По шкале от одного до восьми, сколько лет строгача мне даст добрый дядя судья, если узнает, что последние несколько часов я только и делал, что получал удовольствие в компании милой двенадцатилетней девочки?
Э-м-м, товарищ офицер я могу всё обяснить? Что-что все так говорят? Но я-то не как все! Это тоже все говорят? Ой, тогда меня подставили… Дайте угадаю, это тоже все говорят, да? Я так и знал.
Ладно. Шутки в сторону. На самом деле мне было приятно провести день с Акэно. Не то, чтобы её день рождение как-то отличался от наших обычных встреч. Разве что большой торт посреди стола и празднично украшенная гостиная дома, вот и все отличия. Те же карточные игры, те же полёты на заднем дворе, те же понимающие взгляды от её матери и раздраженные от её отца.
Впрочем, так было для меня. А вот для Акэно разница была.
Моё присутствие в этот день имело значение для неё. И не только потому, что у неё в целом было не так уж много знакомых, не говоря уже о настоящих друзьях, с которыми можно было разделить радость праздника дня рождения. Папа высокопоставленный падший ангел, мать из числа Пяти кланов японских магов и её личный статус как следующей наследницы священной огненной птицы Сузаку не располагали к большому количеству тесных, а главное искренних связей. Но и потому, что для Акэно я был её прекрасным рыцарем на белом коне, что делало меня куда более значительным, чем просто друг. И всем, абсолютно всем влюбленным девушкам нравиться, когда их принц обращает на них внимание и уделяет время.
Это был веселый день, хороший день.
На террасе тихо гудели бумажные фонари. Праздничные ленты ещё колыхались от ветра, а на низком столике остывал чай. Акэно — в лиловой юкате с узором из падающих лепестков сакуры, мой ей подарок — сидела рядом, свесив босые ступни с порога. Шюри протирала чашки, но не спешила уходить, её женская интуиция и опыт прожитых лет подсказывал, что вот-вот начнётся разговор, который она не захочет пропустить. Она должна время от времени уметь смущать свою дочь, как всякая хорошая мать, а как ей это делать, если у неё не будет подходящего для шантажа дочурки материала.
— Лулу… спасибо, что был весь день, — тихо сказала Акэно.
— Для этого Лулу было абсолютно невозможного отказаться от приглашения разделить чашечку чая с одной милой жрицей грома, — усмехнулся Лулу. — К тому же я был обязан знать, как на тебе будет смотреться эта юката, как только увидел её на витрине. И стоит сказать этот Лулу не прогадал, она тебе идёт. — Подслушивающая разговор детей женщина подавила просящуюся на лицо усмешку, мальчишка умел говорить то, что от него хотят слышать, какой опасный рыцарь у её малышки.
— Э-хе-хе. Тебе правда нравится?
— Конечно, — серьёзно кивнул на её вопрос. — Опасное оружие массового очарования.
Шюри перегнувшись через косяк, одобрительно кивнула:
— Подтверждаю, я всё видела. Сегодня при испытании этого оружия массового очарования было несколько жертв.
— Да-да, я одна из этих жертв! — Гордо заявил мальчишка, поддерживая веселый тон женщины.
— Видишь, — глаза матери хитро стрельнули в слишком довольного своим статусом “жертвы” мальчишку, с намёком для дочери.
— Мам… — смутилась Акэно.
— Что? Я всего лишь добрая мама, наблюдающая, как её дочурка ловко пленяет коварного дьявола, как и подобает будущей жрице. Продолжайте, я на подхвате — чай, печенье и благословение на свидан… то есть на «посидеть ещё десять минут».
— Мам! — Смущение Акэно выросло эскпоненциально.
— Всё-всё, поняла, ухожу.
Шюри скрылась на кухне, но дверь оставила приоткрытой — посуда звенела ровно настолько, чтобы «случайно» слышать каждое слово.
— Знаешь… мне было важно, что ты рядом именно сегодня, — призналась Акэно.
— Я заметил. По статистике твоих улыбок — рост на девяносто семь процентов, — ответил Лулу.
Акэно тихо улыбалась, она глядела на свои болтающиеся в воздухе ноги.
— Я загадала желание. На свечах.
Призналась она.
— И что пожелала, если не секрет?
— Секрет. Если скажу — не сбудется, — маленькая улыбка не покидала губ девушки.
— И вот мой дьявольски коварный план выведать сокровенное желание жрицы провалился. — Показательно сокрушался своей неудачи Лулу. — Хм-хм, может у тебя есть ещё какое-то желание, которое я мог бы узнать и выполнить взамен секретного первого?
— Возможно, — ответила Акэно болтая ногами.
— О, скажешь мне тогда?
— Возможно, — улыбка на миг стала шире на её лице.
— Какая таинственная неопределенность, я заинтригован, — впечатлился Лулу. — И что может сделать этот Лулу дабы услышать второе желание жрицы молний и грома?
— У меня на уме есть одна идея, — Акэно хитро прищурила глаза цвета темной сирени.
— Я весь во внимании, — прихорошился юный дьявол.
Где-то в кухне тихо хмыкнула Шюри. Дети.
— Тогда… — она набралась смелости, но всё равно не смогла избавиться от налёта смущения в своей последовавшей просьбе. — Погладь меня по голове. Как мама. Только без «маминого заклинания».
Где-то на заднем плане одна мама смахнула прочь гордую слезу с уголка глаз, её дочь так быстро выросла. Совсем скоро будет необходим разговор о “пестиках и тычинках”. Ах, как она ждала этого разговора и смущенных лиц дочери, которые та обязательно будет строить. Шюри припасла фотоаппарат специально для этого случая.
— Ах, поистине достойное желание. — Умудренно покивал мальчишка. — Что же, я дьявол давший слово. Приготовься, милая жрица, сейчас ты узришь технику, передававшуюся в моём роду из поколения к поколению: «Семьдесят две ладони дьявольского похлопывания»! — Горделиво провозгласил Лулу вскинув к небу открытой ладонью правую руку. — Две ладони, четыре, восемь…
С каждым новым отсчётом он мягко касался рукой макушки девушки, довольно щурившейся от следовавшего одного за другим прикосновением и поглаживанием.
— Тепло.
— Так этого достаточно дабы поведать мне второе желание? Смотри, я ведь не побоюсь использовать эту секретную технику ещё раз.
Девушка хихикнула.
— Ты смешной. И…
Дверь едва скрипнула.
— Не отвлекаю, голубки? — Когда две головы одновременно повернулись к ней, прозвучал специально громкий щелчок фотокамеры.
— Ма… — выдохнула Акэно, лицо которой залило красным румянцем, её мать поймала их как раз в тот момент, когда рука Лулу ещё лежала на её волосах.
— Нет, в самый раз! — Ответил вместо девушки мальчишка. — Мне как раз кое-кто должен был открыть своё второе сокровенное желание.
Второй рукой в это время он сделал жест, так чтобы его не видела Акэно, требующий чего-то, а конкретно копию только что сделанной женщиной фотографии. На что получил такой же незаметный для её дочери жест пальца вверх.
— Ого, — женщина удивленно распахнула глаза и рот, приложив ладонь к губам, — так я как раз вовремя, интуиция меня не подвела, я тоже хочу послушать чего может желать моя дочурка.
И мальчик, и женщина тактично промолчали о том, что дело вовсе не в какой-то там интуиции, а скорее в любопытном ухе все это время плотно прижатом к дверному косяку.
— Нет, — твёрдо заявила Акэно, — моё желание только для Лулу, я расскажу только ему.
На что женщина вновь ахнула, переведя взгляд на мальчика возле её дочери.
— Ты видишь это? — Спросила она у него, указав пальцем на Акэно.
— Вижу, — покивал Лулу.
— Меня уже променяли. Родная дочь!
— Правды ради это был обмен по весьма неплохому курсу, — вставил Лулу.
— Хмм, да, ты прав, — любое горе женщины было мгновенно забыто, когда она сделала вид, что размышляет над этим. — Но все равно! Я требую компенсации.
Женщина обвинительно указала пальцем на них.
— Да, твоя мать требует компенсации! — Лулу встал на сторону Шюри, старательно пряча улыбку.
— Рассказать маме всё будет достаточно.
Акэно растерянно смотрела на них ровно секунду. После чего надулась.
— Не смешно.
На что получила две широкие ухмылки в ответ. Только для того, чтобы надуться ещё раз.
Акэно стрельнула глазами в маму, после чего притянула к себе Лулу и прикрываясь рукой от матери что-то быстро прошептала на ухо мальчику. Покраснела. Сделала шаг назад.
— Спасибо, что пришёл.
И набравшись смелости быстро клюнула его в щеку, ещё раз покраснела, на этот раз даже ушами, и убежала в дом. Оставив Лулу наедине с Шюри.
Старшая женщина проводила дочь взглядом, после чего перевела взгляд на прикасающегося к месту на щеке, где её малышка оставила свой исчезающий след. И усмехнулась.
— Тебе так повезло, что этого не видел её отец.
На что получила глубокомысленный и красноречивый ответ.
— А… э… да.
— Не ожидал, да? — Понимающе протянула женщина.
— Угу, — кивнул он.
— Никогда не думала, что услышу из уст оракула как он не ожидал, как что-то произойдёт, — посмеялась над затруднением молодого дьявола взрослая Химэдзима.
— Ну знаете ли, не всё в будущем высечено в камне. Некоторые вещи остаются непредсказуемы. Особенно вокруг могущественных существ, — Лулу не побоялся и не думал дважды раскрывая одну из самых важных слабостей своей способности заглядывать в будущее судьб себя и всех вокруг него.
— Мой муж силён, — позволила себе смешок женщина, а после бросила хитроватый взгляд на приглянувшегося её дочурке дьявола. Дочь падшего ангела и чистокровный дьявол, наследник Столпа. До чего же забавной иногда бывала судьба. — И у меня есть ожидание, что будущий муж дочери не будет уступать.
Зелёные глаза мальчишки ярко вспыхнули.
— Я не плох… но думаю мне не помешает набрать ещё парочку лишних килограмм мускулов.
— Не помешает, — усмехнулась она. — Женщины Химэдзима любят, когда у их мужчин есть за что ухватится.
— Я запомню, — он отзеркалил её усмешку. — Спасибо за чай и торт, было очень вкусно.
— Торт помогала готовить Акэно.
— Тогда моя похвала и ей.
— Передашь ей сам, она оценит.
— Обязательно. Спасибо за гостеприимство. И до следующего раза, — подросток вежливо попрощался с женщиной.
— Приходи чаще, Акэно тоже это оценит, — его проводили до входной двери.
— Как только появится такая возможность, так сразу, — и посмотрев за спину матери Акэно, обратился к казалось бы к пустоте. — Скоро увидимся, Акэно. Торт был очень вкусным.
Закрыв за ним дверь, старшая женщина этого дома бросила взгляд в направлении, куда ранее убежала её дочь. И громко спросила.
— Я же говорила, что мамины уроки сработают, не так ли?
В ответ раздалось тихое и смущенное.
— Да.
Лулу не отошёл от дома Химэдзима далеко, тот ещё виднелся у него за спиной, как остановился и поднял глаза на уже потемневшее ночное небо.
— Кажется дождь собирается, — у него над головой не было ни облачка, только ярко светящиеся звёзды.
И всё же его ярко пылающие зелёным глаза видели бурю на горизонте. И от этого видимого только ему зрелища на его губах быстро росла одна из тех широких ухмылок, когда он собирался сделать что-то невероятно глупое, наглое и очень опасное. И он собирался сделать именно такое.
Его тело сантиметр за сантиметром облепила красная чешуйчатая броня, подражание чешуи И Драй Гоха, которую он не раз видел у Крушителя Баланса одной слишком увлекающейся жестокостью сражений валькирии. Тоуки и черта Баел, жизненная сила и чистое разрушение переплелись вместе, чтобы защитить его о той опасности, в которую он собирался с головой окунуться вот уже через миг.
Порыв телепортации и мир вокруг изменился. Безоблачное небо сменилось вспышками молний, огромным огненным столбом и волчьим воем совсем рядом, призывающим до костей.
— Курлык-курлык, мазерфакер!
Он появился громком, он появился нагло, он появился очень глупо — влетая двумя ногами в спину совсем не ожидавшего такого десятикрылого падшего. Отбросив последнего на несколько десятков метров лицом в грязь.
— Эй, Баракиэль, меня просили передать, что дом сам себя не уберёт, а потому поторопись. И да, на обратно пути прихвати свежего молока.
Глаз второго падшего ангела дернулся в раздражении. Он не узнал появившуюся пред ним фигуру, но он узнал голос. Он бы узнал его из тысячи.
— Отродье…
— Ага, Я! — Гордо признался новоприбывший.
В стороне от них с земли начал подниматься первый падший ангел. И он не выглядел особо довольным. За крутое появление приходилось платить.