Небесный Кузнец. Глава 112
Глава 112.
— Уильям, — я с уверенной улыбкой протянул руку высокому, поджарому мужчине с коротким ежиком рыжих волос.
— Мистер Томпсон… — он ответил на рукопожатие с заметной заминкой.
Его ладонь была сухой и жесткой, словно я касался нагретого на солнце камня, обернутого в тонкую кожу. Уильям Бейкер, он же Песочный Человек, чувствовал себя здесь, в стерильном хай-тек холле моей лаборатории, так же уютно, как белый медведь в Сахаре. Он не знал, куда деть руки, не знал, куда смотреть.
Мужчину можно было понять. Я вылечил не только его дочь Кили, но и вообще всех детей в мире (до которых смог дотянуться Рубедо), о чем сейчас трубил каждый информационный утюг, от CNN до блогеров в местном аналоге Ютуба. Мир гадал, кто этот таинственный благодетель. Но свою личность я раскрыл крайне немногим.
— Спасибо, — наконец выдавил он, осторожно подбирая слова, словно боясь, что они рассыплются при произношении. — За Кили. И за… остальных. Я видел новости. Это… чудо.
— Не стоит благодарности, — я небрежно отмахнулся, приглашая его пройти вглубь помещения. — Будем честны, Уильям. Моей целью изначально было привлечь твое внимание.
Я произнес это, остановившись и глядя мужчине прямо в глаза. Я видел, как расширились его зрачки. В них мелькнула вспышка — смесь страха, гнева и непонимания. Но, к его чести, он не сделал резких движений. Жизнь научила его сначала слушать, а потом бить.
— Привлечь внимание? — его голос стал тверже, в нем прорезались нотки того самого преступника, который мог в одиночку грабить банки. — Вылечив рак у детей?
— Эффективно, не находишь? — я пожал плечами. — Я мог бы пойти более радикальным путем. Найти тебя, скрутить, шантажировать. Все же ты преступник в розыске, Флинт Марко. Но… я изучил твое досье. Ты делал это все ради дочери. В какой-то мере это тебя оправдывает. По крайней мере, в моих глазах. Собственно, поэтому я и решил дать тебе шанс, а не камеру в «Рафте».
— Шанс? — он горько усмехнулся, и эта усмешка сделала его лицо на десяток лет старше.
— Шанс, — твердо подтвердил я. — Шанс на возвращение в нормальный мир. На реабилитацию. На становление честным человеком и полное, юридически чистое избавление от клейма преступника. Я могу это устроить. Адвокаты, связи, общественное мнение — все это решаемо.
С каждым моим словом глаза Бейкера распахивались все шире. То, что я ему предлагал, звучало как сказка. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но затем… тень набежала на его лицо. Он вспомнил. И я прекрасно понимал, что именно.
— «Нормальным» мне все равно уже не быть, мистер Томпсон, — покачал он головой.
В качестве демонстрации он поднял правую руку. Не было ни вспышек, ни магии. Просто в одно мгновение плоть, кожа и ткань рукава его куртки осыпались, превращаясь в вихрь крупнозернистого песка. Звук был сухой, шуршащий, неприятный. Секунда — и песок снова собрался в форму руки, затвердев и окрасившись в цвета кожи и одежды.
— Насколько все плохо? — поинтересовался я уже как ученый, а не как переговорщик.
— Я… не чувствую ничего, — глухо признался он, глядя на свою ладонь с отвращением. — Ни тепла, ни холода. Я не чувствую вкуса еды, она просто проваливается внутрь. Я не чувствую… прикосновений. Когда я обнял Кили… я ощущал давление, но не тепло её тела. Ни боли, ни удовольствия. Да что уж там… у меня даже желаний человеческих не осталось. Я как голем.
— Но, тем не менее, ты способен испытывать эмоции, — заметил я, анализируя его мимику. — Ты любишь дочь. Ты чувствуешь благодарность. Ты боишься.
— Они стали… бледнее. Словно я смотрю кино про свои чувства, а не проживаю их, — он тяжело вздохнул. — Это, возможно, единственное, что осталось от меня как человека. И я стараюсь держаться за это изо всех сил.
— Дочь — отличный якорь, — кивнул я. — Собственно, ради неё ты, скорее всего, и согласишься на мое предложение. Даже будучи «големом». Ей нужен отец, который может обеспечить ей будущее, а не беглый уголовник.
— Я согласен, — он произнес это мгновенно. — В чем суть? Кого нужно убить? Ограбить?
Прямо Тарантиновский диалог какой-то.
— Убить? Ограбить? Фи, Уильям, как грубо, — я притворно возмутился. — То, что ты примерно и ожидаешь: работа в службе безопасности, выполнение особых поручений. Становление мета-наёмником под моим началом. Как у Кингпина, только легально.
На имени Кингпин Бейкер вздрогнул, словно от удара током.
— Никакой преступности, разумеется, — продолжил я, улыбаясь самой обезоруживающей улыбкой. — «Томпсон Корп» — кристально честная компания!
(Насколько она вообще может быть честной, учитывая существование Рубедо, взломы баз данных и мои планы по перекройке мироздания… но это детали).
— Я согласен.
— Да, ты уже сказал это ранее. Контракт и условия будут готовы сегодня к вечеру, — кивнул я с улыбкой капиталистического акулы, который только что нашел идеального работника, которому даже платить сверхурочные не надо — он все равно не спит. — А сейчас предлагаю заняться тем, ради чего я тебя сюда пригласил в первую очередь.
— Не ради найма? — удивился он.
— Найм — это скучная бюрократия. Ты здесь ради науки! — я поднял палец вверх. — Ради исследования твоей аномалии! Ты вообще в курсе, Уильям, что твое существование ломает об колено с десяток фундаментальных научных догм? Ты — ходячее оскорбление физики.
— Никогда не интересовался подобным, — честно, с долей усталого безразличия признал мужчина.
— Ну вот сегодня заинтересуешься. Следуй за мной.
Мы прошли в лабораторный сектор, предназначенный для работы с биологическими и биохимическими данными.
— Сначала микробиология и анатомия, — скомандовал я, указывая Уильяму на специальную кушетку из углепластика. — Мне нужен образец. Немного… тебя.
Разумеется, никаких клеток, ДНК, митохондрий или органелл я найти и не планировал. Это было бы слишком просто для Марвел.
Поместив горсть «плоти» Бейкера в вакуумную камеру (чтобы исключить влияние влажности воздуха), первым делом я подверг образцы Рамановской спектроскопии. Лазерный луч ударил в песчинки, заставив их атомы вибрировать, чтобы мы могли узнать точный молекулярный состав. Цель проста: понять, отличается ли этот песок от того, что можно найти в пустыне Сахара или на пляже Кони-Айленд.
Результат появился на мониторе через секунду. Химически — это SiO2. Диоксид кремния. Обычный кварцевый песок. НО.
— Смотри, — я увеличил график спектра. — Кристаллическая решетка искажена. Словно атомы насильно удерживаются в неестественном, напряженном положении. Это не просто камень, это заряженный камень.
Я перешел к следующему этапу. Сканирующий электронный микроскоп. Бомбардируя песчинки пучком электронов для получения трехмерного изображения с увеличением до 100 000 раз, я ожидал увидеть хаотичные сколы, трещины, эрозию.
Я увидел порядок.
— Невероятно… — пробормотал я, вращая 3D-модель на голографическом столе.
Песчинки не были случайными осколками. Их поверхности были идеально подогнаны друг к другу, имея микроскопические пазы и выступы, как детали сложнейшего трехмерного пазла или конструктора LEGO. Это объясняло, как он собирается в такую плотную форму, имитирующую твердое тело, и как он может становиться текучим, просто «расцепляя» эти замки.
— Рубедо, выводы?
— Субъект Уильям Бейкер — это разумная колония , — синтетический голос ИИ заставил Бейкера вздрогнуть. — Каждая песчинка сама по себе инертна, но при контакте с общим «Ядром» сознания они выстраиваются в сложные структуры, имитирующие функционал мышц, кожи и костей. Предлагаю ввести термин «Псаммоцит» [от греч. psammos — песок] — условная единица его тела, которая ведет себя дуалистично: и как твердое тело, и как псевдо-жидкость.
— Зафиксируй в папке проекта, — кивнул я, лихорадочно соображая. — Главный вопрос: где «Ядро»?
МРТ была бесполезна. Она отслеживает движение молекул воды и приток крови к активным зонам мозга. У Бейкера нет ни крови, ни воды, ни мозга в привычном понимании. Засунь я его в томограф — получил бы просто картинку ведра песка.
Пришлось задействовать тяжелую артиллерию. Сверхпроводящие квантовые интерферометры (SQUIDs). Самые чувствительные датчики магнитного поля в мире, способные засечь нейромагнитные поля, даже если их источник не стандартные нейроны.
— Для начала тест задержки сигнала, — я повернулся к Уильяму с легкой, возможно, чуть садистской улыбкой исследователя. — Уильям, будь так добр, оторви себе правую кисть.
Он посмотрел на меня как на психа.
— Просто сделай это. Положи её на вон тот стол, отойди в другой конец лаборатории и пошевели пальцами.
Пожав плечами (песок тихо зашуршал), мужчина сделал, как я просил. Зрелище отделившейся кисти, которая продолжала лежать на столе, пока её хозяин уходил, было сюрреалистичным.
— Шевели, — скомандовал я.
Пальцы оторванной кисти сжались в кулак. Мгновенно.
— Задержка отсутствует , — констатировал Рубедо. — Сигнал распространяется мгновенно.
— Ага… — я довольно потер руки. — Первая монетка в копилку квантовой теории.
Чтобы подтвердить догадку окончательно, я накрыл кисть Уильяма колпаком из мелкой медной сетки — импровизированной клеткой Фарадея, блокирующей любые радиоволны и электромагнитные сигналы.
-— Еще раз.
Рука продолжила двигаться.
— Шах и мат, Эйнштейн, — выдохнул я. — Связь осуществляется не через электромагнетизм. Это чистая квантовая запутанность. Расстояние не имеет значения. Хоть на Луне оставь палец — он будет шевелиться.
Дальнейшее сканирование всего его тела с помощью массива лазерных датчиков в момент активной мыслительной деятельности (я заставил его решать математические задачки в уме) подтвердило мою самую смелую гипотезу.
Его сознание децентрализовано.
— Анализ завершен , — голос Рубедо звучал почти торжественно. — Сознание субъекта работает по принципу блокчейна или распределенной нейронной сети. Информация дублируется в каждом кластере песка. Пока жив хоть один значимый кластер, Бейкер жив. Это идеальная нервная система. Нет болевых рецепторов, нет критических точек поражения, кроме полной атомарной дезинтеграции .
— Субъект Уильям Бейкер представляет собой аномалию, нарушающую второй закон термодинамики, — закончил я за ИИ, поворачиваясь к мужчине, который с ужасом и непониманием слушал наш диалог. — Ты не человек, Флинт. Ты — живая кремниевая форма жизни с распределенным сознанием.
Я, будучи тоже своего рода ученым (спасибо бэкапу Рубедо), прекрасно понимал, насколько ничтожна вероятность существования такого существа. Фактически, Бейкер — это выигрыш в лотерею, в которой не существует выигрышного билетика.
Человек — это углерод. Бейкер — кремний. Тот странный контейнер, о котором он рассказал в процессе исследования… Судя по описанию, это был экспериментальный промышленный молекулярный гомогенизатор. Он не просто смешал его тело с радиоактивным песком. Он спровоцировал мгновенную, хаотичную атомную трансмутацию.
Каким-то неведомым хером весь углерод в теле мужчины был замещен кремнием. Но…
Как?!
Как сохранилась информационная матрица? Его память? Его "Я"? В ста процентах случаев, сколько бы симуляций Рубедо ни проводил, при таком воздействии связи между нейронами рвутся мгновенно. Человек превращается в плазму или в "органический суп".
Тут-то и вступает в игру единственное возможное объяснение. Я назвал это «Теорией Квантового Слепка».
— Ты понимаешь, что это значит, Уильям? — тихо спросил я. — В тот момент, когда твое тело распадалось, твоя душа, или сознание, если угодно, каким-то чудом отпечаталась на квантовом уровне в структуре этого песка. Ты — призрак в машине. Только машина сделана из грязи. Во-первых, резонанс, — я начал загибать пальцы, продолжая лекцию для ошарашенного бывшего преступника. — Частота вибрации радиоактивного поля того экспериментального гомогенизатора случайно, вплоть до наносекунды, совпала с биоритмами и пиковой нейронной активностью твоего мозга в момент страха смерти.
— Во-вторых, фазовый переход, — второй палец. — Твое тело находилось в состоянии квантовой суперпозиции, когда материя становится податливой для перезаписи. Твое сознание «отпечаталось» на кристаллической решетке песка за мгновение до того, как твой биологический мозг испарился.
— Ну и самое важное. Третий фактор.
Я сделал паузу, глядя на него серьезно.
— Все это невозможно без генетического катализатора. Ген Икс.
Уильям моргнул.
— Мутант? Я?
— Да. Я уверен на 99%, что это был спящий ген, наличие которого сейчас, к сожалению, проверить невозможно, так как твое ДНК уничтожено. Он активировался стрессом. Обычный человек в том центрифужном миксере просто умер бы, превратившись в красную кашу. А ты… Адаптировался.
В моей голове пронеслась мысль: «Значит, поставить местного «Сэра Крокодайла» на поток невозможно».
Его трансформация — это результат уникальной сингулярности. Это не медицинская процедура, которую можно запатентовать, а катастрофа, которая случайно привела к стабильному состоянию. Я не могу «включить» этот процесс у других, так как это уравнение с миллионом неизвестных переменных.
Нет, в теории… Если использовать нанотехнологии. Не пытаться превратить человека в песок магией радиации, а заменить его клетки на нанороботов («умный песок») постепенно, по одной, пока человек не станет полностью синтетическим (корабль Тесея в действии). Или сначала оцифровать мозг, а затем загрузить его в заранее подготовленное тело из программируемой материи…
Да, что-то похожее может и выйти. Альтрон бы оценил. Но это требует ресурсов и времени, которых у меня пока нет. И, честно говоря, этической гибкости, которой у меня (пока) тоже нет.
— Случай Бейкера уникален, — подытожил я, скорее для себя и Рубедо, чем для Уильяма. — Пытаться повторить его в лабораторных условиях — это как надеяться, что ураган, пронесшийся по свалке металлолома, случайно соберет из мусора полностью рабочий «Боинг-747».
Хотя, учитывая новости о качестве сборки «Боингов» из моего прошлого мира, возможно, ураган справился бы лучше… Кхм, что-то я отвлекся.
— Спасибо за содействие, мистер Бейкер, — я кивнул мужчине, давая понять, что научная часть окончена. — Вы свободны. Пока что.
Уильям медленно поднялся. Он выглядел… задумчивым. Словно впервые за долгие годы у него появилась почва под ногами, пусть эта почва и состояла из него самого.
— Я жду звонка, — коротко бросил он и вышел, стараясь ступать аккуратно, чтобы не рассыпаться от волнения.
Как только дверь за ним закрылась, я выдохнул.
— Рубедо, отправь ему договор. Должность: «Сотрудник Службы Безопасности Томпсон Корп». Оклад: две тысячи долларов в неделю плюс премии за риск. И свяжись с Фьюри. Пусть задействует свои рычаги в прокуратуре. Все обвинения с Флинта Марко должны быть сняты «в связи с новыми открывшимися обстоятельствами» или «за отсутствием состава преступления». Мне плевать на формулировку, мне нужен результат.
— Принято. Договор формируется. Запрос директору Фьюри отправлен по защищенному каналу.
— И… следи за ним, — добавил я тише. — Ненавязчиво. Телефон, мониторинг транзакций, встречи.
Доверяй, но проверяй. Ясно, что теперь, обретя подобие нормальности и шанс на жизнь с дочерью, мужчина вцепится в эту возможность всеми зубами (или что там у него вместо них). Но он все еще бывший преступник с нестабильной психикой.
— Внести протоколы нейтрализации в базу данных?
— Обязательно.
Две его ключевые слабости очевидны. Первая: Гидрофильность. Вода нарушает трение между песчинками и блокирует его ментальный контроль над кластерами. Он превращается в живую грязь, теряя форму и силу. Вторая: Температура. Экстремальный жар (плазма, молния) сплавит его в стекло. А стекло не двигается. Оно разбивается.
Эти слабости довольно серьезные. А значит, пул его задач значительно снижается. В тот же «Авангард» ему путь заказан — слишком легко законтрить, да и пресса сожрет. Но как охранник периметра или боец для городских условий, где нет воды и доменных печей? Он идеален.
— Кстати, о воде… — я потер подбородок. — А что с условным Гидроменом? Моррис Бенч. У него, я более чем уверен, ситуация обстоит примерно так же, как и у Бейкера. Живая вода. Квантовая лужа.
— Моррис Бенч в данный момент находится в бегах, предположительно примкнул к одной из группировок , — отозвался Рубедо.
— Рубедо, разверни карту. Я хочу видеть полную картину. Гидромен, мета-преступники, банды, передел сфер влияния после падения Фиска. Что происходит в городе?
Свет в лаборатории приглушился. В центре помещения, над голографическим CAD-столом, вспыхнула трехмерная проекция Нью-Йорка.
Город пылал.
Нет, не буквально (пока что), но карта была испещрена красными, синими и зелеными зонами, которые пульсировали, наползая друг на друга. Нью-Йорк в этой Вселенной — это буквально самая густонаселенная зона суперпреступности на планете. Уникальная экосистема, где традиционная итальянская мафия в дорогих костюмах вынуждена делить улицы с ниндзя-некромантами, безумными учеными и мета-людьми, состоящими из чистой энергии. .
— Анализ оперативной обстановки , — начал доклад Рубедо, подсвечивая зоны.
Ранее на вершине пищевой цепочки сидел Уилсон Фиск. Кингпин. Император преступного мира, который своей тушей удерживал баланс, управляя потоками денег и нанимая суперзлодеев как пешек. После его падения Давос попытался занять трон, но… не потянул. Спасибо мне.
Зато свято место пусто не бывает.
— Сектор 1: Маджия , — выделил Рубедо обширные зоны в Бруклине и Маленькой Италии. — Традиционный криминальный синдикат, успешно адаптировавшийся под реалии мета-мира. После падения Фиска они мгновенно заняли вакуум власти .
Над картой всплыли два досье.
Сильвио Манфреди, он же Седовласый. Дряхлый старик, чья голова и жизненно важные органы пересажены в мощное, громоздкое кибернетическое тело. Он больше машина, чем человек. Жестокий, расчетливый, с опытом ведения дел еще со времен «Сухого закона».
Джозеф Романо, он же Кувалда. Череп этого ублюдка заменен на пластину из вторичного адамантиевого сплава. Параллельно — сыворотка суперсолдата низкого качества. Тупой, но пробивной (буквально) таран Маджии.
— Смотрю, куда ни плюнь в этом мире, наткнешься на суперсолдат, — хмыкнул я. — Скоро в «Старбаксе» бариста будет гнуть ложки взглядом.
— Сектор 2: Внутренние Демоны , — карта сместилась к Чайнатауну, окрашиваясь в черно-белые тона. — Лидер: Мартин Ли. Прозвище: Мистер Негатив.
Я прищурился. Вот он.
Мартин Ли. Днем — святой филантроп, управляющий сетью приютов «П.И.Р.» (F.E.A.S.T.) для бездомных. Ночью — безжалостный мета-преступник, внушающий суеверный ужас.
— Он самый опасный игрок на доске , — прокомментировал Рубедо. — В городе появился всего два года назад. Все это время выжидал, копил силы, создавал репутацию благотворителя. С его возможностями это говорит о колоссальной выдержке и хитрости.
Способности: Сверхчеловеческая сила и рефлексы, исцеляющее прикосновение (для вербовки и пиара), контроль разума через «порчу», доступ к передовым технологиям. И его фишка — способность переключаться между обычным и «фото-негативным» обликом, заряжая любое оружие ближнего боя (обычно катану) разрушительной темной энергией.
— Очень сильный мета, — согласился я. — Близок к Омега-уровню, если дать ему раскачаться.
— Сектор 3: Адская Кухня. Организация «Рука» .
Красные метки ниндзя. Могущественный древний орден шиноби. Но конкретно в Нью-Йорке их ячейка пока слаба. Поклоняются демону, известному как Зверь. Хотят власти, хаоса и бессмертия.
— Особенность: Способны воскрешать мертвых , — напомнил Рубедо.
— Знаю. С ними нужно будет разобраться жестко и быстро. И я про Мировую Руку, а не только про этот филиал любителей пижам.
Воскрешение крайне неприятная штука, но радует, что это прерогатива только низшего «мяса» чьи души захвачены Зверем. Грубо говоря воскрешают только зомби-болванчики, а кто-то типа Горгона не готов продать свою жопу просто так, поэтому он собственно и не воскрес.
Далее пошла «мелочь» — так называемые «костюмированные» банды. Ошметки империи Фиска.
— Банда Отто Октавиуса , — подсветил Рубедо доки. — Научно-технический уклон. К нему примкнул Финес Мейсон (Тинкерер) и Моррис Бенч (Гидромен). Также замечен Алексей Сицевич (Носорог) в биоброне. Он уже показал Седовласому, что с ним стоит считаться, в одиночку разнеся три оружейных склада Маджии.
— Банда Мистерио (Квентин Бек) . — Зона финансовых кварталов. — Акти вно использует иллюзорные технологии и дронов. Проект «Хамелеон» позволил ему и его людям за неделю заработать сотни миллионов, выдавая себя за политиков и CEO корпораций. Сейчас залег на дно, поняв, что привлек слишком много внимания ЩИТа .
Умный ублюдок. Пока все грызлись за территории, он просто украл деньги и спрятался.
— У Бека есть небольшая армия наемников и, судя по сканерам, доступ к продвинутой технологии, имитирующей эффекты искажения реальности.
Я потер виски. Голова начинала гудеть от количества фигур на доске.
Дальнейшие перечисления мелких сошек — банды Гарлема (Люк Кейдж там разберется), Квинса, Бронкса — я слушал уже вполуха. Их было много. Их всегда будет много. Это фоновый шум большого города.
Реальная угроза — это мета-организации. Те, кто может устроить теракт, способный снести квартал.
— Рубедо, кто из перечисленных на данный момент наиболее опасный и нестабильный элемент? — спросил я, глядя на карту.
Вырезать всех сразу нельзя. Начнется война за передел территорий, и улицы утонут в крови гражданских. Нужно действовать хирургически. Убрать ферзя, чтобы пешки разбежались. Или наоборот.
— Анализ завершен. Мартин Ли , — без колебаний ответил ИИ.
На экране всплыли данные разведки.
— Производство наркотика «Тень» (Shade), переписывающего ДНК и вызывающего зависимость с первого раза. Зомбирование людей с помощью способности «Негативное касание». Активный захват оружейных трафиков. Дестабилизация отношений между Маджией и бандой Октавиуса. Чайнатаун фактически стал государством в государстве. Полиция туда не заходит.
Я хмыкнул, вспомнив старую шутку из прошлой жизни.
— Как бы ни были хороши итальянские мафиози с их кодексом чести или безумные ученые с щупальцами… всегда найдется азиат, который делает это лучше.
— Сэр?
— Не бери в голову, Рубедо. Значит, Мистер Негатив… Что ж. Кажется, я знаю, с чего начнет свою работу «Авангард».