* * *
Ковёр. Я до него добрался. Смог, наконец, наклониться и поднять его, чтобы посмотреть на ту часть пола, которую он прикрывал.
Что я хотел там увидеть? Не знаю. Это было простое праздное любопытство, которое хотелось, наконец, удовлетворить. В конце концов: это ж был целый ворон! Да ещё и сгоревший от электричества в проводах медицинских приборов. Я живого-то ворона не видел никогда в своей короткой жизни! А уж след от сгоревшего — и подавно. Интересно же!
Но, то, что я там увидел, ну никак, вот совершенно никак нельзя было связать или ассоциировать с вороном. Вообще, с птицей. Это было что угодно, но только не след от сгоревшего ворона. Ни по размеру, ни по форме — не похоже.
Это… напоминало силуэт человека, распластанного на полу. С одной рукой короче и тоньше, чем другая. Причём, если судить по глубине прогорания линолеума и пола под ним, пылать то, что оставило этот след, должно было будь здоров! Хорошо ещё, что полноценный пожар не случился.
Как? Вот как ЭТО можно было принять за след от птицы?! Совсем надо было слепыми быть? Да и «следователь» хорош: тут же, с первого взгляды вырисовывается, минимум хулиганство и намеренная порча имущества. Да ещё и в закрытом, охраняемом военном заведении! Про максимум даже и говорить не хочется — попытка устроения теракта или убийство.
Тут не один «следователь» со странной «зажигалкой» должен был прийти «побеседовать», а полная следственная группа с экспертами и оборудованием заявиться и перерыть не то что целый этаж, а весь госпиталь!!!
У них, что же, глаз нет?!
Но, это один момент. Другой… получается, это был не сон? Тот случай с вампиром и призраком? Меня, на самом деле, пытались добить?
И вампиры с призраками тоже существуют?
Бред какой-то. Что за хрень вообще в этом госпитале творится?!!
Однако, с тех пор прошло уже больше двух недель. И, если за это время никакого продолжения эта история не имела, то… может быть, и не будет уже?
В любом случае, мне теперь о других вещах беспокоиться надо: я выписываюсь скоро!
Раньше, мне о таком только несбыточно мечтать оставалось. Сладкие грёзы виделись о том, как, если бы случилось невероятное чудо, и я вышел бы за стены больницы, то у-у-у-у-у-уххх! Ух бы я! И то сделал, и там побывал, и вот так затусил бы, а ещё обязательно вот это и вот то попробовал, на этом бы прокатился…
А теперь, когда чудо, паче чаянья, взяло и случилось, я… боюсь. Мне до холодных мурашек на спине и липкого пота на лбу страшно. Я ведь совершенно ничего не знаю снаружи, за стенами госпиталя. Всё, что я за свою жизнь видел — это моя палата и мой компьютер. Дивный уютный и безопасный маленький мирок, защищённый от любых невзгод и сложностей. Островок стабильности и беспечности, где не надо думать о будущем, где существует чёткое и никогда не меняющееся расписание, регламентирующее и охватывающее все аспекты твоей жизни и деятельности. Где не надо ничего решать — всё решается за тебя и без тебя. Надо только максимально чётко следовать установленному врачом курсу лечения. Где даже задницу самому подтирать не надо — за тебя вытрут.
А снаружи? Что я буду там делать? Где жить? Что есть? Где спать? Куда идти?..
А ещё родители тела.
Эх, хотел бы я не сообщать о своём выздоровлении родителям. Фактически, чужим и малознакомым мне людям, одно нахождение рядом с которыми заставляет меня чувствовать себя некомфортно. Зажиматься и испытывать иррациональное чувство вины за себя, за само своё существование.
Хотел бы не сообщать, да не могу. Сам не скажу, из администрации госпиталя обязательно позвонят. Так что, лучше не усугублять ситуации и дождаться их приезда здесь, не устраивая внезапных «побегов».
Нет, теоретически, «побег» возможен: надо только выписаться хотя бы на час раньше того времени, которое сообщат им, чтобы выйти из ворот госпиталя и раствориться на улицах мегаполиса… Где они будут меня ловить в незнакомом для них чужом большом городе?
Вот только, кому от этого побега станет лучше? Родителей беспокоиться заставлю. Врача — краснеть перед ними. Мне лучше будет? Не факт. Как минимум, у родителей хранится куча моих бумажных документов, вроде того же аттестата о среднем образовании, дипломов, сертификатов, ИНН и прочего, что довольно трудно восстанавливать с нуля, имея только паспорт, полис и военник. Возможно, но трудно и долго. Да и зачем?
Дождаться их всё равно придётся. Да и позвонили уже им. Они завтра уже приехать должны. И у меня завтра выписка…
* * *
Всё прошло… примерно так, как я себе это и представлял: со слезами матери, с тяжёлыми вздохами отца, скомкано, суетно и неловко.
Нам отдали все положенные бумаги, мои немногочисленные вещи, и мы вышли за стены территории госпиталя. На улицу. На свежий воздух позднего августа. Чистый, прохладный, прозрачный и до щемоты одуряющий.
Огромное небо. Действительно огромное! Намного больше, чем потолок больничной палаты. Огромное и такое высокое, что тянись не тянись рукой, всё равно не достанешь.
Деревья. Дома. Тротуары. Дорога. Машины. Провода и спешащие по своим делам равнодушные люди. Много машин, много людей, много домов, много этажей… всего много. Так много и шумно, что можно растеряться и потеряться в этом множестве и этом шуме.
Возможно, хорошо, что со мной были родители этого тела. Иначе, не знаю, даже, сколько бы я стоял так, поражённый и пришибленный громадностью и давлением Москвы. Может, десять минут, может, полчаса, а может быть и до вечера, боясь шевельнуться. Боясь сделать шаг в сторону от родного, спасительного КПП.
Но родители были. И меня утянули за рукав. Заставили вырваться из оцепенения. Заставили сделать и первый шаг, и второй, и третий, и пятый. Заставили идти этими тротуарами. Медленно, так как быстро я пока что не мог: гипсы мне сняли, но вот с правой ногой всё было не так радужно — там был перелом сложный, оскольчатый, со смещениями. Поэтому, для правильной фиксации потребовались спицы. И вот их ещё из ноги не вытащили.
Наступать уже можно было, боль умеренная, но о быстрой и красивой походке можно пока забыть. Хромота и неуверенность — мои спутники. Так же, как и костыли.
А ещё: пластиковый шейный бондаж и вся структура металло-конструкций, удерживающая вместе переломанную челюсть. А под швами на лысом обожжённом черепе, на котором только-только в некоторых местах начали отрастать ёжики новых волос, прячется титановая пластина. Да — мне теперь во всех металлоискателях и сканерах всех вокзалов и аэропортов мира звенеть пожизненно…
Красавец, да? Лицо в шрамах, руки в шрамах, тело под одеждой в шрамах, хромой, на костылях, с пластиковым «ошейником» и клочками волос на полу-лысой голове, исполосованной шрамами. Прямо-таки классическое «Чудище Франкенштейна». Даже по габаритам подхожу: под два метра роста и косая сажень в плечах.
Такси. Вокзал. Поезд. Такси… и вот я уже дома. В чужой, незнакомой комнате, обставленной чужой мебелью, чужими вещами, с теперь уже чужими фотографиями, чужими книгами на полках… но со своим компьютером — единственной, ставшей мне уже почти родной вещью.
Знаете, я даже уснул на этой новой для меня кровати только обняв и прижав его к себе, как, наверное, обнимает и прижимает к себе любимую плюшевую игрушку ребёнок, попавший в чужой дом и чужую комнату.
Хотя, фактически, чем я отличался от того ребёнка? Только ростом и длиной члена, пожалуй. А так: мне что-то около двух месяцев отроду. Дом чужой. Комната чужая. Люди чужие. Единственный «родной» мне человек остался там, в Москве, в госпитале. Грустно, страшно и одиноко.
И то, что я — верзила под два метра ростом, способный лбом упокоить вампира, а ударом кулака пробить стену (в теории, так как на практике «удар Ци» в полную силу я ещё не пробовал, не рискнул ломать что-то в госпитале), ничего не меняет.
Да, я не плакал. Да, я внешне был равнодушен и держал покерфэйс. Да, я был психологически более устойчив, но… чувствовал-то себя ничуть не лучше того малыша.
И это, ещё не говоря об изматывающей боли, которая не спешила меня оставлять, будучи верной спутницей тяжкого процесса выздоровления.
* * *
Спортивный зал. Мой спортивный зал. «Додзё», как прежний я любил его называть. Красивый, удобный, идеальный, чужой…
Прошлый «Василий Кирин» построил его для себя. С нуля, с фундамента, с котлована. Даже с проекта. Полностью сам, за свои деньги. Представить даже боюсь, в какую сумму ему это всё встало. Тем более, опасаюсь представлять, как он умудрился легализовать такие деньги, учитывая его несколько… не самые белые и добропорядочные способы зарабатывать. Не то, чтобы я так уж точно и подробно знал о его делах, но… по тем видео, что он мне оставил и той его краткой биографии, которую пересказали мне его родители, можно сделать определённые выводы, если составить себе труд, хоть немного подумать: на фрилансе, которым он оправдывался перед ними, столько не заработаешь. А служба в ФСБ… началась значительно позже, чем это здание было построено, и продолжалась не так уж долго: жалких четыре или пять лет. И добиться за такой короткий срок таких погон, как те, которые он мне «в наследство» оставил… Ну, что тут сказать? Это был Василий Кирин — Мастер всего, что только можно и нельзя. Непонятно только, откуда он вообще такой взялся в обычной провинциальной интеллигентской семье среднего достатка…
Но, мне, если честно, не очень хочется искать ответ на эту загадку. От неё же за версту веет опасностью.
Все схроны, устроенные им в этом здании, я нашёл и вскрыл (если, конечно, он мне про все рассказал, что ещё далеко не факт). Выгреб из них золото, крипту, наличные доллары и евро. Несколько запасных паспортов разных стран на разные имена. И оружие.
Тот самый «Глок» из видео. Патроны к нему. Ещё «Беретта», «Стечкин» и, куда же без него-то, «Калашников». Стандартный армейский АК-74М в масле, бумаге, с подсумком, штык-ножом, запасными магазинами и цинком патронов. Соответственно, на всех стволах профессионально и качественно стёрты все и любые номера. Качество хранения — на высоте.
Даже жалко было всё это добро в болото выбрасывать.
Нет, ну а что бы я ещё со всем этим делал? На кучу уголовных статей нарывался? Нет уж, в тюрьму мне не хочется, и больницы хватило.
Наличную валюту перепрятал. Золото в слитках закопал подальше. В банковских монетах тоже. Крипту…
Вот с ней возни оказалось больше, чем со всем остальным вместе взятым. Я её зарегистрировал в налоговой.
Да! Вот так вот просто взял и зарегистрировал. Точнее, задекларировал, благо, даже по нынешним законам само по себе владение таким видом активов преступлением не является. И, если честно задекларировать, то можно даже что-то сохранить.
Налоги, конечно, конские пришлось за неё государству отдать. Да ещё и на не самые приятные вопросы ответить: откуда у бывшего майора федеральной службы безопасности крипта в таком интересном количестве — классическое «не пидорок ли ты часом?».
Что ж, я бы и рад был на них ответить, но в моей медицинской карте два чётко задокументированных и комиссионно подтверждённых случая травматической амнезии прописаны. Что возьмёшь со списанного «по дурке»? Какие с меня взятки? А даты последних операций по всем этим монетам, которые легко можно проверить, относятся ко времени ещё до первой потери памяти. И, соответственно, до начала моей службы в органах.
А, как и откуда? Поди теперь разбери. Я — не помню, другие — не знают. Копайте, господа, копайте, если сможете.
И они копали. Но безрезультатно.
Обыск, конечно же, у меня провели. Очень тщательный и пристрастный. И в зале, и в доме родителей. И даже в квартире, которая раньше принадлежала моей бывшей жене.
Ничего, понятное дело, не нашли, так как всё самое интересное я уже выгреб и перепрятал. Где? Ну, лес у нас возле города большой. А хожу я, хоть и медленно, сильно прихрамывая, но долго и далеко: мне же надо ходить, ноги разминать, мышцы в тонус возвращать. Вот и ходил.
Я ведь не с бухты барахты решился идти «крипту сдавать». Я заранее о последствиях подумал и, как смог, подготовился.
Правда, даже на этапе подготовки пришлось попотеть и попереживать — наблюдение-то за мной, оказывается, было ещё и до того, как я пошёл крипту свою декларировать. Не очень пристальное, но было. Точнее, появилось, стоило мне только в город вернуться. И я их «срисовал» сразу: видимо, «наследство» тела так проявилось снова, как с манерой движения и чтением людей по их физическим реакциям.
Соответственно, зная, что тебя пасут, хромать по городу с рюкзаком, набитым золотом и запчастями от автомата — не очень уютно, мягко скажем.
По городу. Но, стоило только мне ступить в лес, под его мягкую и уютную тень, как слежка мгновенно отваливалась. А что? Я, хоть хромой и медлительный, как та улитка, но достаточно шагнуть в сторону с нахоженной утоптанной тропы, чтобы пропасть из виду городских топтунов. Что они в лесу-то могут?
Очень велик был соблазн их самих в этом же лесу прикопать, поохотившись, для начала, на них, как на забавную дичь… Но я переборол это искушение. Не за тем я тут.
Только переждал в кустах, пока им не надоело по дорожкам туда-сюда в растерянности метаться, вызваниявая своё начальство и лепеча свои жалкие оправдания. Потом тихонечко вылез и похромал дальше. Уже один. И без единой электронной ерунды в вещах или на теле. И ищите меня, хоть до китайской Пасхи. Хоть с собаками, хоть с вертолётами — знал я, оказывается, приёмы против и первого, и второго. Поэтому и не боялся, что ухоронки мои отыщут. Поэтому так в нагляк и таскал всё это прям средь белого дня. Камуфляж на себя, берцы на ноги, рюкзак на плечи, костыль под руку, и вперёд, прочь из города. А, что там у меня в рюкзачке — просто завтрак-обед с дождевиком и резиновыми сапогами на случай ухудшения погоды, или калаш разобранный вперемешку с патронами — поди знай! Снаружи-то не видно!
Один раз, правда, остановить меня в городе и досмотреть догадались — ППС-ников подослали. Заставили рюкзак открыть — показать его содержимое. Но поздно — уже всё самое интересное отнесено и спрятано было. Что-то с возможностью извлечения позже, что-то безвозвратно — с концами. Поздно!
А так, да — меня спрашивали, куда я ходил. Отвечал — гулять. Спрашивали, куда гулять — не помню, ориентируюсь в лесу слабо: куда-то туда. И рукой махнуть в направлении леса. Как отвечал, если говорить не могу? Знамо, как — на телефоне, пальцами в текстовом редакторе ответы набивал. На их телефоне. Своего-то у меня с собой не было.
Понятно, что не очень-то мне поверили. Но, и предъявить ничего не смогли. И задерживать не за что было.
А потом-то уже и подавно — голяк. Обыски ничего не дали. Владеть криптой, формальным преступлением не является. А допросы тем более не помогают: две травматических амнезии — не шутка, а непрошибаемый аргумент. С которым не больно-то и поспоришь. Тем более, что я и не врал им ни в пол слове: правда не помню, чем мой предшественник занимался. А кипта? Ну, вот крипта вспомнилась. Как в «Джентльменах удачи»: «Тут помню, тут — не помню». Попробуй докажи, что не правда.
Единственное, что при подготовке, было делать жалко до слёз, но необходимо — это форматировать мой ноутбук. Да-да, весь и полностью. Чтобы даже следов того компрометирующего видео, где «Вася» про ухоронки свои мне рассказывал, не осталось. Причём, форматировать неоднократно и с применением специальных алгоритмов уничтожения данных с носителя, благо и такие знания в тёмных уголках неразмеченных областей моей ненадёжной памяти нашлись. Сами собой всплыли, когда дело компьютера коснулось. Что не особо удивительно — «Вася Кирин» ведь по диплому «Инженер-программист». Да и потом, как мне о нём родители рассказывали, двадцать лет фрилансом занимался, не имея нормальной в их понимании работы. Видимо, соображал что там к чему, в «этих ваших комплюхтерах»… ну и я теперь тоже немножко соображаю. Чуть похуже него, понятное дело, не всё вспомнилось, но тут уж только дело практики.
Форматировать… однако, нашёлся выход проще: я вытащил из ноутбука жёсткий диск совсем, благо в этой модели предусматривалось удобное и быстрое его извлечение — военный же стандарт. И заменил на такой же, только пустой. Опять же, благо: в вещах «Васи» несколько таких отыскалось. Один чистый, даже ещё ни разу не форматированный, и два с содержимым.
Я долго смеялся… в душе естественно, так как речевой аппарат у меня всё ещё не функционировал, когда при проверке на одном из них оказалась та самая операционка под паролем «Саблезуб1774», где нетронутыми обнаружились те самые Биткоины, за которые мне «Вася» обещал в рожу двинуть. Все восемнадцать с чем-то штук. И это не считая ещё Эфира и «стэйблов». Не решился, стало быть, мой… ещё один «предшественник» на полное уничтожение всей истории, до которой не мог добраться… такой же куркуль, как и я…
В результате, я в ноут засунул чистый носитель, накатил на него по-быстрому свеженькую «Винду», а все заполненные оттащил в лес вместе с золотом и оружием. Оружие в болото, золото, валюту и накопители — в ухорон.
Кстати, в целом, всего того, что надо было в лес отпереть, не так уж и много оказалось: в один рюкзак точнёхонько поместилось. И в первую же ходку я всё отнёс. Дальше — ходил уже для удовольствия… ну и следы заметал. Глаз замыливал. Под досмотр подставлялся. Чего и добился.
Всё это заняло у меня месяц.
Ещё неделю заняли разбирательства. Довольно ленивые и лайтовые, кстати. Проводимые, больше для проформы, чем с настоящим, серьёзным намереньем меня посадить. И я, пожалуй, прекрасно понимаю причину такой «лайтовости» — «не буди Лихо, пока оно тихо!» Один-то раз память в это тело уже «возвращалась», и, если верить тому прозрачному майору, мало сразу никому не показалось. На десять раз все перекрестились, когда я снова на больничной койке оказался и на «пенсию ушёл». Да ещё и так удачно всё позабыв, что раньше было.
Пытаться второй раз меня убить? Вампир вон попытался. Уверен, кому надо, «следователь» о результате рассказал. В красках. А, ежели целый профи-киллер оказался не в состоянии меня завалить, пока я был парализован и прикован к больничной койке, то на что я теперь способен? Да ещё, если подумать, выздоровление-то моё началось сразу после покушения. Не дай Бог, начнёшь на меня всерьёз давить, и память вернётся! Ну бы его на хрен! Не стоит пара криптофлешек с парой десятков миллионов… даже не долларов, а рублей (в пересчёте по курсу) того риска. Хай его ходит! (ну, то есть, меня).
Однако, и совсем не провести следственных мероприятий они не могли — порядок-то должен был быть! Вот и получилось, что получилось: я старательно прятал, они старательно не находили…
Результат? Мою крипту «на баланс» поставили. Официальным владельцем меня признали и зарегистрировали. После чего, я тут же всю её на максимально «белой» торговой площадке и продал, переведя в чистые, законные, «белые» рубли.
Налог пришлось, правда, заплатить два раза: первый — за владение криптой, второй — налог на доход с её продажи. И сумма, в результате, блин, ополовинилась… Такой вот доходный бизнес, однако.
Рубли держать на банковском счету, естественно, не стал. Засунул их все тут же в акции. Дополнил тот пакет, который у меня уже на тот момент имелся (говорю же, старый «Вася» был настоящим Хомячиной! Тащил всё, до чего мог дотянуться, и распихивал во всё, что только можно! Так что, брокерский договор и брокерский счёт, не пустой, естественно, у него тоже был).
Кстати, про брокерский счёт — жена, в результате развода, его успела ополовинить. Не только недвижимость ей отошла, не только…
* * *