Я Димасик? Но я же дроу! - Глава 1
Аннотация:
Попаданец от них к нам.
Он был магом-дроу, но накосячил с ритуалом бессмертия. Теперь он — Димасик, парень с синдромом Дауна, которого все считают беспомощным. Его новое тело стареет, разум стремительно деградирует, а магии в этом мире просто не существует.
Но Кайн не сдаётся. У него есть отчаянная цель и доступ к величайшему артефакту человечества — интернету. Пока мать в панике слушает его витиеватые речи, он ищет ответы: как вернуть силу, исправить ДНК и обмануть смерть?
Его главное оружие — разум и знания, а времени в обрез.
Глава 1
.
— Кто у нас хороший мальчик? Димасик хороший мальчик! У собачки боли, у кошечки боли, а у Димочки не боли.
Странно было наблюдать за немолодой женщиной с короткими каштановыми волосами, в синем закрытом платье до пят, которая дула на помазанную зелёнкой ладонь здоровенного парня и сюсюкалась с ним, словно с малышом.
Больше всего чувство странности испытывал сам парень на вид лет двадцати. Его лицо было простым и одутловатым, даже несколько туповатым. На голове чёрные волосы, небрежно подстриженные под горшок, словно неумелым парикмахером. Фигура хоть и массивная, но рыхлая — больше жира, чем мышц. Одежда на нём простая и большего чем нужно размера: чёрная футболка в дорожной пыли, аналогично запачкались свободные спортивные штаны.
Дело происходило посреди людной улицы. У парня нещадно трещала голова, которой он приложился об бордюр во время недавнего падения. А ещё у него под черепной коробкой крутилось множество мыслей.
«Что за безумный мир?! Почему я переродился человеком? Почему воспоминания пробудились только сейчас? И ладно человеком, но ещё каким-то неполноценным! Определённо, ритуал перерождения стоит доработать».
Димасик, как его звала стареющая мама, был в шоке. Минуту назад он был обычным умственно отсталым парнем, если слово «обычный» применимо к нему. Но он упал посреди дня на улице и шмякнулся головой о бордюр, после чего в ней что-то замкнуло. И раз! Он пробудил память прошлой жизни. Будто в одно мгновение прожил её.
Будь парень сообразительней, его бы личность не задавило на задний план. Да хотя бы на уровне обычного подростка. Но у него было сознание шестилетнего шкета, которого может обмануть первый встречный.
Так вышло, что память прошлой жизни оказалась куда сильнее, и это сознание подавило нынешнее. Так что место Димасика занял Кайн.
В прошлой жизни он был… дроу! Да-да, тем самым темнокожим остроухим тёмным эльфом, которые живут в подземельях и пещерах. Ни разу не дружелюбные и жестокие существа, как минимум, женская его пятая часть.
Почему пятая? Так это из-за особенностей их общества. Мальчики-дроу воспитывались отдельно от девочек при лютом матриархате. Но их жизнь — отдельная история.
Девушки-дроу варились в собственном адском котле. Каждая из них должна по достижении зрелости стать жрицей Ллос — жестокой богини-паучихи.
Воспитывали девочек крайне жестокими методами при искусственной жёсткой конкуренции. Поощрялись смертельные схватки, садистская и лютая месть и всё в таком духе. В итоге до становления жрицей доживала всего одна девушка из десяти. Это была лютая хтоническая хрень: суровое и властное существо, привыкшее к применению силы. И вот такая женщина, прошедшая через горнило пыток, разборок, смертельных дуэлей и выживания в паучьей банке, начинала собирать себе гарем.
Парней у дроу таким ужасам не подвергали. До подросткового возраста они жили вполне себе на уровне кого-то наподобие слуг в средневековье: вроде бы не скотина, но особого отношения не заслуживает.
Вот когда начинался подростковый бум, приходило понимание того, что девушек мало. За них начиналась конкуренция. А поскольку общество у них суровое и жестокое, то часто доходило до схваток со смертельным исходом.
В гарем к женщине могли попасть лишь лучшие из лучших. Самые сильные и суровые бойцы. Они же становились не только мужьями, но и охранниками жрицы.
Во взрослом возрасте женщины переставали убивать друг друга, как в молодости. Но котёл интриг у них не переставал кипеть.
До взросления доживали пятеро парней из десяти. Оттого и соотношение полов у дроу было один к пяти (мужчин больше).
До пятидесяти лет, то есть до совершеннолетия, Кайн был как все его сородичи. Лет с двадцати, то есть с момента начала полового созревания, он сражался за право вступить в гарем к какой-нибудь юной жрице. Но особыми талантами к фехтованию и воинскому искусству он не обладал. Физическая оболочка ему тоже досталась не лучшая — он не был склонен к изящной гибкости или огромной силе, или скорости, что ценится среди воинов. Зато магия давалась ему легко, но молодняк парней-дроу ей не учили.
Зачастую он проигрывал в этой конкуренции, выживая в дуэлях лишь чудом. В итоге к своим пятидесяти пяти годам он настолько устал огребать на дуэлях, что решил сдаться и поставить крест на женитьбе. Это было осознанное решение.
Однажды во время дуэли он чуть не погиб. Его с того света вытащил мужчина-маг. Большая редкость среди их расы, поскольку волшебство считается прерогативой жриц. И тогда он решил, что если так продолжится, то он рискует окончательно сгинуть.
Та дуэль что-то надломила в нём. Побывав одной ногой в могиле, он начал бояться смерти. Этот страх заставил его держаться подальше от дуэлей за право попасть в гарем. А ещё он жаждал познать волшебство жизни и смерти и пытался создать способ обезопасить свою жизнь — стать настолько бессмертным, чтобы убийство или несчастный случай не окончили его существование. Добиться этого можно было лишь с помощью магии. Поэтому он напросился в ученики к тому магу, который его вылечил.
Сто пятьдесят лет с хвостиком он потратил на постижение магических искусств. Вернее, учился у наставника он всего десяток лет. Всё остальное время занимался саморазвитием.
Воинские техники он забросил. Они ему были не нужны, поскольку от сражения за баб он отказался. И это его отчасти сгубило.
Один заносчивый дроу невзлюбил его за то, что он отказал этому хаму в оказании магических услуг. Этот мерзавец подстроил всё так, что вызвал Кайна на дуэль, от которой нельзя было отказаться, и прикончил его, отрубив голову. По сути это была казнь, замаскированная под дуэль. Ещё и время негодяй подобрал такое, когда маг находился в состоянии магического истощения после использования мощного ритуала. Если бы не это, то даже такой сильный воин был бы ему на одно заклинание. Второе он бы потратил на свою защиту.
К счастью, то, что его перед дуэлью истощило, было разработанным им за полтора столетия ритуалом перерождения души. Он предполагал, что после смерти душа возродится в другом дроу, после чего в ней пробудятся воспоминания прежних жизней. Это должно было дать лёгкий старт в подростковом возрасте.
Но что-то пошло не так. Он, во-первых, переродился не тёмным эльфом, а человеком, о которых ему доводилось слышать, но в глаза он их не видел. Во-вторых, память у него пробудилась не в детстве, а во взрослом по человеческим меркам возрасте. В-третьих, это явно был не его родной мир. Вокруг сновали громко гудящие волшебные повозки, дома были высоченными и из неизвестного камня, а главное — тут не было на поверхности испепеляющего солнца.
Память нынешнего тела давала мало ответов на множество вопросов. Его разум до пробуждения Кайна соответствовал шестилетке. Хорошо ещё, что он нормально говорить может. Хотя бы не придётся учить новый язык.
Что именно не так прошло с его перерождением, Кайн понял практически сразу. Он припомнил о том, как размышлял над своим перерождением. Ему не хотелось заново учиться ходить, говорить и всё такое. Он хотел сразу получить подготовленное тело. Для этого и выбрал возраст полового созревания. А он у дроу начинается в двадцать. Димасику как раз недавно стукнул двадцатник. Удар головой лишь стал катализатором.
Но всё же: почему человек?! Почему неполноценный? Такого он явно в ритуал не закладывал.
«А ведь я умер двухсотлетним девственником! — внезапно подумал он. — А сейчас я двадцатилетний девственник… Жизнь жестока — любой дроу подтвердит».
— Димочка, что с тобой? У тебя что-то болит? — мать этого тела напомнила о реальности вокруг, внимательно его разглядывая.
— Всё в порядке, госпожа, — Кайн, как и любой мужчина из его расы, испытывал подобострастие перед женщинами и подсознательно их опасался.
От самки дроу никогда не знаешь, чего ожидать. В одно мгновение она требует, чтобы ты её ласкал. Потом внезапно может начать тебя хлестать плёткой. Поэтому вежливость и спокойствие в смеси с игрой словами на минном поле — вот три оружия мужчины.
На самом деле у молодого человека жутко болела голова. Он сложил кончик указательного и большого пальцев правой руки в круг, который напоминал знак «Окей». Это не сигнал окружающим, а попытка активировать целебные чары.
В следующее мгновение Кайн испытал жуткое потрясение, сравнимое с недавним пробуждением воспоминаний. Его охватила паника, которая заплескалась в глазах. Он не чувствовал ману! Ту самую волшебную энергию, которая позволяет магам колдовать. Он не мог понять: это он лишился магических способностей или это мир настолько жуткий, что в нём отсутствует мана?
Магия, к которой он за полтора столетия привык настолько, что не представлял без неё жизни, внезапно стала ему недоступна. Эта мысль сделала его реакции на окружающий мир такими же, как у Димочки до этого. То есть он смотрел на окружение пустым глупым взглядом.
Мама, которая после его странного ответа с использованием слова «госпожа» в моменте испугалась за сыночку, увидев его привычный тупой взор, сразу же успокоилась.
— Пойдём домой, сыночка, — повела она его за ручку, словно бычка на заклание.
Глубоко шокированный Кайн, испытывающий душераздирающие муки, безропотно следовал за ней. Он мог принять перерождение в человека. Мог принять даже то, что его тело неполноценное даже по людским меркам. Но лишение магии… Этого он никак не мог принять и осознать. Его будто нокаутировали этой новостью.
В таком пришибленном состоянии его завели в подъехавший трамвай.
Для Димочки это была далеко не первая поездка в подобном транспорте. Он почти всегда относился к таким путешествиям с восторгом. Ему хотелось бегать по салону, дёргать за ручки, открывать и закрывать окна. Но мать, которая в таких случаях его сопровождала, всегда его останавливала, чтобы не устраивать скандалов с другими пассажирами.
Восприятие Кайна в этот момент почти не отличалось от Диминого — он разглядывал внутренности трамвая с восторгом. Но причина крылась в ином. Фактически, он впервые видел столь сложный артефакт, который при этом был создан обычными людьми без толики маны. Так он ещё и ехал на нём под грохот колёс.
— Госпожа, — пожирал он глазами интерьер трамвая, на время отрешившись от чувства ужаса, который дарила ему утрата магии.
— Димочка, это ты мне? — удивлённо распахнула глаза мама. — Где ты нахватался таких слов? Называй меня мама, как раньше.
— Простите, почтенная родительница, — виновато склонил голову Кайн. — Я просто хотел спросить: на каких принципах работает сей чудный артефакт?
— Э-э-э… — в глазах женщины будто на мгновение отразились два синих экрана. Возможно, это было отражение рекламного билборда за окном, но это не точно. — Сыночка, ты очень странно заговорил… Такого с тобой ещё не случалось. Это какое-то обострение? Хм… — на её лице отразилось беспокойство. — Ох! Ещё одно посещение психолога в этом месяце я не потяну. А на третью работу у меня попросту не хватит ни времени, ни сил…
— Простите, что заставил вас волноваться, почтенная матушка…
Для Кайна память его тела была подобна решету. В своей прошлой жизни он мог выловить мельчайшие мгновения и детали. В этом же мозге он даже не сумел найти, как правильно обращаться к родительнице. Поэтому старался подобрать правильный вариант. Назвать же её просто мама, как она предложила сама, его тёмно-эльфийский мозг отказывался. В их обществе за такое укоротили бы на голову или прописали бы порцию плетей.
— Опять? — тяжело вздохнула женщина с усталым видом. — Ладно, — махнула она рукой. — Что за артефакт?
— Вот этот артефакт, — обвёл Кайн рукой салон. — Который называется трамвай.
— Ах, трамвай! — прорвалось облегчение у дамы. — Он ездит по железным рельсам и питается от проводов электрическим током.
— Питается?! — ошалело округлил глаза Кайн. У него по спине от ужаса пробежал табун мурашек. — Трамвай живой? Мы что, находимся внутри прирученной химеры? В её брюхе?!
— Боже, дай мне сил! — закатила глаза женщина и украдкой осмотрелась по сторонам. Обнаружив, что пассажиров в салоне мало и никому они не интересны, она с облегчением выдохнула. — Нет, трамвай не живой. Это машина, которую рабочие сделали на заводе.
— Но как машина может питаться? — как только Кайн выяснил, что он не находится внутри брюха химеры, ему стало легче. Страх отпустил его.
— Это не то питаться… — замолкла собеседница, подбирая слова. Это было непросто, как и любое объяснение чего-то сложного ребёнку простым языком, особенно если не знаешь нюансов. — Когда человек ест — он питается едой. Но также это понятие используется для приборов. Они потребляют электричество, то есть питаются им. Понятно?
— Понятно, почтенная матушка, — вежливо склонил голову Кайн. Он понял, что спутница сама плохо разбирается в трамваях, возможно, и в других артефактах. Получить от неё достойное объяснение будет непросто, если вообще возможно. Нужно действовать иначе.
Тут ему в голову пришло воспоминание о том, что у его матушки имеется невероятный артефакт, который предоставляет доступ в информационную сеть. И если хорошо попросить, она даст воспользоваться этим артефактом.
— Достопочтенная матушка, дозволено ли мне будет использовать ваш смартфон? — одарил он её подобострастным взглядом, как и положено мужчине-дроу при общении с женщиной.
В ответ на это спутница часто заморгала, смотря на него дикими глазами.
— Кошмар! А где истерика с громкими требовательными воплями дать смартфон? — тихо прошептала она себе под нос. — Похоже, одним визитом к психологу не отделаться… Что мы будем есть в следующем месяце?
— Простите, матрона, я вас чем-то обидел? — сжался дроу, заметив её расстройство. Обычно от жрицы Ллос после такого следовал удар плёткой или пинок ногой, если до плети тянуться далеко или лень.
Вместо ответа она прикрыла глаза и принялась массировать виски.
— Ух, как это тяжело… — она достала из сумочки телефон и отдала сыну. — Держи. Смотри свои мультики.
— Благодарю.
Пальцы Кайна, к его удивлению, действовали довольно проворно. Несмотря на дырявую память, его тело великолепно справляюсь с управлением диковинным артефактом. Пальцы будто зажили своей жизнью.
Нажатие на кнопку сбоку. Чернота сменилась сначала на осветлённый фон с красными волнистыми полосами и часами в цифровом виде.
Подушка указательного пальца заскользила по экрану снизу вверх. Открылось основное меню с портретом какого-то мужчины. Как подсказала память — это изображение певца, певшего про рюмку водки на столе. Его любит слушать матушка.
Далее палец надавил на одну из множества иконок, после чего открылась страница поискового запроса.
Дальше начались некоторые трудности. Печатал текст он шустро и на автомате. Если задуматься над своими действиями, то процесс стопорился. Поэтому Кайн научился отстраняться от осознанного управления.
Первый запрос оказался неудачным. Оказывается, если написать «как работает артефакт под названием трамвай», ответа на этот вопрос не получишь. Лишь кучу новостей о трамваях со всей России — это страна, в которой он очутился.
У него ушло не меньше дюжины попыток на то, чтобы получить ответ. Работать с поиском во всемирном информационном хранилище оказалось довольно непросто. Для этого требовались специфические навыки.
И вот, наконец, он с удовольствием погрузился в чтение Википедии, узнавая многое об истории трамваев и принципах их работы. Этой информации ему показалось мало, и он дошёл до изучения схемы работы электрических двигателей.
В этот момент мама вырвала у него из рук смартфон и уставилась на экран.
— Слишком тихо для мультиков, — хмурилась она. — Ты что там искал? Неужели опять голых де…
В следующий момент она резко замолчала и с удивлением начала переключать множество вкладок.
— Трамвай, чертёж трамвая, принципы работы, инструкция по ремонту трамвая, принципы работы электрических двигателей… — бормотал она с круглыми глазами. — Сынок, — перевела она него взгляд от экрана. — Ты чем занимался вместо просмотра мультиков?
— Я изучал этот невероятный артефакт, — обвёл он рукой салон трамвая, заставив спутницу сжать губы. — Разве нельзя?
— Нет-нет, можно. Просто я удивлена. Вставай, нам пора выходить. Следующая остановка наша.