— Боль — это полезно. Боль укрепляет волю, — я говорил спокойно, без злобы. Откровенно говоря, Агаст меня за прошедшее время утомил.
Мальчишка стоял на ногах, расставленных по ширине плеч, дышал. Просто дышал. Я решил не гробить то, что заложили в Храме, продолжив обучение в их традиции, но и шумерскую забывать не стоило. Несмотря на то, что на первых порах именно храмовая школа казалась мне эффективнее — особенно в боевом плане — именно шумерская в конце концов выигрывала за счет универсальности. Чему учить Агаста, даже и речи не шло: гидромантия, управление жизненной силой, немного магии слова. Еще единяющие техники с духом вкупе с поиском нормального спутника, связанного с водой.
Стыдно признаться, но в момент столкновения с отрядом храмовников я буквально забыл про Шак’Чи. Точнее, совсем из головы я его не выбросил, но среди храмовников я обезьяна не почувствовал, так что некоторое время просто не знал, где он. Красная доступа к памяти Альфиры не имела, так что подсказать не могла. Агаст же выдал в конце концов всего одну фразу. “Ушел”. Не соврал… Так что обезьяна предстояло еще поискать. Можно было применить к Агасту пытки, но это было уже излишним. Я все-таки учился в цивилизованном мире, так что пытки без существенного смысла в рамках педагогического процесса к ученику применять не хотел.
Мальчишка сейчас учился делать крайне простую с моей точки зрения, но концептуально сложную для него самого операцию: отделять потоки жизненной энергии от маны. Храмовники учатся такому только после этапа сатьяна, а из тех, кто таки сумеет такого достичь, уже мало кто не становится брахманом. Шумеры в принципе не используют их вместе. Храм же в какой-то мере ставил палки в колеса своим последователям на этапе становления. Сначала новых последователей обучали, как совместно использовать эти две энергии, буквально не показывая, что они разделимы. Ученик и аколит Храма в принципе оперировали маной с примесью жизненной силы в некой собственно найденной пропорции, которая позволяла не сдохнуть в процессе, но при этом получить максимальную мощь. Понимание того, что эти две энергии разделимы, начинало появляться только на уровне сатьяна.
С одной стороны, такой подход давал огромный рост. Учениками становились в детстве. Жесткие тренировки, постоянные дозированные траты праны в таком возрасте приводили к взрывному увеличению силы. Кроме того прана, в отличие от маны, прекрасно чувствуется. Это седьмое начало смертного неразвито от рождения, так как в принципе для ворожбы не предназначено. А вот второе — очень даже в тонусе. Мы же все буквально живые. И жизненная сила всегда с нами. Прочувствовать её, научиться контролировать — это кратно более простое дело, чем проделать эти же манипуляции с маной. Поэтому сначала ученик пользуется простыми техниками Храма, направленными на развитие именно второй оболочки, потом начинает использовать ману. А так как траты второй не отражаются столь плачевно на индивиде, нежели первой, то она почти мгновенно опережает по объему задействованную жизненную силу, ведь от праны даже аколиты используют лишь малую безопасную долю, а не весь доступный объем. Это над седьмой оболочкой можно издеваться, как карта ляжет, лишая ее энергии подчистую. А вот со второй такие фокусы чреваты последствиями.
Мне бы хотелось пойти с Агастом по более сложному, но при этом и более перспективному пути. Вершина развития Храма — брахманы. Они впечатляли. И, говоря откровенно, превосходили шумерских мастеров и многих магистров, будучи еще и более многочисленными. Но из-за особенностей оперируемых энергий брахманы никогда бы не выдали сами по себе что-то подобное Длани Шамаша. Гуру Храма, быть может, и мог бы. Некоторые из них. Но все же шумерские архимаги их превосходили. И это несмотря на долгую жизнь. За счет объемов жизненной силы брахманы жили крайне долго, пусть даже постоянные ее траты им этот бонус существенно сокращали. То есть, говоря проще, до уровня брахмана или шумерского мастера храмовником быть существенно выгоднее. Потом, на уровне шумерского магистра, ситуация постепенно меняется. И уже на вершине, когда речь идет о могуществе архимагов, храмовники существенно уступали моей родной магической традиции. Однако имелось тут одно исключение — могущественный дух-спутник. Если брахман мог найти могущественного и необычного спутника, то его потенциал возрастал кратно. Он буквально, объединяясь с духом, становился чем-то подобен магической твари из числа крайне опасных. Концепция своеобразная, но эффективная. Самой опасной тварью, очевидно, был гуру. На что способен сейчас Брафкасап — мне не особо понятно. Но прошлый гуру, например, мог контролировать погоду, обращаться живым облаком, накрывать целые города собой и обращать их в промозглые кладбища. Я только слышал, что когда-то он таким образом подавил бунт еще против отца Сварнрааджа, когда тот только взошел на трон. В городе остались трупы столь холодные, что постепенно покрывались инеем. Вода в лужах была жидкой, но стоило ткнуть в нее мечом — превращалась в лед. И еще долго все вокруг было холоднее окружающей среды.
Попытки восстановить воспоминания на Парифате даром не пропали. Описания напоминали метастабильные состояния, когда жидкость может быть перегрета выше точки кипения, оставаясь жидкостью, или наоборот — охлаждена ниже точки кристаллизации, сохраняя жидкую форму.
Еще прошлый гуру неплохо управлялся с птицами, чувствовал все то, что находится с подветренной стороны. Всю обстановку на тысячи шагов. Был практически неуязвим к молниям и электричеству и вроде бы хорошо управлялся с ним сам. Свободно летал, мог уменьшать вес объектов и многое-многое другое.
Другой момент, что кто-то подобный спутникам прошлого гуру или той же Огненной Кобре Абтармахана встречается крайне редко. И еще реже готов сотрудничать с храмовниками в частности и с людьми в целом. Такие существа требуют постоянной подпитки, из-за чего брахманы на самом деле не живут под полтысячелетия — постоянные траты жизненной силы на регулярной основе все-таки съедают их. А без сильного спутника большинство так и остается сатьянами. Парадоксально, но без постоянных трат праны эту самую прану довольно сложно развивать после определенного порога…
Мальчишку уже начали учить управлять силой. А сам он был, что не вызывало удивления, талантливым парнем. Отчего некоторым объемом маны вполне себе владел. Проблема его была в том, что он в принципе не мог использовать эту силу отдельно от праны. Не понимал, как. Не направить, не обратить своим желанием, не зацепить ей воду, чтобы ею управлять, а высвободить чистую ману и вложить туда мысль, намерение, которое воплотится в реальность. Такого он не мог.
Первое освобождение из кандалов привело к немедленному нападению. Впрочем, я чего-то такого и ожидал. Поэтому наложил на Агаста заклятие растущей боли, бросив его обратно в темницу. Как я успел убедиться — парень он был умный. Потому сообразил, что указания следует выполнять. Кроме того, Красная не против была мне подыграть, отчего мальчишка был куда сговорчивее. Не знаю, что там было под Ракануджаром, но к Альфире он привязался, а потому не хотел, чтобы она получала плетей за его промахи и непослушание. Кажется, он вообще решил, что я прихватил магичку, только чтобы наказывать ее вместо него — слушаться заставлять. Ну, мне-то какая разница…
Было бы крайне интересно выяснить, что такого произошло между моментом, когда Агаст покинул Бхопалар, и моментом, когда я прикончил половину его сопровождающих. Насколько мне известно, Альфира, Мирун и Сайам участвовали в нападении на него и даже ранили… Так почему он так беспокоится за теневичку?.. И сверкает на меня глазами? Мне категорически непонятно.
За время моего нахождения дома я снизил тяжесть Пепельного Отголоска до восьмидесяти восьми единиц. Это было сопряжено с небольшим повышением структурной сложности, но главное — я словно вновь задышал полной грудью. Судя по всему, это Ме стало практически пределом, который моя душа могла выдержать. И будь оно еще хоть немного тяжелее, я бы просто начал агонизировать и умирать. Более того, получи я его не в клинике, где уход за пациентами поставлен идеально, а в менее подходящих условиях — и моя аура просто не сумела бы адаптироваться к новым реалиям. Сейчас же я от этой предельной нагрузки отошел, вернувшись к стабильному максимуму, который не “передавливал” мою душу. И это было просто замечательно.
Еще одним неожиданным эффектом стала ломка от алхимических составов ЭКЧ. О таком эффекте предупреждали, но все-таки он пришел нежданно. Мне уже казалось, что его и вовсе не будет. Дело в том, что корпус на постоянной основе усиливал своих бойцов зельями и снадобьями, повышая, и существенно, физические возможности. Гибкость, выносливость, силу, скорость реакции… У меня в статусе эти усиления отражались в скобках. И были очень существенны:
Сила: 30 (+4)
Ловкость: 34 (+3)
Выносливость: 33 (+3)
Интеллект: 34 (+1)
Дело в том, что алхимия ЭКЧ имела накопительный эффект. Она достаточно медленно “набирала обороты”, но и эффект проходил тем медленее, чем дольше и стабильнее были приемы зелий. Эффект ломки начинался, когда процесс усиления тела останавливался и начинал стадию регресса. В моем случае это заняло около полугода, так как я только-только начал работать в Корпусе. Теоретически каждые полгода я должен заступать на службу, так что накопительный эффект будет все увеличиваться. Уже через три-четыре цикла регресс не станет наступать за те полгода, которые я нахожусь на Земле. Если отслужить лет сто, то вообще непонятно, наступит ли регресс в принципе. Бытовало мнение, что на таком этапе эффекты уже закрепляются окончательно. Но пока что меня ждали неприятные последствия моих трансформаций. К счастью, в руководстве ЭКЧ тоже не дураки сидели — бойцам в отпуск выдавалось две порции под два цикла приема. Это не регулярные два раза в месяц, как во время службы, но достаточное количество, чтобы остановить регрессивные процессы. Первую порцию я сразу же и принял, обеспечив себе по меньшей мере месяц-полтора стабильного состояния. Вторую попробую потянуть подольше — хотя бы на неделю. Чтобы точно хватило потом до призыва.
Пока Агаст тренировался, я наблюдал за ним краем глаза, иногда подходя и давая советы. Мальчишке было дано обещание, что Альфиру переведут в гостевые покои и начнут нормально кормить, если у него будут успехи. Я надеялся, что успехи у него будут, потому что держать Красную в темнице, пусть у меня все подземелья и новенькие, было как-то странно. Да и кормить объедками и дрянной кашей… Она бы вряд ли одобрила. Хотя вообще — забавно. Подземная Королева сидит под землей. Главное, не раскрывать карты раньше времени. Сейчас случившееся с Альфирой — это тайна, которую и бессмертные, скорее всего, не знают. При взгляде на нее только кто-то крайне могущественный и опытный может определить, что же произошло. Даже для опытного менталиста она со стороны может выглядеть как девушка с легким помешательством или начавшейся шизофренией, но не более. То, что за этим скрывается нечто большее… Вероятно, кто-то вроде носящего желтую Маску или иного могущественного архидемона мог бы это понять. Или какой-то высший демон, специализирующийся на разуме, душе или сталкивавшийся с такими случаями раньше.
Несмотря на непонятный статус то ли ученика, то ли пленника, я не собирался держать подопечного в четырех стенах. Ненавидеть он меня может сколько угодно, но без жизненного опыта кругозор не расширить. У меня не Парифатская Академия с кучей теоретиков. И меня не нанимали дать ему академическое образование. Практика и только практика — вот лучший учитель и лучший критерий любой истины.
Так что я собирался брать ученика во все поездки и практически на все дела, которые у меня могли бы возникнуть, исключая только службу в ЭКЧ. И такое вот интересное дело вполне могло случиться…
— …затем идешь против солнечной тени по спирали, повторяя слова заклинания. Поток силы должен быть стабилен, а сам ты — силен. Пока что тебе такое не повторить, — я мерно говорил ученику, стоящему в стороне рядом с двумя стражами, — но лет через десять я научу тебя этому заклинанию. Возможно, ты сумеешь его выполнить сам. А теперь смотри…
Я мерно пошел вперед вдоль спирали, закрученной против часовой стрелки. Из сжатого кулака на ритуальный узор капали капельки крови, мои слова мерными отзвуками впечатывались в окружающие камни. KI-AN-ŠID — мой дворец. Он буквально чувствовал незримой, но мощной сущностью творящиеся изменения в мире, впитывая их всей своей сутью. Его основал чародей. Я. И я творю в нем волшебство. Вот его смысл, его суть, его предназначение. Ни больше. Ни меньше.
Молча поманив Агаста пальцем, я встал в центре спирали. Это было похоже на отложенное заклинание — заготовку магии слова, когда нужен был только завершающий этап, ключ, чтобы выпустить всю силу во вне. Но все же данный ритуал являлся куда более тяжелым, чем банальная огненная стрела. Я буквально держал своей волей искореженное пространство, не давая ему завертеться. И если бы не линии ритуального узора, если бы не приготовления к ритуалу, если бы не ритуальный зал… Я бы не справился с такой мощью долго. К счастью, проинструктированные заранее стражники подтолкнули медлящего ученика прямо ко мне, так что оставалось лишь выдохнуть активатор, после чего мир словно бы схлопнулся в точку, свернулся. А затем развернулся вновь.
— Г… Где мы?! — неудивительно, что он испугался. Вокруг были кости, прах, темнота, чей мрак разгоняли светом лишь две темно-желто-красные луны да вулканы, в чьем пепле пробегали разряды молний и огненные всполохи.
— Мы? Мы в Лэнге, — я фыркнул, впрочем, не показывая, что мне тоже не по себе. — Тут живут родственники твоего друга Мируна.
В Лэнг я отправился не просто так. Мне нужна была информация. И здесь было проще всего её добыть. Можно попробовать заключить договор на жизненную силу. Можно просто осмотреться… Можно было бы привести раба и отдать его демонам, если только у меня было бы вакантное место. Я имел право только на одного приглашенного. Точнее, на двоих, но брать с собой раба в качестве сопровождающего, чтобы подарить его демонам на закуску — это моветон. Я не до конца понимал правила этого Темного мира, так что решил не рисковать в таких мелочах. Еще испорчу себе репутацию — потом веками не восстановлю.
Камнем преткновения стал мой разговор с Ксарнраадж. Была одна деталь, которая просто не сходилась. Виду Красной я не показывал. Сама она… Я не понимал точно. Может — проверяла? Её откровения мне были чем-то вроде признания и приглашения во взрослые игры? Когда информацию, основной расклад получают в купальне под ягоды винограда, а не бегая по всему континенту в надежде собрать крупицы откровений?
Что именно меня не устраивало в её рассказе? Рычаг давления, точка приложения сил, которую получил Ад для влияния на Землю. Точнее — Асмодей. Дело в том, что я не был до конца уверен, была ли — если это слово вообще можно применять к её тогдашней форме — Красная в тот день в том месте. Мы общались с ней в то злополучное время… За несколько часов до того, как все случилось. Или больше? Не помню. Но я точно помню, что вроде бы, когда Абхилаша сбежала, королевы я рядом не видел. Знала ли она, что конкретно было в том месте? Что конкретно сделала Абхилаша?
Я помню тот день очень хорошо. Самые важные детали… Пусть события и были крайне шокирующими.
Там были тела… Стражники. Она устроила оргию на ритуальном круге. Пила их кровь. Тела были обескровлены. Мы пришли, уже когда она закончила. А вот затем… Там ведь был еще один элемент ритуала. Как сказал Асамот?
“Чтобы стать демоном, нужно отринуть человеческое. И клятва вассала обычно включает в себя и такое дело. Мать должна даровать жизнь своему дитя, таково её предназначение. Отринуть его, заколов ребенка, который даже на свет ещё не появился — вполне подходит!”
Таковы были его слова? Врал? Так аура-то не лгала. Ксарнраадж сказала, что Ад получил ребенка Сварнрааджа через Абхилашу. Что она ушла туда беременной, там родила принца Бхопалара. Но дело в том, что Абхилаша вырвала собственный плод, заколола его в ритуале. И тем самым по словам Асамота отринула смертное. Впустила в себя его собственную Тьму как вассал.
Я пытался узнать о ритуале вассалитета последние годы, но он был настолько редок, что фактически не заключался. Асамот много что тогда сказал:
“…Кстати, знаешь, какие гейсы она взяла на себя? Не давать жизнь никому, но только лишь её забирать. Этот мне особенно понравился. Бывшая святая дева, ставшая демоном-вампиром из ветви похоти. Это ли не история…”
Еще он говорил, что они, вассалы, берут на себя гейсы… Он не сказал этого прямо, но можно предположить, что это словно бы гейсы хозяина, сюзерена. То есть это все равно, что Асамот наложил на себя гейсы, а Абхилаша приняла негативные последствия на себя. Асамот получил силу от гейсов, может даровать жизнь, но вот Абхилаша получила лишь оковы и нарушать клятвы не может. Это не было сказано именно таким образом, но уж очень логично звучит. Иначе какой смысл в ритуале вассалитета в принципе? Это же демоны. Де-мо-ны. Они без личной выгоды мало что делают. Бывают ли демоны-альтруисты? Наверняка бывают. Но только потому что им нравится такими быть. Так что звучит более чем логично.
И вот со всем этим вкупе возникает нестыковка. Ребенок Сварнрааджа и Абхилашы умер, не успев родиться. Душа нерожденного отправилась в Ад. Мертвый он не может претендовать на престол. Воскрешенный не в своем теле, он по идее тоже уже не особо-то и претендент. Если я хоть что-то понимаю во всех этих межмировых правилах, половину из которых даже парифатцы так и не разобрали, то только то, что тварь, рожденная в Аду, даже обладая душой принца Бхопалара, это существо очень спорное. И устроить безнаказанное вторжение на Землю не может. Боги обязаны будут вмешаться. И при этом Абхилаша… Астарта. Астарта приняла на себя обет не давать жизнь. Лишь только отнимать. Так как в Аду мог оказаться принц?
Единственный вариант, который мне приходил в голову… Точнее — два варианта. Первый — Абхилаша носила двойню. Я мог не увидеть этого из-за неопытности. В таком случае одного из близнецов или двойняшек она бы принесла в жертву, а другого забрал бы Асамот. Двухмесячный срок — это достаточно много, чтобы демон мог поддерживать в этом существе жизнь. Развиться ребенок мог и во внешних условиях, если бы Асмодей или Асамот об этом позаботились бы. Никогда не поверю, что в демоническом мире не найдется подходящего специалиста.
Второй вариант — Асамот принял вассалитет ещё у беременной Абхилаши. Чтобы завершить ритуал, она должна была проделать все то, что проделала. Но в таком случае еще не рожденный принц тоже мог стать вассалом. Тогда Асамот мог бы и сохранить жизнь в том комке плоти. У него и человеческого-то было не особо много. А та боль, которую его мать ему причинила, вполне могла бы это самое человеческое и изгнать. Но что делать с телом, которое мы нашли? Хотя там и телом-то это трудно назвать. Так — комок чего-то… Чего-то. Похож на вырванную истерзанную печенку свиньи… Или что-то подобное. Нет никаких причин думать, что демон не мог провернуть здесь какой-то хитрый фокус.
Ну и третий вариант. Ксарнраадж мне попросту соврала. Или сама ошибается. Но она уверенно говорила. В своих словах уверена. Если она мне не лгала, то что? Ее саму ввели в заблуждение в рамках какой-то интриги? Ведь все эти события произошли уже после того, как её “вывели из игры”. Она вообще в курсе, что Абхилаша убила своего ребенка и оставила труп на Земле?..
Чтобы лучше складывать мозаику, мне нужно как можно больше узнать о ритуале вассалитета. Лэнг — не Ад. Но о соседях тут все же могут знать куда больше, чем на Земле. Это основная причина. Второстепенная — показать Агасту, что такое демонический мир. Я же наставник? Наставник. Вот и будем учить качественно, со смаком и со вкусом. Кроме контракта с демонами и расспросов, есть еще вариант потратить системные очки на поиск информации в ноосфере Лэнга по поводу вассалитета из Ада. Но очков мало, да и не настолько это сейчас критичное дело. Очень важное, очень. Но не такое, чтобы бежать и разбазаривать десяток-полтора системных единиц.
Кроме того, я надеялся на грядущем празднике заключить какие-нибудь выгодные договора. Новые контракты мне были не нужны, замучился старый выполнять. Он растянулся на добрых… лет двадцать? Пятнадцать? Хватит с меня этого. Но вот просто найти контакты, упрощенные печати призыва — это можно. Хотя бы чтобы иметь козырь в неожиданной ситуации. Козырь, к которому не хочется прибегать. Но все равно — полезная штука.
Из таких козырей у меня есть Йессор’Ро’Сотх. Он, безусловно, мне уже ничего не должен. Но контакт у меня остался. Я могу его позвать, я с ним знаком. Дела он ведет относительно честно. Еще у меня есть мой морской друг, который творит Пазузу знает что на земных водных просторах. Полезен? Обычно да. Пользовался я его услугами несколько раз в жизни, право имею на один призыв раз в несколько лет… Но полезен он обычно безумно. Еще у меня есть контакт бея-марида. Я могу его призвать. Он не демон, но договориться с ним о чем-нибудь можно. Но это все. Больше у меня никого нет из серьезных контрактов. Очень полезны были двурогий и Асамот. Но двурогий мертв, а Асамот… Довольно странно и глупо было бы снова обращаться к этой двуличной твари. Хотя чего я, собственно, ждал от “доброго дедушки” и “скромного торговца”?..
Можно попробовать найти демона из конкурирующего клана или как демоны делятся в Аду? Там иерархия построена вокруг Князей Тьмы. Они самые могущественные создания в Аду… Кроме его повелителя, конечно. Вроде бы под Князьями Тьмы уже остальные демоны. Я плохо знаю эту иерархию, хотя и находил обрывки сведений как в Шумере, так и на Парифате. Имена Князей известны: Асмодей, Пеймон, Белиал и другие… Да и все в целом. Не так много я знаю в сущности своей.
Касательно Лэнга… Забавно, кстати, что приглашение этого года мне пришло как эмиссару, почетному гостю. Что давало право взять с собой двоих спутников. Впрочем, я взял только Агаста. Зачем мне тут кто-то еще? Видимо, писали еще до того, как я прикончил Сайама. Пришло оно всего на пару дней позже. Я слышал о бюрократии в высших сферах. Лэнг она стороной не обошла…
— Чудовище!
— Не оскорбляй хозяев, — я покачал головой. Перед нами метрах в десяти приземлилось какое-то кожисто-пернатое существо. Огромный глаз, от которого словно змейкой отходило еще несколько, низ, брюшко, словно бы и не у птицы, не у рептилии, а… Да это просто бесконечно шевелящаяся плоть! Шоггот? Шогготы не летают. Нет, это словно бы шоггота с кем-то сплавили, но не до конца. Что за диво дивное… Да и наверху у этого создания сидит погонщик рабов. Горбатое шипастое существо в шлеме. Они вроде бы на таких тварях не ездят? Я вообще не знаю, что это за тварь!
Повинуясь жесту демона, который махнул рукой, я пошел вперед, взяв Агаста за плечо.
— Что бы ты ни увидел, что бы ни случилось, как бы ты меня ни ненавидел — веди себя спокойно, не возмущайся, не вступай в полемику, не говори ни с кем, не нападай и не ссорься. Это Лэнг. Здесь живут демоны. Самые ужасающие из всех темных духов, о которых известно Храму. Мы в гостях, вреда нам не причинят. Но только пока мы соблюдаем правила.
— Я помню, — Агаст сжал зубы. Ну да. Правила я вбивал в него очень жестоко, наказывая за молчание или незнание ответа ударами молнии. Слабенько. Ну так это единственный метод экспресс-обучения, который я знаю.
— Я надеюсь, — отпустил его плечо.
Удобств для смертных на птице не предусмотрели, но вскарабкаться на огромное создание было вполне реально, если цепляться за крючковатые костяные наросты, проглядывающие сквозь перья. За погонщиком рабов было достаточно места, чтобы не устраиваться к демону впритирку. А крючья оказались очень удобны, чтобы довольно жестко зафиксировать ноги. Вскоре пернато-чешуйчатое нечто взмахнуло мощными крыльями, оторвалось от земли и подняло нас в мрачные небеса Темного Мира. Ну как — в небеса… Мы летели всего метрах в стах-двухстах над землей, сильно не поднимаясь выше. Агаст знал географию Лэнга. Я вбил базовые основы вместе с правилами поведения, именами архидемонов и рядом других важных нюансов в ходе моего экспресс-курса.
Сейчас же он, вызубрив ответы на вопросы, но не особо вдаваясь в смысл слов, которые я вложил в его голову, явно сопоставлял увиденное и известное. Мы появились в пепельной долине не особо далеко от Ледяного Царства. Мрачные черно-серые прогалины и холодный мертвенный лед, появляющийся то тут, то там — они прекрасно были видны с воздуха. Это означало, что лететь нам изрядно. Ониксовый Замок Кадаф возвышается в другой части этого мира, а Лэнг — это именно мир. Это не царство, не регион, не континент, а целый мир. Большой, населенный демонами. И опасный. Полет будет долгим, даже несмотря на большую скорость, которую развила зверюга под нами. Часов десять точно, не меньше.
Разговаривать из-за свистящего ветра в ушах и пепла, так и норовившего забиться во все места лица, куда только можно, не получалось. Я обернул голову тканью капюшона — такие капюшоны, продолжающиеся длинным отрезом ткани, носили пустынные народы. Точнее, те из них, кто мог себе это позволить. У меня в инвентаре завалялось как раз ровно две штуки. Второй экземпляр я протянул Агасту, слегка выгнувшись, чтобы достать до мальчишки рукой. Он сидел бледный, но спокойный. Никаких истерик, никакой паники. А ведь Лэнг не внушает оптимизма ни одним из многочисленных пейзажей, которые этот мир мог бы показать гостям. Ветер едва не вырвал отрез из моей руки, но Агаст смог его схватить и, видя, как я облачился в эту защиту от пепла, тоже начал прилаживать головной убор на законное место. Ну, хоть не выкинул — и то хлеб.
Вспомнился разговор с Королевой восьмидневной давности…
— …Подыграй мне. Просто подыграй.
— У меня хватает забот помимо помощи в обучении этого отрока, — я на миг словил себя на том же неправильном чувстве тревоги, которое преследовало меня иногда, когда я говорил с Ксарнраадж. Прекрасно зная, как она на самом деле выглядит, встречаясь с ней раньше в реальности, я видел на лице Альфиры неестественные попытки мышц подстроиться под другую форму черепа, расположение другое… Изобразить то лицо, которого тут не было, а не только эмоции. Это было очень неестественно. Вероятно, именно так могут вести себя по-настоящему сумасшедшие. Но причины очевидны и ясны, так что легкое наваждение оказалось мной мгновенно сброшено — даже не замечено.
— От тебя и не требуется посвящать ему много времени, не нужно отвлекаться от своих важных дел, — я проговорил это с явным сарказмом, так как большая часть “важных дел” сводился к купаниям, прогулкам на воздухе, еде и сну.
Ксарнраадж аргументировала это тем, что такой монотонный спокойный ритм комфорта еще больше “размывает” сознание Альфиры, а уж на самом деле она, Красная Королева, ведет там настоящую борьбу, расплавляя и растворяя магичку и её личность. Я даже верил, но не был уверен, что Красная так уж против воли объедает мои запасы винограда и праквантешсского шоколада. И пива. В Шумере напиток популярен, да. Но то количество, которое выпивала Ксарнраадж, было чрезмерным даже для мужчины. Аргументы были опять же простыми — как можно сильнее угнетать сознание Альфиры.
Но торговля Дворца шла ни шатко, ни валко пока что. Гуаба была нам нейтрально-враждебна несмотря на все мои дипломатические ухищрения. Необходимое в городе моим рабам продавали, но дороговато. Нападать — не нападали. Но великой любви точно не испытывали. Если бы не Утту’Хуменгаль, торговавший амулетами и снадобьями, которые я стал массово делать в небольшой зале, куда свозились разные ингредиенты, то Киансид с Гуабой так и оставался бы в холодном нейтралитете. Некритично, но неприятно.
— Вот еще что, — я задумался. — Когда мы говорили с тобой в прошлый раз, я не упомянул, что Человек-Скорпион назвал некоторые имена похитителей посохов брахманов.
— Да? — Красная сфокусировала на мне рассеянный взгляд.
— Да. Мирун с компанией… и я. Я слабо себе представляю, как Мирун, Сайам и Альфира могли бы вообще похитить что-то из Храма — это очень защищенное место. Но вот как это мог сделать я — вопрос нетривиальный втройне.
— Я подумаю над этим, — Королева просто развела руками. — Возможно, что-нибудь смогу тебе сказать или посоветовать.
— Хорошо, спасибо…
Вынырнув из своих мыслей, я обратил взгляд на горизонт. Там как раз появлялась вторая Луна. За время нашего полета она успела зайти за линию, а потом вновь подняться над ней. Этот мир не круглый, а словно бы четырехмерность, основанная на одномерной ленте. И тут такие явления были в порядке вещей. Где-то слева в полукилометре в красно-желтом мертвенном свете промелькнул курильщик. Птица, источающая ядовитый дым, появилась буквально на миг. Нас точно что-то защищало от ветра, так как скорость, с которой мы двигались, была попросту запредельна. Курильщика обогнали — не успел даже рассмотреть его.
Вскоре на горизонте, быстро приближаясь, впрочем, показалась громада Замка Кадаф. Ониксовый замок впечатлял ничуть не меньше, чем прежде, возвышаясь над миром черной, излучающей торжественную мрачность и безысходность громадой. При взгляде на него в груди рождалась пустота, а желание жить словно медленно истлевало. Кто-то писал из старых демонологов, что слышал потусторонние голоса, а кто-то — что замок словно огромное одухотворенное существо, которое пыталось общаться мысленно столь сложно и тяжело, что разум буквально начинал блуждать между этими невероятными смыслами, уже не в силах вернуться обратно. Замок Кадаф может одним видом лишить слабого человека рассудка. И сейчас Агаст явно переживал множество новых впечатлений, смотря на эту махину. Я уже был в этом месте. Второй раз тоже впечатляло, но не настолько сильно.
— Вы на месте, смертный, — всадник нашего крылатого транспорта, надо отдать ему должное, усадил свою птицу очень аккуратно. В этой посадке не было и намека на заботу о пассажирах — только исключительное мастерство, которое было небрежно продемонстрировано.
— Хорошо, — я кивнул, вытаскивая затекшую левую ногу из аккуратного захвата огромных шипов. Мы спустились с услужливо подставленного крыла. — О, этот воздух, — я вдохнул полной грудью леденящий и тело, и душу морозец, а потом резко выдохнул. Температура была… ниже среднего. Ученик посмотрел на меня так, словно я с ума сошел. Ему местная атмосфера явно не была по нутру.
К вратам Кадафа уже тянулась вереница существ, стекающихся на праздник. Раньше я не входил сюда таким образом. Отчего мы не прилетели сразу в Замок? В чем причина?.. Не ясно. Но в Лэнге свои правила. Нет смысла идти против них.
Очередь продлилась больше четырех часов, пока мы, медленно поднимаясь по каменистой дороге, не приблизились к воротам. Все это время я спокойно рассказывал об окружающем мире, видах демонов, отвечал на вопросы, которые хоть и редко, но задавались.
При приближении к вратам мы попали под прицел глаз двух двурогих стражей, которые тут стояли. Кадаф впускал в себя множество существ разной степени кожистости и когтистости, но были и люди, и гоблинский шаман, и много кто еще. На нас стражники не отреагировали, что я счел достаточной индульгенцией для продолжения пути. Пройдя же через огромный черный провал, мы попали во внутренний двор. Целью был, конечно, донжон, объединенный с противоположной стеной. Там, в этом огромном монументальном сооружении со множеством перекрученных и искривленных пространств, располагались главные залы, покои, купальни… Во внутреннем дворе, кстати, жизнь кипела. Были расставлены пыточные под открытым небом, лавки с товарами, тропинки и дорожки, чтобы гулять… Кадаф все же огромен. Размером с шумерский город. Чему тут удивляться?..
— Тиглат из славной Гуабы, — глубокий пронизывающий голос сзади не оставлял сомнений, кого я увижу, обернувшись. Чарующей дерзкой красоты женщина с полной грудью и идеальной фигурой.
— Я родился в Вавилоне. Чем могу быть полезен? — дьяволица усмехнулась.
— Меня попросили проводить нашего эмиссара до его покоев. С сопровождением. Иди за мной.
— Почему меня сопровождает дьяволица? — я задал вопрос в спину сопровождающей, последовав за ней. Агаст шел где-то рядом, слушая обрывки множества разговоров на Наг-Сотхе. Где-то истошно заорал человек, подвешенный на столбу. Послышался гогот.
— Я тебя чем-то не устраиваю, смертный? — дьяволица остановилась резко, обернувшись с возмущением и, кажется, гневом.
— Ты госпожа первой ступени, — я не показал и тени страха. — Не много ли для меня?
— Тебе дали понять недовольство, но не желают оскорбить. Ни больше, ни меньше.
— Недовольство?.. — я начал перебирать в голове все, чем мог обидеть местных хозяев… — Один спутник, да? Нужно было все же взять двоих… Ясно. Этикет.
Путь мы продолжили молча. Пересечь внутренний двор, в котором дорога то растягивалась, то изгибалась, было не столь просто, как хотелось бы. Но в конце концов спустя минут двадцать мы предстали перед обычной дверью в выделенную нам комнату. Две кровати, умывальное место, уборная, стол… Небогато. Ну так чего еще ожидать от местного гостеприимства?..
— Ты говорил, что дьяволицы — отвратительные порождения этого мира. Но эта женщина красива, много красивее обычных! — Агаст возмущенно посмотрел на меня, пока я раскладывал циновку поверх грубого каменного ложа.
— У нее фаллос между ног. Лучше бы тебе придержать свой интерес к женщинам до возвращения домой. Здесь могут быть… сюрпризы, — я покрутил рукой в воздухе, вызвав у ученика легкую оторопь. Вероятно — своим ответом, а не жестом.
* * *
Агаст считал, что очень хорошо держался для того места, в котором он оказался. Все вокруг буквально заставляло его содрогаться от отвращения. Стены, пол, окружающие существа… Мрачная твердыня Кадаф, Ониксовый замок владык Лэнга, был пропитан безысходностью, злобой, отчаянием. Агаст попросту не понимал, как Тиглат Вавилонский, да и все существа вокруг, свободно чувствуют себя в этом месте? Тут сами стены, казалось, пытались удушить волю и разъесть разум, лишить жизнь радости, счастья, растворить надежду в окружающем воздухе, словно в человеке ее никогда и не было!
Картины вокруг были не лучше. Внутренний двор — предпраздничное время. Множество демонов, как их называли в Шумере, злых духов или темных духов — это уже классификация Храма — буквально лучились довольством. Там — меж прогулочных тропинок — стояли столбы с людьми. Не только людьми, но человечество уверенно доминировало в этом месте среди жертв. Висели все, на любой вкус были жертвы. Женщины, старики, дети, мужчины, беременные… Толпа всевозможных чудовищ с упоением наблюдала за тем, как свиноподобная тварь разделывает заживо…
На этом моменте Агаст аж пошатнулся: омерзение и гнев смешались в голове, вызывая иступленную злобу, ярость и одновременно тошноту.
Вдоль первой внутренней стены стояли торговые прилавки. Всего несколько крытых… Это не слишком приличествовало такому замку. Учитель сказал, что в прошлое свое посещение ничего подобного не видел. Словно это какой-то особенный праздник. Но какая разница?.. Там, словно свинина или курица, лежало человеческое мясо. Разделанные голени, сердца, пальцы… А учитель… Ему хоть бы что. Он точно его учитель?.. Вот это вот все наблюдать… Да и не в первый раз он тут. Не в первый. А в какой тогда? Этого он не говорил. Тиглат Вавилонский назвал всех этих существ родственниками Мируна. Дальними. Но это не Мирун ходит к ним каждый год отмечать праздники!
После ухода учителя куда-то по бесконечным черным коридорам Агаст остался сидеть в их комнате один. Он выучил правила поведения досконально… Еще бы не выучить — когда тебя наказывают за малейшую ошибку молниями! Но отправляться гулять по этому мерзопакостному месту желания у него не было.
Перед глазами встало, словно живое, лицо Мируна. Когда они прорвались через засаду, благо основной отряд обогнуть удалось, встретившись лишь с дозором на соседнем тракте, Йоро раскрыла цель их путешествия — Жемчужина Гор. Шивкамути. Один из тех самых легендарных и невероятных артефактов, которые позволяли творить чары, окутывающие целые страны.
Почему Храм хочет ее заполучить, для Агаста, как и для окружающих, было очевидно. Старая, но вполне правдивая легенда про Отца Гор — могущественного духа, который в старину соперничал с ныне мертвой Красной Королевой Ксарнраадж. Они постоянно воевали за власть над северным Хребтом. В конце концов Храм помог владычице драгоглазых заточить эту сущность. А та помогла Храму Отца Гор обуздать, забрав себе Шивкамути, с помощью которой это все и было сделано. С тех пор Храм владел огромной мощью. Шутка ли? Отец Гор мог, наверное, и Хребет сдвинуть! Но платить за нее приходилось огромную цену. Даже сдерживать это существо было крайне тяжело. Ежегодные празднества в честь Отца Гор должны были его умилостивить, а ритуалы, которые брахманы в обязательном порядке проводили — сковать еще более надежно. Без Шивкамути Гор, чтобы использовать его мощь, гуру вынуждены были тратить свои силы, сокращая собственную жизнь. Непокорный дух не желал подчиняться никому. Последний раз эту силу использовали около ста лет назад в войне с южными племенами наг.
Шивкамути Гор могла бы дать Храму инструмент контроля, возвысив всех храмовников до единого. Единственное, чего Агаст не мог понять, почему эта сила не была использована в последней большой войне — против эмушитов? В этой истории точно было что-то нечисто.
Там, под горами, Мирун не якшался с чудовищами, а убивал их наравне со всеми. А здесь? Здесь Тиглат Вавилонский, вроде бы слуга его, Агаста, отца — Варуны, якшался с настоящими воплотившимися кошмарами — врагами рода человеческого. А он сам должен был лишь ходить и смотреть на происходящее. Кто после этого кому еще родственник?..
Спустя пару часов у молодого полубога все же получилось успокоиться, после чего он решил выйти и осмотреться. Пока он соблюдает правила — ему никто не угрожает. На шее жег кожу оберег, который он получил от учителя. Рука то и дело порывалась его сорвать, но Агаст сдерживал себя. Если и было нечто, что гложило его душу больше, чем происходящее вокруг, так это слабость — собственная неспособность это происходящее изменить. И свою слабость он понимал отчетливо. А потому амулета не снимал. Слова “учителя” в голове засели крепко: “Он не слишком хорош, но защитит от случайного сглаза или наваждения. А большего там ждать и не стоит. Местные гости могут развлечься, но не станут ни нападать, ни пленять, ни вламываться в твой разум. Праздник и перемирие — это серьезно. Пусть Лэнг гниет уже больше полутора тысячелетий, но его владык все еще уважают во многих мирах”.
Выйдя за дверь, Агаст нос к носу едва не столкнулся с тремя демоницами… Точнее, нос к бюсту. Огромные груди не были ничем прикрыты и сразу же вызвали вполне определенные желания. Подростковое тело давало о себе знать, что не было не замечено.
— Какой милый мальчик…
— Пойдем с нами…
Слушать ничего уроженец Бхопалара не пожелал, резко повернувшись и отправившись направо. Что там было — справа, это вопрос. Но предупреждение “учителя” о дополнительных частях тела, для женщин не предназначенных, он помнил наизусть. Вскоре его путь стал более осмысленным. Пусть он и двигался по коридору, но больше от смущения и злости, не желая показывать мнимым окружающим, что решительно не понимает, куда идет. Но вот эмоции схлынули, и настало время осмотреться. Тут было множество комнат, он прошел несколько входов в большие залы… И добрался до большой каменной двери, куда входило и откуда выходило довольно много разумных. Решив, что ничего ужасного не будет, Агаст решил проверить, что за ней находится.
Пропустив вперед крупного рогатого демона со сложенными за спиной крыльями, красной кожей и копытами вместо стоп, он шагнул следом за ним. Стоило только краю крыла исчезнуть из поля зрения, и перед его взором открылось… Ну да, плотный густой пар, туман… Это была купальня. Огромная купальня со ступенчатым бассейном, в котором отдыхало множество существ.
— Ей, милый мальчик, дай и нам присоединиться к компании! — раздалось из-за спины.
Резко обернувшись, Агаст заметил давнишних демониц. Впрочем, их умилительные выражения лица продержались недолго, так как, переведя взгляд вниз, юноша нашел взглядом то, о чем предупреждал “учитель”. Растерянность на его лице явно насмешила не только дьяволиц, но и некоторых окружающих. Агаст даже покраснел от злости, когда три обнаженные гермафро… Они, наверное, гермафродиты? Гермафродитки?.. Когда три обнаженные особы прошли мимо, скалясь и гогоча. Уйти хотелось, но с другой стороны… А куда идти-то? Купальни — это хоть какое-то дело.
Решив перестать метаться, юноша скинул с себя одежду, сложив недалеко от свободного места в бассейне, после чего погрузился на первую ступень в теплую воду, оперевшись спиной о слегка шершавый камень.
* * *
— Ты желал меня видеть? — я вошел в сводчатую залу. В прошлый раз вроде бы место было другое? Или это же?
— Как быстро летит время, — мужчина словно специально оглядел меня снизу вверх, а потом наоборот — сверху вниз. — В прошлую нашу встречу ты был куда слабее.
— В этом замке или на берегу Евфрата? — уточнил я, имея в виду его явление в качестве ярлыка.
— И тогда, и тогда. Ладно… Ты, видно, гадаешь, о чем же я хотел с тобой поговорить?
— У меня в голове слишком много вариантов, — желания садиться не было, так что я просто стоял напротив эмблемы Йог-Сотхотха, а он… Он буквально часть божества. Ему комфортно в любой обстановке.
— Ты пришел с одним спутником вместо двух. Это моветон, пусть и не слишком существенный.
— Вы уже выразили свое неудовольствие.
— Да… Именно так. Лэнг расположен к тебе. Мы расположены к тебе. Не обижай нас больше, — Элигор улыбнулся краешком губы. Я промолчал. И так понятно, что это была шутка. Такой себе юмор на грани юмора, который нужен только, чтобы поддержать разговор. — Ты наш эмиссар…
— Был им…
— Когда выпустил Мертала.
— Что?.. — я удивленно приподнял брови.
— Ты был нашим эмиссаром, как сам правильно заметил, когда выпустил Мертала.
— Я ваш эмиссар лишь по одному конкретному делу.
— Но пользовался нашей меткой не только для него, — Элигор пожал плечами. Я мысленно прокрутил в голове все события последних лет. Что он имеет в виду? Разве что несколько встреч с демонами Лэнга, когда я непрямо использовал метку, чтобы вызвать капельку больше расположения? Тот же Йессор’Ро’Сотх хотя бы… Это мелочи. Больше я их метку не использовал. — Каждый встречный не знает о нюансах нашего соглашения. Это было опрометчиво.
— Я не брал на себя обязательств действовать везде и всюду в ваших интересах. Как и бездействовать, — я покачал головой.
— Поэтому мы не предъявляем к тебе претензий. Только высказываем недовольство.
— Ясно. Это то, ради чего ты желал со мной поговорить?
— Нет. Я хотел обсудить мое прошлое предложение. Ты подумал? Не желаешь ли стать нашим посланником на постоянной основе? Твое Ме не перестает нас интересовать.
— Я все еще думаю, — мой ответ был уклончив, но его смысл был более чем ясен.
— Жаль. Жаль. Что же. Размышления тренируют ум, а твоему есть, куда расти, — почему у меня такое чувство, что он не пытался меня оскорбить? Словно он что-то имел в виду, что для него очевидно. Но вот я никак не могу тут найти никакого смысла, кроме намека на мою глупость. — Я желаю предложить тебе новый контракт. С моим легионом. Несмотря на гибель нашего гвардейца, я все еще склонен заключить с тобой новые соглашения.
— На каких условиях? — я невольно заинтересовался.
— Ты сможешь призвать двенадцать демонов из моего легиона. И каждый исполнит твое желание.
— Единожды?
— Да.
— Не интересует.
— Ты не спросил, что я хотел бы тебе поручить.
— Не интересует, — я покачал головой.
— Хорошо, — я никак не понимал, чего это существо пытается добиться. Не ради этого же меня позвал поговорить тот, кто суть лико древнейшего, его ум, его воля, лишь личность Элигора самостоятельна, но устремления одни. Так зачем же?..
— Это… все?..
— Да, думаю — пока все.
— И я могу идти? — я удивленно поднял голову.
— Иди.
— Эм… Хорошо… Ты случайно не знаешь о ритуале вассалитета Ада? — вопрос вырвался у меня сам собой. От растерянности, скорее.
— В моем легионе есть демон, который может тебе помочь. Найди во время праздника или призови на Землю… О цене договоритесь, — Элигор махнул рукой. Я кивнул, после чего пошел к двери. Медленно. Я вообще не понимал, что тут только что происходило.
В спину я услышал:
— Хорошего праздника.
— Ага… И тебе… — это было уже слишком сюрреалистично.
Надо отметить, что разговор длился от силы минут пятнадцать, за которые мало что могло произойти. Смысл был в том, чтобы задержать меня?.. И зачем?.. Вернувшись к нашей комнате, я застал Агаста сидящим спиной к двери и о чем-то напряженно думающим. Отвлекать мальчишку смысла не было. Приоткрывшуюся щель он даже не заметил. Можно было прогуляться куда-нибудь, в конце концов — предстояло еще два дня напряженного празднества. Местные обычаи и традиции меня все еще вымораживали, несмотря на весь жизненный опыт. Но вида я не показывал. Не слишком часто выпадает возможность явиться в Темный Мир, действовать там по своему усмотрению… Надо попробовать хоть что-то полезное отсюда вынести. Можно попробовать разыскать демонов из легиона Элигора — они должны в это время быть благодушны, а общение и сделки с ними — безопасны.
Однако, несмотря на все попытки отвлечься, голову так и не покидала мысль — чего же на самом деле этим разговором хотел добиться Элигор? Или он что-то проверял? Что, Пазузу сожри всех местных обитателей, ему от меня нужно?