• Boosty Shared
• Виталий Петров

• T

• атака титанов
• глава

17к символов

* * *

14 июня, 840 год

Территориальные воды острова «Парадиз»

Эсминец «Инмарк»

Майор органов общественной безопасности Марлии Константин Хорст никогда не представлял, что его жизнь переплетётся с военным ремеслом, полным крови, приказов и безжалостных расчётов. Худощавый белокурый мальчишка из тесного, вонючего гетто Ребелио, где улицы были завалены мусором, а воздух пропитан запахом дыма от костров, в детстве не мог даже поднять руку, чтобы защититься от уличных хулиганов, которые били его за «эльдийскую рожу». А теперь он — уважаемый офицер Марлийской армии, с аккуратно подстриженной бородкой, скрывающей шрамы от ожогов, и серой формой ООБ, которая сидит на нём, как вторая кожа, символизируя власть, которой он когда-то боялся и ненавидел.

В юности, когда по всей стране гремела всеобщая мобилизация, элдийцев вроде него, презираемых и маргинализированных, загребали в армию без разбора. Листовки с яркой пропагандой, развешанные на стенах гетто, обещали добровольцам еду, жильё и даже гражданство — «стань героем Марлии!».

Но на деле это был билет в один конец на скорую смерть, с мизерным шансом на выигрыш. Выходцев из гетто, таких, как он, отправляли в самое пекло — на горячие участки фронта, где их, вооружённых ржавыми винтовками и гранатами прошлого века, бросали в атаку на пулемётные доты врага, как расходный материал. Они бежали вперёд, падая рядами под градом пуль, чтобы основные марлийские силы не понесли «лишних» потерь. Все в гетто знали: элдийцы — пушечное мясо, но многие, включая того самого мальчишку, хотели рискнуть, чтобы вырваться из нищеты и унижений.

Ужасы той войны невозможно передать словами — они въедаются в душу, как ржавчина в металл. Константин Хорст до сих пор никому не рассказывает о том, что видел: о молодых парнях, разорванных снарядами на куски, о полях, пропитанных кровью и гнилью, о криках раненых, которые эхом отдавались по ночам в его кошмарах. По сути, настоящий Хорст давно погиб — пьяный, в эйфории от «победы», он отмечал захват вражеского штаба вместе с другими офицерами. Взрыв противопехотной мины разнёс их всех в клочья, оставив только обугленные останки и запах горелой плоти. В тот же день пропал без вести рядовой солдат Эрик Вальден, элдиец из гетто, — обычный парень, никому не нужный в той мясорубке. О нём не вспоминали, не искали; война поглотила его, как тысячи других.

Но один выжил — с тяжёлыми ожогами, изуродовавшими лицо в маску шрамов, и полной потерей памяти, где прошлое стёрлось, как мел с доски. В полевом госпитале, под гул артиллерии, его опознали только по обгоревшей форме офицера — никто не стал копать глубже в хаосе войны. Тот рядовой, которому сулила верная смерть в окопах, вытянул сразу несколько лотерейных билетов.

Стоя в карауле у палатки, он слышал, как молодой офицер Хорст скулил по ночам, оплакивая семью, умершую от загадочной болезни, — сам чудом выживший от той же напасти. А в госпитале, в спешке и без тщательной проверки крови, медики просто начали лечение «офицера» по его карте, не подозревая подмены. Эта цепь случайностей — от взрыва до госпиталя — превратила безродного элдийца в марлийского аристократа, чью жизнь он украл, и привела к богатству, которого он никогда не знал: тёплые комнаты, уважение, власть.

— Судьба — та ещё юмористка, — не раз ловил себя на этой мысли майор, глядя в зеркало на своё изуродованное лицо, где шрамы напоминали о цене этой «удачи».

У настоящего Хорста было большое будущее — штабная крыса в столице Марлии, с ночными оргиями, вином и безнаказанностью. Но «амнезия» и подозрения вынудили перевестись в ООБ — органы общественной безопасности, где работа была грязной, а риски — реальными.

В детстве эти люди в синих формах с дурацкими фуражками и ружьями за спиной колотили его, шестилетнего, просто за то, что он элдиец. Для них это было развлечением, не караемым законом, а иногда даже поощряемым сверху. И вот он стал одним из них — в серой форме, с пистолетом на поясе, патрулируя улицы и подавляя бунты.

— Откуда в людях столько жестокости? — устало спросил себя офицер, стоя на палубе эсминца, где солёный ветер хлестал по лицу, а волны бились о борт с глухим рокотом.

Он склонился над решётчатым полом, окидывая взглядом трюм внизу: полсотни элдийцев, набитых, как сельди в бочку, в тесноте и духоте, где воздух был тяжёлым от пота и страха. Они жались друг к другу, перешёптываясь дрожащими голосами или тихо плача, их лица — бледные маски отчаяния под тусклым светом ламп. Хорст, выросший в таких же гетто, с их грязными переулками и голодными детьми, теперь вёз их на убой, как скот.

— Хотя… Лучше бы и вправду расстреливали, чем так… — подумал он, чувствуя, как ком в горле душит, а пальцы сжимаются в кулаки так, что ногти впиваются в ладони.

Элдийцев, осуждённых за преступления, не казнили пулей, как других. Их отправляли на остров с ироничным названием «Парадиз» — рай для тех, кого ждёт ад. Там их превращали в монстров. Буквально. Когда Хорст, ещё капитаном, узнал об этом, он заперся в каюте на сутки, пытаясь осмыслить. В детстве он слышал легенды: его народ в древности обращался в титанов — гигантских, человекоподобных чудовищ, сеющих хаос по миру. Он считал это пропагандой, пока не увидел их на фронте: титаны материализовывались в тылу врага, их парящая плоть дымилась, а пустые глаза горели голодом; они хватали солдат, рвали на части, жуя с хрустом костей.

А здесь, на острове, это было системой: преступникам кололи раствор в шею, и они мутировали в этих тварей — безмозглых, ведомых только инстинктом есть человеческое мясо. В военное время элдийцев использовали как живое оружие, в мирное — сбрасывали за стену, где они рыскали в поисках добычи.

— Простите… — прошептал майор, опустив голову, чтобы скрыть влагу в глазах, и резко развернулся, шаги эхом отдавались по палубе. Он направился на капитанский мостик, где гудели приборы и пахло машинным маслом, чтобы следить за обстановкой через стёкла, запотевшие от солёного воздуха.

Порт «Парадиза» был крепостью, но бдительность — закон.

Три эсминца, включая «Инмарк», с грохотом двигателей везли заключённых, а крейсер следовал поодаль, его силуэт чёрным тенью маячил на горизонте, готовый к залпу, если титаны полезут из-за стены. Восемь лет назад диверсия офицера ООБ обошлась в сто сорок семь жизней — с тех пор начальство не рисковало, добавляя военных моряков и корабль огневой поддержки. Эсминцы сбавляли скорость, скрипя швартовыми, готовясь причалить к каменным пристаням, где ветер нёс запах йода и ржавчины. Крейсер разворачивался, орудия лязгали, нацеливаясь на тёмную стену.

Хорст с другими офицерами ждал на мостике, пока корабли встанут на якорь. Выгрузка «груза» — элдийцев — падала на рядовых: они тащили их по трапам, сортируя по спискам. Старшим, как он, оставалось подняться на стену, где выстроят заключённых для «приговора».

По уставу ООБ всё было формально — речи, документы, — но на деле: укол в шею, судорога, и пинок за стену, где раствор начинал действовать.

Редко проводили допросы, если были основания, — шанс на помилование был мизерным, единицы возвращались домой. Но офицеров больше интересовали ставки на «бегунов». Одного элдийца, выбранного случайно, отпускали без укола, указывая путь к «городу демонов» — местных свободных элдийцев. Это была ловушка: титаны, не доставая стены, гнались за ним, давая фору в пару минут. Если народу много, как сегодня, отпускали нескольких, разбрасывая в разные стороны. Офицеры хохотали, ставя на расстояние — сколько метров жертва протянет, прежде чем её разорвут в клочья. Хорст участвовал, чтобы не выдать себя, но каждый раз это жгло внутри, как кислота.

— Время пока не пришло, да и я — не «Филин», — грустно подумал майор, уставившись через стёкла мостика на длинную, высокую стену, подсвеченную прожекторами, как неприступный бастион. Море плескалось тихо, а в трюме слышались приглушённые всхлипы — последние отголоски жизни тех, кто ещё не знал, что их ждёт.

По правую сторону от эсминца «Инмарк» уже кипела выгрузка «груза» — элдийцев выводили на причал под лязг цепей и грубые окрики солдат ООБ. Их сортировали по спискам, выстраивая в неровные шеренги, где слышались только приглушённые всхлипы да шорох шагов по каменным плитам. С левой стороны творилось что-то странное: солдаты ООБ и матросы с соседнего корабля «Конверг» суетились, как потревоженный улей, бегая туда-сюда у временных административных построек — хлипких деревянных сараев, покрытых облупившейся краской и ржавыми листами жести.

На капитанском мостике, где пахло машинным маслом и солёным морским воздухом, офицеры заметили эту возню и тут же начали строить дурацкие теории: от саботажа до шпионов. Константин Хорст, стиснув зубы, слушал их болтовню через стёкла мостика, но всё это вызывало только раздражение, как песок в ботинках. Не желая тратить нервы на пустые домыслы, он поправил серую форму, холодную от ветра, и решительно спустился по трапу на сушу, где морской бриз нёс запах йода и ржавчины с пристаней.

Едва ступив на причал, к нему подбежал молодой офицер, запыхавшийся, с красным от волнения лицом, и двое солдат из безопасности, чьи винтовки болтались за плечами. Их глаза блестели тревогой, а голоса дрожали.

— Господин майор, разрешите доложить… — начал офицер, но Хорст оборвал его, бросив взгляд в сторону элдийцев, чьи лица, серые от страха, мелькали в толпе.

— Говори, — буркнул он, стараясь не смотреть на отчаяние в их глазах, на скованные руки и опущенные плечи.

— У здания администрации, казарм и склада выбиты двери. Со склада украдены почти все припасы — консервы, вода, медикаменты. В одной из комнат администрации найдены следы пребывания человека… — выпалил офицер, вытирая пот со лба.

— Нарушитель? — Хорст приподнял бровь, чувствуя, как внутри шевельнулось что-то между удивлением и тревогой. — Это ещё что за чертовщина?

— «Может, бегун? Хотя нет, на «Парадизе» бегуны не выживают… Но это же Парадиз! Тут всё, что угодно, может случиться», — мелькнула мысль, пока он окидывал взглядом порт, где тени от прожекторов плясали на каменных стенах.

— Впервые за всю службу в ООБ слышу такое, — нахмурился майор, потирая подбородок, где шрамы от ожогов натягивали кожу. — Узнали, когда этот гад был здесь в последний раз?

— Старший лейтенант Аккель считает, что нарушитель покинул порт примерно день назад. Нашёл пустые банки из-под консервов в жилой комнате администрации, — ответил офицер, нервно теребя ремень.

— Ясно, — протянул Хорст, задумчиво глядя на далёкую стену, что возвышалась над портом, как безмолвный страж. — Экипаж «Конверга» в курсе? Капитана оповестили?

— Так точно! Сэр Аккель уже отдал приказ о разведке местности — проверяем на предмет засады или шпионов! — отчеканил солдат, стоя по стойке смирно.

— Оливер! — крикнул Константин своему подчинённому, который выстраивал элдийцев в неровные линии на причале, подгоняя их окриками. — Ты всё слышал?

— Так точно, господин майор! — отозвался Оливер, парень в синей форме, окружённый вооружённым отрядом. Он повернулся к заключённым, чьи лица были смесью страха и ненависти. — Слышали, уродцы? Садитесь на задницы и дышите морским воздухом, пока разрешаю! Можете поглазеть на море — не благодарите!

Дальше началась разведка.

Солдаты обшарили всё: прибрежные скалы, где волны с шипением бились о камни, оставляя пену; территорию порта, где песок хрустел под ботинками, а ржавые цепи у пристаней позвякивали на ветру; даже воду у причалов, где матросы светили фонарями, выискивая тени возможного лазутчика. Час поисков — и ничего. Ни следов, ни намёка на нарушителя. С внешней стороны острова никого не нашли, а за стену лезть было запрещено под страхом смерти. Устав ООБ был строг: за стеной — территория титанов, и любой, кто туда сунется, рискует стать их кормом. В итоге командование, посовещавшись под гул двигателей эсминцев, решило продолжать операцию, пока не стемнело. Нельзя было тянуть — превращение элдийцев в титанов не терпит задержек.

Обычно всё делалось по чёткому распорядку, но сегодня решили ускориться: обратить всех разом и выпустить сразу трёх бегунов с небольшими интервалами, чтобы увести титанов подальше от стены. Это нарушало правила, но офицерам было плевать — главное, уложиться в сроки и доложить начальству о нарушителе. Как и ожидалось, не обошлось без проблем: несколько элдийцев, обезумев от страха, попытались сопротивляться, кинувшись к воде в надежде сбежать. Их быстро уложили выстрелами — хлопки винтовок эхом отразились от скал, а тела осели на камни, оставляя тёмные пятна.

Бегунов выбрали быстро, ориентируясь на телосложение.

Двое мужчин — крепкие, широкоплечие, с угрюмыми лицами — и одна девушка, невысокая, с короткими каштановыми волосами, спутанными от грязи. Она участвовала в бунте, но её скрутили, заломив руки за спину. Всех троих поставили на колени у края стены, связав руки верёвками, которые впивались в кожу. Шансов на сопротивление у них не было — солдаты стояли сзади, винтовки наготове.

Первого бегуна, высокого блондина в потрескавшихся очках, вытолкнул майор с «Конверга», даже не удосужившись сказать пару слов. Хорст, в отличие от него, ещё сохранил крупицы совести. Он наклонился к девушке, чувствуя, как её дрожь передаётся через холодный воздух, и прошептал:

— Беги вперёд, до стен города демонов. Может, добежишь.

— Тварь, надеюсь, ты сдохнешь в… А-а! — она не договорила — сильный удар в спину отправил её вниз, на песок. Она рухнула с криком: — Тварь! Чтоб вы все сгорели в аду!

— Дура, беги, пока можешь! — рявкнул лейтенант с добродушным лицом, чья мягкость казалась неуместной среди винтовок и крови.

Хорст подошёл к последнему бегуну — шатену, крупному, в рваном бежевом костюме, чьи глаза горели ненавистью.

— Последние слова? — спросил майор, стараясь не встречаться с ним взглядом.

— Чтоб тебя конь отъебал, сука, — прорычал тот низким голосом, сплюнув на камни.

— Оригинально, — хмыкнул Хорст, почти уважая его дерзость. — Беги направо, к скалам. Может, там спрячешься и выживешь.

— Да пошёл ты! — огрызнулся бегун, но его уже толкнули вниз. Он рухнул на песок с глухим ударом.

— Майор, сколько секунд даём? — спросил капитан ООБ, стоявший рядом, поправляя фуражку.

— Этот парень — юморист, любит повеселиться, — сказал Хорст, глядя, как три фигуры удаляются в пустыню, их силуэты мелькают в пыльном мареве. — Пятнадцать секунд хватит.

— Взвод, пятнадцать секунд! — гаркнул капитан, поднимая руку.

Рядовые выстроились вдоль стены, сжимая шприцы с розоватой жидкостью, что поблёскивала в свете прожекторов. Атмосфера была тяжёлой, как перед грозой. В воздухе витали безнадёжность и страх, давящие на виски, как свинец. Заключённые на коленях — мужчины, женщины, даже подростки — смотрели вниз, в песок, или на море, где горизонт был пуст. Хорст чувствовал их отчаяние, как холодный пот на спине. Три бегуна бежали в пустыне, их шаги поднимали облачка пыли, а секунды тянулись, как вечность.

— Время! — крикнул капитан, взглянув на часы.

«Началось…»

Хорст закрыл глаза, не желая видеть, как солдатам колют раствор в шеи и сбрасывают вниз. Яркие вспышки света, похожие на молнии, и глухие взрывы, от которых дрожала стена, пробивались даже сквозь веки. Он стиснул зубы, чувствуя, как горло сжимает ком. Сколько бы раз он ни видел это безумие, привыкнуть было невозможно. Через несколько секунд канонада стихла, и майор заставил себя открыть глаза.

«Титаны…»

Перед ним стояли человекоподобные твари — уже не люди. Их размеры варьировались: от трёх до пятнадцати метров, с непропорциональными конечностями, то слишком длинными, то уродливо короткими. Кожа серая, местами парящая, как после ожога, без половых признаков, с лицами, застывшими в безумных гримасах — оскаленные рты, пустые глаза, где не было ни искры разума.

Узнать в них бывших людей можно было только по волосам, если они сохранились, или по смутным чертам лица, искажённым мутацией. Толпа этих уродцев внизу сначала пялилась на солдат на стене, их головы покачивались, как у марионеток, но вскоре их внимание переключилось на бегунов, чьи фигуры мелькали в пустыне. Монстры рванули за ними с тяжёлым топотом, поднимая тучи песка, забыв про стену и людей на ней.

Солдаты наверху зашевелились, некоторые нервно сжимали винтовки, понимая, что без крейсера в море, готового открыть огонь, половина бы уже сбежала в порт.

«Страшное дело… Грешное…»

Хорст не хотел видеть, как титаны догонят бегунов, как их крики оборвутся в пустыне. Он молча развернулся, шаги гулко отдавались по каменной лестнице, ведущей в порт. Ветер с моря хлестал по лицу, неся запах соли и ржавчины. Он не был один — по другим лестницам спускались угрюмые солдаты и офицеры, чьи лица были мрачнее тучи. Мало кому нравилось это зрелище, где людей рвали на части безмозглые твари. Хорст, несмотря на годы службы, всё ещё чувствовал дрожь в пальцах, когда думал об этом.

— Надо выпить… Пока никто не видит, — пробормотал он, оглядываясь на пустынный порт, где только лязг цепей и далёкий шум волн нарушали тишину.