Несмотря на то, что с Храмом не могли не связаться, погоню за мной так и не выслали. Ну или выслали, да не особо серьезную… Это на земле Бхопалара Храм был силен. А вот по эту сторону гор, пусть здешние территории и были формально под рукой Раджи, влияние храмовников было куда как меньше. Угнаться за телепортером? Даже с учетом груза на плечах… Удачи им.
Агаст очнулся уже к вечеру. Пошевелив руками, скованными хладным железом, юноша зло посмотрел на меня.
— Это вот так ты решил меня учить?..
— Да, — я пожал плечами. — Урок первый: не груби учителю. Урок второй: если тебя поймали, не показывай, что очнулся. Может быть, сможешь что-то сделать.
Что он там еще хотел сказать, мне было неизвестно. Заклинание паралича прилетело быстрее, чем Агаст успел открыть рот. Я заготовил в памяти сразу четыре таких. Когда у тебя на руках два пленных тела — штука полезная. Да и кандалы из хладного железа в кои-то веки пригодились.
Меня больше интересовали не они, а системные сообщения, которые я разбирал на этом привале. За день старался уйти как можно дальше, изрядно вымотался, и кроме того меня откровенно достало тащить на себе две тяжелые тушки. Агаст, даром что подросток, очень жилистый и весьма тяжелый. Килограмм семьдесят в нем точно было, а это ой как много для его возраста. Он на такой вес и не выглядел… Альфира же была просто женщиной с круглой объемной филейной частью и очень приличной грудью. Тащить её одной рукой было не особо удобно, особенно когда она свисала безвольной куклой. Использовать же телекинез я не рисковал: тратить лишнюю ману в условиях, приближенных к боевым, попросту не хотелось.
Шивкамути помогала восстанавливать силы… Я и забыл, насколько это полезная штука. Да вот только был один нюанс: каменная мана мне ну вот совсем не подходила. “Переваривать” её было тем еще мучением. Довольно интересный на самом деле эффект. Когда я был юн, аура была куда как пластичнее. С годами же она не стала костенеть, но начала становиться более… Вязкой?.. Не знаю, какое слово подобрать. Но даже “неродные” мне типы маны давались очень непросто.
Система радовала закрытыми квестами:
Выполнено задание: Месть колдунов
Сбежав из рабства, вы убили своего хозяина. Его родственники, не добившись справедливости у императора, вынашивают планы вам отомстить. Уничтожьте угрозу.
Награда: 1 уровень
Награда: 2 очка навыков
Выполнено задание: Эмиссар демонов
Вы стали посланником Лэнга на Земле. Но только в рамках исключительно двух контрактов. Вашего и мага Кель’Таля. Убейте всех его потомков, чтобы их души попали в Лэнг во исполнение их и вашего договоров.
Награда: уровень +5, вы сможете призывать двурогого демона Лэнга раз в тринадцать дней на протяжение девяносто шести лет после восшествия на престол Шумера Энмеркара Второго, не более семидесяти двух раз.
Штраф: в зависимости от обстоятельств Лэнг может претендовать на вашу душу, или вы должны будете отправить в Лэнг двести душ, или /-нет-/
Убитые потомки Кель’Таля: Гази из Аршата, Хоран из Вавилона, Йен из Вавилона, Сайам из Вавилона
Награда: уровень +5
Шесть уровней и два свободных очка сверху… Это было ой как много. Количество накопленных свободных очков стало равно восьмидесяти одному, что позволяло мне разом решить какую-нибудь из насущных проблем. Банально вложив все в ману, я бы получил прибавку к резерву в тысячу двести пятнадцать единиц. С учетом того, что в моем резерве было без пяти единиц ровно шесть тысяч, это рост на двадцать процентов. Можно было бы не экономить ману.
Альтернатива — жизненная сила. Четыреста пять единиц праны — это как раз чтобы создать что-то убойное настолько, что покорежит даже архимага. Можно было бы вложить в характеристику “Поглощение маны”, которая сейчас равнялась ста одной единице. Сто восемьдесят две — это почти вдвое больше. Пассивное восстановление вырастет крайне существенно, активное, во время медитации, еще больше.
Но в кои-то веки я не чувствовал существенного дефицита энергии. Конечно, маны не хватает. Её всегда не хватает. Но вот критического недостатка все же нет. Дело в том, что был еще один вполне очевидный вариант вложить очки:
Ме Пепельного Отголоска. Позволяет временно становиться невидимым для существ, обладающих астральным зрением, но при этом делает владельца уязвимым к энергетическим атакам и давлению волей высших существ. Аналогично переходу к частично духовному существованию с маскировочным эффектом. Предназначено для высшей нежити. Не подходит для живых. Может замедлять ток праны владельца (мертвящий эффект). Эффективно воздействует на Седьмое, Шестое и Второе Начала, разрушая разделительные грани между потоками их энергий с целью конкатенации в единую систему. Для небессмертного с большой вероятностью конкатенация невозможна. Вероятный результирующий эффект: некрофикация.
Дополнительные свойства: слабая нематериальность, незримость, сенсорные ощущения жизненной силы, расслоение с физической формой (ослабленное сопротивление духовному давлению)
Степень адаптации: 15%
Ближайшая Оболочка: Седьмое Начало
Тяжесть: 114
Структурная сложность: 92
Структурная сложность конкретно этого Ме была невелика. Точнее, она была невелика относительно того ужаса, который на мне висел помимо Пепельного Отголоска. И с восьмьюдесятью одним очком я мог менять его свойства в крайне широких пределах. В частности, я мог сделать несколько вещей. Первое — поменять сами свойства Ме. Может быть, частично попытаться компенсировать слабости и уязвимости использования. Затем вполне очевидным решением были изменения его тяжести. Относительно Системы и Драгоценного взора тяжесть Пепельного Отголоска была невелика, но действительность такова, что эта незримая сила давила вообще на всю ауру, заставляла её буквально трещать по швам, расползаться… Я был крайне силен для человека, держал это давление. Но его уменьшение буквально открывало мне новые возможности. Это как лишний груз скинуть. Или десяток лишних килограмм. Вроде бы ничего особенного, но на самом деле это сказывается глобально на состоянии всего организма: от качества сна и частоты головных болей до активности мозга и работы сердца. Наконец, имело смысл заняться степенью адаптации Ме. Она была крайне низкой. Во многом потому, что это Ме в принципе не особо предполагает взаимодействие с живыми. Оно буквально для нежити. Так что мне придется долго и плодотворно в него вкладываться, пока оно полностью не будет переделано под меня. Но куда деваться?.. Это же не просто строчка в описании — это буквально мой дополнительный орган. И кто именно мне с ним поможет, если не я сам?
На привале я попробовал выполнить лишь ряд простых манипуляций. Я не особо понимал, как изменения в Ме скажутся на моем общем самочувствии. Будет весьма грустно, если мои пленники очнутся и прикончат меня, пока я буду беспомощен. Так что двенадцать очков ушли на уменьшение тяжести Ме на три единицы. И еще двадцать два отправились на увеличение адаптации и мааааленькое дополнение к структуре Ме, уменьшая агрессивность его воздействия по отношению к пране. Единым махом отправив неизвестно куда тридцать четыре очка, я не был уверен в том, что поступаю правильно. Но глупо было откладывать этот безо всякого сомнения ключевой момент.
Новое описание мало чем отличалось от старого:
Ме Пепельного Отголоска. Позволяет временно становиться невидимым для существ, обладающих астральным зрением, но при этом делает владельца уязвимым к энергетическим атакам и давлению волей высших существ. Аналогично переходу к частично духовному существованию с маскировочным эффектом. Предназначено для высшей нежити. Не подходит для живых, но регулирует самые агрессивные изменения по отношению к жизненной силе. Может замедлять ток праны владельца (мертвящий эффект). Эффективно воздействует на Седьмое, Шестое и Второе Начала, разрушая разделительные грани между потоками их энергий с целью конкатенации в единую систему. Для небессмертного с большой вероятностью конкатенация невозможна. Вероятный результирующий эффект: некрофикация.
Дополнительные свойства: слабая нематериальность, незримость, сенсорные ощущения жизненной силы, расслоение с физической формой (ослабленное сопротивление духовному давлению)
Степень адаптации: 18%
Ближайшая Оболочка: Седьмое Начало
Тяжесть: 111
Структурная сложность: 94
Но эффект я начал чувствовать сразу. Это было похоже на то, как кровь разгоняется по венам или разминается затекшая кисть руки, когда сбрасывает какой-то тяжелый груз, давящий на пальцы. Слабый результат, но очень приятный. Крайне… полезный. Голова немного закружилась, а происходящие в ауре изменения я чувствовал крайне отчетливо. Они были медленными, постепенными. И еще некоторое время точно будут происходить. Решение не рубить все одним махом сгоряча было полностью верным. Вероятно, следующие изменения должны быть либо аналогичными, либо направленными целиком на уменьшение тяжести Ме. Только ощутив сейчас полноценно влияние этого параметра, я понял, насколько же он важен. Но это дело ближайшего будущего. Чуть позже. Не сейчас.
Следующие два дня прошли в бесконечных порталах. Пленников я не кормил, только попить давал. Если кормить, они еще в туалет захотят ведь, а сходить до ветру можно было без особых проблем. Агаст угрюмо молчал, Альфира злилась, но тоже ничего не говорила. Они молча шли сквозь порталы. Если не шли… Ну, каждый получил свой сеанс электрической терапии. Все цивилизованно: не хочешь выполнять приказы — будешь страдать. Потом повторить снова. Дисциплинирует, мотивирует и дает стимул слушаться. Чем не цивилизация?..
Попутно я обдумывал планы на ближайшие месяцы. Я практически выполнил задание Красной. Даже перевыполнил: у меня еще и Шивкамути. Да не абы какая, а именно гор! Осталось подготовить тело Альфиры к ритуалу… И желательно — тайному. Император и Верховный, мягко говоря, не особо поощряют, когда одни их маги что-то противоестественное делают с другими. Особенно за пределами дуэльного круга. Архимагам еще простительно, хотя и к ним часто есть вопросы. А вот магистрам… Ну, магистрам тоже можно, но лучше не попадаться. Еще лучше — делать эти странные вещи не с магами Шумера. А совсем замечательно не делать чего-то подобного вообще ни с какими людьми. Если сильно нужно, рабы есть. Чем не материал для чародейских практик?
С Агастом в этом отношении было попроще. Он хоть и был пленником, но еще являлся моим учеником и подопечным. С учеником можно делать почти все, что угодно. В жертву приносить нельзя, намеренно убивать… Да и все вроде бы. Теоретически даже спать можно. Если есть желание, конечно. Учитель Халай иногда отрезал конечности своим ученикам. Потом менял их местами и приживлял. Потом менял обратно. Однажды он пошутил про руки из задницы. И правда была в том, что в этой шутке самой штуки была лишь малая доля. Так что Агаст… Ну, некритично. А вот магесса из аристократического рода… Ладно. Вставлю кляп, надену мешок на голову. Кормить и поить несколько дней необязательно — не умрет. Посидит в подземелье. Еще бы напоить чем-нибудь, чтобы не дергалась, но это потом. Даже рабы не увидят, а они мало кому могут потенциально рассказать — пусть и узнают.
До Гуабы я добрался лишь в сумерках третьего дня. Затем в мой дворец. К счастью, за прошедшее время его никто не снес, не взял штурмом, не разрушил, не притащился требовать на дуэли… Все было на удивление спокойно, словно бы напоминая затишье перед бурей. Только бури не просматривалось. Разве что в Бхопаларе… Ну так до Бхопалара сколько дней пешего перехода! Тамошние проблемы до Шумера не доберутся. Ну, не должны по крайней мере.
Уже на подходе ко дворцу я ощутил что-то… Что-то. Что-то чувственно знакомое, связанное с местом. Словно воздух становился с каждым шагом все легче и мягче. Интуитивно я понимал, что это такое. И мои губы решили проверить нечаянную догадку:
— KI-AN-ŠID! — я спокойно произнес, чеканя каждый слог. Запертые вроде бы ворота начали медленно открываться, стоило мне пройти еще несколько шагов. Пленники следовали сзади. Агаст поднял голову, смотря на огромные врата. Стража, стоявшая на воротах внутри, вышла наружу, кто-то взбежал на стену… Но, узнав меня, четверо воинов поклонились и пошли обратно. Двое склонили лишь головы, двое опустились ниже пояса. Наемники. Рабы. Первые следят, чтобы вторые не устроили восстания. Вторые следят, чтобы первые не предали. Честно, понятно, традиционно. Люблю Шумер. Здесь все так продумано и правильно… Все же есть в местной специфике что-то такое… притягательное. Если ты силен — ты тут будешь как рыба в воде. Система выстроена под сильных. Слаб?.. Тогда ты будешь частью системы. Только и всего. А я с недавних пор отношусь именно к первым.
— Господин, вы вернулись…
— Отведите в подземелья, — я махнул рукой на Агаста и Альфиру. — Заприте в отдельных камерах. Эту не кормить, не поить — вообще не подходить. Кандалов не снимать, — я начал отдавать распоряжения. — Мешок с головы — тоже. Касательно тебя… — я повернулся к Агасту. — Завтра утром доставьте его ко мне. Поговорим.
Мне предстояло сделать еще множество дел. И в первую очередь — хорошенько поесть и поспать. Отдых должен быть комфортным, тогда он больше положительного влияния оказывает. Так на Парифате объясняли. У них цивилизация передовая — наверняка что-то в этом понимают.
* * *
Сознание возвращалось с трудом. Она не могла окончательно очнуться не меньше часа, то собирая воспоминания последних дней, то снова проваливаясь в полузабытье.
Во рту было сухо настолько, что язык свободно скользил по небу и щекам, словно палец по листу папируса. Он и не чувствовался-то особо — язык… Альфира смогла принять полусидячее положение только спустя еще час возни и целой серии тяжелых попыток. Сесть полноценно так и не удалось — только опереться плечом о стену, вытянув полноценно ноги. Все тело болело, руки не чувствовались: давно онемели от веревок и кандалов, неудобной позы, в которой её бросили на каменный пол. К тому же, пока она была без сознания, тело явно умудрилось обмочиться и избавиться от какой-то полужидкой фракции, которая образовалась в кишечнике. Пошевелить ногами нормально было почти невозможно: связана она была вся. Да и глаза не видели ровным счетом ничего, а уши — не слышали. Сначала паническая мысль как-то устало даже попробовала мелькнуть — выдавили глаза… Но нет. Не выдавили. Просто на голове был давно засаленный потом и остатками слюней и слизи мешок. В ушах, судя по всему, что-то твердое. Воск?.. Наверное.
В таких условиях ей не оставалось ровным счетом ничего. Пошевелиться нельзя, осмотреться нельзя, хотя она была уверена, что вокруг темнота. Поговорить? Ну, она могла бы попытаться выдавить из себя какие-нибудь звуки в надежде, что кто-то услышит, однако понять ответ из-за затычек она бы все равно не смогла. Но пересохшее горло только саднило, воздух пропускало кое-как, а сокращаться правильно отказывалось. Скорее всего, она что-то тихонько хрипела или мычала, но даже понять, похоже ли это на слова, было почти невозможно. Ужасающая ситуация.
Она помнила Тиглата Вавилонского еще со времен войны с куклусами. Тогда он был еще подмастерье. И они первый раз повздорили. Если бы она только знала, чем все обернется в дальнейшем… Да и потом — могла бы она не оказаться здесь? Могла бы. Если бы послала старика из рода проклятого Кель’Таля. Интересно, этот древний старик знал, когда заключал с демонами свой договор две сотни лет назад, к чему придут его потомки?
Единственное, на что надеялась Альфира — на то, что бывший когда-то ничтожным выскочкой, а сейчас превратившийся в опаснейшего хищника маг все же не станет ее убивать. Все можно пережить, от всего восстановиться. Она сейчас столь жалкая, что даже себя как женщину предложить не в состоянии. Но в сущности — какие у них с Тиглатом счеты? Старые обиды? Оскорбления? За это можно извиниться. Её отец — самый влиятельный человек в Кише. Был. Сейчас, конечно, не он. Но её двоюродный брат — да. Она сама была знакома с самим императором. Чего может желать маг вроде Тиглата? Стать архимагом? Да, точно, архимагом. Её род, её друзья — они могли бы помочь! Пригласить императора, уговорить его быть благосклонным…
Конечно, владыка Шумера сам решает, кого величать архимагом, а кого нет. Но он может быть благожелательно настроен к конкретному магистру, если его попросить…
Да, это точно. Нужно говорить правильные слова. И еще… Что еще она может предложить? Старое ожерелье Йена? Остатки. Но четыре теневых гончих все еще служат ей по контракту от него. Тоже сойдет. Себя… Она соблазнила немало мужчин, считалась красавицей, каких поискать. Но сейчас на нее вряд ли кто-то мог бы взглянуть без отвращения.
О мести Альфира даже не думала. Бывший мальчишка-раб из Вавилона оказался настоящим отморозком. Он расправился со всем родом Кель’Таля, не пожалев даже Сайама. А ведь Йен говорил, что мать мальчишки в свое время была любовным интересом Тиглата. Может, ошибался? Откуда он, в сущности, мог узнать?..
Сама Альфира относилась к Сайаму смешанно: он был ребенком её жениха от другой женщины. В Шумере с этим было просто, но она ведь не какая-то наложница! Она магесса! Только толку с того, как выяснилось, не было никакого.
Боевая мощь магистра внушала уважение многим магам Шумера. Особенно после массовой дуэли с чародеями Гуабы. Про эти события женщина тоже слышала. Так что нет. Мстить этому… Она уже не того полета птица. И просто страшно. Это уже не подмастерье, которому можно нахамить или окунуть лицом в гуано. И не мастер без роду, которого она могла бы… Что-нибудь да могла бы. Нет, она не сумасшедшая. Как бы только донести до Тиглата, что она ему не опасна, что может быть даже полезна?..
Сколько она лежала у стенки — не было понятно. Может быть, полдня? Может, и больше. Она даже не понимала, проваливалась ли в сон или все время бодрствовала. От обезвоживания голова болела, иногда начинала кружиться. Единожды пришлось подавить рвоту: терять влагу, наполнять рот кислотой и желчью было просто губительно для нее сейчас. Когда ей дадут попить воды, она должна быть в состоянии хотя бы говорить. Просто произносить слова. И хоть малость связно мыслить.
Было очевидно, что морить её еще дольше в темнице просто не будут. Она была пленницей, а не заключенной. Хотели бы держать в заточении, сняли бы хотя бы веревки, чтобы могла справлять нужду сама. Если бы желали убить, то давно бы убили. Так что Тиглат явно имеет на нее какие-то планы. Вопрос только какие?..
Ходить она не могла, так что ее понесли. Затем положили на какую-то поверхность. Опять камень? Затычки и мешок на голове мешали слышать и понимать, куда ее несут и что происходит. В какой-то момент она поняла, что двигаться просто не может. Вообще. Словно бы ее онемевшие руки привязали к чему-то дополнительно. Ауры с трудом различались все это время: у утомленного мозга просто не было сил осознавать еще и их, но постепенно она начала замечать рядом с собой чье-то присутствие.
Какая-то сущность, существо… Оно словно было рядом всегда. Она. Словно стояла за плечом. Словно бы смотрела на Альфиру. Связанную, не могущую пошевелиться. Словно бы пронизывала ее взглядом кроваво-красных светящихся глаз. Вампир?.. Этот подонок решил скормить её вампиру?!
Кровь действительно ее покидала… Или не кровь. Она даже не помнила, сколько дней прошло с момента, как ее беспомощное тело положили… Куда положили? В темницу?.. Еще куда-то?..
Воспоминания оставляли её все больше и больше. Она просто растворялась. Альфиры, мастера магии теней Шумерской Гильдии… У гильдии вроде бы было название… Её становилось все меньше, словно бы то большее, чем она… Или не она… Была… Оно никогда и не существовало.
* * *
— Ты слишком замучал это тело, — Ксарнраадж в новом облике выглядела странно. Мы сидели в купальной чаше, опершись о бортики локтями. Рабыни то и дело подносили гроздья спелого винограда, которые предварительно остужались на блюде, наполненном колотым льдом. Иногда к нам подходили и подливали напитков. Я не большой любитель алкоголя, но в этот раз выбрал холодное пиво. Пиво в Шумере пили все, а настоянное на травах, выкупленное мной по дешевке во времена исчезновения Гуабы, было похоже скорее даже не на пиво, а на малость забродившую травяную настойку… Не знаю. Приятный освежающий вкус, если пить холодным. В общем, сегодня предпочтение в напитках я переменил. Ненадолго. До вечера, скорее всего. Потом все равно надоест и разонравится.
Отмытая магесса уже давно не была сама собой. Ксарнраадж медленно стачивала её разум более четырех суток, пользуясь потоками маны, которые я ей направлял. Она была много ничтожнее даже призрака. Ожившая одушевленная мысль, идея. Сейчас предо мной сидела, можно сказать, все та же Альфира. Только сошедшая с ума. Это даже не одержимость, но ментальный паразит, который усыпил старые воспоминания, внедрил новые. Старые, впрочем, уже не вернутся.
В возрождении Королевы это был только первый этап. Магией она не пользовалась от слова совсем: такое могло пробудить ассоциации и заставить усмиренную сломленную личность магессы поднять голову из небытия. Пока что. С каждым днем, с каждым часом, минутой, секундой сон разума бывшей аристократки становился все глубже, она забывала все больше, её рассудок затухал, а когда разум будет усмирен окончательно, мало что будет мешать Ксарнраадж захватить ауру целиком. Как она собиралась действовать дальше — мне было непонятно. Единственное, что я осознавал — это было нечто запредельное. Культура чародейства, волшбы моей наставницы оказалась запредельной даже для Парифата, не говоря уж про мой магический опыт. Она буквально по крупицам перестраивала душу. Я примерно понимал, что душу можно заключить в предмет. Бывали умельцы, которые могли оторвать часть ментальной оболочки и даже присоединить к чему-либо, создав подобие разума. Высшим пилотажем для меня раньше было создание Ме, которое практиковали на Парифате. Процентов девяносто Ме, которые там создавались, были ментальными. Наиболее простой путь их сотворить — как раз таки преобразовать в Ме часть ментальной оболочки реципиента. Но Красная делала что-то куда более невероятное. Она буквально паразитировала на душе Альфиры, выстраивая по её образу и подобию что-то свое… Скорее, выстраивая по своему образу и подобию какие-то части, заменяя обрывки ауры магессы на свои… Сейчас это было почти незаметно, но, если знать о процессе, его можно было определить. Когда разум исчезнет, она сказала, все будет несколько проще. Это было что-то среднее между захватом ауры, ее перестроением, проявлением до того малореальной структуры во что-то большее… Словно Красная становилась частью магессы, а её “идея” о правильной структуре тонких начал внезапно стала частью ауры Альфиры, которая стала старательно выстраиваться по новому образцу, словно бы залечивая некие раны или шрамы подобно тому, как организм латает поврежденную кожу или под действием исцеляющих заклятий отращивает правильной формы руку с пятью пальцами и нужным набором ДНК в клетках. Когда девушку окончательно “сожрут” — останется только Четвертое Начало и обрывки “непереваренных” оболочек, которые Красная попросту выкинет. Это будет даже не призрак… Огрызок, которым и демоны-то побрезгуют, наверное.
— Уж прости, — я кинул в рот ягодку винограда. — Ты сама сказала, что её нужно изморить, сломать, опустошить. Старался, как мог. Разве что не пытал.
— Да, этого хватило.
Королева, сумев взять под контроль физическую оболочку, первое, что сделала — отправилась мыться и пить воду. Потом отдыхать. Двое суток она старательно давила прежнюю хозяйку тела, восстанавливала его, приводила в порядок. Потом позволила себе десятичасовой сон. Для отдыха физической оболочки в первую очередь. Ну и, наконец, соизволила меня найти, присоединившись в купальнях.
Откровенно говоря, когда бывшая магесса отмылась, слегка отъелась и выспалась, эстетически она стала крайне приятна глазу, так что против я, разумеется, ничего не имел. Увидев, как я в очередной раз прохожусь по её груди глазами, Ксарнраадж покачала темноволосой головой:
— Сейчас не до этого. И не забывай, что еще несколько дней назад это тело валялось в твоей темнице в собственных испражнениях.
— Умеешь ты сбить желание, — я аж скривился.
— Мне не до того, — Красная была непреклонна. — И даже если бы было до того — слишком мало времени прошло, чтобы давать такие яркие ощущения старому сознанию. Я её растворяю, усыпляю, давлю и размазываю, развеиваю, но это дело не одного дня и даже не одного года.
— Насколько ты её уже… — я покрутил рукой в воздухе.
— Меньше доли о трех порядках, — она пожала плечами. Я мысленно прикинул. Три порядка — это двенадцать на себя трижды. То есть… Тысяча семьсот двадцать восемь. За эти дни Красная “съела” Альфиру меньше чем на… На двадцатую часть процента она только её “съела”. “Впечатляющая” скорость. Вероятно, там и не нужно уничтожать исходное сознание полностью. Скорее всего, его можно будет окончательно “добить” на каком-то этапе. Но да. Если за неделю, считай, она справилась лишь настолько, то чтобы пройти этот путь хотя бы больше, чем наполовину, ей потребуется больше двух лет. А реально ориентироваться можно только года на четыре, наверное. Чтобы окончательно сломить разум. Потом еще перестраивать тело. Она начнет это делать существенно раньше, я буду помогать, но времени уйдет очень много. Пусть так.
— Шивкамути Гор у меня.
— Что?! — она аж вперед подалась, отчего полные груди правильной треугольной формы аж рассекли поверхность воды малиновыми сосками… Так, в глаза ей смотри, Тиглат! В глаза!
— Я сумел её достать… в процессе, — на моей ладони возникла серовато-песочного цвета горошина. Она довольно сильно поменяла оттенки с момента, как я ее видел в последний раз. Но с другой стороны — для Шивкамути это норма. — Это из плюсов. Из минусов — Храм знает о том, что она у меня. Заберешь? — я протянул руку. Ксарнраадж долго изучающе смотрела на реликвию, после чего покачала головой.
— Нет. Позже. Сейчас я не могу защитить её.
— Хорошо, — я сжал кулак, отправляя артефакт в инвентарь. — Тогда пора перейти к главному. Ответы на вопросы. Ты во плоти, я сдержал свое обещание.
— Еще нет, — Королева покачала головой. — Я лишь охваченная сумасшедшей и очень сильной идеей шумерская магесса. А вот когда мои глаза засияют рубиновым светом… Тогда да. Тогда ты сдержишь свое обещание.
— Каждый сходит с ума по-своему, — философски произнес я, отпивая глоток прохладного пива. С меня разом свалилось такое количество проблем, что настроение не опускалось вообще ни на йоту. Все последние дни я был благодушен, спокоен, вылечил раба… Слуги даже перешептывались сначала, что я какой-то очень добрый. Потом я приказал высечь плетьми кого-то за какую-то оплошность… Теперь все вокруг были уверены, что им просто повезло с хозяином. Ну, тоже неплохо. В каком-то смысле ведь реально повезло. Я хотя бы не скидываю рабов со стен ради развлечения, а это сейчас популярное дело у аристократии и некоторых абгалей. — Значит, мне нужно дождаться острой стадии твоего сумасшествия?
— Примерно так, — она кивнула.
— Ясно… — ясно, почему квест от системы не закрылся. — И тем не менее. Хотя бы часть ответов я имею право получить.
— Спрашивай.
— Кто украл посохи в Храме Тысячи? Что там вообще происходит? Ты же что-то знаешь?
— Вот так сразу? Не хочешь выяснять все? Собирать информацию по крупицам? — женщина усмехнулась, качнув грудью. На этот раз явно провокационно. Она так издевается?
— Давай ты мне просто расскажешь все как есть, а я подумаю, что мне с этой информацией делать. Не мальчик уже — бегать, допрашивать, додумывать…
— Помнишь мои предыдущие сосуды? Более удачные, кстати, чем этот, — она медленно повела руками от шеи к поясу по всему телу, но заметив, что я не реагирую, прекратила: мой мозг уже переключился на конкретную задачу, так что провокации больше не действовали.
— В Бахре?..
— Нет. Там тоже, конечно, — лицо Альфиры… Ксарнраадж на секунду скривилось. Видимо, она все же предпочла бы другое тело. Но приходилось довольствоваться хотя бы тем, что у нее были физические руки, ноги… — Я про твою эллинскую подругу.
— Абхилаша.
— Верно. Не будем уточнять множество сомнительных моментов. Мне просто интересно, что ты знаешь о ней сейчас?
— Она заключила с демоном Асамотом договор вассалитета. Насколько я понимаю, это очень медленный способ демонификации, обретения бессмертия. Он ослабляет демона-сюзерена, но дает ему практически абсолютно послушную слугу…
— Мыслишь не в том направлении, но предположим. Что еще? Какой она была, когда исчезла?
— Она… — мой мозг медленно и со скрипом, но пытался понять, куда собеседница клонит. Потихоньку картина в моей голове складываться начала. До того, как я поучился на Парифате, почитал методички ЭКЧ… Раньше я бы этого всего не понял. Но вот сейчас… — Пазузу. Я, кажется, догадался.
— Озвучь свои мысли. Что так смотришь? Я же формально твой наставник, — она усмехнулась. Эта улыбка. Раньше я понимал, что Альфира является одним из моих врагов. Не кровником, конечно, но где-то близко. Я в принципе не рассматривал её в сексуальном плане. Но вот было в ней что-то такое женственное, соблазнительно-сладкое, что, видимо, и покоряло раньше мужчин. Теперь это что-то переняла Ксарнраадж.
— Абхилаша была беременна. И носила она первенца. Я сказал Сварнрааджу, что это мой ребенок. Но это было не так. Это было его дитя. Сын, я полагаю?
— Да. Дочери у него есть, но ты прав. Это сын. И это первенец.
Все встало на свои места. Почти все.
— Асамот — сюзерен Абхилаши. А значит, и её ребенка. Он взял себе сразу двоих вассалов, да? А Абхилаша… Взяла себе вроде бы имя Астарта? Она извратила имя Иштар, в пику ей назвавшись так. Ребенок же Абхилаши… Во всяком случае, пока он человек, конечно, точно может претендовать на трон отца. Это, если быть точным, вообще говоря самый законный претендент на трон. Но есть еще Майрам…
— Как решаются споры между равными наследниками? — Красная слегка подтолкнула меня в нужном направлении.
— Силой. Кто соберет большую поддержку, тот и прав. В Бхопаларе так всегда было, есть и, вероятно, будет. Майрам сейчас набрала большое влияние при дворе, ей верна та часть страны, которая раньше была Страной Рек, её ребенок обопрется на силы своего деда по материнской линии и на многих подданных центральной части Царства. Пусть раджа Рек уже мертв, но северо-восток поддержит свою кровь. Осталось несколько ракшассов, кроме того — она активно учит своего сына в Храме… Тут даже подумать было бы странно, что у какой-то другой наложницы будет сын более легитимный, за которым встанет большая сила.
— Если только это не будет сила потусторонняя, с которой Храм совсем не против заключить соглашения. А отплатят они, разумеется…
— Людьми. Будут отправлять по тысяче человек каждый год. Жертвы… Даже и не по тысяче. Старики, больные, бедняки… Там можно много кого найти. Это же огромное государство. Это словно Шумер времен Мардука. Но кто новый Азаг’Тот?.. Кто станет новым Этаной? — я произнес имя, которое в Шумере было практически табу. Негласным запретом. Проклятый тысячекратно старый верховный маг, предавший свой народ, свой мир и все человечество, ставший Азаг’Тотом, начавший времена владычества Древних.
— А тут есть много вариантов?
— Брафкасап понимает, что он делает? Каковы последствия?
— Я не уверена до сих пор, что это именно он, а не кто-то из брахманов. Когда мы заключали старое соглашение — Треугольный Пакт, со стороны Храма был прошлый гуру.
— Часть его духа все еще в посохе! — я не сдержал эмоций.
— Да, но где посохи — этого я не знаю.
— Что за Треугольный Пакт? Между кем был договор?
— Я представляла сущности Таинственной Земли. Это старое название всей территории, которая находится от моря на юге и до предгорий со стороны Похалая на севере. Сейчас почти всю эту территорию контролирует Бхопаларское Царство. Я была сильнейшей, мне делегировали право вести переговоры Гаруда, Бхарамари… Все сильные духи, которые не желали продолжения усиления Храма Тысячи Покровителей. Роли одних из многих покровительствующих людям существ их не устраивали. Когда-то, когда Бхопалар был слаб, мы получали от этого союза выгоду, каждый из нас получал многое, а взамен иногда делился силой или просто не трогал подданых Раджи. Когда Храм начал набирать силу столетия назад, мы стали понимать, что каждый из нас в отдельности становится слабее этой организации. Переломным моментом стала вторая большая война людей и наг, когда центральный род полностью уничтожили, а остальные племена вытеснили на юг. Позже мы только укрепились в этом мнении, когда наг теснили все дальше и дальше, хотя казалось, что еще дальше просто некуда, — слушая это из уст, можно сказать, ожившей истории, я ловил двоякое ощущение. Ведь со мной говорила Альфира, кажется. Но слова были — Красной Королевы. Это было очень чуждо, очень неестественно. Вызывало какую-то потустороннюю тревогу где-то в глубине сознания. Но я легко отбросил эти глупые ощущения.
— Вы решили найти союзников и поделить Индра-Бхопаларское Царство, я правильно понимаю? История стара как мир.
— Да. Пакт — это соглашение между нами, Лэнгом и Адом. Точнее, не между мирами, конечно. Со стороны Лэнга был архидемон Гелал, а со стороны Ада был Сатана, демон девятого ранг — Асмодей.
— Я знаю это имя, — вообще, об Аде в Шумере было известно не слишком много. Но основные имена величайших из демонов того мира мы все же знали. Они все, демоны девятого ранга, имеют право на титулование Сатана. У каждого есть дворец, каждый очень опасен. И кажется мне почему-то, что Асамот может быть слугой как раз таки упомянутого демона. Очень все логично складывается.
— Хорошо…
— А что пошло в конце концов не так? Почему Эмуша… Так… Я немного запутался.
Красная улыбнулась губами Альфиры.
— Я объясню. Эмуша был частью моего плана, но не их. Гаруда не слабее меня, его народ птиц уступал драгоглазым численно, был более изолирован, но он крайне могущественное создание. И он владел Шивкамути Неба. И сейчас владеет, кстати. Безумно опасное существо. По договору Гелал и Асмодей должны были стать главными покровителями Храма Тысячи, оттуда должно было изгнать светлых Богов. Шива, Брахма, Варуна, Ишильвани… Всех. Мы, каждый из великих духов, как нас называет Храм, получили бы свои владения для контроля за условиями Пакта. И заняли бы иные места в Храме. Сам Храм следовало реформировать. Ему должны были быть подчинены все религиозные сооружения, все жрецы, все служки, у каждого покровителя в центральном Храме Тысячи были бы свои последователи и свой первожрец. Гуру оставался бы компромиссной фигурой. Это удобно Гелалу и Асмодею, но не нам, ведь мы слабее. Рано или поздно возник бы конфликт. И крайней стороной стала бы я. Мы с Гарудой… не слишком любим друг друга.
— И ты решила внести в игру новую переменную. Перевернуть доску шатранги.
— Эмуша — это огромная сила на севере. Ты сам её видел. Его потомки были разрозненными племенами, союзные ему наги были малочисленны, его последователи прятались и боялись нос высунуть. Но вот когда они собрались все вместе… Глупо было отказываться от такой поддержки. Договор предусматривал появление новых участников с нашей стороны. Мы бы просто включили весь Похалай и северные пустоши, а с Эмушей я бы заключила союз.
— Здесь звучит какое-то “но”. Я не столь опытен в интригах, но есть нюанс, не так ли?
— Шумер, Та-Кемет и Праквантеш.
— Каким боком здесь все эти страны? — я приподнял бровь. — Это буквально разные государства на разных уголках земли. Праквантеш от Бхопалара вообще в такой дали, что ни там о царстве Сварнрааджа, ни здесь о нем не слышали. Точнее, здесь-то, в Шумере, слышали. Только почти никто не видел. Сама ведь знаешь.
— Эмуша — один из богов Праквантеша.
— Он не бог.
— Но ему поклоняются, словно богу. Праквантеш служит Хвитачи… Это долгая и сложная история. И не то, что я готова рассказывать. Тебе нужно понимать, что я не знала всех деталей. Шумер и Та-Кемет не желали пришествия Лэнга прямо у себя под боком. Ад их тоже не радовал. Эмушиты были значимой силой, которая могла бы повлиять на глобальный расклад событий. А Эмуша по ряду причин никак не мог стать частью Треугольного Пакта. Я не знала этих деталей.
— А если бы знала, то помогла бы ему освободиться?
— Сложно сказать.
В моей голове начала складываться картинка. Шурукках… А ведь Верховный не просто так отправлял меня на помощь именно Тай-Керу. Это я уже потом понял. Мне никак не удавалось понять, что за игра там шла и как вообще Шурукках, Шумер и я сам были в нее втянуты. Даже то, на чьей стороне мы играли, уже было не особо ясным.
— Все равно не сходится. Если Шумер и Та-Кемет хотели освободить Эмушу, зачем было воевать против него и убивать?
— А зачем им могущественный демон, которому поклоняется множество людей? Да еще и столь близко рядом с собой? Древние залы… Тут все просто, — она подняла из воды изящную руку, начав загибать пальцы. — Шумер, Та-Кемет и Праквантеш в лице Тай-Кера в первую очередь освободили Эмушу. Затем я с ним, его потомками и моим народом уничтожили основные силы Бхопалара, верхушку Храма Тысячи, разорили северные земли, уничтожили почти все население Похалая, положили северные племена наг и убили наследника Раджи. Ты же помнишь, что Сварнраадж не был наследником от рождения? — я кивнул. — Дальше пришли твои родичи, — она шумеров имеет в виду?.. — и подданные Фараона. Они убили Эмушу, а архимаг Менгске еще и обрушил мне на голову горы, которые были моими же владениями. Именно в то время, когда мы все были ослаблены. В Похалае были союзники из числа местных мудрецов. В основном — Лэнг, — так вот, откуда там кольцо двурогого?.. — После этого они забрали Шивкамути, ослабив и низведя Храм. И сделали все, чтобы к власти в Храме пришли те, кто никак с этим всем большим делом не связан.
— Император знает обо всем, что ты мне рассказываешь?
— О части — да, — она пожала плечами. — Это я тебе передаю всю историю, как она есть. Без лишних сложностей. Каждый в ней знает свою часть мозаики. Кто-то больше, кто-то меньше. Ты же желал без всяких сложностей все сразу же узнать?
— Уже не уверен, что это была хорошая идея, — я обескуражено “плавал” взглядом по помещению. Разговор шел на бхопаларском диалекте, так что рабы все равно не могли ничего понять. Но вот как-то малость неуютно стало. Словно бы стоило такие вещи обсуждать более… конфиденциально? Хотя мой дворец в целом от следящих чар довольно-таки защищен. — И что дальше?
— Дальше Пакт оказался под угрозой, силы Лэнга оказались разобщены и практически уничтожены. Они сохранили влияние только на юге…
— Бахра.
— Верно. Шумер и Та-Кемет убедились, что выстроенная ими система работает, когда Бхопалар с Бахрой справился самостоятельно, без их участия. За теми событиями многие силы наблюдали.
— А Праквантеш?
— Скорее Тай-Кер, а не Праквантеш. Он могущественный маг, но не настолько, чтобы предъявить претензии открыто. С ним поссорились, разумеется.
— И примерно в то же время изгнали, а потом и убили Эскетинга. Чуть раньше, точнее.
— Верно.
— Дай угадаю. Дальше твое место занял Гаруда. Гелал курировал от Лэнга проект с Бахрой. Там же каким-то боком затесался Дагон… Голова кругом идет.
— Они вынуждены были внести коррективы в свой проект.
— А когда Лэнг окончательно проиграл, лидерство перехватил уже Асмодей, который хочет сделать третью попытку. Я так понимаю, в первоначальном варианте основной ударной силой выступили бы именно великие духи?
— Да, все верно, — она кивнула головой.
— Мне надо это обдумать…
Я слегка сполз в воду, погрузившись по самые глаза. Нос начал медленно пускать пузырьки, на которые я иногда и переводил задумчивый рассеянный взгляд. Мне было ОЧЕНЬ интересно, а вот в свете всех этих вскрывшихся гниловатых секретов — Агаст… Его миссия вообще точно в том, чтобы побороть Мируна, как я думал последние годы? Или в чем-то другом? Может ли так быть, что Варуна желал дать людям небольшое преимущество? С учетом масштабов всех этих сил — на Парифате я начал наконец окончательно осознавать, насколько могущественны целые миры бессмертных — эта заварушка на краю вселенной реально частный проект нескольких демонов. Но людям здесь будет от того совсем не легче.