Mushoku Tensei. Глава 41. Карма
24к символов
* * *
За годы странствий по пыльным дорогам, продуваемым ветрами равнинам и узким горным тропам я повидал самых разных путников. Они мелькали перед глазами: от простых крестьян с потрёпанными котомками и авантюристов с горящими глазами до бряцающих доспехами рыцарей на могучих скакунах и целых караванов из роскошных карет, окружённых свитой в пёстрых ливреях.
Иногда, в долгие часы пути, когда разум ищет хоть какое-то развлечение, я ловил себя на том, что наблюдаю за этими попутчиками. Кто они? Куда идут? Что их гонит вперёд — жажда приключений, долг или, может, бегство от прошлого?
В такие моменты, под монотонный скрип колёс или стук копыт, меня тянуло на философию: я размышлял о судьбах этих людей, об их мечтах, победах и поражениях. Это было не просто праздное любопытство — годы наблюдений научили меня читать путников, как открытую книгу. По походке, по тому, как они держат оружие или как горбятся под тяжестью ноши, я мог угадать, кто они и чего хотят. Иногда даже их намерения угадывались по одному взгляду.
Но в тот момент, когда я разглядел силуэт, проступающий сквозь завесу надвигающейся метели, все мои инстинкты закричали об опасности. Слишком уж много пафоса и мощи было в этой фигуре — в её размашистой походке, в том, как она двигалась, словно сам ветер подчинялся её шагам. Это был не просто очередной странник, заблудившийся в горах. Нет, это был кто-то, кто шёл сюда с целью, и эта цель явно не сулила ничего хорошего.
Внутри меня закипала ярость, смешанная с раздражением.
Только-только удалось поднять настроение Лилии, отвлечь её от тяжёлых мыслей, а мы наконец-то взяли первое задание. И тут, мать его, появляется какая-то рандомная хуесосина с дороги, готовая всё испортить!
Я стиснул зубы, чувствуя, как кровь стучит в висках, но вслух ничего не сказал.
Вместо этого я молча, с напускной уверенностью, спрыгнул с передка телеги, обойдя Лилию, и ступил на холодный, слегка припорошенный снегом камень. Подошвы хрустнули по тонкой корке льда, и я ощутил, как морозный воздух обжигает лёгкие.
— Будьте готовы ускориться, — тихо, но твёрдо произнёс я, бросив взгляд на своих спутниц. — Но без паники. Может, удастся мирно поговорить с этой милашкой.
Я не отошёл далеко от телеги — всего на несколько шагов вперёд, чуть дальше морды лошади, которая фыркнула, выпуская облачка пара в холодный воздух.
Этого расстояния хватило, чтобы разглядеть силуэт поближе.
Метель слегка рассеялась, и я увидел её — женщину. Молодую, с длинными светлыми волосами, аккуратно собранными в тугой узел на затылке, несмотря на ветер, что трепал края её тёмного плаща. Её глаза — золотые, с лёгким бледноватым оттенком, словно полированное золото, — горели даже на расстоянии, будто два фонаря в ночи. Они были не просто яркими, а будто светились изнутри, пронизывая метель. На висках, чуть ближе к глазам, я заметил странные детали: то ли чешуйки, поблёскивающие, как рыбья кожа, то ли тонкая сеть вен, слегка просвечивающая под бледной кожей. Её лицо было красивым, но холодным, словно высеченным из мрамора: острые скулы, тонкие губы, на которых играла лёгкая, почти насмешливая улыбка. Эта улыбка не обещала ничего хорошего — она была как у хищника, который уже загнал добычу в угол и теперь просто наслаждается моментом.
Но самым странным было ощущение знакомости. Эта женщина казалась мне знакомой. Не просто мельком увиденной в толпе Гильдии или на рынке в каком-нибудь городе. Нет, это было чувство, будто мы встречались не раз, будто между нами был какой-то контакт, разговоры, может, даже общие дела. Но откуда? Может, это было в те дни, которые я до сих пор не могу восстановить? Я нахмурился, пытаясь поймать ускользающую нить воспоминаний, но времени на раздумья не было.
Не дожидаясь, пока она подойдёт слишком близко, я решил взять инициативу в свои руки.
Закинув сложенное копьё на плечо, я изобразил самую непринуждённую улыбку, на какую был способен, и начал:
— День добрый, — мой голос звучал спокойно, почти дружелюбно, но внутри я был напряжён, как струна. — Пешая прогулка среди гор — не самое лёгкое занятие, особенно когда метель вот-вот разыграется. Не нужна ли помощь?
Она остановилась, и её золотые глаза удивлённо расширились, будто я не помощь предложил, а выдал нечто совершенно абсурдное — например, вызвался станцевать посреди снежной бури. Она чуть наклонила голову, разглядывая меня, и в её взгляде мелькнуло что-то вроде любопытства, смешанного с лёгким презрением.
— Ты? — её голос был глубоким, строгим, но с мягкими, почти бархатистыми нотками, которые делали его обманчиво приятным. — Предлагаешь мне помощь?
Я пожал плечами, сохраняя расслабленную позу, хотя пальцы крепче сжали древко копья.
— Обычное дело в горах. Сегодня ты поможешь кому-то, завтра помогут тебе. Карма, знаешь ли, такая штука. Да и святой Милис точно не одобрит, если мы пройдём мимо нуждающегося.
— Вы из Милиса? — в её голосе прозвучала лёгкая насмешка.
— Паломники, — ответил я, не моргнув глазом, хотя ложь далась легко. — Точнее, мои наниматели, что сейчас сидят в телеге. А я — нанятый авантюрист, охраняю их. Всё просто.
Она склонила голову набок, словно оценивая, насколько правдивы мои слова. Её улыбка стала шире, но в ней не было тепла — только холодный расчёт.
— И что же паломники Милиса забыли в Асуре? — спросила она, и в её тоне сквозила явная ирония.
Я выдержал паузу, подавляя желание ответить что-нибудь колкое.
Вместо этого я продолжил в том же спокойном тоне:
— В Роа активно строится новый храм на месте бывшего невольничьего рынка. Святая дева Элиза должна была доставить туда одну из святынь и освятить землю. Миссия завершена, всё прошло как по маслу. Теперь мы возвращаемся, надеясь на мирную поездку, без лишнего пафоса и демонстрации силы, — я сделал акцент на последних словах, глядя ей прямо в глаза. — Хочется просто поболтать по-дружески, без всяких… недоразумений.
— Это намёк? — её голос стал чуть резче, но улыбка не исчезла.
— Ну, не я же вышел из метели с горящими глазами и направился прямиком к телеге, источая такую ману, что мои друзья чуть не поседели от напряжения, — я нахмурился, позволяя своему голосу стать жёстче. — У тебя явно есть причина быть здесь. И лучше бы тебе ею поделиться, пока погода совсем не испортилась.
Она рассмеялась — коротко, но искренне, и её смех прозвучал как звон колокольчиков, но с неприятным металлическим оттенком. Она явно была довольна, хотя я не мог понять, чем именно.
— Около года назад в этих горах появился некто, кто начал охотиться на драконов, — начала девушка, и её голос стал ровным, почти деловым. — Поначалу это не вызывало у меня или моего брата никакого интереса. Местные драконы — дикие, неразумные твари, и их судьба нас мало волнует. Они сами нередко становятся причиной собственной гибели. Но буквально за пару лет было убито несколько десятков особей, одна за другой. И не просто убито — некоторые из них были… препарированы с какой-то пугающей методичностью. Следы, оставленные на местах, говорили о том, что кто-то не просто убивает драконов, а тренируется, оттачивает мастерство охоты. И собирает их части — чешую, когти, кости для какой-то цели. Зачем? Почему? Кто этот охотник? И почему он вдруг исчез? Вопросов много, ответов — никаких.
Я почувствовал, как по спине пробежал холодок.
Бля. Золото, которое мы с Лизой заработали на том драконе, вдруг показалось не таким уж лёгким трофеем.
— Не думаю, что простой авантюрист вроде меня сможет ответить на твои вопросы, — сказал я, стараясь сохранить спокойствие.
— Возможно, — ответила она, и её глаза сузились. — Но каждая нить в этом деле важна. И одна из них привела меня к двум авантюристам, которые около года назад одолели дракона, распотрошили его и озолотились. Звучит подозрительно, не находишь? А когда я узнала, что один из них — мигурд-копейщик, это вообще показалось какой-то злой шуткой. Но чем больше я искала, тем яснее становилось, что такой воин действительно существует. И сейчас он стоит прямо передо мной.
Она улыбнулась шире, и в её улыбке было что-то хищное, почти торжествующее.
— Не подумай, что я угрожаю, — добавила она, хотя её тон говорил об обратном. — Но вы отсюда никуда не уйдёте, пока не расскажете, что произошло с тем драконом.
Я внутренне напрягся, но постарался не показать этого. Пальцы крепче сжали копьё, а мысли лихорадочно искали выход.
— Если за мной следили и собирали информацию, почему не подошли раньше? — спросил я, прищурившись. — Последний год я был вполне открыт для светских бесед с красивыми девушками.
Она хмыкнула, и в её глазах мелькнула искренняя забавность.
— Были другие нити, которые нужно было проверить. Кроме того, Перугиус Дола и его люди могли… неправильно понять мой визит на земли королевства. Так что я решила встретиться с копейщиком здесь, на своей территории.
— Понятно, — протянул я, чувствуя, как ситуация становится всё более скользкой. — Но боюсь, твоя «нить» никуда не приведёт. Мы не убивали дракона. Мы просто… слегка приукрасили историю, чтобы Гильдия щедрее заплатила. По пути к горной гряде с другой стороны мы наткнулись на мёртвого дракона. Молодой, но уже мёртвый, слегка подгнивший, лежал среди переломанных деревьев недалеко от тропы. Без понятия, что с ним случилось, но, судя по всему, он рухнул с неба и больше не встал. Умер ли он в горах или от падения — не знаю. К нашему приходу он уже начал разлагаться. Ну и… чтобы добро не пропадало, мы его немного разобрали, а потом заявили в Гильдии, что сразили его в бою. Вот и вся история.
Она замолчала, обдумывая мои слова. Её золотые глаза внимательно изучали меня, словно она пыталась найти трещину в моём рассказе.
— Хм. Дракон… были ли на нём раны или травмы, которые могли бы указать на причину смерти? — спросила она, и её вопрос был неожиданно логичным.
Я пожал плечами, стараясь выглядеть равнодушным.
— С виду целый. Разве что крылья были слегка вывернуты, но это, скорее, от падения. Выглядело странно: до гор было ещё далеко, чтобы он мог просто сорваться со скалы. И никаких ран, чтобы говорить о битве в воздухе или где-то ещё.
Мой ответ заставил её задуматься ещё глубже.
Она слегка нахмурила брови, и её взгляд стал рассеянным, будто она прокручивала в голове какую-то сложную головоломку. Я решил, что пора заканчивать этот разговор.
— Удовлетворила я твоё любопытство? Можно ехать дальше? — спросил я, стараясь звучать дружелюбно, но с лёгким намёком на нетерпение.
Её глаза снова поднялись на меня, и в них мелькнула искра.
— Твой рассказ звучит правдоподобно, и нечто подобное я уже слышала, — начала она, но её тон вдруг стал холоднее. — Но я не могу закрыть глаза на мародёрство и осквернение тела дракона.
Я сжал древко копья так, что костяшки побелели.
— Не ты ли говорила, что эти «дикие и неразумные создания» тебе неинтересны? — огрызнулся я. — И теперь ты хочешь подраться из-за твари, которая уже гнить начала?
— Есть разница между победой над драконом, где победитель решает судьбу побеждённого, и мародёрством, которое выдаётся за подвиг и вознаграждается золотом, — её голос стал твёрже, а глаза сузились. — Такую наглость я не могу игнорировать. Честь для меня — не пустой звук.
Я усмехнулся, пытаясь разрядить обстановку.
— Ну, если у семьи этого дракона остались родственники, пусть подают в суд, — я пожал плечами. — Думаю, мы могли бы договориться мирно.
— Боюсь, это так не работает, — ответила она, и её улыбка стала ещё холоднее. — Сейчас я здесь суд.
— И чего же хочет многоуважаемый «суд»? — язвительно спросил я, чувствуя, как терпение начинает иссякать.
— Ты разорвал дракона, который не мог дать отпор. Ты заявил о героической победе, которой не было. Ты обогатился на том, на что не имел права, — её голос был как сталь. — Будет справедливо, если воин-копейщик смоет этот позор в настоящем поединке с противником, равным по силе молодому дракону. Покажи, на что способен, мигурд, и я решу твою судьбу.
Вот же ебаная мразь.
Дракончика ей, видите ли, жалко. Пиздец, какая жалость! Просто кто-то явно настроился на драку и не хочет лишать себя этого удовольствия. Но… чёрт возьми, в её словах была какая-то логика. Обманывать, присваивая чужие заслуги, — некрасиво, как и брать то, что тебе не принадлежит.
— Лады, — я усмехнулся, стараясь скрыть внутреннее напряжение. — Я готов встретиться с последствиями своих поступков. Но при одном условии, — я указал большим пальцем на телегу. — Если честь для тебя — не пустой звук, пропусти моих подруг. Не чини им препятствий, ни прямо, ни косвенно. Я здесь главный негодяй, которого нужно проучить.
— Эрик! — раздался встревоженный голос Рокси из телеги.
Я лишь поднял руку, бросив на них быстрый взгляд.
— Я знаю, что делаю. Догоню вас. Обещаю.
Незнакомка кивнула, отступая к краю дороги, освобождая путь для телеги.
— Хорошо. Если таково твоё условие, я не против, — сказала она, и её голос был неожиданно спокойным. — Это будет справедливо.
Я кивнул Лилии, и телега медленно тронулась вперёд, скрипя колёсами по каменистой дороге. Но вдруг сзади раздался лёгкий шорох, и из телеги ловко выпрыгнула Элинализ. Её длинные волосы взметнулись, словно грива, а в руках она держала меч и небольшой круглый щит. Она выглядела как всегда — уверенной, дерзкой и готовой к бою.
— Знаешь, немного обидно, что мою скромную персону так быстро забыли в этой беседе, — сказала она, мотнув головой и бросив на незнакомку вызывающий взгляд. — А ведь именно я настояла, чтобы разделать того дракона, пока он не сгнил или не достался каким-нибудь другим мародёрам. Если тут и есть главный негодяй, то это я, а не мой дорогой друг.
Незнакомка посмотрела на Элинализ, и её улыбка стала шире, почти довольной.
— Что ж, так даже лучше, — сказала она, делая первые шаги в нашу сторону.
Элинализ тихо, но напряжённо прошептала мне:
— Эрик, это серьёзный противник. Шансов почти нет. Когда Рокси её отвлечёт магией, бежим к телеге и сваливаем. Шансов удрать ещё меньше, но других вариантов нет.
Я ухмыльнулся, складывая копьё и чувствуя, как адреналин начинает бурлить в венах.
— Есть, — твёрдо ответил я, складывая копьё и чувствуя, как адреналин бурлит в венах, разгоняя кровь по телу. — Мы просто надерём ей жопу…
Мои слова ещё не успели раствориться в морозном воздухе, как силуэт незнакомки вдруг исчез. И в тот же миг она возникла прямо передо мной, словно призрак, вырвавшийся из тени. Её золотые глаза сверкнули так близко, что я почувствовал, как холод пробирает до костей. Её рука, затянутая в тёмную перчатку, уже взметнулась в стремительном замахе, и воздух вокруг неё словно загудел от сгустившейся маны.
— Ха, а силёнок-то хватит? — её голос был пропитан насмешкой.
Я успел среагировать в последний момент — чисто на рефлексах. Копьё взлетело в защитный блок, и я напряг мышцы, готовясь к удару.
Но её кулак, словно молот, обрушился с такой силой, что древко моего верного оружия хрустнуло, как сухая ветка под сапогом. Осколки дерева брызнули в стороны, а удар, не потеряв мощи, достиг моей головы. Мир вокруг взорвался ослепительной вспышкой боли, словно кто-то врезал мне кузнечным молотом прямо по черепу. В ушах зазвенело, перед глазами заплясали багровые пятна, а затем всё погрузилось во тьму, густую и холодную, как горный снег.
* * *
Тьма медленно отступала. Сознание возвращалось рваными обрывками, как лоскуты старого паруса, сшитые наспех. Голова раскалывалась, будто по ней прошлись не одним молотом, а целой кузницей. Каждый вдох отдавался тупой болью в рёбрах, а тело казалось чужим — тяжёлым, словно меня закидали камнями и оставили гнить в снегу. Но сквозь эту боль я чувствовал мягкое тепло, лёгкое, как солнечный луч, которое растекалось по коже, успокаивая ноющие раны. Это была магия исцеления — знакомое покалывание.
Я с трудом разлепил глаза.
Мир плыл, как отражение в мутной луже, но постепенно обрёл чёткость. Я лежал в нашей телеге, на жёстком деревянном дне, устланном старым одеялом, пропитанным запахом пыли, лошадиного пота и сырости. Над мной склонилась Рокси, её лицо было сосредоточенным, но в больших голубых глазах мелькала тревога, смешанная с облегчением. Её маленькие руки, окутанные слабым зеленоватым сиянием, парили над моей грудью и головой, и я чувствовал, как магия мягко вливается в тело, затягивая ушибы и приглушая пульсирующую боль в висках.
— Эрик! — её голос дрогнул, и тревога сменилась радостью, как только она заметила, что я очнулся. — Ты пришёл в себя! Слава богам, я так боялась… думала, ты не выкарабкаешься!
Она замолчала, будто сдерживая слёзы, и её руки на миг замерли, прежде чем снова продолжить исцеляющий ритуал. Я попытался улыбнуться, но лицо отозвалось болью, и вместо улыбки вышла кривая гримаса, больше похожая на гримасу побитого пса.
— Жив, значит, — прохрипел я, голос был сиплым, как у старика после трёхдневного запоя. — Уже что-то.
Скрип колёс и лёгкое покачивание телеги подсказали, что мы движемся.
Я повернул голову, морщась от нового приступа боли, и увидел Лилию за козлами. Она сидела прямо, как всегда, с непроницаемой маской спокойствия, но её плечи были напряжены, а руки крепко сжимали поводья, словно она ожидала, что в любой момент из метели выскочит новый враг.
Услышав мой голос, она бросила быстрый взгляд через плечо, и её губы тронула едва заметная, но искренняя улыбка.
— Хорошо, что ты с нами, Эрик, — сказала она тихо, но в её голосе чувствовалась неподдельная радость. — Не заставляй нас снова так волноваться.
Я попытался приподняться, но тело взвыло в протесте, будто каждая кость умоляла меня не двигаться. Я выругался про себя, стиснув зубы. Память начала возвращаться, как обрывки кошмара. Тот силуэт в метели. Её золотые глаза, горящие, как два факела в ночи. Удар, от которого моё копьё разлетелось в щепки, а я сам рухнул в темноту.
Чёрт, эта тварь вырубила меня с одного удара!
Но что-то не давало покоя. Она двигалась… слишком быстро.
Я вспомнил Гислен — её молниеносные атаки, её звериную грацию, от которой у любого бойца волосы вставали дыбом. Но эта женщина… она была в разы быстрее. Её движения были как вспышка, как тень, которая не подчиняется законам времени и пространства.
Я мотнул головой, пытаясь прогнать туман в мыслях, и тут заметил Элинализ.
Она сидела неподалёку, у борта телеги, прислонившись к деревянной стенке, потемневшей от сырости. Её роскошные волосы, обычно струящиеся, как шёлковый водопад, были растрёпаны, прилипли к щекам, мокрые от тающего снега. В руках она держала импровизированный компресс — комок снега, завёрнутый в кусок рваной ткани, — и прижимала его к голове. На её скуле расплывался тёмный синяк, а кожа была бледнее обычного, но она была жива. Целая. Это уже было чертовски хорошей новостью.
Её меч лежал рядом, слегка запачканный грязью и снегом, а небольшой круглый щит валялся у её ног, с глубокой вмятиной на краю, будто по нему ударили чем-то тяжёлым — молотом или, чёрт возьми, кулаком той самой твари.
— Элинализ… — прохрипел я, привлекая её внимание. — Что, мать его, произошло? И кто, блядь, была эта тварь? Она двигалась… быстрее, чем Гислен. Намного быстрее.
Элинализ медленно повернула голову, и её взгляд, обычно искрящийся дерзостью и насмешкой, был усталым, почти потухшим. Она глубоко вздохнула, будто собираясь с силами, и заговорила, её голос звучал хрипло, с нотками раздражения и какого-то горького восхищения:
— Нас вырубили, Эрик. С одного долбаного удара. Эта сука… — она поморщилась, поправляя компресс, — Она двигалась так, будто сам воздух расступался перед ней. Я даже меч толком поднять не успела, как она оказалась рядом и вмазала мне так, что я отлетела в сугроб, как мешок с дерьмом. А тебя она вообще потушила, как свечку. Оставила нас валяться на дороге, как мусор, и просто ушла. Хмыкнула, посмотрела на тебя и растворилась в метели, — Элинализ сделала паузу, её глаза сузились, а голос стал тише, но тяжелее. — А кто она? Это, судя по всему, была младшая сестра Драконьего Бога, одного из семи великих мировых властителей. По силе она почти не уступает своему брату. Честно, Эрик, то, что мы вообще живы, — это, мать его, чудо.
Я замер, пытаясь осмыслить её слова.
Младшая сестра Драконьего Бога? Одного из семи мировых властителей?
Я знал о них — легенды, которые рассказывали в тавернах. Эти существа были не просто сильными — они были стихиями, воплощением мощи, против которой даже лучшие воины мира выглядели как дети с деревянными мечами. И эта тварь, которая вырубила нас одним ударом, была одной из них? Моя голова загудела ещё сильнее, но теперь не только от боли, а от ярости и унижения. Она не просто вырубила нас — она поиграла с нами, как кошка с мышью, и оставила в живых, будто мы не стоим её времени.
— И что, просто свалила? — спросил я, стиснув зубы, чувствуя, как злость пробивается сквозь боль. — Ничего не сказала? Не забрала ничего?
Элинализ пожала плечами, и её движение было вялым, будто каждый жест отнимал у неё последние силы.
— Ничего. Просто посмотрела, как на мусор, хмыкнула и исчезла в метели. Я отрубилась потом, но очнулась первая, помогла Рокси и Лилии затащить тебя в телегу. Рокси с тех пор колдует над тобой, пытаясь привести в чувство, — она посмотрела на меня, и в её глазах мелькнула тень привычной насмешки. — Знаешь, для героя, который собирался «надрать ей жопу», ты как-то быстро выключился.
Я фыркнул, несмотря на боль, и тут же пожалел об этом — рёбра отозвались новым уколом, словно кто-то ткнул меня раскалённой кочергой.
— Да уж, не мой лучший день, — пробормотал я, пытаясь сесть.
Рокси тут же положила руку мне на грудь, останавливая.
— Лежи, Эрик, — строго сказала она, но её голос дрожал от облегчения. — Ты чуть не умер. У тебя сотрясение, трещины в рёбрах и… я даже не знаю, как ты выжил после удара сестры Драконьего Бога.
— Упрямый, вот и выжил, — буркнул я, но послушно откинулся назад, чувствуя, как её магия продолжает мягко растекаться по телу. — А ты, Элинализ? Как ты вообще в порядке после такого?
Она криво усмехнулась, откидывая мокрую прядь с лица, и её глаза на миг сверкнули привычной дерзостью.
— Я твёрдая, как гвоздь, не забыл? Но, чёрт… эта сука бьёт, как дракон хвостом. Если бы не щит, мне бы голову разнесло, как арбуз.
Лилия, не оборачиваясь, бросила через плечо:
— Хватит болтать, оба. Больше отдыхайте. Нам нужно убраться отсюда, пока она не вернулась. Или кто похуже.
Я кивнул, хотя каждое движение отдавалось болью, как молот по наковальне. Телега скрипела, а метель за бортом набирала силу, завывая, как стая голодных волков. Но внутри меня горел огонь — не просто злость, а что-то глубже, яростное и холодное. Младшая сестра Драконьего Бога. Она не просто унизила нас, оставив валяться в снегу, как мусор.
Она дала нам жить, и это было хуже, чем если бы она добила. Я стиснул зубы, поклявшись себе, что мы ещё встретимся. И в следующий раз я буду готов. Даже если мне придётся лезть в пасть дракону, я найду способ надрать ей жопу.
