Сотворив для себя трон, из серебристого камня, Элуна медленно опустилась на сиденье, положив руки на подлокотники. А следующим движением плавно закинула ножку на ножку. С ее прекрасного лика не сходила очаровательная улыбка. Подкрепляя величественный образ, за спиной богини показалась луна, полностью заполняя пространство меж двух колонн.
— Я постараюсь дать тебе ответы.
— Хорошо. — Алгалон кивнул, стараясь не смотреть, куда не положено. Хотя собеседница будто нарочно провоцировала. Все свое внимание он сосредоточил на лице. — Тогда первое. Я действительно встал на путь становления богом?
— Тонкий вопрос. — богиня выдерживала идеальную осанку, будто застыв во времени. — Все зависит от твоего желания. Принимай поклонение смертным, помогай им, станешь для них богом. Отвергай, игнорируй, перестанешь им быть. Но прежней твоя душа уже не станет никогда. Она вознеслась на одну ступень выше, став более желанной для голодных пастей Бездны и вечно охотящихся за нами демонов.
— Значит, мои опасения подтвердились. — владыка Цитадели чуть крепче сжал древко копья. — Чем это может угрожать?
— Только тебе решать.
— То есть…?
— Все зависит от того, насколько ты готов меняться, младший собрат. Для тебя все может остаться неизменным, если так решишь. Сейчас ты на распутье. Твоя душа могущественна, ей благоволит Свет. Поэтому, ты волен сам выбирать, какие черты принять, от каких отказаться. Та крохотная искра, что зажглась внутри тебя, способна полностью перекроить твои силы, саму твою суть. Но она подчиняется только тебе, никому иному.
— Значит, я могу игнорировать божественную суть, и тогда ничего не произойдет. Однако, если решусь следовать этому пути, буду вынужден претерпеть метаморфозы. Какими они будут, придется выбирать. Верно?
— Правильно. Это сложный и долгий процесс. Нужна твердая уверенность.
— А как же Лоа? По своей ли воле они такие кровожадные?
— Их судьба печальна, они подобны загнанным в угол зверям — до конца бьются за свое существование. Они вынуждены, как глина, перестраиваться под влиянием почитателей, чтобы продолжать цепляться за Азерот. Не со всеми судьба обошлась так жестока, среди них есть благородные духи, которым поклоняются не обратившиеся в первобытную дикость племена. Однако, их меньшинство.
— Как всегда, сила играет решающую роль. — Первый Страж покачал головой. — Когда я окончательно стану богом, буду ли я вынужден, как ты, вознестись в некое пространство и все время прибывать в нем?
— Нет. — улыбка Элуны стала ярче, а в глазах заплясали искорки, вспыхивая и угасая. — Мироздание устроено не так, младший собрат. Я нахожусь в космосе по своей воле, мне здесь нравится. И ты ошибаешься в трактовке того, что означает являться богом. Это не высшая форма существования, хотя искра, безусловно, наделяет могуществом.
— Все божества, о которых мне известно, всегда держались в удалении от своих почитателей. И обладали силой, выходящей за привычные рамки. Что же означает быть богом, если не вознестись к вершинам, обрести мощь?
— Это право творить, изменять. Вмешиваться в саму суть мироустройства. — богиня поменяла ножки местами. — Чем больше последователей, тем проще вносить изменения. Своей волей я могу явить луну на небосвод Азерота или убрать ее, пролить на мир дождь из кристаллов лунного света или исцелять. Даровать калдорай силы, когда наступает ночь. Своей стезей я выбрала ночь, луну и ее свет. Мои божественные силы простираются на все, что с ними связано. Однако, это не отнимает у меня возможность творить Тайную Магию, коей пропитана вся вселенная. Тебе известно о титанах?
— Да.
— Они рождались с искрой, подобной нашей. Были богами, как бы их назвал ты. Творцами. Они созидали жизнь на планетах, упорядочивали звездные системы. Из искры проистекали их способности, познания и невероятная мощь. Пантеон знал, как наделять сознанием и жизнью абстрактные созвездия на небосводе, ставя их себе на службу или опуская странствовать по космосу.
— Значит, божественность наделит меня возможностью стать крохотным творцом?
— Хорошее сравнение. Титаны умели создавать механизмы, способные порождать настоящую жизнь в металле и камне. Я создала совухов, прекрасных мудрых созданий. Что сможешь ты, куда будут простираться умения того, кто смешал в себе драконью кровь, самое жаркое пламя и ярость Света? Трудно предсказать.
— Разве не мне выбирать, как использовать искру и кем стать в конечном итоге?
— Тебе. Но достаточно ли твердо твое понимание самого себя, своих желания, скрытых и явных? Каждая мелочь имеет значение. Ты достаточно могущественен, чтобы не склоняться перед чужим влиянием, однако уязвим перед самим собой. И в первую очередь ты изменишь самого себя. Уже изменил.
— Когда? — удивление проскользнуло в голосе драконоборца.
— В Изумрудном Сне.
— Откуда…?
— Мой взор способен простираться и туда. Я наблюдала за тобой с самого первого дня на Азероте.
— Погоди, но до победы над Галакрондом в ходе ритуала, я не имел никакой божественности. Она принадлежала не мне.
— Тебе.
— Тогда почем… Хочешь сказать, все мои проблемы…?
— Ты отвергал части себя, не понимал того, чем являешься. Божественность резонировала с этим, создавая отражения. И она продолжит так делать, если ты будешь избегать своей подлинной сути. Любой ее части.
— Но тогда у меня нет никакого выбора.
— Так ли это? Если захочешь, можешь отвергнуть ту часть, что заставляет волей-неволей заглядываться на Алекстразу, Изеру или меня. Выжечь ее в себе. Но что заполнит пустоту? И как ты изменишься?
— Либо полный отказ от божественности.
— Да, без нее исчезнут многие твои проблемы. Твоя сущность станет крепкой, как монолит, а все терзания не перерастут в нечто большее, чем обычные мысли.
— Быть богом — значит быть искренним перед собой?
— Не обязательно. Ты уже им являешься, хотя продолжаешь сторониться некоторых желаний и еще не до конца осознал, не великие пока, возможности.
— Теперь я яснее представляю, в какую сторону следует двигаться. Спасибо. — Алгалон неглубоко склонил голову. — Однако, мне любопытно, почему ты не спускаешься на Азерот, раз можешь, предпочитая прозябать здесь, посреди ничего. В одиночестве.
— Мне нравится тишина космоса. Тут спокойно. Умиротворенно. Нет конфликтов и кровопролития, которыми пестрит планета. А когда хочется компании, я могу позвать к себе кого-нибудь. Или поговорить со жрицами.
— Твоя отчужденность несколько пугает меня.
— Ставишь себя на место другого. — Элуна провела ладонью в пространстве, оставляя блеск искорок. Вместо того, чтобы привычно рассеяться, они вспыхнули ярче, превратились в кристаллики, и заняли места в композиции. Меж ними прочертились линии, образуя абстрактную фигуру. — Я была созвездием миллионы лет. Однажды, странствуя, мне повезло добраться до Азерота. Мне этот мир понравился. За ним интересно было наблюдать. Так я и существовала сторонним наблюдателем, пока молодая еще раса не завладела всем моим вниманием. Мне показалось хорошей идеей поделиться с ними мудростью, оказывать помощь. Так я стала Элуной, обретшим плоть Созвездием. Одного из моих собратьев ты убил не так давно.
— Наблюдатель титанов.
— Забавное совпадение, он носил твое имя. Алгалон.
— А Галакронд существовал сразу в двух разных мирах, занимая одно и то же положение в обоих. Совпадение ли? Или чей-то немыслимых масштабов замысел?
— Ты видишь черное на белоснежном полотне.
— Может быть. — владыка Цитадели пожал плечами. — Почему ты ничего не делала, чтобы помочь калдорай подготовиться к войне с Легионом?
— Мое вмешательство не требовалось.
— Почему?
— Все должно было идти своим чередом. Все козни Пылающего Легиона. Чтобы Азерот мог стать сильнее.
— Ноздорму твердил то же самое. — Первый Страж нахмурился, чувствуя острое неприятие услышанному. Позиция Аспекта Времени и богини вызывали у него протест и яркое желание укорить.
— Твое появление смешало его планы. — Элуна звонко усмехнулась. — Разрушило кропотливо выстроенный баланс. Он потратил сотни тысяч лет, чтобы найти нить, которая приведет к укреплению мира и падению Легиона. Все старания демонов он в итоге обернул на пользу Азерота. Герои крепли, армия падшего титана топталась на месте. Как будет теперь, неясно.
— Ты тоже способна вмешиваться в течение времени?
«Как бы там ни было, то будущее не вернуть, оно разрушено. Хорошо это или плохо. А вот то, что каждый второй на Азероте может управлять или как-то вмешиваться в течение времени, выглядит странно. Как хорошо, что у ордена есть защита от подобного рода воздействия. А то и нас постигла бы участь всех тех, кого Ноздорму был готов принести в жертву. Если бы вовсе не убил в самом начале. Управление временем — опасная сила»
— Я наблюдатель. Вижу, не трогаю.
— Мне все еще невдомек, как расы Азерота могли победить, считай, бесконечный Легион. Во главе с повелителями, равных которым мне найти не удалось. Аспекты, хоть и могущественны, на роль подлинных защитников не годятся. Сражаться не умеют. Разве что сам Легион вставлял себе палки в колеса.
— Огромный потенциал сокрыт в недрах планеты, в ее сердце. — улыбка богини стала несколько иной. — В каждом из ее детей. Но и ты прав. Демоны совершали много ошибок.
— Что же такого находится внутри планеты, помимо темниц титанов? Кажется, хранитель Мимирон упоминал некую кровь мира, к которой тянутся все Древние Боги.
— Он слукавил, не сказал всей правды.
— А ты…?
— Нет, я не стану отвечать. — богиня прервала собеседника. — Найди ответ сам. Он лежит на поверхности.
— Что же, ладно. Я узнал все, что хотел, кроме одного. Орден может рассчитывать на твою помощь в войне с Легионом?
— Да. Я явлюсь на планету, когда сочту нужным.
— Благодарю.
— Раз уж я дала тебе ответы, исполни и ты одну мою просьбу, Алгалон. — Элуна встала и трон исчез, вместе с невесомыми одеяниями, и раньше не скрывавшими ее прелестей. — Подари мне чудесное дитя.
— Твоя красота не знает равных, Элуна. — на каждый шаг богини, драконоборец делал один шаг назад. — И ты действительно сильно мне помогла, за что я испытываю огромную благодарность. С моей стороны бесчестно тебе отказывать, однако, я не могу согласиться.
«Вот ведь, искусительница. Знает, куда бить. Понимает, что именно слабость перед женщинами, вернее, желание наплодить как можно больше потомков, я подавляю»
— Почему ты отказываешься? — когда отступать стало уже некуда, Элуна остановилась, ничуть не стесняясь наготы. Она встала, чтобы как можно более выгодно подчеркнуть свою красоту. — Разве не этого ты хотел с самого начала?
— Благодарю за разговор.
Пламя окутало Алгалона, облачив в Чешую. Со всплеском мощи, из спины вырвались огромные золотые крылья. Сделав шаг назад, он свалился с платформы, мгновенно ощутив на себе перемену условий. Пропал воздух, и стало заметно холоднее. Исчезла атмосфера и всякое давление гравитации.
Перевернувшись, он взмахнул крыльями, обращаясь в тонкий, но плотный, луч света, устремившийся к раскинувшейся внизу планете. Расстояние для применения телепортации было слишком велико, а Врата владыка Цитадели так и не освоил. Метать копье побоялся. Брошенное с достаточной силой, чтобы преодолеть космическое пространство, оно могло слишком быстро влететь в землю, вызвав непредвиденные последствия.
С трудом узнав очертания континентов на поверхности синего шарика, Первый Страж скорректировал направление, чтобы прибыть сразу в Нортренд. Того требовал один вопрос.
«Может, надо было предложить ей Рейнхарта? Он сейчас холост, дочь уже взрослая. Свою семью строить пора. С другой стороны, подставлять его второй раз… не хорошо будет. Он же согласится, я уверен. Из чувства долга. Грамдара может пропихнуть? Богиня богиней, но она эльфийка. Получится ли у них вообще что-то породить? С другой стороны, оленя же потянула как-то, чем драконид хуже? И о чем я вообще думаю? Есть другие темы, действительно требующие, чтобы над ними пораскинули мозгами. То, что Элуна наговорила про божественность, не совсем укладывается в голове. Получается какая-то противоречивая картина. Но, если верить ей, из созвездия она смогла обратиться ночной эльфийкой, приобрела власть над луной и всем, что с ней связано, смогла создать неких совухов. Надо бы посмотреть на них. Я, соответственно, тоже буду меняться по мере увеличения числа верующих. В соответствии со своими представлениями о том, каким хочу стать. Значит, могу направлять метаморфозы. А это, в свою очередь, подталкивает меня к размышлениям на тему того, кем или чем я хочу стать… Сложно. Особенно учитывая, что любая моя лишняя мысль или желание, точно скажется на конечном результате. Будто гусеница какая-то, не представляющая, в какого мутанта может переродиться. Н-да… Опасно это. И нужно ли мне вообще?»
Планета приближалась медленно, будто нехотя. Скорость Света, не смотря на название, оной развить не позволяла. Поэтому, время, чтобы подумать, у драконоборца имелось в обилии. Богиня обитала слишком далеко от мира.
«Уверен, сейчас мне хватит сил, чтобы противостоять Легиону. Скорее всего, смогу убить обоих повелителей. А что делать с падшим титаном? Я не имею представления о его могуществе. Если он сможет сразить меня, то конец придет всему. Со мной падет орден и тогда насмарку пойдут все наши старания. Азерот некому станет защищать, Пылающий Легион восстановится и снова придет. Через сто или десять тысяч лет. Выходит, все снова сводится к необходимости продолжать наращивать силу? С каждым разом способы становятся все опаснее. Так я, однажды, точно потеряю себя. Или умру в погоне за мощью. Мне бы самому пожить лишних пару тысяч лет, чтобы все устаканилось, да силенок прибавилось естественным путем»
…
Рейнхарт резко вскинул руку, обрывая слова собеседника, и замер сам. Необъяснимо зловещее предчувствие иглой пронзило его сознание. Перед глазами предстала картина золотого луча, на фоне черного звездного полотна, летящего к планете.
Когда наваждение спало, Обугленный Страж прошел к бойнице и взглянул через нее на ясное дневное небо, нахмурившись. Ему не понравилось случившееся, слишком внезапно нахлынуло видение. Неконтролируемо. Единственное, что примиряло его с этим, его природа. Оно исходило из Света, из него самого.
«Господин определенно замыслил в отношении меня какую-то пакость. Решил женить на ком-то? Уж точно не в этот раз. Теперь я буду сопротивляться»
— Продолжим, Гарет. — развернувшись спиной к бойнице, старый рыцарь заложил руки за спину. — Мне ясны твои запросы, получишь все. Еще что-то?
— Остального снабжения хватает. Новые трудности могут возникнуть, когда начнется торговля. Возрастет нагрузка на портал.
— Не беспокойся, снабжение наших братьев всегда будет стоять на приоритетном месте. Торговцы подождут в случае чего. Порталы и без того начисто лишат их необходимости тратить дни и месяцы на путешествия, рискуя по пути товаром, кораблями и фургонами. Жизнями.
— Тогда у меня все.
— Раз так, то укажи-ка мне на карте метку, где давление безликих тварей особенно сильно. — положил ладонь на рукоять меча, сенешаль почувствовал его довольный отклик. Оружие предчувствовало скорую расправу над скверными созданиями. — Помогу братьям выдержать натиск.
«Будет не лишним укрыться пока подальше от Первого Стража, под благовидным предлогом. Очень уж неприятным было то предчувствие»
— Будет полезно. Твари весьма мешают строительству. — комендант крепости мигом оказался перед огромным макетом, изображавшим участок подземелья, избранный для создания твердой позиции, вместо кучи раскиданных там и тут по пещерам лагерей. Возле макета, на стене, занимая ее всю, висела карта, утыканная сотнями пометок. — Вот нужная точка. — палец указал на Астральную Метку, отмеченную цифрой семь. — Почти у самого выхода в их каверну.
— Что означает номер?
— Глубина. Седьмой ярус самый нижний. Нерубы никогда не спускались так глубоко, пока совсем не отчаялись.
— Понял. Смотрю метки того же номера всего три.
— Да, не потеряетесь.
Кивнув в знак согласия, Рейнхарт сотворил Великую Телепортацию, но не исчез из Зала Стратегии в тот же миг. Перед его внутренним взором развернулась карта, простирающаяся на весь Нортренд. Побережья северного континента пестрели отметками, а вот в глубине их почти не было. Всего несколько ”троп”, ведущие в разные части. Недра же, с другой стороны, поражали числом Меток. Они наслаивались друг на друга, разобраться в них было сложно. Однако, нужную Рейнхарт нашел быстро, так глубоко их действительно имелось всего несколько.