Магическая система Морганы рождалась годами — крупица к крупице; оттачивалась её руками, ломая догмы и собирая новое из осколков старого. Десятилетия спустя она довела её до состояния, где граница между её творением и Истинной Магией — вершиной, мерилом и несбыточной мечтой всякого магуса оставалась разве что в теории, на практике она исчезала.
Чтобы понять, насколько это чудовищно, нужно сделать шаг назад и взглянуть на магов не как на одиночек, а как на звенья древних родов: на дома, в чьих кладовых хватит богатств купить маленькое государство; на династии, что жгли века, шлифуя ремесло. Поколение живёт — поколение кладёт трамплин следующему. И всякий такой род тратил десятки, сотни, тысячи лет почти бесплодных попыток лишь бы на шаг приблизиться к Истинной Магии, единственной, что даёт реальный шанс дотянуться до главной цели магуса — Истока. Всё, что ниже Истинной Магии, считалось слишком малым для столь неподъёмной задачи. И всё же, несмотря на колоссальные затраты и желание, большинство так и не сделали даже полшага к блеклому подобию Истинной Магии, а значит, и к Истоку.
На одной чаше весов — множества фамилий, летописи на тысячи лет, сотни имён через десятки поколений. На другой — одна женщина.
И вторая чаша перевешивает первую.
Не происхождение, не фейская природа, не сама по себе магия делали Моргану ла Фей одной из самых опасных ведьм в истории. А её ум — гибкий и проницательный; острейший клинок, когда нужно рубить и колоть; и отмычка, когда надлежит открыть запертый замок.
Дать этому уму время, столкнуть его с задачей и позволить искать решения — главная, фатальная ошибка в противостоянии ей. В последние дни её, пожалуй, даже излишне баловало время.
Разумеется, даже её великий разум не был безупречен — что особенно заметно, если взглянуть со стороны на её историю. Будь она безупречной, не закончила бы так, как закончила. Но в области магии Моргана — редкий случай, когда «гениальность» не комплимент, а диагноз. Её проклятия и водная магия говорили сами за себя.
И сейчас её ум и её чары стояли по одну сторону с молодым магом, которого, будучи Слугой Войны Грааля, она называла «моим Мастером».
— Тревожишься, мой Мастер? — Спросила фея тихо.
Голубые глаза смотрели из-под тёмной вуали на город внизу так, будто это была площадка для игры. Что в целом так и было.
— Нет. С чего бы? — коротко отозвался молодой маг, вынырнув из своих мыслей, отвлекаясь от созерцания раскинувшегося перед ним города.
Моргане понравилась эта сухая твёрдость его слов: нужная доля уверенности, доля напряжения, доля готовности. Как клинок, который осталось лишь обнажить.
— В прошлый раз встреча с Арчером едва не убила тебя, — напомнила она, наблюдая, где в его лице дрогнет жилка.
Изменений не было.
— И в прошлый раз я не готовился противостоять ему, — молодой маг удостоил ведьму взглядом своих радужных глаз, он пытался понять чего добивалась женщина подобными явно провокационными словами.
Чего он не сказал, так это того, что тогда был куда самоувереннее: казалось, в этой Войне Грааля нет никого, кто представлял бы для него реальную угрозу. Все Мастера — современные маги, а современные маги, как он успел убедиться, слабы. Все Слуги — не «настоящие» герои, а изменённые, урезанные, порой неполноценные копии; часть не может быть больше целого. Эта логика вела его тогда. Не столько высокомерие, сколько уверенность, построенная на неполных данных. Заблуждение, которое Гильгамеш разбил в осколки.
Болезненный, но ценный урок. Учиться на собственных ошибках он привык, а щепотка боли его не пугала.
— Он могущественен. Пускай меньше божественного духа, но больше любого полубога, — указала она.
Слова всё равно, что удары кинжалом, Моргана словно специально пыталась найти трещины в его духе, испытывая на прочность его позицию, как ищейка, выискивая любую возможную слабость.
Боится ли он? Или напротив в нетерпении? А может он не уверен? Или уверен сверх меры, как ранее? Каждый вариант крайность, а крайность слабость, от которой необходимо избавиться пока не поздно.
— Он истекал кровью, — ровно ответил Радагон. В тембре мелькнуло неуловимое — смесь памяти и расчёта.
— Считаешь, крови достаточно? — фея едва склонила голову.
— Нет. Но это начало, — маг отвернулся от ведьмы, устремив свой взгляд через весь город к одному единственному поместью. — Кровь всегда начало.
Усадьба Тосака. Арчер и его Мастер были там, ждали, готовились, превратив свой дом в ловушку.
— Смотришь так пристально, так цепко и долго, — ведьма проследила направление глаз её призывателя. — Как будто твой разум переполнен мыслями и размышлениями, которыми ты считаешь за лучшее не делиться. — Она была почти заинтригована. — Проложил ли ты свой ведущий к победе путь? Или же всё ещё теряешься в тумане неопределенности и догадках?
— Путь громкое слово. Скорее шепот интуиции в какую сторону идти.
— О, шепот интуиции, — с удовлетворением растянула она губы в улыбке, после чего замолчала на некоторое время. — Раз так, то нет и капли сомнений, в твоих руках есть всё необходимое дабы сразить Арчера. Пара капель крови и эфемерное представление о том, что делать. Разве когда-либо требовалось больше в противостоянии полубогу.
Насмешливая колкость ведьмы нашла свой ответ в виде ещё одного взгляда радужных глаз.
— Рад, что ты той же мысли, — отозвался он в тон, едва раздражаясь её ненужной ироничности. — Если пытаешься найти во мне меру страха и нерешительности перед встречей с королём Урука — не трать время. Их нет. Ни рука, ни сердце не дрожат.
— Эта королева слишком часто видела как люди говорят одно, а делают другое.
В воздухе повис подтекст, что таким образом она выражает своё беспокойство о нём.
— Как необычно для тебя уделять внимание моим предполагаемым страхам и тревогам. Смотри ещё, если ты продолжишь и дальше в таком духе, то я даже могу на миг поверить, что ты действительно обо мне заботишься.
Радагон кратко усмехнулся. Сама идея чего-то подобного казалась ему весьма забавной.
— Почему я не должна? Разве не естественно женщине заботиться о мужчине? — сказала Моргана так, будто констатировала факт. Он не скрывал скепсиса, и она это видела. — Ты вправе не верить слову этой феи, находить идею подобного смешной, но это не изменит факта, что она находит тебя достойным своей заботы, а потому будет заботиться — закончила она с мягкой улыбкой, скрытой за темной вуалью.
Он всмотрелся — шутка? игра? ловушка? Увы для него, в голосе было слишком много искренности, чтобы списать на одно из этих трёх. Память вспыхнула недавним рассветом: её тепло, ленивые поцелуи на шее, её спокойное «я тебя не брошу»…
Он резко мотнул головой, отбрасывая наваждение.
Не место и не время, какую бы паутину ни пыталась сплести эта фея, Радагон побеспокоиться об этом после этой ночи. Сперва Арчера, после Моргана.
— Скажи, — Моргана нарушила паузу, — чего ты хочешь от Грааля сейчас?
Он едва заметно усмехнулся уголком губ.
— Сейчас — победить Арчера.
— Как прозрачно, — она тихо хмыкнула, но без насмешки. — Хорошо. Тогда иди же, мой Мастер, претвори своё желание в реальность.
Она повернулась к городу. Влажная, плотная, как ночная река, сила развернулась от плеч к запястью. Всю Войну Грааля Моргана вплетала в эту землю своё влияние: заклятье к заклятью, проклятье к проклятью — метр за метром подчиняя не только почву, но главное — воды. К этому часу все подземные реки и озёра Фуюки внимали её воле.
Магия Морганы строилась на воде.
По лёгкому мановению её руки город, ещё не просохший после недавней грозы, накрыло покрывало тумана — столь густого, что в нём исчезало всё уже в метре. Моргана — фея, а феи известны тем, что похищают людей. Не то занятие, которым она увлекалась; но не то, на что она была не способна.
Радагон, стоявший рядом с нею плечом к плечу, шагнул вперёд — и его тут же поглотила непроглядная мгла.
Первая законная принцесса Британии, Моргана Пендрагон, родилась в день, когда королевство укрыл непроглядный туман. Фея Нимуэ, Владычица Озера, хранительница входа в мир фей, по натуре добросердечная и чистая, несла бремя стража и судьи: кому позволить пройти, кому запретить, а кого — ни под каким видом не выпускать наружу. Моргана ла Фей — злая, холодная, жестокая ведьма, вобравшая и воплощающая Тайну Британии: принцесса, лишённая первородства; фея, не знающая, что значит быть человеком; ведьма, обозлившаяся на мир под тяжестью Тайны земель, что её не принимают.
Где туман — там Британия; где Британия — там ступает Моргана; где ступает Моргана — следуют земли фей, подобострастные слуги за своей владычицей.
— Будь осторожен всяк, кто входит в Туманы Альбиона… ведь в этом смоге так легко потерять себя, — переливающийся звоном колокольчиков смех сорвался с губ феи-ведьмы. — Даже если в тебе течет ихор богов. — Её улыбка из нежной превратилась в холодную и жестокую, как ледяной ветер никогда не знавшей конец зимы. — Особенно если в тебе струится божественный ихор.
Спустя мгновение и она также растворилась в тумане.
— Это моя территория, и здесь я хозяйка, — до Радагона доносился тихий голос Морганы, её не было рядом, что не мешало создаваться чувство будто она в этот самый момент прижимаясь к нему со спины, шепчет прямо на ухо. — Кого и что захочу — туда и отправлю; при необходимости растяну или стяну момент, замедлю или ускорю движение. И в сокровищницу царя я тоже вмешаюсь — не чтобы украсть, а чтобы надеть узду на его гордыню.
Радагон кивнул. Он и Моргана готовились к предстоящему сражению последние несколько дней, даже бой с Лансером и Райдером был лишь прелюдией к сражению с Арчером. В частности тот шторм насланный на город, он пропитал магией Морганы этот город, позволив сотворить ведьме её нынешнее творение. Они обсуждали стратегию, готовили планы, но всё это было лишь словами, догадками не имеющих твёрдой опоры в реальности. Но теперь… было приятно слышать, что часть их предположений оправдалась. Моргана держала в своих руках полный контроль над здешним пространством.
Преимущество поля битвы было на их стороне. Пока.
«Кровь — начало», — сказала когда-то Скатах. Он повторил эти строки мысленно, по слогам, как боевую мантру. Это было наставлением о том, как убить бога, и хотя Радагон не был Скатах, но также Гильгамеш не был божественным духом.
Правая ладонь легла на белое копьё — побег Ясеня с остриём в форме тонкого клинка. Левую он вытянул в бок, спустя миг воздух схлопнуться в форму, собравшись в алое копьё Гаэ Болг; ещё три его «тени» зависли за плечом, готовые прыгнуть в руку по его мысли.
Руна Одина, Ас, вспыхнула внутри зрачков. Мир подался, обнажая структуру: линии траекторий, слабые места в тканях, дыхание ветра до того, как он родится, движение до того как даже появиться мысль двигаться. Глаза Восприятия Смерти раскрылись, и по воде под ногами, по тумане в воздухе протянулись тончайшие линии — как трещины в стекле, роспись будущей гибели вещей.
Обилие информации раскаленным гвоздём впилось в разум Радагона, его глаза словно сгорали изнутри, но он лишь стиснул зубы.
Золото вспыхнуло впереди. Арчер. Радагон помнил этот свет, и вряд ли скоро забудет, Врата Вавилона раскрылись множеством крошечных солнц.
И тут туман пошевелился, как если бы вся белизна была не воздухом, а покрывалом в пальцах. Раз — и одно «окно» Гильгамеша съехало вправо на ладонь. Два — и второе раскрылось на долю удара сердца медленнее. Три — и третий порт закашлялся клинком в пустоту, где секунду назад стоял он.
— Вы, как дворовые псы, лезете в сокровищницу царя, — голос Гильгамеша ударил кнутом. — Ничтожества. Думаете, что ваше грязное касание делает моё золото вашим?
Ещё одно «окно» щёлкнуло. В тумане пространство и время были чужими Арчеру, они принадлежали только Моргане.
— Здесь моё царство и правлю я, царь Урука, — отозвалась Моргана с тихим смехом, её голос звучал сразу со всех сторон и одновременно из ниоткуда. — Твои сокровища сейчас на моей узде, чтобы твоя рука не раскидывала их как попало.
Радагон не стал встрявать в перепалку между двумя царскими особами, вместо этого его разум отсчитывал мгновения перед неизбежным мигом, когда мир взорвётся в шторме насилия.
Что и произошло, когда вспыхнуло сразу несколько сотен новых золотых порталом. Но Радагон не беспокоился о них, он доверял Моргане позаботиться об этом, прикрыть его.
Радагон бросил один из бледных Гаэ Болгов под неверным углом — нарочно. Врата на это отозвались шквалом: золото щёлкнуло десятком створок, но каждая — с разным запозданием. Туман в ответ мягко шевельнулся и связки клинков, вывалившиеся из порталов, чиркнули по пустоте, как гребни по воде. А его копьё летело точно в цель. Впрочем, рука в перчатке из золота поймало алый снаряд, безжалостно ломая тот на десятки осколков.
— Вы трогаете моё, — сказал Гильгамеш, и гул в его голосе стал тяжёлым. — Вы трогаете моё.
Ещё одна створка распахнулась. На миг — не больше удара ресниц — в глубине открылось древнее чёрное лезвие, обрамлённое красными кольцами. Туман тут же стянулся, как кулак: кромка времени сжалась, и «миг» разошёлся на нити, не давая Имени, которое нельзя произносить легкомысленно, сложиться в присутствие.
— Не сейчас, царь, — мягко прошептала Моргана, как мать ругающая непослушного ребёнка. — Не в моих водах.
Проницательность глаз Одина наполняла взор Радагона, ешё до того как это произошло он уже знал, что надвигаеться. Он двинул белое копьё навстречу сокровищам Гильгамеша, которые не сумела или не посчитала нужным отвести от него Моргана. У него был опыт в этом, прошлая схватка с Арчером научила его тому, как он видёт бой, и с того раза ничего не изменилось.
Нет, ложь. Одно изменение произошло. Крайне важное.
— Готов ли ты, мой Мастер? — Прошептал ему в разум голос Морганы. — Скажи — и я подменю подмостки под твой шаг, задержу ему руку и растяну тебе нужный миг.
— Готов, — ответил он, он был готов ещё до начала этого сражения, не телом, но разумом.
Вместо ответа туман подтолкнул ему под ноги «правильную» землю — та сама собралась плотнее, будто всегда существовала чтобы быть опорой для его ног. Одна рука отвелась назад, вторая перед собой. Мышцы — как натянутые струны. Он приготовился.
Врата снова открылись — много, широко, разом. Золото попыталось заговорить хором. Моргана улыбнулась и, почти лениво, повернула ладонь. Пространство внутри чаши отказалось быть плоским: половина порталов сползла под невидимый склон, две трети «запоздали» на полдоли, а прицеливание — как в чужих руках — ушло левее на тусклую свечу тумана.
— У вас нет права, — сказал Гильгамеш, чеканя каждое слово. — Тьма не диктует свету его восход. Дворня не прикасается к царскому.
В ответ лишь прозвучал чистый смех ведьмы, которая веселилась уж слишком много для ситуации в которой оказалась.
Радагон бросился вперед, его и царя разделяли несколько десятков метров, но в этом туманном пространстве ему хватило всего одного шага дабы оказаться вплотную к своему врагу. Белое копьё — вниз; красное — вверх. «Ас» уже предсказала движение золотого Слуги за миг до того, как оно началось. Глаза Радагона провели тонкую черту по золотой пластине на правом предплечье. Первый удар был не смертельным. Он лишь прокладывал путь будущей неизбежной “смерти”. Острие белого копья скользнуло по намеченной линии и сняло тонкую полоску — не кожи, золота. Крови не было — ещё. Но золото «приняло» свою “смерть” и до этого идеальный доспех упал под ноги короля бесполезным мусором.
— Эта «дворня» как раз доведёт твой свет до пепла, — прокомментировала Моргана потерю высокомерного царя.
Врата дёрнулись, чтобы закрыться и тут же открыть новые — но мгновение, в которое они должны были распахнуться, Моргана вытянула, как резину, и вернула обратно, оставив короля с пустой ладонью там, где он хотел держать меч.
— Что такое, — сказала она почти нежно, — ты снова что-то потерял?
Радагон вдохнул, его глаза чертили следующую линию. Алое копьё, словно вспоминая чьё-то изначальное проклятие, дрогнуло в пальцах — и мир с лёгким щелчком совместился с замыслом.
А вот Гильгамеш напротив застыл на месте, даже его ранее яростное лицо опустело, алые глаза немигающим взглядом уставились на собственную пустую ладонь. В которой должен был быть вложен один из мечей из его сокровищницы. Он привык, что мир подстраивается под короля. Впервые мир следовал не его, а чужой воле.
Порталы, которые должны были открыться хором, вышли мимо: один выше, другой дальше, третий на долю секунды позже.
— Трогаете моё второй раз, — сказал Гильгамеш. Голос стал холоднее. — Этого достаточно, чтобы вас казнить.
— Я уже слышала эту угрозу, — ответила Моргана. — Причём из твоих же уст. И я всё ещё здесь.
Слушая свою Слугу Радагон мог лишь мысленно возвести глаза к небу. Иногда его Моргана слишком любила топтаться по чужому эго. Впрочем, если это Гильгамеш, то он не станет останавливать ведьму. Некоторые люди заслуживают то, что с ними происходит.