Нью-Йоркский офис Павла, расположенный на одном из верхних этажей небоскреба в Мидтауне, напоминал не рабочее помещение, а штаб после масштабной наступательной операции. Вместо карт сражений его погребли под собой завалы бумаг. Стеклянные стеллажи, где когда-то гордо стояли подарки от Старк Индастриз, сувениры со всего мира — резная деревянная утка из штата Мэн, макет Эмпайр-Стейт-Билдинг из латуни, миниатюрный Золотой Гладиатор, и даже странный артефакт, напоминающий осколок метеорита, подаренный ему после одного щекотливого дела в Аризоне. — сейчас были завалены папками, стопками отчетов и кипами юридических документов. Воздух, обычно наполненный запахом дорогой полировки и свежего кофе, сейчас был густ от запаха типографской краски, пыли и легкого, но ощутимого напряжения, витавшего вокруг самого Павла.
Сам он, откинувшись в своем современном кресле из стали и кожи, с тихим, почти бессильным стоном потер переносицу. Он, человек, сражавшийся с нацистами в сороковых, советовавшийся с президентами и споривший с Одином Всеотцом, сейчас чувствовал себя на грани поражения. И враг был коварен — это была бюрократия, безликая, всепоглощающая и неумолимая.
Причиной всему был недавний, уже успевший обрасти легендами инцидент с охраной кортежа CEO крупной IT-корпорации «Оракл-Тек», Саманты Рейнольдс. Её бронированный «Кадиллак Эскалейд» с тонированными стеклами был атакован на скоростном шоссе Лонг-Айленда, на пустынном участке между роскошными поместьями. Нападение было дерзким, выверенным и безжалостно профессиональным. Две «аварии» — старый ржавый фургон и новенький, но «сломавшийся» внедорожник — мастерски заблокировали дорогу спереди и сзади, создав идеальную ловушку. И тогда, словно тени из придорожных зарослей, вынырнула дюжина вооружённых до зубов женщин, вооруженных автоматическими винтовками М4 с подствольными гранатометами и, что было уже серьёзно, парой РПГ-7. Но они, видимо, получили неполную информацию или просто недооценили противника, не рассчитывая на такой жестокий и эффективный отпор.
Отряд его мутанток, сопровождавший клиентку в двух сопроводительных внедорожниках, среагировал не просто молниеносно — они среагировали с тем самым слаженным профессионализмом, который Павел и старался в них воспитать. Последовала короткая, жестокая, почти хирургическая перестрелка. Результат был безрадостно эффективным: восемь нападавших мертвы — две снесены снайперским выстрелом из винтовки «Барретт М82» с дистанции в 720 метров, одна скончалась от потери крови после попадания разрывной пули калибра .50 BMG в бедренную артерию, еще пять пали жертвой собственной же гранаты, отброшенной назад в их укрытие с помощью телекинеза одной из сотрудниц. Четверо сейчас находились в критическом состоянии в отделении интенсивной терапии больницы Маунт-Синай с черепно-мозговыми травмами, множественными переломами и осколочными ранениями — официальный прогноз звучал как «выживут, но к нормальной жизни не вернутся». Сама Саманта Рейнольдс отделалась лёгким испугом, парой синяков от ремней безопасности и теперь настойчиво, чуть ли не с мольбой в голосе, предлагала утроить оплату за постоянную, круглосуточную охрану.
С юридической точки зрения — работа была чище некуда. Все лицензии на ношение и применение табельного оружия (в основном, Глоки и карабины М4) были в идеальном порядке, мутантки действовали строго в рамках закона о необходимой самообороне штата Нью-Йорк, защищая жизнь и здоровье доверившегося им человека. Проблема была не в качестве, а в количестве. Трупы, искалеченные жизни, внезапно всплывшие связи бандитской группировки «Дочери Анархии» с одним из влиятельных наркокартелей Мексики — всё это породило лавину бумаг, настоящий бумажный шторм: объяснительные записки каждой сотрудницы, детальные отчеты для NYPD и полевого офиса ФБР, акты осмотра места происшествия с сотнями фотографий, рапорты о расходе боеприпасов (с указанием каждой гильзы), официальные запросы из прокуратуры Южного округа Нью-Йорка, гневные претензии от адвокатов «пострадавших в результате инцидента гражданок». Каждый клочок бумаги, каждая строчка требовали его личного внимания, визы, резолюции, подписи, печати. Это была своя собственная, тихая и изматывающая война.
Павел с силой откинулся на спинку кресла, заставляя его жалобно скрипнуть. Он тысячу раз предпочел бы прямую конфронтацию с очередным супер-злодеем, хоть с тем же Магнето, этой каторжной, душащей бюрократической волоките. По крайней мере, в бою всё было ясно: враг, цель, результат. Здесь же он тонул в сером, безликом море чернил и параграфов.
Тихий, но отчетливый, почти церемонный стук в дубовую дверь кабинета вывел его из тягостных размышлений.
— Войдите.
Дверь открылась беззвучно, на хорошо смазанных петлях, и в кабинет, словно тень, воплощение порядка и эффективности, вошла Юрико Ояма. Она была безупречна, как всегда. Строгий черный костюм от «Армани», безукоризненно сидящий на её подтянутой фигуре, белая шёлковая блузка, волосы, убранные в тугой, идеальный пучок. Её руки со свинцово-стальными адамантиевыми ногтями несли очередную, пугающе высокую и аккуратно подшитую стопку документов. Её каблуки отстукивали тихий, мерный ритм по полированному паркету из темного дуба.
— Господин. — её голос был ровным, низким и исполненным безоговорочного почтения, без тени подобострастия. — Я принесла новые документы от нашего юридического отдела и от страховой компании «Aegis Worldwide». Требуют вашей личной подписи на страницах 5, 12 и 28, где изложены итоги независимой баллистической экспертизы. Также поступил официальный запрос из офиса окружного прокурора с требованием предоставить дополнительные сведения о психологической устойчивости сотрудниц, участвовавших в инциденте, включая результаты последнего теста Миннесотского многоаспектного личностного опросника и заключения нашего штатного психиатра.
Павел с безрадостной усмешкой посмотрел на новоприбывшие бумаги, казалось, взимающие с него свою собственную дань.
— Куда же без них. Клади сюда, Юрико. — Он кивнул на единственный свободный пятачок стола, рядом с бронзовой статуэткой сокола, расправляющего крылья.
Она с идеальной, почти машинной точностью поставила папку на указанное место, её пронзительный, ничего не выражающий взгляд скользнул по заваленному кабинету, будто сканируя уровень угрозы и беспорядка, оценивая их как потенциальное поле боя.
— Павел Александрович, позвольте мне взять на себя часть этой работы. Я могу систематизировать отчеты по хронологии и степени важности, выделить ключевые пункты для вашего внимания или составить проекты стандартных ответов на большую часть этих запросов. Нет необходимости погружаться в этот бюрократический ад вам лично. Ваше время слишком ценно для такого.
Павел покачал головой, пытаясь размять затекшую шею.
— Нет, спасибо, Юрико. Это мой крест, моя обязанность. Компания — мое детище, и если я не буду лично вникать во все её «синяки и ссадины», в каждую бумажку, которая может в будущем обернуться против нас или наших девушек, то какой же я после этого… господин. — Он произнес последнее слово с легкой, едва уловимой самоиронией, глядя на застывшую в вечном прыжке бронзовую птицу, символ свободы, которой ему сейчас так не хватало. — К тому же, давай будем честны: на тебе и без того много забот, так что давай не будем прибегать к настолько самодурской системе сваливания работы с начальства на подчинённых, а будем разумно делегировать.
Юрико почти незаметно склонила голову. В её глазах, обычно холодных и пустых, как у хищницы, мелькнула искорка чего-то, что можно было счесть за глубокое уважение, смешанное с легким недоумением перед столь упрямым чувством долга.
— Как пожелаете. Но мое предложение остается в силе. Всегда.
— Я знаю. И если дойду до ручки, первым делом крикну «Юрико, спасай!». Спасибо.
Поклонившись с чисто самурайской точностью и выверенностью движений, она развернулась и бесшумно вышла, закрыв за собой дверь без единого щелчка. Павел снова остался наедине с бумажным штормом. Он взял верхний документ из новой папки. «Акт баллистической экспертизы № 387-Б… Снайперская винтовка «Барретт М82», калибр .50 BMG… Попадание в грудную клетку с дистанции 720 метров…» Он с силой затянулся от тлеющей трубки. Иногда ему казалось, что проще было бы лично выйти и голыми руками переломать хребты тем бандиткам, чем вот так, по слогам, разбирать последствия их самоуверенности и собственной безупречной работы.
* * *
Пока Павел сражался с бумажным Вавилоном, в другом конце света, в глубинах пустынного острова, закручивалась пружина другого, куда более глобального конфликта. События, которые вскоре станут известны как «Битва за Нью-Йорк», начинали свой первый, едва слышный аккорд. И началось всё, как это часто бывает, с тишины, нарушенной криком.
Засекреченный объект Щ.И.Т.а «Омега», Пуэрто-Рико. Несколько часов назад.
Глубоко под землей, в стерильных, освещенных холодным неоновым светом залах научно-исследовательского комплекса, царила почти священная тишина, нарушаемая лишь мягким гулом серверов и редкими, приглушенными разговорами ученых в белых халатах. Воздух был чист и прохладен, пахший озоном и стерильностью. В центре главного зала, на массивном постаменте из нержавеющей стали, под мощным энергозащитным полем, пульсирующим мягким голубым светом, покоился он — Тессеракт. Синий куб, источник невероятной, почти неисчерпаемой энергии, артефакт, чьи секреты Щ.И.Т. пытался постичь долгие годы. Вокруг него суетились лаборанты, снимая показания с датчиков. Среди них выделялась фигура доктора Арины Селвиг, известного астрофизика, приглашенного как консультант. Она что-то оживленно обсуждала с другой учёной, жестикулируя.
— Энергетическая сигнатура стабильна, но я фиксирую флуктуации в субпространственном фоне. — говорила Селвиг, глядя на экран. — Как будто кто-то… присматривается к нему с другой стороны.
Внезапно Тессеракт вздрогнул. Тихая, мелодичная вибрация, исходящая от него, сменилась нарастающим, тревожным гулом. Голубое свечение сменилось на ослепительно белое, от которого у сотрудников защитительно поднялись руки к глазам. Воздух затрепетал, закружился, и в центре зала, прямо перед кубом, пространство словно начало рваться, образуя вращающуюся воронку из света и энергии.
Из этого портала, медленно и величаво, словно выходя на сцену, шагнула она. Высокая, худая до неестественности женщина с бледной, почти фарфоровой кожей, контрастировавшей с вороньей чернотой длинных волос, уложенных в сложную, старомодную прическу. Её лицо было острым, с высокими скулами и тонкими губами, сложенными в выражение холодного, почти скучающего превосходства. На ней было причудливое одеяние из зелёного атласа и золотого шитья, напоминающее доспехи фентезийного кроя, но с более утонченными, почти змеиными линиями, облегавшими её стройную фигуру. В её длинных, изящных пальцах был зажат скипетр из темного, отливающего металла, на конце которого пульсировало синим, гипнотическим светом устройство, испускающее тревожное, мертвенное свечение. Локи. Это была она. Увы, никто не знал её в лицо. На Земле был лишь один человек, которому девушка показала своё лицо, и он на данный момент разгребал бумаги в своём офисе в Нью-Йорке.
Она окинула зал медленным, оценивающим взглядом, и её губы тронула легкая, холодная улыбка. Первым делом она направила скипетр на двух охранниц, бросившихся к ней. Два энергетических разряда, быстрых и беззвучных, отбросили их тела к стенам. Хаос, сдерживаемый до этого момента, вырвался на свободу. Завыли сирены, белый свет сменился алым заревом аварийного освещения.
— Эвакуируйте весь научный и вспомогательный персонал! Все, кто не держит в руках оружие — убраться! — голос Николь Фьюри, хриплый от внезапно сдавившего горло напряжения, гремел через систему громкой связи, заглушая вой сирен. Она стояла в центре командного пункта, её единственный глаз был прикован к мониторам, транслирующим хаос из главного зала. — Всё остальное, включая оборудование, считать расходным материалом! Повторяю, человеческие жизни — приоритет номер один!
Тем временем Локи, не обращая внимания на панику, подошла к пульту управления, окружавшему Тессеракт. Доктор Селвиг, завороженная, смотрела на неё, не в силах пошевелиться.
— Так много шума из-за такой маленькой штучки. — голос Локи был мелодичным, но в нём звенел стальной холодок.
Она коснулась скипетром защитного поля. Раздался оглушительный хруст ломающегося стекла и искрящихся энергетических контуров. Поле погасло. Энергия куба забурлила, и вот уже сияющий артефакт, испускающий ослепительное голубое сияние, лежал в её руке. Она повертела его в пальцах, словно любуясь игрушкой.
— Госпожа Фьюри! — раздался отчаянный крик в рации. — Она взяла его! Тессеракт у неё!
В этот момент на верхнем пандусе, ведущем вглубь зала, появилась фигура в синей тактической форме Щ.И.Т.а. Клея Бартон, лучший снайпер организации, прицелилась из своей специализированной винтовки «H&K PSG1». Но Локи, казалось, почувствовала это на уровне инстинкта. Она повернулась, и кончик её скипетра вспыхнул. Энергетический луч, сгусток чистой силы, ударил в галерею, где стояла Бартон. Та отреагировала с поразительной, отработанной до автоматизма скоростью, успев отпрыгнуть в укрытие, но взрывная волна отбросила её, оглушив и на мгновение лишив ориентации.
Пока Клея, отряхиваясь и пытаясь прочистить зазвеневшую голову, пыталась прийти в себя, Локи оказалась рядом. Она подняла скипетр. Острие оружия с холодным металлическим лязгом коснулось кевларовой пластины на груди агента. Глаза Бартон на секунду закатились, заполнившись той же синевой, что пульсировала в скипетре, а затем снова обрели обычный цвет. Но в них не осталось и следа от её прежней, волевой личности. Не осталось ни тени сомнений, страха или преданности Щ.И.Т.у. Только холодная, безразличная, слепая преданность. Преданность Локи.
— Кажется, у нас появился новый, весьма искусный союзник. — прошептала Локи с тем же ледяным удовлетворением, помогая уже своей приспешнице подняться на ноги.
Фелиция Колсон, правая рука Фьюри, пыталась организовать хоть какую-то оборону на нижних уровнях, но было уже поздно. Локи, ведя за собой зомбированную Клею Бартон, который теперь двигалась с той же безжалостной эффективностью, но служа новой хозяйке, пробивалась к выходу, её скипетр извергал сокрушительные разряды, безжалостно уничтожая всех, кто вставал на её пути. Они вышли на поверхность, к ожидавшему их черному внедорожнику с затемненными стеклами, и скрылись в сгущающихся сумерках карибской ночи, увозя с собой Тессеракт, зомбированную Профессор Селвиг и одного из лучших агентов Щ.И.Т.а.
Николь Фьюри сжала кулаки так, что костяшки побелели. Она смотрела на опустевший, залитый алым светом и дымом зал на мониторе. Мир только что незаметно для большинства его обитателей скатился на грань катастрофы. И она знала, что остановить это теперь сможет только одна, собранная на скорую руку, разношерстная и, скорее всего, скандальная команда. Команда, которую она мысленно уже называла «Мстителями».
* * *
И вот два этих мира — мир тихих кабинетных бурь и мир глобальных угроз — готовились к столкновению. Сигнал бедствия был отправлен.
Вернувшись к своим документам, Павел наконец почувствовал, что начинает понемногу справляться с бумажным валом. Он уже почти закончил с самым сложным отчетом для ФБР, когда тихий, но настойчивый, похожий на жужжание шмеля сигнал прервал его. Это был не обычный телефон, а зашифрованный спутниковый канал связи, известный лишь горстке людей по всей стране. На экране его специального, защищенного планшета замигал угрожающе-спокойный значок щита.
Павел нахмурился, отложил дорогую перьевую ручку и принял вызов, предварительно активировав скремблер.
— Фьюри. — произнес он без предисловий, его голос был ровным, но в нём читалась усталость. — Редко ваши звонки сулят что-то хорошее. Если звоните лично и по этому каналу, значит, где-то грохнулось что-то очень большое и очень дорогое. Что случилось?
Голос в трубке был серьёзным, обезличенным, без тени её обычной, едкой иронии.
— Капитан Кречетски. Рада, что вы на связи. У нас… ЧП высшего уровня. На одном из наших засекреченных объектов произошло вооруженное нападение. Потерян ценный актив категории «А». И есть жертвы. Не все из них мертвы, и это… хуже.
— Какой актив? — спросил Павел, хотя в груди у него уже начало холодеть от предчувствия. Он отодвинул от себя папку с отчетом, полностью сосредоточившись на разговоре.
— Куб, Капитан. Синий куб. Хорошо вам знакомый источник энергии, когда-то использовавшийся Гидрой. Его украла женщина. Очень… нестандартная. Высокая, худая, бледная, движения плавные, как у змеи. Одета в нечто среднее между доспехами и вечерним платьем, зелёное с золотом. В руках у неё был скипетр. Она… она не просто убивала. Она обращала наших людей против нас самих. Одним прикосновением этого скипетра. Скорее всего скипетр — какой-то ключ к пробуждению «спящего агента». Среди таких агентов оказалась знакомая вам мисс Бартон.
Павел закрыл глаза. В его памяти, в его знаниях из родного мира, всплыли четкие образы: учёные Щ.И.Т.а, тыкающие палкой в синий светящийся куб, разрыв в пространстве, надменный худощавый мужчина со скипетром, напоминающим короткую глефу, который одним прикосновением подчинял себе людей. А потом он вспомнил девушку, обиженную за множество несправедливостей, постоянно подвергавшуюся буллингу со стороны своей сестры и её компашки, которой потребовалось совсем немного, чтобы сорваться и выговориться ему о наболевшем, и которая вполне подходила под предоставленное описание. Локи. Это была она. Но он не мог выдать источник своих знаний. Притвориться неосведомленным было стратегически вернее.
— Опишите её подробнее. — попросил он, делая вид, что вникает в детали, как опытный следователь. — Особенно скипетр. И что именно произошло с теми, кого она… коснулась.
Фьюри, сдерживая раздражение и торопясь, всё же подробно описала Локи: её статную фигуру, бледность, холодную улыбку, аристократические манеры. И особенно детально — тот самый скипетр, и как она коснулась им Клеи Бартон, и как та мгновенно превратилась из одного из лучших агентов в послушную марионетку.
— Я… знаю её. — медленно, с расстановкой произнес Павел, давая понять, что информация для него нова и он только что её сопоставил по деталям. — Вернее, сталкивался один раз. Тогда, в Нью-Мексико. Это Локи. Дочь Одина, того самого из скандинавских мифов. Только мифы, как вы понимаете, сильно приукрашены и искажены. Она не бог в привычном смысле, но существо невероятной силы, пришелец из другого мира. Мастер иллюзий, манипуляций и, судя по всему, ментального контроля. И её скипетр… — он сделал паузу, будто обдумывая страшную догадку. — Я читал о подобных артефактах. Он не просто оружие, стреляющее энергией. Он — проводник чужой воли. Орудие порабощения. Тот, кого он коснется, чей разум будет недостаточно силён или защищён, становится рабом. Его воля подавляется, его разум затуманивается, и он становится верным псом воли Локи. Ваша агент Бартон… она не предатель. Она жертва. Её разум больше не принадлежит ей. Она — пустая оболочка, которую наполнила Локи. Не самое верное описание. Скорее, она компьютер, имеющий навыки и знания Бартон, но подчинённая программе, внедрённой Локи.
На другом конце провода наступила гробовая, давящая тишина. Фьюри осознала весь ужас ситуации. Это было в тысячу раз хуже, чем предательство. Предателя можно найти, наказать, его мотивы можно понять и использовать эти знания в контрмерах. Здесь же имела место быть потеря одного из лучших агентов, без возможности вернуть её, без шанса на спасение. Хуже всего было то, что Бартон знала очень, очень многое, но даже без этого фактора… Это было не просто убийство — это было осквернение личности.
— Черт возьми. — тихо, с придыханием выругалась она, и в её голосе впервые зазвучала не злость, а почти отчаяние. — Значит, так она подчинила Клею. Так она может подчинить кого угодно, особенно с навыками и знаниями Бартон. Хорошо. Теперь мы знаем врага в лицо и его методы. Но от этого легче не становится! По земле бродит злая богиня с оружием, способным подчинять разумы людей, любых людей, которая жаждет власти и упивается интригами! Чего нам ожидать от её дальнейших действий? Вот именно из-за этого мне и нужна ваша помощь.
Павел тяжело вздохнул, его взгляд снова упал на заваленный бумагами стол. Его личная, сиюминутная «война» с отчетами и страховыми случаями внезапно показалась смехотворно мелкой, незначительной песчинкой перед лицом надвигающегося шторма.
— Я так и думал. — пробормотал он, уже не скрывая, что общая картина и возможное развитие событий ему предельно ясны. — Значит, начинается. Собираете свой супер-клуб? Тот, о котором вы мне когда-то рассказывали?
— Мне нужна ваша помощь, Капитан. — голос Фьюри прозвучал почти как приказ, но сквозь стальные нотки явственно проступала отчаянная просьба. — Да, я собираю команду. И мне нужны Люди Икс, нужна Роджерс, нужна Старк. Нужны все, кто обладает силой и мужеством встать на защиту этого мира. Вы связаны с ними. Ваш авторитет, ваши способности, ваше… понимание каждой из сторон. Без вас они могут не собраться, а если и соберутся в одной комнате, то, боюсь, разорвут друг друга в клочья ещё до того, как Локи и армия её марионеток сделают первый выстрел. Вы — тот цемент, который может скрепить этих титанических эгоистов.
Павел откинулся в кресле, глядя в потолок, словно пытаясь там найти ответ. Он представлял себе эту сцену во всех красках: Тони Старк с её острым, как бритва, языком, вечной потребностью быть самой умной в комнате и язвительными комментариями. Стефани Роджерс с её старомодным, прямым, как клинок, героизмом, моральной прямотой и непониманием современных реалий. Шарлин Ксавье с её идеализмом, попытками всех примирить и верой в лучшее даже в таких монстров, как Магнето… Да, Фьюри была на сто процентов права. Без человека, который понимал, уважал и, что важнее, был уважаем каждой из них, эта «команда мечты» развалится на старте, не успев даже толком родиться. А ведь там ещё будет остальной сброд мстителей. Халк, Романофф, мужик он или баба, потом к вечеринке подключится ещё и Тира.
— Я понимаю. — наконец сказал он, и в его голосе вновь зазвучали те самые стальные, командирские нотки, которые заглушили усталость от бумажной работы и бытовых проблем. — Ладно. Я свяжусь с Ксавье, школа недалеко. Со Стефани и Тони я поговорю лично, у них сейчас… свой сложный период. Шторм приближается, Фьюри. И мы должны быть готовы встретить его во всеоружии, иначе он сметет нас всех. Но не ждите, что я буду скакать на задних лапках под вашу дудочку и радостно вилять хвостом. Никаких. Мстителей. Не. Будет. Вы, как государственная структура, обращаетесь к частным лицам, которые обладают необходимой компетенцией для решения ваших проблем. Мы вам не подчиняемся, мы с вами сотрудничаем на фоне общего кризиса. С вас — информация, логистика и связи с правительством, с нас — наши таланты, способности, активы и знания. Это временное партнёрство, а не контракт, как в армии. Детали обсудим позже вместе со всеми участниками. Держите меня в курсе всех событий, связанных с Локи. Кречетски, конец связи.
Он разорвал соединение, не став слушать возражения Фьюри, и в кабинете вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь тиканьем настенных часов. Кабинет с его бумажным хаосом, юридическими папками и отчетами вдруг стал тихой, безмятежной и такой желанной бухтой перед лицом надвигающегося урагана вселенского масштаба. Павел медленно встал, подошел к панорамному окну, занимавшему всю стену, раскурил по новой погасшую трубку и окинул происходящее снаружи задумчивым взглядом. Он смотрел на вечерний Нью-Йорк, на зажигающиеся огни небоскребов, на темную, уже подернутую вечерней дымкой гладь залива, на огни кораблей. Где-то там, в этом городе, может быть, уже готовила свою атаку Локи, приказав Селвиг построить портальную установку. Отчеты о перестрелках, страховые случаи, юридические тонкости, гневные письма адвокатов — всё это отступало на второй, нет, на десятый план. Всё это могло подождать.
Прямо сейчас ему предстояла куда более сложная, тонкая и нервная задача, чем любой бой: объединить самых сильных, самых своенравных и самых ранимых героинь этого мира, чтобы дать отпор угрозе извне. Война с бумагами была окончена. Начиналась настоящая война. Война за само существование этого безумного, прекрасного и такого хрупкого мира.