Медоед глава 16 Оскорбление
Эйлин к предложению брака отнеслась крайне серьёзно.
На этот раз она будет выполнять долг не перед своим родом, а перед родом супруга — уже отличие. Томас ей нравился: не пускал слюни, пялясь голодным волком, мог беседовать на любую тему. Красивый. Богатый. Но самое главное — умный. Достаточно разбирающийся в зельеварении и химерологии, чтобы понимать, о чём Эйлин говорит. Демонстрирующий интерес к её исследованиям — настоящий, не фальшивый. И, разумеется, относящийся к ней с уважением.
Разве можно отвергнуть такого прекрасного жениха?
Конечно, Эйлин посоветовалась с отцом и с Броком.
— Это укрепит союз Принцев и Певереллов, — высказался Брок.
— Лорд Певерелл в курсе, что ты не родишь ему детей? — осведомился Октавиус.
— Да, — улыбнулась Эйлин. — Он согласен на химер. Оказывается, это в традициях Певереллов.
Последнему Эйлин радовалась неимоверно. Такая возможность! Да, она родила Северуса, но Брок… Брок был не просто её первенцем — он был живым свидетельством её мастерства. Её ума. А Певереллам понадобится не один ребёнок. Достойный вызов, на который она собиралась ответить.
Тем более что узнав о том, что Брок — химера, Томас тут же достал пергамент и принялся набрасывать черновик брачного договора. Равного. В этом он был непреклонен: Эйлин заслуживает самого лучшего.
— Если ты согласна, — посмотрел на неё Октавиус, — я даю своё благословение. Тебе решать, дочь. Только тебе.
— Спасибо, отец, — признательно улыбнулась Эйлин. — Я согласна. Такой шанс…
Она мечтательно зажмурилась. Октавиус кивнул. Раз согласна, значит, всё по правилам. Помолвка. Потом свадьба. После того как Северусу исполнится пять лет. Следует и приличия соблюсти.
Пока Северусом больше всего занимался Брок. Октавиус просто не понимал, что делать с таким крохой. А Эйлин было попросту некогда. Вдобавок Брок, разумный ещё в зверином обличье, избаловал её. Идеальный ребёнок. А Северус рос обычным малышом.
Брок был только рад возиться с братом. То, что Эйлин сыном не занимается, его не смущало. Как есть. Тем более что рядом постоянно находились няньки-эльфы, а чуть позже добавятся ещё и люди: гувернёры и няни. Это Броку они были не нужны, а вот Северусу понадобятся. И собеседования Брок будет проводить лично, чтобы выбрать лучших. Ведь ещё немного — и он уедет в Хогвартс. А там не только учёба ждёт, но и потенциальные вассалы.
Впрочем, с вассалами дело обстояло не настолько печально, как ему казалось. Они имелись. Просто в небольшом количестве, к сожалению. Да и аскетизм Октавиуса не способствовал усилению Принцев, но Брок собирался исправить —на пару с Беллой — и это порочное состояние дел. А пока что следовало разобраться с роднёй: после объявления помолвки Эйлин и Томаса они совсем с катушек слетели.
Брок с дедом не сомневались: если б не наказание от магии, Цезарион и Юлиус их бы просто и незамысловато поубивали. Октавиусу они приходились то ли троюродными, то ли пятиюродными кузенами — дальняя, но родня. Одна фамилия, но тех Принцев ещё дед Октавиуса выделил в отдельный род. Деньги они получили, но капитал не прирастал, его только тратили. Октавиус называл их паршивой ветвью, Брок, изучив хроники рода, счёл, что проблема с самого начала в воспитании. А может, младшие Принцы просто были бездарны все поголовно. Какая разница?
По закону претендовать младшая ветвь не могла ни на что. А так хотела!
Октавиус, при всём своём аскетизме, бизнес вести умел и никогда о делах рода не забывал. Он мог сутками варить какую-то совершенно фееричную гадость — и на ходу просматривать финансовые отчёты и отдавать управляющим приказы. Брок в бизнес нырнул с огромным энтузиазмом, как только более-менее освоился и начал нормально соображать. И уже строил планы, обсуждал их с дедом и готовился взваливать на свою шею — уж это дед скинет на него с огромным удовольствием. Брок роптать не собирался: он хотел быть богатым не прямо сейчас, а постоянно.
А вот Юлиус с Цезарионом работать почему-то не желали, считая это ниже своего достоинства. А управляющие зачастую не имели надлежащих полномочий для сделок и прочего: не их бизнес, чужой.
Так что визиту родни ни Октавиус, ни Брок не обрадовались. Октавиус, который как раз собрался сварить нечто просто неимоверное, так душераздирающе застонал, покосившись в сторону двери зельеварни, что Брок рассмеялся и искренне посочувствовал.
— Опять денег просить будут, — процедил маг — и ошибся. В этот раз финансовые проблемы родственников не волновали. Их взволновала помолвка Эйлин.
Брок предоставил вести разговор Октавиусу, а сам наблюдал, хотя его очень интересовало, какое отношение младшая ветвь рода имеет к помолвке матери наследника основной ветви. Фантазия буксовала и отказывала.
Юлиус с Цезарионом были против помолвки Эйлин с Томасом. Причина оказалась насквозь прозаична: они сами хотели очутиться на месте выползшего неизвестно из какой канавы Певерелла. У Октавиуса едва челюсть не отвалилась и глаза не выпали от такой наглости. Маг моргнул с таким видом, словно ему отказал слух. Посмотрел на внука: тот тоже радовал неописуемым выражением лица. На Юлиуса, надменно вскинувшего подбородок. На Цезариона, требовательно глядящего из-за плеча старшего брата.
— Простите, что? — переспросил Октавиус.
— Эйлин должна выйти замуж за меня и родить мне наследников, — напыжившись, повторил Юлиус. — Так и быть, я согласен взять её в жены не девственницей.
Брок смотрел на него и думал: если он сейчас искалечит этого напыщенного мудака, магия сочтёт его действия правомерными? И с чего начать? Оборвать всё, что болтается или попросту сломать челюсть?
— Она должна быть благодарна, что её берут с такой репутацией, — подлил масла в огонь Цезарион. — Но она доказала свою плодовитость, так что пусть. С приданым, разумеется.
— Разумеется, — повторил Октавиус, и эти два идиота, не обратив внимание на сарказм, закивали. А может, и не услышали его, кто знает. — Но Эйлин уже обручена с лордом Певереллом. Вы можете назвать причину для разрыва помолвки? Хоть одну.
— Совсем обручена? — раздул ноздри Цезарион. — Да как она посмела?!
Брок болтал ногами и прикидывал, что начать стоит вот с этого дурака. О! Столкнуть его под асфальтовый каток! Наверняка где-то в Англии сейчас дорогу прокладывают.
— Как вы посмели, — тихо заговорил Октавиус, и братья застыли кроликами перед удавом. — Вы пришли, оскорбляя Эйлин, меня, весь наш род. Вы требуете. Кто вы такие, чтобы хоть что-то требовать здесь? Пошли вон.
— Что? — вскочил Юлиус, пока Цезарион, белый от страха, трясся в кресле. — Да…
— Брок, — тихо позвал Октавиус, и Брок, только и ждавший отмашки, бросился.
Нет, он их не убьёт, к сожалению. Но травмами обеспечит по полной программе. И воспоминаниями.
Юлиус не успел даже повернуться в сторону ребёнка, которого совершенно не рассматривал как возможного противника, как его снесло вместе с креслом, в котором сидел Цезарион, и впечатало в стену. Потом в пол. Потом в стену. Потом хрустнули кости ног. Рук. Рядом орал брат. Жуткое рычание парализовало ужасом, чьи-то длинные когти рвали тело, кровь хлестала во все стороны.
Октавиус, с невероятным удовольствием наблюдающий, как внук вбивает в уродов страх перед вышестоящими, коротким жестом отодвинул магией кресла, чтобы не пострадали в процессе, и только хмыкнул, когда медоед задрал хвост и брызнул мочой на раны идиотов.
Те завыли и задёргались. Встать они не могли — Брок переломал им каждую кость в ногах, включая косточки плюсны. Выхватить палочки тоже — с руками наследник Принц был так же немилосерден, как с ногами. Рёбра, ключицы, челюсти… И главное — когти и зубы магического существа. Эти раны будут заживать долго, как у простецов, и шрамы останутся навсегда.
В кабинете висел густой мускусный запах барсучьей метки и барсучьей же мочи. Брок фыркнул, развернулся и просеменил в открытую низко поклонившимся домовиком, метущим ушами пол, дверь. Пошёл одеваться. Октавиус посмотрел на хрипящих дурней, пятнающих своей кровью и прочими жидкостями ковёр и паркет, и отдал приказ домовикам. Доставить домой и сдать на руки родне.
Он быстро набросал несколько строк, запечатал в конверт и вручил эльфу. Пусть отдаст кому-то. Пусть знают причину.
Эльфы с грузом исчезли, Октавиус одним движением палочки очистил воздух и убрал пятна с пола. В дверь, постучавшись, вошёл безукоризненно одетый внук, блаженно улыбающийся.
— Если они опять полезут, я могу им головы оторвать? — с надеждой спросил Брок.
— Нет, Брок, — покачал головой Октавиус. — Я не хочу, чтобы ты стал предателем крови. Но ты можешь пересказать весь разговор лорду Певереллу.
— Мы пока не связаны кровным родством, — прищурился Брок. — И он вправе, да нет, он просто обязан заступиться за честь своей невесты!
— Молодец, внук, — кивнул Октавиус.
— Я напишу ему, приглашу в гости, — зубасто улыбнулся Брок. — На охоту.
— Разумеется, — одобрил Октавиус. — Скажи эльфам, пусть готовят маринад.
К идее развеяться замученный делами Томас отнёсся сугубо положительно. Тем более что можно было обернуться змеёй и всласть поползать по дорожкам парка, больше похожего на лес, в дружественной компании.
Они неторопливо сначала прогуливались, беседуя о разном, в том числе и о родне Брока. Охотились, снимая стресс и веселясь. Потом отдыхали, ели вкуснейшую оленину в маринаде… Вернулся к себе Томас посвежевшим и отдохнувшим. В голове роились мысли. По словам целителей, Юлиус и Цезарион Принцы встанут на ноги через два месяца, не раньше. Отлично. Он как раз остынет, а у них не будет причин отказаться от дуэли, ссылаясь на болезни и травмы. Всего-то два месяца!
Он подождёт.
А потом покажет этим недоумкам, где их место и как им следует относиться к женщине, лучше которой в магической Англии просто нет. Вряд ли они смогут после дуэли что-то кому-то рассказать, конечно. Расскажут секунданты.
Ну а если младшая ветвь Принцев на них закончится, никто не заплачет. Совершенно бесполезные и бездарные маги. Есть, конечно, ещё маги в этом роду… Но, может, их наследники будут умнее?