Небесный Кузнец. Глава 113
Глава 113.
Розовые волосы? Серьезно?
Я сидел в просторном конференц-зале на Базе ЩИТа — том самом, где постепенно собиралась сила, которой суждено стать главным щитом (и мечом) человечества, — и разглядывал новые лица.
Мой взгляд зацепился за девушку, о которой я ранее только слышал или мельком видел кадры из сериала в прошлой жизни. Джессика Джонс. Девятнадцать лет. Кожаная куртка, явно купленная в секонд-хенде, тяжелые ботинки и… волосы. Ярко-розовые, цвета дешевой жвачки.
Мои знания, искаженные сериальным мета-каноном, ожидали увидеть угрюмую брюнетку в вечном запое. Но эта версия… Как и сказал Пит, она была моложе, его бывшая одноклассница. В её облике сквозил не только цинизм, но и какой-то отчаянный, панковский вызов миру. Дань уважения её суперсилам, если это вообще как-то связано? Или просто попытка перекрасить себя, чтобы не видеть в зеркале ту, кого контролировал Пурпурный?
Впрочем, смутили меня не волосы. Смутил её взгляд. Тяжелый, колючий, но между тем сложно… Благодарный? Или скорее непонимающий что испытывать. Он безошибочно вычленил меня из присутствующих и впился, словно клещ. Она знала, кто я. Или, по крайней мере, догадывалась, что я — тот самый парень, который сам того не желая спас её от худшего кошмара.
Я перевел взгляд дальше.
Брутальный подкачанный блондин лет двадцати трех. Уже знакомый мне Марк Милтон. Гиперион.
Он сидел расслабленно, но эта расслабленность была обманчива, как спокойствие спящего вулкана. Идеальная осанка, квадратная челюсть, аура подавляющей физической мощи. Если Кэп излучал надежду, то этот парень излучал силу. Абсолютную, несокрушимую силу.
Пока народ подтягивался, я мысленно прокрутил в голове последние часы. Рубедо получил приказ разработать план нейтрализации Мистера Негатива — с максимальной помпой для «Авангарда» и нулевыми потерями среди гражданских. Это будет наше первое шоу. Но сначала нужно пережить это собрание.
Не считая Гипериона и Джессики, мы с Гвен пришли одними из первых. Она сидела рядом, положив руку на стол, и её присутствие успокаивало.
Дальше подтянулся Клинт Бартон, кивнувший мне как старому знакомому. За ним — Брюс Беннер, который выглядел так, словно извинялся за сам факт своего существования, и сел подальше от всех, но поближе к выходу. Питер, зашедший следом молча сел рядом со мной.
Затем вошел Стивен Роджерс. Собственной персоной.
Чувствуя себя немного не в своей временной тарелке, он, тем не менее, держался с врожденным достоинством. Кивнул присутствующим, но сел не во главе стола, а сбоку, оставляя место лидера пустым. Или скорее предоставляя его Фьюри.
И, наконец, сам Ник Фьюри. В кабинет он вошел последним, неся с собой атмосферу паранойи и государственной тайны. Он сел во главе стола, но вместо приветствия уткнулся в свой защищенный планшет.
Ох уж это поколение айпад-кидс.
Итого: восемь активных членов пока еще неактивной команды. И один директор. Никаких агентов Колсонов, Марий Хилл или Наташ Романофф. Только «внутренний круг». Только свои.
Тишину нарушил сам Фьюри. Он даже не поднял головы от экрана.
— Томпсон, — его голос был ровным, но в нем слышался скрежет металла. — Зачем ты создал ТАКУЮ шумиху?
Он сделал очевидный, жирный акцент на предпоследнем слове. Все взгляды мгновенно скрестились на моей скромной персоне.
Разумеется, я понял, о чем он. В сегодняшнем видеозвонке он демонстративно проигнорировал тему вылеченных детей. Старый шпион выжидал, чтобы устроить публичную порку при свидетелях.
Но… плевать. Что сделано, того не воротишь. А такое дело я бы и не стал откатывать, даже имея Камень Времени.
— Потому что мог, — ответил я просто, пожав плечами и откинувшись на спинку кресла.
Фьюри наконец поднял взгляд, оторвавшись от экрана планшета.
— «Потому что мог» — это ответ подростка, нашедшего пистолет отца, — проворчал он. — Ты мог НЕ сливать терабайты компромата на «БигФарму», обрушивая акции ведущих медицинских конгломератов. Ты понимаешь, какой экономический хаос ты спровоцировал?
Я выдохнул с облегчением. Он не предъявил мне за нарушение какой-нибудь нелепой секретности или вылеченных детишек. Его волновала экономика и политика. Типичный Фьюри.
— Может, объясните непосвященным, что вообще произошло? — вклинился в диалог Бартон, переводя взгляд с меня на директора. — Я пропустил утренние новости, был занят тренировками.
— Этот… — Фьюри неопределенно махнул рукой в мою сторону, словно указывая на нашкодившего кота. — Вчера вечером, между делом, вылечил от рака всех детей в терминальной стадии по всему миру. И попутно выложил в сеть доказательства того, что фармакологические гиганты уже давно создали лекарство от него, и просто тормозили и саботировали все исследования годами ради прибыли и влияния.
В комнате повисла звенящая тишина.
Беннер снял очки и начал протирать их дрожащими руками. Гвен гордо улыбнулась. Джессика перестала сверлить меня взглядом и уставилась с искренним шоком.
А вот Стив Роджерс и Гиперион… Их реакция была самой яркой. Кэп посмотрел на меня так, словно я только что в одиночку выиграл войну. В его глазах была смесь шока и чистого, незамутненного восхищения.
— И ты недоволен? — холодный, ровный баритон разрезал тишину.
Это был Гиперион. Он подался вперед, и кресло под ним жалобно скрипнуло.
— Директор, вы недовольны тем, что он раскрыл существование лекарства? — продолжил Марк, глядя на Фьюри в упор. — Что сами корпорации могли спасти миллионы жизней, но предпочли считать деньги? Сколько неэтичного дерьма они совершили в своих лабораториях? Если мы не будем вскрывать подобные гнойники… в чем тогда вообще смысл нашей «геройской» деятельности? Защищать статус-кво?
Фьюри нахмурился. Его авторитет редко ставили под сомнение так открыто.
— Нет, — жестко ответил шпион. — Прежде всего, я недоволен тем, что таким ходом Томпсон создал «Авангарду» врагов еще до нашего официального дебюта. Наша задача — бороться с глобальными угрозами, а не создавать кризисы своими руками. Вы не понимаете, сколько исков и политического давления сейчас свалится на нас.
Это был уже не намек. Это прямая директива: «Не раскачивайте лодку».
Нам стоит ждать проблем с «БигФармой», лоббистами и коррумпированными сенаторами? Серьезно?
— Ник, — я покачал головой, позволяя себе снисходительную улыбку. — При всем уважении… «БигФарма» — это и близко не глобальная угроза. Это так… мышиная возня. Цветочки.
— А что тогда ягодки, Томпсон? — прищурился Фьюри.
Ответить я не успел.
Воздух в центре комнаты внезапно наэлектризовался. Запахло озоном и благовониями. Пространство за спиной Фьюри начало искажаться, рассыпаясь золотыми искрами.
Все вскочили. Бартон мгновенно выхватил лук (откуда он его достал?!), Гиперион напрягся, готовый к рывку, глаза Гвен и Питера расширились.
Искрящийся круг расширился, формируя идеальный портал. Из него, ступая легко и бесшумно, вышла фигура.
Лысая женщина в простом белом одеянии, напоминающем монашеское. На груди — нефритовый амулет в форме глаза, внутри которого пульсировала древняя сила.
Древняя. Верховный Чародей Земли.
Она обвела комнату спокойным, ничего не выражающим взглядом, и остановилась на мне.
Так. Каков шанс, что она пришла убить меня за какое-нибудь вмешательство в таймлайн или за дальнейшие планы взаимодействия с Камнями?
Он ведь нулевой, правда?
Ну… На моей стороне сильнейшие герои Земли (кроме Тора и Халка в режиме круши-ломай). И я сам, хочется верить что не слабак. Да и слепое пятно вряд ли бы позволило ей увидеть какое-нибудь будущее, связанное конкретно со мной и моими потенциально губительными делами.
Буду считать, что все под контролем. (Надеюсь, мой покер-фейс сейчас убедительнее, чем мои мысли).
— Прошу прощения за вторжение, — её голос был тихим, но его услышал каждый. — Но вопрос, который вы обсуждаете, действительно… мелок по сравнению с тем, что грядет. Герои Земли, нам нужно поговорить.
* * *
Бюрократия.
Это слово имело вкус пепла и дешевого офисного кофе, давно остывшего в чашке.
Норман Озборн ненавидел её всей душой. С того самого момента, как он перестал быть просто талантливым ученым в гараже и решил выйти в высшую лигу, когда «Озкорп» заключил первый многомиллиардный контракт с Министерством Обороны, он понял одну истину. Лучшее, что он может сделать для своей компании — и для своего рассудка — это делегировать бумажную волокиту в ушлые, жадные руки профессионалов.
Адвокаты, юристы, нотариусы, специалисты по этике… Целая армия в дорогих костюмах. Инвестиция в них в свое время спасла ему кучу нейронов, позволяя сосредоточиться на том, что он умел лучше всего.
А лучше всего Норман умел делать деньги. И науку.
Он умел видеть потенциал там, где другие видели тупик. Умел договариваться с генералами и конгрессменами. Умел мотивировать своих подчиненных — кнутом, пряником или просто тяжелым взглядом. И даже, как ни странно, оставался блестящим химиком, о чем многие его конкуренты периодически забывали, видя в нем лишь акулу бизнеса.
Но бюрократия… Она была гидрой. Отрежь одну голову — вырастут две новых формы для подписи.
Норман потер виски, глядя на стопку документов с грифом «Совершенно Секретно / Уровень Омега», лежащую на его столе из красного дерева. За окном пентхауса сиял огнями ночной Нью-Йорк — город, который он, как и любой другой человек его положения, в какой-то мере считал своим. Но сейчас этот город казался далеким и чужим.
Ему приходилось тратить часы, а порой и целые дни, чтобы разгрести эту кипу. Потому что некоторые проекты… Слишком велика была цена утечки. Слишком личным был интерес.
Проект «Агент Веном».
На этом названии взгляд Нормана замер, а рука, державшая перьевую ручку «Монблан», дрогнула. Он позволил себе тяжелый, рваный вздох сожаления.
В очередной раз он подумал о том, что использовать многомиллиардные ресурсы публичной компании, рискуя всем — репутацией, свободой, наследием — возможно, не лучший вариант. Акционеры бы его распяли. Фьюри, недавно заявивший о себе миру, его бы посадил.
Но… нужно спасти сына. И ради этого Норман был готов сжечь этот город дотла, если потребуется.
Синдром Ошторан. Ретровирусная Гиподисплазия.
Красивое, сложное название для смертного приговора. Редчайшее нейродегенеративное заболевание, генетическая ошибка природы, при которой клетки организма буквально «забывают», как обновляться, и начинают запускать каскадный апоптоз — самоуничтожение.
К счастью, у Гарри удалось выявить болезнь на раннем этапе — когда появились лишь легкий тремор и слабость. К несчастью, болезнь прогрессировала с ужасающей скоростью. Дальше — некроз мышечной ткани, отказ органов один за другим и, как финал, деградация нейронных связей мозга. Безумие. И мучительная смерть.
Самое страшное — обычная медицина была бессильна. Это не опухоль, которую можно вырезать. Это не вирус, который можно убить антибиотиком. ДНК была «битая» в каждой клетке тела его мальчика. Чтобы спасти его, нужно было не лечить. Нужно было переписать сам исходный код организма.
И тут на сцену выходит Объект V-252. Симбиот.
Найденный на астероиде в одной из недавних секретных космических экспедиций и выкупленный Озборном за астрономические деньги через подставные фирмы. По мнению его лучших ксенобиологов (которым он платил достаточно, чтобы они молчали даже под пытками), это существо представляло собой святой Грааль биоинженерии.
Универсальный биологический экзоскелет. Живой ремонтный набор.
Норман перевел взгляд на монитор, где транслировалась картинка из изолированного бокса в подвале башни. Черная, маслянистая биомасса, пульсирующая в магнитном поле. Аморфная, голодная, но… функциональная.
По прогнозам доктора Менгеле и остальных, при симбиозе с носителем — в данном случае с Гарри — Веном проникнет в каждую клетку. Он начнет действовать как агрессивная, разумная система редактирования генома. Он найдет все поврежденные участки ДНК Гарри, все эти проклятые ошибки синдрома Ошторан, и «заткнет дыры» своим собственным генетическим материалом.
Остановит некроз. Принудительно.
Более того, он будет действовать как идеальный иммунитет, уничтожая любые патогены и токсины. Он переработает продукты распада умирающих клеток в чистую энергию. Гарри не просто выживет. Он вновь сможет жить полноценной жизнью. Он почувствует прилив сил, о котором обычный человек может только мечтать. Его метаболизм будет разогнан до предела.
И самое важное… Мозг.
Болезнь уже подбиралась к рассудку Гарри. Припадки, вспышки беспричинного гнева… Веном станет «шунтом». Дополнительной нервной системой. Он продублирует нейронные связи. Если участок мозга Гарри повредится, симбиот передаст сигнал в обход, сохраняя сознание сына ясным.
Сейчас Гарри уже несколько недель находился в стазис-капсуле, в зеленоватой поддерживающей жидкости, замедляющей ход болезни. Он спал, опутанный трубками, бледный, как мертвец.
Все, что Норману нужно было сделать сейчас — это дать отмашку. Подписать этот чертов документ. И симбионта введут в бак.
Дальше черная слизь покроет тело его мальчика, проникая в поры, в вены, в легкие. Становясь с ним единым целым.
Но… рука Нормана застыла над бумагой.
Что, если они что-то не учли?
Это ведь инопланетная форма жизни. Чужой разум, пусть и примитивный (как они надеялись).
Проблема гормонов… В отчетах мелкими буквами было сказано: одним из ключевых нейромедиаторов, которым питается Веном, является фенилэтиламин. Вещество, вырабатываемое человеческим мозгом при стрессе, ярости или влюбленности.
Что, если симбионт начнет намеренно химически стимулировать агрессию Гарри, чтобы получить больше «еды»? Что, если лекарство само спровоцирует то самое безумие, которого Норман так отчаянно пытался избежать? Превратит его сына в монстра, жаждущего насилия?
Или конфликт тканей. Симбиот может решить, что «ремонтировать» носителя слишком энергозатратно. Что проще полностью подавить его сознание, превратить в овощ, используя тело просто как биологическую марионетку, как мясной костюм.
Эти мысли холодной змеей свернулись в животе.
И был еще один риск. Самый страшный. Технический.
Симбионт критически уязвим к звуку и огню. Это в «Озкорпе» выяснили быстро, потеряв пару лаборантов.
Если Гарри, будучи в костюме, попадет под воздействие мощного ультразвука… Симбионт запаникует. Он отслоится. Резко. В ту же секунду все органы Гарри, которые держались только за счет поддержки пришельца, все нейронные мосты, выстроенные им… они рухнут.
Мгновенный системный отказ. Смерть.
Сын умрет у него на глазах, и вся эта титаническая работа, все жертвы будут зря.
— Нет. Нет. Нет.
Норман с силой тряхнул головой, отгоняя эти деструктивные сценарии. В его глазах, отражаясь в полированной поверхности стола, сверкнул холодный, почти безумный огонь решимости.
Симбиот — это не паразит. Это инструмент. Это костюм жизнеобеспечения, который невозможно снять, да. Но это цена жизни.
Он будет поддерживать Гарри вечно, заменяя его слабые, дефектные человеческие ткани на прочную, совершенную инопланетную материю! Он сделает его сильнее. Лучше.
— Я не дам тебе умереть, сынок, — прошептал Норман в пустоту кабинета.
Резким, размашистым движением он поставил подпись под документом: «Протокол: Агент Веном. Статус: Активен».
Норман отбросил ручку и позволил себе выдохнуть, откидываясь в кожаном кресле.
Да, он ненавидел бюрократию.
Но он был готов подписать сделку хоть с самим Дьяволом, если это вернет его сына.