put_k_pobede_UPDATED_49-55_20251020-022309.fb2
put_k_pobede_UPDATED_49-55_20251020-022309.docx
Баракиэль сверху вниз смотрел на меня, я снизу вверх смотрел на Баракиэля в ответ. Его лицо свело в страшной гримасе словно у него случился запор, а его взгляд обещал мне все муки Ада, если я не исчезну из его дома пока он считает до трёх, при этом отсчёт уже был на два с волосинкой и волосинка рвалась. Я же стоял в дверях его дома с самой широкой невинной улыбкой хорошего мальчика, на которую только был способен, да молчаливым ответом в глазах о том, что Ад — это мой родной дом. В моих руках покоилась аккуратная прямоугольная коробка, завернутая в очень яркую обертку — подарок для именинницы.
Он стоял в дверях, держа меня на пороге и не пуская в дом.
— Так может я войду?
— Нет.
— Знаешь, очень негостеприимно с твоей стороны.
— Гостеприимство для желанных гостей.
— У меня есть приглашения от Акэно, — на всякий случай уточнил я, несколько раз встряхнув белый конверт зажатый между пальцев другой руки, которого ещё секунду назад в моей руке не было.
Внутри конверта находилось написанное от руки красивым почерком письмо-приглашение. Акэно лично пригласила меня в этот день в её дом. И сейчас это приглашение служило неприступной и непреодолимой эгидой против недовольства одного из самых сильных падших.
— Я вижу, — ответ был дан тоном не оставляющий двусмысленности в том, что думал о наличии такого письма в руках Лулу хозяин дома.
Фиолетовые глаза высокого, нет, назвать Баракиэля просто высоким это сильно приуменьшить, он был огромен, как в росте, так и в ширине плеч, он был скалой, которая возвышалась над тобой. И сейчас очень угрюмые глаза этой скалы с отчетливым недовольством смотрели на некого Лулу, и будь на месте Лулу кто-то менее храбрый, то у этого “кто-то” в этот момент были бы очень мокрые штаны на промежности. Но Лулу был силён, храбр, могуч и красив, и помимо силы Аниме на его стороне так же была одна из самых непобедимых сил в этой вселенной, сила чистой и глубокой влюбленности дочери этого мужчины-скалы в этого дьявольски хорошего Лулу.
Как хороший отец Баракиэль очень хотел превратить этого Лулу в пепел. Это даже не потребовало от десятикрылого падшего много усилий, всего одна вспышка святого света и минута на то, чтобы убрать веником и совком кучку пепла с порога его дома. О, как соблазнительна была эта мысль. Увы…
— Папа, кто там? — Изнутри дома донесся звонкий молодой девичий голос. — Это Лулу?
Баракиэль не думал дважды.
— Никто важный, мой воробушек, просто ошиблись домом! — Мужчина-падший повысил голос, отвечая дочери.
И, прежде чем я мог запротестовать, дверь перед моим лицом захлопнулась с такой силой, что послала вокруг порыв ветра. Или почти закрылась. Удачно подставленная нога помешала двери полностью захлопнуться, оставив зазор в ширину ступни, и через эту щель на меня с раздражением смотрел один фиолетовый глаз.
— Убери ногу, паршивец, — понизив голос прошипел мужчина, несколько раз дергая дверь, видимо в надежде, что если он приложит больше сил, то ступня мешающая двери захлопнуться магическим образом исчезнет.
Увы, чужая нога несмотря на желание Баракиэля никуда исчезать не собиралась.
— Если я уберу её, то ты закроешь дверь, — прошипел в ответ я.
— В этом и суть! — Рыкнул падший, особо сильно дернув дверь, его действия становились все поспешней, а всё потому, что у него за спиной все ближе слышались шаги приближающейся дочери.
Послышался хруст. Это не дверь, это моя ступня треснула.
— Ауч, — морщась на лице, но не отрывая взгляда от виднеющегося через щель недовольного лица папы-медведя, ровным тоном выдохнул я.
Хорошо, что я прихватил несколько Слез Фенекса как раз на такой случай.
Из чего была сделана эта дверь? Адамантия? Мое тело укрепляло тоуки и мне все равно сломали кость, а на двери даже царапины нет.
Когда звуки шагов оказались слишком близко, Баракиэль вдруг резко открыл дверь, и сделал вид, что ничего не происходит, как будто это не он ещё миг назад пытался яростно захлопнуть ту у меня перед носом.
— Па, мама просила тебя… — на противоположном конце прихожей, из-за угла высунулось лицо Акэно, её глаза нашли отца, после сместились на открытую дверь, а спустя миг её взгляд нашёл и меня стоящего в проеме двери в её дом. И как только произошло она запнулась в словах, впрочем, её лицо тут же просветлело, а глаза загорелись узнаванием и радостью. — Лулу, ты пришёл!
Что она там хотела сказать отцу тут же было забыто, когда она почти бросилась к входной двери, но вовремя остановив себя, вспомнив уроки матери о том как должна вести себя настоящая японская женщина, Акэно направилась в сторону Баракиэля и меня все ещё нетерпеливым, но куда более степенным шагом.
Тремя секундами позже Акэно стояла рядом с отцом напротив меня. Белое платье-сарафан доходило ей ниже колен, её прекрасные длинные черные волосы уложили в сложную прическу, часть собрали в пучок на макушке, а часть оставили свободно спадать у неё за спиной этаким водопадом, а белая лента, удерживающая всю композицию вместе, особо выделялась на фоне её темных волос.
Одним словом? Акэно выглядела невинно и красиво.
— Ты почти опоздал, — в голосе девушке почти слышалось почти обвинение.
Впрочем, её яркие и полные нетерпения глаза не отрывались ни от меня, ни что самое главное от подарочной коробки в моих руках.
— Было очень сложно выбрать лучший подарок, — изобразил неловкость на лице и в позе, но быстро надул грудь от показной гордости. — А потому я взял все их! — И указал на небольшой грузовик дальше по улице, вокруг которого стояла нанятая мною бригада грузчиков. — Погрузка заняла больше времени, чем я планировал. — Но как меня заверили этот подарок, — я приподнял коробку, — лучший. Вот. С днем рождения тебя, Акэно, — с мягкой улыбкой, искрение поздравил именинницу, протянув ей её подарок.
Лицо Акэно тут же вспыхнуло краской. Её фиолетовые глаза смотрели прямо в мои зелёные.
— С-спасибо, — смущенно пискнула она, принимая свой подарок. — Я очень рада, что ты пришел, — добавила она.
— Можешь открыть его сейчас, — шепнул девушке.
Дважды предлагать Акэно не было необходимости. Она ухватилась за край яркой ленты, обвязанной вокруг коробки, и потянула. Тут же красивый бант в центре распался, предоставив возможность снять верхнюю часть коробки и добраться до содержимого. Что Акэно не замедлила сделать.
Внутри оказалось аккуратно сложенная юката. Шелковую ткань цвета темной сирени переходящую к более светлые оттенкам ближе к краям, покрывали нежно-розовые узоры из десятков распустившихся цветов сакуры на тонких ветвях, и опадающих вниз в свободном падении их лепестков.
— Какая красивая, — завороженно выдохнула она, проводя рукой по мягкой ткани.
— Тебе нравится?
— Очень, — она не могла оторваться от юкаты, продолжая водить по ней пальцами.
— Я рад, — мягко улыбнулся я, радуясь, что не прогадал с подарком. — Я думаю ты будешь неотразимой в ней.
Послышался тихий скрежет. Это рука Баракиэля слишком сильно сжалась на дверном косяке.
И словно мои слова были неким магическим заклинанием, глаза Акэно тут же метнулись от юкаты ко мне, а после снова к юкате. Её лицо отразило как быстро мчались мысли в этот момент в её голове. Спустя буквально секунду она ухватилась за коробку в своих руках, словно за утопающий за спасательный круг.
— Пап, проводи Лулу внутрь, м-мне срочно нужно к маме! — Поспешно, даже очень поспешно выпалила она отцу, едва ли не приказывая. — Я скоро вернусь, Лулу, — и с этим заверением почти убежала обратно в глубь дома.
Оставив меня вновь один на один с очень негостеприимным и очень могущественным падшим ангелом. Спустя пару секунд из того направления, где в доме исчезла Акэно донеслись наполненные срочностью требовательностью мольбы о помощи.
— Мам, помоги мне, срочно!
И я и Баракиэль прекрасно слышали их благодаря нашим обостренным чувствам.
— Так это… может чаю? — Предложил я падшему предложить мне.
— Только в случае, если ты им захлестнешься и умрёшь у меня на глазах, — ровно ответил он.
— Ха-ха, какая хорошая шутка, — нервно улыбнулся мужчине.
— Это не шутка, — тем же тоном ответил он.
— Я знаю, — натянуто улыбнулся мужчине.
— Я тоже.
Мне кажется у меня с Баракиэлем отличные взаимоотношения, как минимум, мы понимаем друг друга без слов, с одного только взгляда. Вот если бы он ещё перестал пытаться испепелить меня своим взглядом просто за то, что я дышу одним воздухом с его дочерью, то было бы совсем прекрасно.
— Акэно, — напомнил я падшему.
Тот же смерил меня взглядом, после чего скривившись словно сьел ведро горьких лимонов, отошел в сторону, оставляя достаточный зазор, чтобы можно было с трудом, но протиснуться боком внутрь.
— Пожалуйста не чувствуй себя как дома и помни, что тебе здесь не рады.
— Но Акэно очень рада меня видеть. И тетушка Шури тоже, я уверен! — Возразил я после того, как едва протиснулся мимо Баракиэеля. И подняв глаза, с ухмылкой добавил. — Тесть.
Огромного мужчину аж передернуло от отвращения.
— Никогда, никогда больше не называй меня так, если хочешь жить, — твёрдо и резко приказал он.
— Ну не знаю, разве через несколько лет мы не собираемся быть одной дружной семьей?
Я видел, я видел как он впервые серьезно задумался о том, как оправдать моё внезапное исчезновение и странную кучку пепла посреди комнаты, где я стою сейчас. Но этот миг слабости прошёл.
— Для своего же блага, просто заткнись, — устало вздохнул он.
— Хорошо, будущий тесть! — Радостно заявил я, словно это не мне пару секунд назад угрожали ужасной кончиной за подобные слова.
— Небеса, дайте мне сил не убить это дьявольское отродье, — взмолился он к небесам, но небеса не ответили на мольбы такого падшего ангела как он. Хотя была возможность, что Михаил все же его слышал.
Спустя пару минут Баракиэль поставил передо мной чашку горячего чая, самого дешевого пакетированного чая. Который я тут же начал громко сербать.
А спустя ещё десять минут в комнату, где сидели я и он не проронив друг другу ни слова за это время, вошли две женщины.
Шури и Акэно. И естественно мой взгляд в этот миг был обращен к Акэно и только к Акэно, которая сменила своё белое платье на ту самую юкату, которую я ей преподнес.
И мне не стыдно признать, что в тот момент мой рот открылся в форме буквы “о”. А моё привычное красноречие подвело меня, что случалось крайне редко.
— Мне кажется, дорогая, твоему Лулу очень нравиться, — старшая женщина со смехом шепнула на ухо стоявшей перед ней дочери, которая была её младшей копией. Только красивей.
На что Акэно тут же залилась краской. Что, впрочем, не помешало ей стрельнуть в меня глазами, и расплыться в довольной улыбке.
— Мне идёт? — Она спросила так, как будто ещё не знала ответ на этот вопрос. Как будто это не в её глазах сверкало самодовольство от хорошо выполненной работы.
Впрочем…
— Очень.
Улыбка Акэно стала в несколько сотен раз ярче.
Ух, критический удар милоты! Лулу получает десятикратный урон.