полку с грифом «Слишком эффективно для монетизации». Мы их изъяли. И сегодня мы возвращаем их вам. Три продукта. Три всадника Апокалипсиса для болезней.
Слайд сменился. На экране появилась простая стеклянная ампула с голубоватой жидкостью.
Продукт №1. Панацея-Лайт. Торговое название: Резилиген.
— Назначение: полное и мгновенное уничтожение любой вирусной и бактериальной инфекции. От сезонного гриппа и ангины до ВИЧ, гепатита и Эболы.
По залу пронесся вздох недоверия. Кто-то из журналистов нервно хмыкнул.
— История создания? — я улыбнулся под маской. — Побочный продукт программы «Оружие Плюс». Той самой, что пыталась воссоздать сыворотку Капитана Америки и уже рассекреченной ЩИТом. Ученые хотели дать солдатам идеальный иммунитет без роста мышц. Они добились успеха. Но их кураторы поняли страшную вещь: одна такая таблетка убивает рынок антибиотиков, противовирусных и сиропов от кашля. Рынок объемом в триллионы долларов.
Я вывел схему действия.
— Это био-программируемый фаг. Искусственный хищник. Попадая в организм, он сканирует вашу ДНК, принимает её за эталон, а всё чужеродное помечает как цель. Шесть часов геноцида для любого патогена. После чего фаг распадается и выводится естественным путем. В моей голове мелькнула мысль о цене. Это саморазмножающаяся культура. Себестоимость — пять центов за ведро. Мы буквально сделаем больничные листы анахронизмом.
— О втором проекте вы уже слышали, — я переключил слайд. — Я слил данные о нём 29 Октября.
Продукт №2. Чистый Лист. Торговое название: Онко-Стоп.
На экране появились снимки МРТ «до» и «после». Разница в датах — три дня.
— Неинвазивное лечение рака. Любой стадии. Любой локализации. Три-четыре инъекции.
— Это невозможно, — выкрикнул кто-то из задних рядов. — Рак мутирует!
— Не для этого препарата, — отрезал я. — Основа формулы найдена на Дикой Земле, информацию о которой вы можете изучить в Архиве ЩИТа №72. Себастьян Шоу финансировал экспедиции туда, надеясь найти оружие или источник полноценного бессмертия. Ирония в том, что он нашел лекарство, но спрятал его, чтобы продолжать продавать химиотерапию.
Я указал на схему клетки.
— Онко-Стоп не травит организм ядами. Он запускает механизм принудительного апоптоза. Клеточного самоубийства. Препарат просто напоминает раковой клетке, что она сломана, и приказывает ей умереть. Или, в легких случаях, «перезагружает» её до заводских настроек. Рак перестает быть приговором. Он становится чем-то вроде неприятного перелома. Лечится быстро, гарантированно и… дешево.
Тишина в зале стала звонкой. Журналисты перестали печатать. Они осознавали масштаб. Онкология — самая дорогая отрасль медицины. Я только что объявил о её банкротстве.
— И, наконец, третий. Финальный гвоздь, — я нажал кнопку кликера.
Продукт №3. Мета-Баланс. Торговое название: Норма.
— Ожирение. Диабет первого и второго типа. Гормональные сбои. Ученые Шоу изучили метаболизм мета-людей с повышенной регенерацией, — пояснил я. — И изолировали фермент, отвечающий за идеальное распределение энергии. Препарат перестраивает работу ваших митохондрий. Тело начинает сжигать жир с КПД 100%, превращая его в чистую энергию. Чувствительность к инсулину восстанавливается полностью.
— Вы хотите сказать… — начала журналистка из «Washington Post».
— Я хочу сказать, что вы можете есть бургеры, запивать их колой, и ваш вес все равно придет к генетической норме и остановится, — закончил я. — Диабет исчезнет как класс. Инсулиновая игла уйдет в прошлое.
Этот препарат был самым коварным. Он бил не только по фарме. Он уничтожал индустрию фастфуда (зависимость от сахара пропадала), фитнес-империи и рынок диетических добавок. Мы ломали хребет потребительской культуре через биологию.
— На данный момент мы заключили соглашения с Соковией и Симкарией о перепрофилировании заводов для производства Резилигена, — продолжил я, повышая голос, чтобы перекрыть нарастающий шум. — В США лоббисты уже готовят иски, а юристы точат ножи. Но у меня есть для них сюрприз.
Я поднял палец вверх. На экране загорелась огромная надпись: OPEN SOURCE.
— Мы не продаем эти лекарства. И мы их не патентуем. Прямо сейчас полные химические формулы, технологии синтеза и инструкции по выращиванию культур выложены в открытый доступ на серверах ЩИТа и моём сайте.
— Что?! — зал взорвался.
— Монополия разрушена, — я говорил жестко, чеканя слова. — Любой университет, любая лаборатория, любой студент-химик может сварить это. Мы не даем вам рыбу. Мы даем удочку, которую невозможно отобрать.
Вспышки камер превратились в сплошную стену света. Я смотрел на этот хаос и чувствовал глубокое удовлетворение. Да, это не ради денег. Резилиген мы будем продавать по цене упаковки. Остальное сделает рынок. Экономическая модель, при которой человек отдает 40% дохода на страховку, рухнет. Уровень жизни скакнет вверх. Человечество сделает эволюционный рывок, сбросив балласт болезней.
Конечно, будет сопротивление. БигФарма так просто не даст себя уничтожить. Экономика содрогнется. Но джинн выпущен из бутылки. Фарш невозможно провернуть назад. Социальная революция, закрепившая победу «Авангарда» надежнее любого убитого суперзлодея, свершилась.
Я кивнул Фьюри, который смотрел на происходящее с фирменной непроницаемостью (но я готов был поклясться, что уголок его губ дрогнул), и развернулся к выходу. Моя часть шоу окончена. Пафосные слова сказаны, мир перевернут. Пора возвращаться в лабораторию. Там тихо. Там спокойно. И там, на периферии зрения, в интерфейсе Системы, как раз почти обновился таймер для следующей крутки.