Ведьмак-Буря-Осколков-Глава-200.epub
Ведьмак-Буря-Осколков-Глава-200.docx
Ведьмак-Буря-Осколков-Глава-200.fb2
Скачать все главы одним файлом можно тут
Глава 200
«Если только можете, дорогие мои друзья, старайтесь не оказываться в осаждённом городе».
Кирфуст Странник.
* * *
Окрестности Бан Глеана, Каэдвен, взгляд со стороны
«Ваше величество Демавенд, мы всецело оправились от конфуза пересечения Понтара и более не терпели поражений от значительно меньших сил Каэдвена! Более того, перешли в полноценное наступление. Несмотря на злокозненность командира гарнизона Бан Глеана, графа Бартоша Сенявски, маршал Войцех Тарнос неуклонно гонит войска на север, полноценно окружая город со всех сторон. Мы разбили лагерь в дне пути от стен Бан Глеана. Беспрестанно отбиваться у неприятеля не хватает сил — основная масса солдат ушла на Гарн Руж, оставив лишь небольшой гарнизон, который начал вербовать горожан, поднимая их боевой дух и пополняя своё число.
Однако маршал Тарнос уверен, что долго так не продлится и граф Сенявски вскоре окажется у нас в руках. Не далее как вчера дивизия Чёрной Райлы выиграла бой у подножия холмов на северо-востоке. Генерал Зельткирк ведёт дивизию на деревню Буки, где ожидается сопротивление ополченцев, успевших занять выгодные позиции, но не отличающихся дисциплиной и вооружением. Я продвигаюсь с дивизией бригадира Бигерхорна, держась неподалёку от ставки маршала Тарноса.
Вчера близ селения Крутобор каэдвенцы из засады напали на наш обоз, вынужденно растянувшийся из-за неважного состояния дорог. Но за счёт бдительности и храбрости арьергарда они были отбиты с тяжёлыми потерями. Осмелюсь ходатайствовать вашему величеству насчёт лейтенанта Урвоза, проявившего особую доблесть и павшего в бою, оставив, как выяснилось, без попечения жену и малое дитя.
Колонны наши в полном порядке. Погода благоприятствует. Войско марширует, и люди пребывают в приподнятом расположении духа.
Засим остаюсь преданнейшим и недостойным слугой вашего величества.
Бардас Мескер, королевский адъютант».
Три дня назад эти слова казались правдой. Теперь же, когда Бардас с трудом продирался через месиво из грязи и человеческих тел, каждая строчка того прокля́того, отправленного им послания, жгла хуже раскалённого железа. Приподнятое расположение духа? Колонны в полном порядке? Даже самому себе он больше не мог солгать с такой наглостью!
Чем-то собственное письмо напоминало ему старую сказку про мышонка, который отчаянно веселился, а под конец нашёл жуткую смерть в пасти кошки.
Ждёт ли Мескера такая же судьба? Возможно. Быть может, уже в конце этого дня.
Колонна пребывала в хаосе. Мутной пеленой висел дождь. Войско по уши вязло в грязи, и настроение у людей было откровенно гадкое.
«А уж моё среди этой размазни — самое прескверное», — думал Бардас Мескер, пробиваясь через скопище заляпанных грязью солдат, которые копошились, как черви, в разбухших от сырости доспехах; пики, секиры и алебарды торчали на плечах как попало, во все стороны, угрожая товарищам. Спереди очутился неприятель, закупорив продвижение колонны наглухо, как пробка бутылку, а с тыла, чавкая по грязи, всё подтягивались, наседали, напирали позади идущие, усугубляя и без того растущий в этой давке беспорядок на вконец раскисшей слякотной тропе, именуемой дорогой, и оттесняя поносящих всё и вся соратников к деревьям.
Где-то в глубине колонны послышались крики — то ли ругань, то ли стоны раненых. Бардас знал: каждая минута промедления означала новые потери. Каэдвенские лучники наверняка уже заняли позиции в лесу, ожидая, когда растянувшаяся армия подставит им фланг.
Мескер опаздывал, а потому, теряя терпение, где понукал, а где и оттирал с дороги солдатню. Кое-кто, оскальзываясь, поворачивался, думая задать выскочке взбучку, но тут же замолкал, приглядевшись: Бардаса здесь знали.
Неприятель, преградивший путь армии его величества Демавенда, оказался её же собственной повозкой, намертво застрявшей поперёк дороги. Задние колёса увязли в трясине по самую ось — словно сама земля Каэдвена не желала пропускать аэдирнских захватчиков.
Погонщик, рыча ругательства, нахлёстывал почём зря двух измотанных, покрытых пеной лошадей, а с полдюжины замызганных солдат безуспешно возились с задком повозки. По обе стороны дороги в намокшей придорожной поросли топтались ещё какие-то помощники, костеря изорванную о колючие кусты упряжь, спутанные вожжи, немилосердно хлещущие по глазам ветки.
Тут же неподалёку стояли трое молодых офицеров в некогда чёрно-жёлтых, а теперь серо-бурых от заунывного дождя мундирах. Двое спорили, тыкая в повозку пальцами, третий же молчал и глазел, небрежно держа руку на золочёной гарде меча, застыв, как манекен в парадной форме. Тысяча отборных солдат противника и та едва ли могла бы столь успешно блокировать продвижение армии.
— В чём дело? — требовательно осведомился Мескер в попытке — разумеется тщетной, — держаться солидно.
— Господин, обозу никак не место у этой тропы! — тут же сказал ему первый офицер.
— Не гоже, господин! — поддакнул второй. — Пехота задерживается, в то время как…
Хотели как лучше, а получилось как всегда. Бардас плечом потеснил офицеров и прохлюпал по грязи в самую трясину. Он вклинился меж вконец грязных солдат и опустил руки в слякотную жижу, нашаривая ладонями ось, а подошвами сапог — опору понадёжней.
— Тяни! — крикнул он вознице.
Адъютант забыл придать голосу желанную весомость — получилось как петух прокукарекал.
Щёлкнул кнут. Лошади всхрапнули. Люди со стоном налегли. Чавкнула грязь. Мескер напрягся от пят до макушки, струной натянулись мышцы. Мир потускнел. Мужчина крякнул, рыкнул, зашипел; ярость вскипела так, словно её внутри, несмотря на сравнительно маленькое сердце, был непочатый край. Казалось, стóит открыться какому-то кранику, и эту повозку, да и всё вокруг, разнесёт вдребезги. Колёса с жалобным скрипом подались и повозка стронулась с места. Ещё миг, и усилие пришлось на пустоту — отчаянная попытка устоять на ногах ничем не увенчалась, и Бардас во весь рост плюхнулся лицом вперёд, вместе с солдатами. Повозка рванулась — возница что есть силы сдерживал лошадей — и заколыхала себе дальше.
— Спасибо за помощь, господин. — Покрытый слоем грязи солдат неуклюже попытался своей лапой очистить мундир Мескера, но лишь размазал слякотные пятна ещё безобразней. — Прощения прошу, господин. Ишь как оно вышло.
«Смазывайте, как подобает, оси, болваны, — злобно подумал Бардас. — Удерживайте телегу на дороге, ротозеи-придурки. Делайте, чёрт подери, что вам положено и как надлежит, нерадивые бездельники, вшивые олухи. Или это так сложно?!»
— Ничего, — пробормотал Мескер, стряхнув услужливую лапу. — Ступай себе, благодарю.
Адъютант одёрнул мундир. Отдаляясь от повозки под промозглой завесой дождя, он почти слышал, как в спину ему обидно посмеиваются и солдатня, и те офицеришки.
Оставалось лишь сжимать зубы и идти дальше. Он опаздывал.
Маршал Войцех Тарнос, главнокомандующий войсками Демавенда Аэдирнского, реквизировал себе под временную ставку самое заметное строение в округе, а именно приземистый сельский дом, поросший мхом так густо, что походил со стороны на застарелую навозную кучу. Беззубая старуха и её древний супруг — до недавних пор, видимо, хозяева дома, — сидели на пороге соседнего амбара, прильнув друг к другу под дырявым платком, и с сонным равнодушием наблюдали, как Бардас шлёпал по грязи к дощатой передней двери. Судя по всему, Мескер их не впечатлил. Равно как и четвёрку часовых в накидках из промасленной мешковины, слоняющихся у крыльца. Равно как и сборище промокших офицеров в гостиной с низким потолком: при появлении адъютанта они выжидательно обернулись на дверь, и все как один тут же скисли физиономиями, едва осознав, кто это.
— Гляньте-ка, Мескер пожаловал, — съязвил один, как будто ожидал увидеть короля, а оказалось, что это мальчик для выноса горшков.
Здесь был представлен весь цвет армии Аэдирна. Центральное место занимал сам маршал Тарнос, он непоколебимо восседал во главе стола. Вид, как всегда, безукоризненный: свежевыглаженная чёрный форма с жёстким стоячим воротником и серебряные запонки, которые смотрелись в тон стальным редеющим сединам, уложенным на выпуклом черепе. Рядом сидел его первый помощник, низкорослый полковник Жеберр, чутко ловящий каждое начальственное распоряжение — спина выгнута, подбородок вздёрнут. Впрочем, учитывая, что подбородок у него был на редкость мелкий, вздёрнутость изображала в основном шея, запрокинутая так, что затылок упирался в воротник, а ноздри были обращены к потолку.
«Как не в меру заносчивый гриф, ждущий для кормёжки подходящую падаль», — подумалось Бардасу.
Ему бы для этой цели бригадира Бигерхорна — вот где можно разгуляться: крупный, дородный, с упитанным лицом, объёмистые черты которого едва умещались на отведённом им природой месте. Если у Жеберра подбородка почти не было, то у Бигерхорна он был массивным, да ещё и с опрометчиво крупной выемкой посерёдке.
«Чем-то напоминает вторую жопу, выросшую у него под усами», — про себя прикинул адъютант.
Обычно Жеберр носил массивные металлические рыцарские перчатки — наверное, чтобы подчеркнуть воинственность, хотя Мескеру почему-то подобное казалось нелепым, а вид полковника напоминал углежога, нацепившего побольше одежды, дабы не обжечься, работая над древесным углём.
Увидев заляпанный грязью мундир Бардаса, присутствующий рядом Бигерхорн возвёл бровь.
— Опять геройствуем, адъютант Мескер? — спросил он под чьё-то хихиканье.
«Засунь эти слова себе в глотку, вонючий тщеславный бурдюк», — фраза так и хотела сорваться с губ, хотя, что бы Бардас ни высказал своим фальцетом, шутка непременно обернулась бы против него. Право, лучше лицезреть перед собой целую сотню каэдвенцев, чем терпеть пытку разговором. Так что вместо слов Мескер по обыкновению изобразил неловкую, униженную улыбку и, пристроившись в укромном уголке, скрестил на запачканном мундире руки, а гнев утопил в созерцании умозрительной картины: чванливые головы Бигерхорна и его свиты насажены на каэдвенские пики подле Бан Глеана — зрелище, быть может, не самое патриотичное, но упоительное, как раз по настроению.
Впрочем, совсем уж наговаривать про Бигерхорна тоже не следовало, несмотря на внешнюю гротескность, бригадир был умелым управленцем, отлично понимающим, что накормленный и выспавшийся солдат имеет гораздо больше шансов победить аналогичного солдата противника.
Сейчас, однако, разум адъютанта посещали совершенно иные мысли.
«Что это за мир, в котором такие люди — если их вовсе можно назвать людьми, — свысока смотрят на таких, как я? Да я вдвое ценнее всех вас, вместе взятых! И это лучшее, что может предложить Аэдирн? Если так, то мы заслуживаем стать частью Великого Союза Стран, ибо только Вечный Огонь сможет очистить наши ряды».
— Не запачкав рук, не выиграешь войны, — прозвучало рядом.
— А? — недовольно покосился на подошедшего Бардас, отвлечённый от своих приятных мыслей.
Рядом притулился Секач в поношенном плаще и со столь же поношенным, устало-смиренным лицом, потрёпанным невзгодами, как непогодой.
Его настоящее имя не было известно и до него никому не было дело. Адъютант знал лишь то, что этот человек ранее служил в наёмниках-Кабанах, но потом, по какой-то причине, ушёл из них с частью собственных приближённых, выбравших его новым лидером.
Бывший бандит, дезертир, вор и убийца, вставший на сторону Аэдирна и, по какой-то причине, получивший на это королевское одобрение.
Секач с медленным вздохом стал отводить голову, пока та легонько не стукнулась об облупленную стену.
— Кто-то предпочитает замарать руки ради общего дела, а кто-то — оставаться чистеньким и проиграть, — расшифровал он собственную ранее сказанную фразу, жирно намекая на самого Мескера.
Однако союз с изгоем ещё бóльшим, чем он сам, Бардаса не прельщал. А потому адъютант, как в наглухо пригнанные доспехи, углубился в привычное молчание, и слушал, как перебрасываются репликами сидящие за столом офицеры.
— Так когда они подъедут?
— Скоро.
— И сколько их?
— Я слышал, трое.
— Да нет, только один. Похоже Демавенд направил кого-то из своих приближённых. Может королевского гонца?
В памяти Мескера тошнотворным послевкусием всплыли в памяти старые времена, когда он ещё был… ещё был кем-то. Вхож во дворец, общался с министрами и советниками короля Демавенда, своего отца. Ведь был пусть и незаконнорождённым, но признанным! А это многое значило! И пусть трон он унаследовать не мог, но вот шикарная должность, карьерный рост, деньги и власть юноша вкусил сполна!
А потом в одночасье лишился всего.
Виной тому одна-единственная мутная дуэль, которую, как сам Бардас подозревал позднее, ему навязали хитростью. Развели, как последнего мальчишку, кем он, собственно, и являлся. На этой прокля́той дуэли бастард убил Яна Дзеневраса — старшего сына герцога Микаса Дзеневраса. И единственное, что сумел Демавенд, это спасти Бардаса от казни, заменив её позорной ссылкой в армию, в формальном чине своего адъютанта, после чего забыл о нём, предварительно лишив денег, престижа, титула и всего, что отделяло его от обычного человека.
Перед глазами Мескера пронеслось, как его выводят в коридор, и массивные чёрные двери захлопываются перед ним, как крышка гроба. Уже не начальник стражи. Не подающий надежды рыцарь на службе короля. А просто говорящая фальцетом прибаутка с именем едва ли не нарицательным, означающим неудачливость и позор.
Перед внутренним взором по-прежнему плыли кривые ухмылки, слышались гаденькие смешки. И бледное лицо отца — челюсти сомкнуты, взгляд направлен куда-то вбок. Выбора у него не было. Всё-таки даже король должен поддерживать собственные законы. Особенно король.
Теперь даже те, кто знал ситуацию Бардаса, не воспринимали его всерьёз.
Девять лет назад его слово весило больше, чем мнение половины министров. Отец прислушивался к советам, доверял ему охрану дворца. А теперь? Теперь он был живым напоминанием о том, как быстро может пасть даже признанный бастард короля. Назидательная история для тех, кто слишком высоко задирает нос.
— Как думаете, — взволновался полковник Жеберр, — что он нам передаст?
Маршал Тарнос досадливо рассмеялся, оглядываясь на окно, за которым широко и шумно лил дождь:
— Это же очевидно! Король потребует большой победы, вдвое быстрее и вполцены.
— Нет, ну надо же! — возмутился Бигерхорн. — Чёрт бы побрал этих царедворцев: суют нос во все щели, даже к нам! Мы и так получили приказ о сборах и атаке на границы Каэдвена буквально за день до выхода! Теперь нужно за какую-то неделю разбить врага? Бьюсь об заклад, придворные интриги и заигрывания Демавенда обошлись нам уже в такое множество жизней, какое даже Хенсельт не…
Громко стукнула дверь, и в комнату лёгкой поступью вошёл сухой старик с совершенно лысой головой, без бороды и усов. На первый, беглый взгляд верховной властью от него не веяло: одежда намокла и запачкалась немногим меньше, чем у Мескера; деревянная палка со стальным набалдашником напоминала скорее клюку, чем регалию власти. Тем не менее даром что в комнату следом не вошёл никто, кроме неприметного слуги, а численный перевес присутствующих здесь армейских чинов попросту подавлял, дыхание затаили именно последние — такую непререкаемую, владетельную уверенность и строгую властность источал старик. Вид мясника, по-хозяйски присматривающего себе борова на бойне.
— Абелард из Хагги, — чуть побледнел маршал Тарнос, произнеся эти слова.
* * *
Примечание автора: понравилась глава? Не забудь поставить лайк вот здесь и конечно же буду ждать твой комментарий :))