— Достопочтимая Либатхаша, — я приветственно кивнул, когда мы спустились с колесницы. Штука дорогая, делали мне ее долго, но управляющий, надо отдать ему должное, позаботился о ее наличии, так что в грязь лицом я не ударил. Порталом тоже можно было бы переместиться, но самому. Таскать за собой посланников Гуабы я не хотел, много чести. Это же все равно, что на летающую колесницу их взять или еще как… Обойдутся. Так что отправились на конях.
— Научился вежливости? — женщина приподняла бровь.
— Научилась язвить? — я открыто усмехнулся. Померившись взглядами, мы покачали головами. Это была ничья. А главное — шаг к добрососедству. — Это дом эна?
— Да. После смерти Машды, — некоторые присутствующие на меня покосились, но ничего не сказали. Мы стояли перед зданием на улице, недалеко перешептывались сановники города, старейшины из тех, кто соблаговолил прийти. Купцы видные, опять же. Но нас с Либахташей эта толпа зажимать не смела. Нас почтительно обходили и от нас держали дистанцию шагов пять-семь. Это радовало, — многое переменилось. Его брат эном не стал, тут жил представитель другой семьи. Они тоже родственники, но через двоюродную тетю. Там такое родство, что вспоминать даже сложно. Не один род, а кровь далека.
— Власть, политики, бюрократы… Ничего не меняется, — я хмыкнул. — Мне рассказали, что видели бледное свечение ночью, исходившее от дома. Затем вроде как вопли, крики и кто-то заметил эна? Он был в доме? А как же внутренний двор? Кто вообще мог его увидеть внутри?..
Вопросы были оправданы: внутренний двор был естественной преградой для разных любителей подглядывать в окна. Дом эна, как ни крути, богат. И тут есть изгородь, есть деревья внутри, ягодные кусты, цветы. И уже за всем этим стоит дом.
Пространства в огороженной части Гуабы не столь уж много. Обычно шумерские города строились по принципу сердцевины и посада. Маленькая крепость, внутри которой размещались стражники, самые богатые и влиятельные люди города, дворец, один или несколько, главный храм или храмы — зависит от того, какой культ доминировал в конкретном поселении и какой бог являлся прямым покровителем города. А вокруг стен этой малой крепости уже располагался посад — множество домов и домиков, огородов, небольшие поля, сады. Кто во что горазд. Если скопление домашней птицы внутри стен центральной крепости было делом редким, то за их пределами — вполне себе частое явление. Как и другой скот, и много что еще. Иногда бывало так, что посад делился на внутренний и внешний. Это происходило обычно, если у части жителей посада были деньги, которые они решались скинуть вместе и потратить на возведение дополнительных укреплений. Часто при поддержке и самых богатых людей из крепости. В конце концов, смысл в защите своих домов был всегда. А история показывала, что даже в центральных районах Шумера война — дело обыденное. Либо города промеж собой, либо кто-то третий придет и устроит резню. Последняя такая случилась при мне: спасибо нашему бывшему Верховному-ренегату, двенадцать о двенадцати раз проклятому Ку-Клусу. Потому жители даже самой защищенной части никогда не были против пожертвовать сикль-другой на дополнительный периметр стен, пусть даже для них он не был так важен, как для тех, кто жил за пределами крепости.
В Гуабе не просто присутствовало это разделение, но даже и некоторые отдельные части внешнего фасада имели свои стены, создавая мелкие крепостицы или что-то вроде огороженных поселков-кварталов, “вросших” в город. Обычно такие “кварталы” занимал отдельный Эмеш или пара родственных родов.
Дом эна располагался как раз во внутреннем посаде. То есть не внутри самой главной крепости города. Объяснялось это просто, я полагаю: в самом центре Гуабы было просто-напросто тесно. А вот внутренний посад уже позволял иметь двор и сад. Чем-то этот дом мне напомнил старое жилище Арамея из Кусы… Ли’Катта… Боги, как давно это все было!..
Стоит также отметить, что сам факт нахождения жилья эна во внутреннем посаде являлся делом крайне занятным. Это означало, что я внутреннюю жизнь города немало перетряхнул, ведь обычно влиятельные люди группировались в крупных городах, особенно вроде Гуабы, по территориальному признаку. В политике Гуабы я разбирался слабо, но мне не составляло трудности понять, что каждый огороженный квартал должен иметь своего представителя в виде самого уважаемого члена нескольких родов или главы единого рода, которые его, квартал, заселяют. Кроме того, однозначно есть те, кто опирается на внутренний посад, и кто-то, кто представляет портовую зону. Наконец, есть самые старые и влиятельные семьи, живущие во внутренней крепости. Притом один Эмеш там находиться не может никак: занимай один-единственный род такое положение в столь крупном городе, то он бы мог попробовать если не потягаться с Императором, то точно быть вторым во всем Шумере, прочно заняв свое непоколебимое место под светом Шамаша. Но нет, там, скорее всего, как и везде, несколько семей. Притом родственных со всеми вокруг за пределами стен, так как селиться внутри крепости целыми родами банально не получилось бы.
И вот интересная картина получается: текущий эн из внутреннего посада. Был. Само по себе это ни о чем не говорит — прошлый формально тоже был отсюда, я был у его дома. Но Машда ранее жил, насколько мне известно, именно в крепости и лишь несколько лет назад перебрался за пределы самого центра города, заняв свое поместье. Оно всего метрах в ста отсюда. Может, чуть больше… Разумное в общем-то решение. Я вообще за пределами города решил строиться, чтобы мне никто не мешал. Внутри вроде как и престижнее, и история, и многое-многое другое, а все равно места мало и некомфортно. На кой мне все это?..
Возвращаясь к моему вопросу Либахташе, рассмотреть происходящее в доме было тяжеловато из-за сада. В конце концов, проходящий “совершенно случайно” ночью мимо человек должен был в кромешной тьме выбирать дорогу, а города Шумера никак ночью особо не освещены, исключая некоторые улицы Вавилона и “пьяные” переулки, в которых из окон трактиров и публичных домов даже ночью вполне себе льется свет. Затем этот человек так же “случайно” должен был оказаться рядом с домом эна в нужный момент, подтянуться на ограде для хорошего вида — все же тут глинобитный забор под пару метров высоты! Наконец, он должен был пробиться через кучу растений и листвы, чтобы увидеть бегающего в ужасе эна…
— Ур’Ухи из Милона, гость города, — магистр пожала плечами. — Я допросила его. Он видел не внутренний двор, а нежить, в которую обратили эна. Когда тело уже убегало прочь по городу. А свечение от дома видел весь квартал.
— Ясно… — я поморщился.
С учетом недавних событий, происходящее было похоже на мою проделку. Очередную. Только вот сейчас мои отношения с Гуабой застыли в “статусе кво”, ведь я настаивал на том, что воевал не с городом, а с его прошлым правителем. Теперь же, если я не докажу обратное, часть жителей точно спишет смерть нового эна на меня, записав в системные враги уже города. А это другой разговор. Принципиально-то проблема невеликая, но вот хочу ли я постоянно разбираться с тем, что моих слуг бьют или убивают где-нибудь в окрестных полях, еду травят или отказываются продавать, еще какой-нибудь гадостью?..
Да и дворец — дело дорогое. Деньги мои на исходе… Не сказать, чтобы для мага это было чрезвычайно ужасно, но стабильный ручеек прибыли от продажи амулетов через Утту’Хуменгаля был мне весьма полезен, позволяя в целом не заботиться о финансах, ведь я даже с учетом довольно немаленьких затрат выходил в небольшой, но плюс. Торговец неплохо развернулся, став моим “купеческим представителем”. У меня даже мысль была — предложить ему продавать единичные услуги уже богатым людям. В конце концов, не так уж сложно сделать несколько сигнальных одноразовых амулетов, в случае слома какой-нибудь палочки или произношения слова-ключа подающих мне сигнал. А дальше я появляюсь весь в… в безрукавке. И с босыми ногами. Но зато со Средним Исцелением. Сломалась рука? Нога? Голову случайно отрезали? Некритично! Пять минут ведь еще точно не прошло! Опять же, я мог бы открывать порталы для богатых людей или караванов. Затратно и хлопотно, но и деньги очень немалые можно брать. Пронырливый парень подходил для этого идеально — чтобы стрясти побольше прибыли, приложив минимум усилий и не отвлекая меня от других дел. А то в какой-то момент я и от илькума откупиться не смогу ведь. Для меня как магистра другие налоги уже не действовали, но зато илькум вырос существенно. Настали месяцы, когда старые “пожертвования” в казну Императора закончились, а бремя налогообложения полностью повисло на моих плечах, так что, как ни крути, сотрудничество с Гуабой, торговым городом с кучей богатых людей, было делом очень полезным. Многие маги Гуабы потому в том числе и работали в тесной связке с Машдой, что он свои поручения оформлял как илькум, а живя в городе, выполнять их обычно было не особо сложно.
— Тело, я так понимаю, никто не нашел. А этот… Как его… Ур’Ухи, он ведь даже не из Шумера, да? Не помню, чтобы под рукой Императора находился какой-то там Милон, верно?
— Он путешественник, который у нас осел.
— Давно?
— Двенадцать лет назад. Почти тринадцать. И ты мыслишь не в том направлении, Тиглат из Вавилона, — Либатхаша повела рукой. Все время нашего разговора она что-то делала, шептала, выдавала пасы вдоль внешней стены ограды, хотя и не была столь сосредоточена, чтобы наплевать на беседу. Под ее ладонями проступили незнакомые… А нет — знакомые символы. Светящиеся прямо на ограде, они мгновенно привлекли внимание всех вокруг. — Я его допрашивала. Поверь, ауры я хорошо читаю. Это письменность…
— Те-Кемет.
— Та-Кемет, — педантично поправили меня, на что я лишь пожал плечами: где-то так, где-то эдак говорят. Великое ли дело — один звук в названии?.. — Я не слишком сильна, можешь прочесть?
— И да преисполнится злыми мыслями, и да нечестивыми станут помыслы, и да почернеет Нил в глазах смотрящего… Тут все подряд без всякого смысла. Это заклинание?
— Это воплощенный наговор. На дом, на домочадцев, на двор. Они произнесли. Я воплотила.
— Не знал, что так можно, — я внимательно смотрел на потихоньку тускнеющие символы.
— Если бы ты все знал, я бы не пропекла твою кровь, — Либатхаша самодовольно улыбнулась, хотя и на краткий миг. Кажется. Её псевдопобеда доставляла некоторое чувство удовлетворения.
— Я знал достаточно, чтобы ты её так и не сумела пропечь, — я фыркнул. — Это главное. Значит, Те-Кемет… Ну и что им надо на этой стороне света? Гуаба буквально самый далекий, наверное, город Шумера от них. Дальше только море. Разве что это и вовсе не они.
— Ты думаешь?
— Ну, магия — их не великий секрет, научиться мог кто угодно. Может быть, это просто залетный жрец… Сета, скажем. А может быть, кто-то еще, кто там долго жил. А может — кто-то из Ассирии, кто учился при их Храме. Это же не обязательно злобный посланник Фараона, которому вот непременно нужно извести эна Гуабы?
— Их купцы ходят сюда. Это большие деньги, — осторожно вклинился в разговор Миш’Эрра — мастер, городской маг Гуабы. Его мнение стоило того, чтобы быть услышанным, он ведь довольно немало времени тратит на Гуабу, должен знать, о чем говорит. Не первый год и не второй он тут решает множество вопросов.
— Ладно, я могу видеть прошлое… Попробуем посмотреть, что тут было, а там разберемся. Думаю, имеет смысл сначала найти труп эна. Тогда поймем больше, чем сейчас, — я мыслил философски, это ведь вполне логичная позиция, не так ли?..
* * *
Я сосредоточился, отсекая шепот окружающих. Мне нужен был тот самый момент "бледного свечения" ночью. Это была главная зацепка, ключевой момент, триггер, от которого стоило отталкиваться дальше. Рано или поздно мы выясним причины происходящего, но сначала надо найти хоть какие-то зацепки.
Взгляд в прошлое, который мне даровала Хаухет, являлся чрезвычайно сложным навыком, буквально выворачивающим мозги наизнанку. Многомерное восприятие, чувство эфемерного полета, позволявшее “нырнуть” вглубь времени, посмотреть секунду назад, день, месяц… Не так-то просто вообще понять, насколько далеко ты смотришь, осознать нужный промежуток… Но события были недавними — я быстро “добрался” до них. Свечение было не бледным, а ядовито-зеленым и исходило из-под старой оливы в саду. Её засохшие корни искривились и вылезли из земли, представляя собой аутентичное зрелище, сочетающее в себе природную красоту и одновременно печальное напоминание о бренности бытия…
С учетом вполне себе подсохших веток, с которых потихоньку опадали листья, не слишком понятно, почему хозяева поместья не срубили дерево. Но у них могли, конечно, быть и свои резоны.
Фигура в темных одеждах чертила на земле гибридные знаки — шумерские обереги смешивались с египетскими анхами. Но это был не ключевой игрок. Я чувствовал другую, куда более мощную и чем-то знакомую сущность, притягиваемую этим ритуалом, словно гриф-падальщик или какая-то гиена. Ну… Злоумышленник был. Это не природное явление. Интересно. И узор-то какой…
Несмотря на то, что я являюсь жрецом Хеха и Хаухет, мне не так уж знакомы многие анхи и классическая школа Те-Кемет. У них много меньше заклинаний, но зато большинство куда универсальнее. Например, Перо Амаунет. Чары, позволяющие взять под контроль ветер, легкие предметы, перемещать их… Почти управляемый телекинез. Собственно, это он, можно сказать, и есть, только облегченный. Или Печать Сета. Мощное заклинание некромантии, универсальное. Позволяет буквально собрать воедино большую часть наших шумерских примитивных техник этого направления. Поднять зомби с кладбища, сколько хватит сил, заставить говорить останки, упокоить и взять под контроль буйную стихийную нежить… И все это одни и те же чары.
Почему же такая интересная и полезная концепция не применяется у нас? Почему не расползлась по миру? Из-за самого банального — времени и контроля. Для применения Пера Амаунет нужно учиться годами. И проблема не просто в том, что нужно освоить заклинание. Проблема в том, что нужно осваивать его всю жизнь. Предела совершенства нет. Величайшие жрецы, посвятившие ему десятилетия, практически и не снимают его, усилием воли насылая песчаные бури, обращая воды Нила в благостный туман, распространяемый ветрами на десятки километров, отталкивая врагов или превращая копья, стрелы и камни в настоящий ужасающий град. Но как и в Шумере архимагов — таких великих чародеев в Те-Кемет немного. А жрецы помельче, владея всего одним этим заклинанием, любое действо из упомянутых смогут выполнить очень и очень нескоро после начала обучения. Слуги фараона поклоняются природе, воплощенной в ликах их божеств. И природу они воплотили в своем Искусстве. Мы, маги Шумера, уважаем это. Но не считаем их путь лучше нашего. Ну и в школу Те-Кемет, конечно, входят ритуалы, подношения, молитвы и многое-другое. Куда тут без этого…
Самой величайшей из воплощенных мной техник школы Те-Кемет был, как ни странно, Взор Хаухет, который являлся одним из основных заклинаний Предвестника. Мощные чары, позволяющие теоретически узреть видение будущего события, которое должно случиться с заклинателем этим днем. Только вот контролировать мощь видения, его правдивость, чистоту и полноту практически невозможно. Пророки Те-Кемет и к концу жизни не всегда могут точно направить Взор Хаухет. Иначе бы Предвестник было бы куда проще создать, да и работал бы он совсем по-другому.
Так или иначе, египетская школа была мне знакома слабо, особенно начертательная. Анхи, которые чертил неизвестный, грубо, но в то же время изящно смешивая их с шумерской клинописью, были необычны. Прочитать большинство из них я мог, но вот понять все вместе… Да и лицо видно мне не было. Аура знакома вроде бы, но я столько магов перевидал… Если с этим я и виделся, то давно. Скорее всего, на войне с Эмушей. А может быть, и вообще просто похож на кого-то.
А вот сущность рядом выглядела куда более знакомо. Но тоже не кто-то из недавних. Она буквально купалась в энергии ритуала, пожирала ее. Свечение исходило от этой фигуры… Точно не физическое тело. Плотное — да. Но не физическое. Что-то вроде сгущенной плазмы. Кто же ты такой…
Умершего эна Гуабы я видел только мельком, когда того избрали после смерти Машды. И тем не менее я узнал его почти сразу. Фигура вышедшего во двор и стоящего безучастным человека явным образом выражала глубокий гипноз. Подавляющее волю воздействие. Или отравление. Может быть, он умирает?.. Да, так и есть. Я только одного не пойму: почему эн, у которого должны быть обереги, защитные амулеты, охрана в конце концов, находится сейчас в таком отвратительном положении? Защитный пояс — вон, на нем до сих пор висит… Но не работает, хотя магию от амулета я явно чувствую.
Наконец ритуалист завершил свое дело. Не прерывая тихого бормотания, которое я никак не мог разобрать, он медленно повел кинжалом, словно бы “захватывая” плазму висящего рядом существа. Миг — и бледно-зеленое свечение сконцентрировано на гранях лезвия ритуального оружия. Еще миг — и рукоять уже торчит из сердца эна. Свет словно бы распространяется по его жилам, телу… Ну, здесь у нас уже что-то похожее на одержимость, хотя именно такого ритуала или чего-то близкого я раньше не видел.
Так, а куда он дальше пойдет?..
Я попытался последовать за фигурой с закрытым лицом, но тот повернулся вокруг своей оси, обращаясь мелким неприметным воробьем. Взмыв в небо, он быстро набрал скорость, почти мгновенно став незримым для обычного глаза — темнота птицу хорошо скрыла. Эн же, постояв, внезапно бросился бежать, лихо перемахнув через забор. Аура у него менялась: проткнутое сердце явно не способствовало бытию живым, это уже было что-то ближе к нежити.
* * *
— Как-то так.
— Чужой маг?..
— Кто угодно, — я пожал плечами. — Мастер от силы. Но талантливый — просто жуть. Всем бы в Гильдии быть такими…
— Только без таких фокусов, — Либатхаша поморщилась. Судя по всему, Джулебар тоже не в городе. Получается, что она хоть и не городской маг, но внезапно оказалась самой важной шишкой в местной тусовке, которая с радостью делегировала ей руководство проблемой из-за наивысшего авторитета. Смерть эна — это уже не просто для расследования городского мага задача. Так ведь и в самой Гуабе не слишком много людей сейчас по статусу выше Либатхаши. Магистр с местными связями и знакомствами — это серьезно, как ни крути.
— Это да.
— Госпожа! — к нам сквозь недовольную толпу, стоявшую поодаль, протиснулся смуглый подросток, который нес на вытянутых руках какой-то шарф. Необычно — плотная вязаная ткань из шерстяных нитей. Давно я чего-то такого не видел. — Вы… Почтенные абгали… Мне велели передать, — раб склонился, протягивая ткань на вытянутых руках. Сам пытался отдышаться. Либатхаша спокойно протянула руку и взяла вещь.
— Будешь делать поисковое заклинание? Можем сравнить, кстати, направление побега трупа.
— Да, попробуем его поискать, — она сосредоточилась, безо всяких слов водя руками над шарфом. Потом цепко схватила край в кулак — шерстяная полоса вытянулась куда-то в сторону побега старого эна, которого я видел. — Ну как?
— Да, он примерно там и должен быть. Можем идти, — я пожал плечами.
— Ты сказал, — мы двинулись вперед, мало обращая внимание на окружающих, — что сущность, которой одержимо тело, показалась тебе знакомой?
— Мельком, — я пожал плечами. — Конкретно с такой я не сталкивался, но это явно был кто-то вроде плотного призрака…
— Не существует такой нежити.
— Мстительный дух, банши, черный беглец, так лучше?.. — я раздраженно бросил взгляд на свою спутницу. — Что-то дрянное, призрачное, что раньше было человеком. Я не спирит, чтобы тонко различать грани вкуса всякой дряни!
— Тише, тише — не злись так, — Либатхаша усмехнулась.
— Провоцируешь.
— Немного. Или нельзя?..
— Делай, что хочешь… — я поджал губы.
Вместо бессмысленной перепалки мне было чем занять свой рот. Часть заклинаний бесследно развеялась в моей памяти, освобождая на ауре место для новых: Изгнание, Очищение, Чистый Взор… Нежить есть нежить. Лучше приготовить что-то специфичное под конкретного противника. Либатхаша, я заметил, пыталась прислушиваться к тому, что я нашептываю, но мои губы настолько слабо шевелились, что даже я сам скорее угадывал слова за счет понимания текста, чем слышал себя. Человек со стороны? Без шансов.
— Это же… Дом Машды?.. — я удивленно смотрел на то, как шарф изгибается, меняя направление. Заклинание явно подстраивалось под текущую позицию не сразу, так что, выйдя из переулка, мы могли наблюдать медленный поворот в нужную сторону.
— Теперь уже не его. И даже не его семьи. Они переселяются, Эмеш Сухи’Кель продает эту землю и этот дом. Не хочешь купить, кстати?
— Зачем мне? — я удивленно повернул голову к Либатхаше.
— Ты сюда слишком часто заглядываешь во время каких-то неприятностей. А так сразу будешь ждать их тут. И тебе проще, и городу хорошо.
— Я и уйти могу, — я нахмурился.
— Иди, — Либатхаша пригласительно повела рукой в сторону ворот. Если пройти по улице туда и свернуть левее, то как раз из внутреннего посада выход будет.
— Помощь уже не нужна?.. — я приподнял бровь.
— Я просто уже поняла, кто наш гость, — женщина приподняла уголки губ.
— А, хочешь всю славу себе заграбастать?! — я возмущенно посмотрел на коллегу по Гильдии. — Обойдешься. Идем внутрь!
— По какому праву вы вламываетесь на мою территорию? — вперед вышел мужчина средних лет. Шумер классический. Худой, но не тощий — мышцы выдают воина. А еще воина в нем выдает копье. Стоило нам только войти через отомкнутую телекинезом деревянную заслонку в стене, закрывавшую входной проем, как навстречу вышел этот человек.
— Успокойся, Аликель.
— Мудрая Либатхаша?.. А это… Абгаль Тиглат! — хмуро уставился на меня мужчина. — Я слышал, что с эном произошла беда. Так ли это?
— Эн мертв. Только не до конца, — Либатхаша повернулась назад, сделав движение рукой, выгоняющее всех, кто успел протиснуться за нами. Остался только Миш’Эрра, который отходил узнать какие-то новости, догнал нас позже — когда мы подошли уже к самому дому.
— Моему роду сыпятся новые несчастья, — нечитаемым взором пройдясь по мне, вымолвил хозяин дома. — И что же теперь? Свадьба отменяется?
— Боюсь, что да, Аликель, — Либатхаша подошла к мужчине почти вплотную. Задумавшись, она промедлила секунду, а потом задала прямой вопрос: — Где Машда?
— Отец?.. — А, так это сын… Я видел Машду только мельком несколько раз — сложно понять родство, даже столь близкое, если не сопоставить два объекта рядом друг с другом. Но вроде бы что-то общее есть. — В семейной усыпальнице.
— Её вы тоже продаете?
— Харум ведет свой род от моей тети тоже… Семьи разные, но кровь общая, — Аликель покачал головой. — Мы обговорили условия. Я и мои потомки в усыпальницу не ляжем, но сможем навещать тела. А они не станут её трогать. Все честь по чести.
— А что за свадьба? — я решил уточнить, хотя мою голову что-то царапнуло. “Ведет свой род от моей тети…” Так он сказал. “Семьи разные, но кровь общая”. Зацепили меня эти слова. Надо будет их обдумать. Мотнув головой, я сосредоточился на мужчине. Впрочем, ответил мне уже позабытый Миш’Эрра:
— Когда избирали нового эна, старые семьи и купцы из портового квартала пожелали, чтобы он взял старшей женой дочь Машды, — маг кивнул в сторону дома. Глянув туда, я увидел, что в глубине дверного проема стояла очень красивая девушка. Дочь, видимо, младшая. Молодая, даже очень. — Чтобы скрепить союз и не ломать старые устои, сложившиеся в Гуабе.
— Даже так?.. Кажется, навел я шороху… — я приподнял брови.
— Да, очень… громкие были события, — хмуро посмотрел на меня Аликель. Судя по взгляду, он с удовольствием перерезал бы мне глотку. Но такова жизнь: подобные желания дано исполнять только сильным. Я силен. Он слаб. Когда-то я желал перерезать глотки Гази и Йену, например. А еще Хорану. И кому-то еще… Я забыл. Не важно. Важно то, что, исключая нюансы реализации, я свои желания исполнил, а вот ему не светит.
— И раз свадьба не состоится за отсутствием жениха, — я усмехнулся, вызвав у мужчины зубовный скрежет, — то еще более громкие предстоят.
Подумать немного головой было несложно. Гуаба — город торговый. Вторая после Вавилона. За это звание с ней могут, конечно, поконкурировать Ур, Урук и Йоланг… Еще пара городов, но, как ни крути, деньги и власть здесь огромные. И немалой силой должны обладать именно купцы, которые контролируют порт. Скорее всего, каждый из них относится к той или иной семье. Самые влиятельные раньше были родичи Машды — не просто же так он был эном. На них было многое завязано. Быстрое падение этого рода мало кому выгодно, а место эна из их рук буквально уплыло. Вот и надумали решить проблему предстоящего раскола в своем гадюшнике таким вот образом: союз с новым эном позволял бы ему проще управлять городом, а старому роду не выпускать “вожжи” из своих ослабевших рук насовсем. Договоренности с купцами, наемниками, стражей, Императором в силе. Какие-то изменения будут, но не самые большие. Теперь же город снова ждут потрясения. Поставили не на ту лошадку…
Выбирать эном Аликеля нельзя: это почти плевок в лицо мне, а со мной Гуаба пока что связываться не хочет, не отошла от прошлого раза. Да и выберут ли его… В своей семье он явно старший, но у Машды точно было много сыновей, да и братья наверняка есть. Семья входит в Эмеш. Кто старший в роду — вопрос. Может быть, собачатся промеж собой… Оттого и власть теряют. Убитый недавно тоже наверняка опирался на какую-то коалицию, был хуже Машды, но не устраивал всех в комплексе минимально. Видимо, кого-то не настолько минимально, как хотелось бы. Вот его и прикончили. Не удивлюсь, если маг все же был из Те-Кемет, выполнил заказ и убрался подальше. А приплыл на корабле. Всего-то и делов — капельку дедукции включить.
— Пройдете в дом? — мужчина явно не особо был рад предлагать нам такое, но оскорблять дальнейшим бездействием в качестве хозяина все же не решился. Полагаю, к Либатхаше у него претензий нет. Это я тут всем аки кость в горле…
— Не откажемся, — женщина ответила за всех.
— Тогда я прикажу служанкам поставить на стол виноград, пиво и закуски, — он отправился внутрь, а я повернулся с немым вопросом к Либатхаше.
— Что? Ты же не предлагаешь сносить стены и переворачивать землю в поисках тела? Посидим, подумаем… — женщина явно что-то знала, но не спешила пояснять. Я лишь пожал плечами. Фактически, если она поняла, что происходит, мне остается только наплевать на дело и насладиться гостеприимством родственников Машды. В конце концов, не будут же они меня травить? Да и чем? Меня не так-то просто убить ядом. Когда же дойдет до дела, поработаю тупыми мускулами. Работать головой я откровенно устал за последние месяцы. Моя крушить, моя ломать… Моя вас всех хотеть сожрать. Вот примерно такой девиз возьмем на вооружение. Жрать, кстати, в первую очередь.
Довольно забавно, что за низким столом, разместившись на подушках, я оказался почти в одиночестве. Либатхаша ушла куда-то вглубь дома, видно было, что прекрасно тут все знает. Беседовать с хозяином и, может быть, кем-то еще. Рабыня обставляла стол, а из всех едоков на местные яства остались только я да Миш’Эрру. Так даже лучше.
Аппетит был в общем-то нешуточный, так что я с удовольствием пригубил теплого молока прямо из небольшого кувшина на столе, параллельно раскручивая край лепешки в воздухе — макнул ее в мед, а он, зараза такая, все стекал и стекал тонкой струйкой, не желая остаться на хлебе.
— А ты чего не ешь? — я с интересом посмотрел на коллегу.
— Нет аппетита. А ты, магистр Тиглат… Как бы это сказать…
— Да говори как есть, — я пожал плечами.
— Тебе приятно вкушать еду в доме убитого тобой человека? Со стола, накрытого его сыном?
— Ну… Не особо, — я пожал плечами. — Мяса маловато, чувствуется, что меня тут не слишком любят. Но лепешки вкусные. А что?.. Чего ты так смотришь?..
— Ничего… Я просто немного удивлен.
— Дело твое. Как думаешь, о чем они болтают там за стенкой? — я с интересом глянул на проем в комнату, завешенный грубой шторой, выполненной из сплетенных стеблей.
— Обсуждают дела, я полагаю.
— Дела? Не конкретно наше дело?
— Магистр Либатхаша никогда не была рада видеть эна Машду, но вполне дружна с Аликелем, — Миш’Эрру отвечал осторожно. — У них могут быть и другие общие интересы, не связанные с телом прошлого эна.
— Ясно… Так вот чего она такая вредная.
Разговор явно не клеился, потому я продолжил набивать брюхо, а Миш’Эрру просто думал о чем-то своем, смотря на меня иногда немного неодобрительно. В целом я понимал, почему ему не нравится происходящее. Но мне было настолько плевать, что даже говорить о каких-то приличиях не было смысла.
— Тиглат, — моя пятая точка прямо-таки завопила о неприятностях, когда я увидел входящую в гостевую комнату троицу. Аликель, та девушка, дочь Машды, и Либатхаша. Несостоявшаяся невеста выглядела очень привлекательно, лицо у нее получилось на редкость красивым и утонченным, а сам вид был каким-то… свежим. Чувствовалось, что на этих плечах еще не лежат несколько тяжелых десятилетий, давящих тяжким грузом. — Ты же желал получить мое расположение?
— Предположим, я желал извиниться за грубости, которые тебе наговорил, магистр, во время нашей первой встречи, — я аккуратно подбирал слова, пытаясь понять, чего от меня хотят. — Хотя от расположения я бы тоже не отказался. Друзья — дело редкое. А друзья среди товарищей по Гильдии — много более редкое, но куда более ценное.
— Мы обсудили ситуацию в городе с Аликелем. И пришли к одному решению, которое могло бы стабилизировать обстановку, — Либатхаша почему-то лучилась довольствием. Показывала она это слабо, но я чувствовал. Да и ровные сильные тона в ауре как бы намекали…
— Кого надо убить? — я потер руки.
— Не убить, — магистр покачала головой, а девушка бросила на меня настороженный взгляд. Ей все происходящее явно мало нравилось. И это “мало” становилось все меньше и меньше. — У тебя же еще нет гарема? Я знаю, ты был в отъезде не так давно. Возьмешь ли ты, Тиглат из Вавилона, Инни-Надин из Гуабы женой? Сватом выступлю я, я же вместе с её братом дам приданое.
— А… Как вы к этому пришли, можно поинтересоваться? — тупо спросил я, тыкнув лепешкой мимо рта. Затем мысли собрались в кучу. Рука вытерла каплю меда со щеки, а хлеб таки отправился по назначению. Прерывать трапезу я не собирался.
— Моему роду нужна опора, уважение, которое ты покачнул, — Аликель был слегка красноват. Такое ощущение, что он буквально недавно орал или сильно злился, хотя сейчас являлся каким-то эталоном ледяного спокойствия. — Городу нужна стабильность в отношениях с тобой. Жители тебя боятся. Бедные — того, что ты устроишь в следующий раз. Богатые… Того же, но больше, конечно, потери денег, — Либатхаша слегка улыбнулась на этом моменте. — Всем хочется определенности. Моей сестре нужен достойный муж, а достойнее магистра Гильдии найти сложно во всем Шумере, — это он произносил с таким видом, словно только что те-кеметцы заставили его дожевать ведро свежесобранных скарабеев. — Моей семье к тому же будет сильно проще вести дела, если мы сможем торговать твоими амулетами… и прочим. Мы издавна ведем дела со всеми магами Гуабы. И ты, Тиглат из Вавилона, словно плевок нам в лицо.
— Я уже договорился с Утту’Хуменгалем, вы не могли о нем не слышать, — я с интересом посмотрел на мужчину. Сколько ему? Тридцать-то хоть есть?
— Я усыновлю его. Со своим старым родом он не в ладах. У меня есть племянница, станет его женой. Мы договоримся, — Аликель махнул рукой. — Я знаю каждого в Гуабе, у кого сверкает хотя бы один золотой сикль на шее. Маги вроде тебя часто исцеляют, выполняют заказы, а ты, как объяснила мне Либатхаша, одним шагом преодолеваешь целую сторону света. Тебе будет проще работать с богатыми семьями Гуабы.
— Ну, не целую сторону, конечно, но до Вавилона добраться одним шагом… Могу, наверное, — я пожал плечами. — Все это здорово, но мне от того какая выгода? Твоя сестра красива, спору нет, — я посмотрел на девушку. — Только не прирежет ли она меня ночью? — по моему голосу всем стало понятно, что это шутка. — Старшая жена у меня уже есть, она, кстати, любит молодых людей… на завтрак, — шутка должного впечатления ни на кого не произвела, только Миш’Эрру подавился пивом. Я неодобрительно посмотрел на Либатхашу. Предупредила что ли?.. — А даже если я возьму тебя младшей, — я обратился напрямую к Инни-Надин, — то зачем мне это? Но тебе явно есть, что предложить, — я снова повернул голову к Либатхаше. — Иначе ты бы не сказала, что дашь приданое. Не верю, что у его семьи, — я кивнул головой в сторону самозваного свата, — так плохо с деньгами или еще с чем. Дом точно не один, да и другого много чего есть… Я так понимаю, вопрос больше не в стабильности города, правда?.. — я обвел всех взглядом. — Ты с братьями и дядьями борешься за власть внутри рода. Выйти из рода никто не может — все остальные без последней туники оставят. А внутри рода непонятная ситуация. Дяди старше, ты, скорее всего, сын старшей жены Машды, братья твои некоторые тоже старше, но они от наложниц. Вроде бы и все равны, а вроде бы и нет. А пока тигры грызут друг другу глотки, мудрая обезьяна собирает финики и смотрит на вас со стороны. И таких обезьян — вся Гуаба. Ничего не упустил?
— Ничего. Все так, — Аликель медленно наклонил голову, признавая мою правоту.
— Я согласна стать твоей младшей женой, — Инни-Надин впервые заговорила. Голос оказался тоже очень приятный. Они… Вполне имели все шансы меня соблазнить. Если бы мне было лет пятнадцать, то я бы мог и потерять голову. И если бы я не был слишком близко знаком с толпой женщин. После Абхилаши вообще на противоположный пол взгляд становится больше философским. Она не просто так была желанна всеми могущественными людьми Бхопалара и известна за его пределами.
— А я сначала хочу услышать, что еще я получу, кроме тебя.
— Я недостаточно красива для тебя, Тиглат из Вавилона? — это уже было… вызывающе. Брат неодобрительно покосился на Инни-Надин.
— Ты недостаточно умна, — я усмехнулся. — Ведь будь у тебя ума в достатке, ты была бы сдержанней. Некоторые считают, что женский ум соседствует с дерзостью. Я же тебе скажу, что это станет верно только тогда, когда за тобой станет сила. Без силы, богатства и власти красота — ничто. Она ничего не стоит. А купит её по дешевке тот, кто первым заметит, и тот, кому ты не сможешь отказать. Или возьмет даром. Я хочу узнать, насколько дорога твоя красота и какую цену он может ей выставить.
Девушка замолчала, переваривая сказанное. Ну хоть дальше не дерзит — уже толк. В общем-то, чем-то она мне нравится. И характер показала, и умолкла, когда надо. Насчет отсутствия ума я несколько ошибся. Немного Майрам напоминает по характеру… Хотя конкретно царица Бхопалара никогда объектом моего вожделения не была. Правда, Инни-Надин — это от “Инанна”. Что-то вроде “славящая Иштар” или “воспевающая страсть”… Мне не слишком нравится, хотя характеру ее подходит.
Оглядываясь назад, могу сказать, что вряд ли Инанна станет и дальше вмешиваться в мою судьбу. Парифат здорово отрезвляет мозги: я слишком мелкая сошка, чтобы боги обращали на меня внимание. Система, разве что… Она всем вокруг покоя не дает. Но мелко пакостить мне со стороны Иштар… Это все равно, что бесконечно бегать за муравьем и тыкать в него пальцем или плеваться. Как-то глупо. Хотя с женщинами все равно нужно быть осторожным — богиня могла просто наделить меня каким-нибудь “благословением” после истории с Ли’Каттой. Или, наоборот, проклятием. И смертные, в отличие от бессмертных или магесс на Парифате, тут куда как более вероятные “слабые места”. Но от Йена и его рода я избавился, а более существенных угроз себе я не вижу. Бхопалар далеко… Элигор разве что. Так что можно и смертных женщин присмотреть себе в гарем, тем более что джинньи, фейри, демонессы и небожительницы не сказать чтобы стремятся выстроиться передо мной в очередь.
— Аликель даст золото, подарит тебе дом во внутренних стенах, — ага, скорее всего, какой-нибудь, за который они все активно дерутся больше всего. Чтобы страшным-страшным мной попугать наглых родственников. — Я же подарю свое Искусство, — видя, что я задумался, Либатхаша добавила: — И приду на твой праздник как почетная гостья.
— Подаришь Искусство, да? — я думал недолго. — Согласен!
Подарить Искусство — иносказательное выражение. Что-то между “оказать услугу” и “отслужить”. Проще говоря, Либатхаша предлагала мне помощь в моих делах. В пределах разумного. Пределы определялись между нами неформально. Она знала, чем брать. Её редкая специализация и уникальные навыки, знания… Она прекрасно понимала, что найдется у меня какое-нибудь дело, в котором она будет ой как востребована. Не может не найтись. Скорее всего, правда, она рассчитывала на то, что я попрошу ее помочь мне с дворцом. Зачарование, стены, охрана… Мало ли где можно применить её таланты? Но у меня в голове сразу же возник другой мой мысленный проект. Посох. Новый посох. Один магистр хорошо, а двое, особенно если вторая Либатхаша, еще лучше. Здесь-то я точно развернусь вовсю. Теперь эта моя задумка выглядит много-много более реальной.
— Поздравляю, тебя продали, — я с довольным лицом повернулся к Инни-Надин.
— Дорого? — девушка выгнула правую бровь.
— Дорого, — кивнул.
— Тогда хорошо.