• Boosty Shared
• Motorola

• T

Сунагакуре. 35-й год от основания Конохагакуре.

Вот чего у Суны дофига, так это песка. Эта мерзкая пылеобразная гадость может с удивительной легкостью забраться куда угодно. Господи… А, нет, надо говорить "Ками". Ками, я молчу, что мне приходится раз в два дня подметать огромный дом бабушки Чие (родители пусть сами свою квартиру убирают), так даже в её кабинете в канцелярии Казекаге периодически набирается эта гадость. Но не этим он меня раздражает, а его постоянными попытками влезть в обувь, одежду, волосы. Скрипеть бы мне зубами, да только песок в дёснах — ещё хуже.

От повсеместного раздражения этой гадостью я стал домоседом. Ведь как известно — держись подальше от песка, и он не попадёт в неприятные места. Простая логика, которая работала до одного момента. Мама в своих коротких перерывах между миссиями решила прогуляться со мной по деревне, однако встретила жёсткий отпор. Ну, вот не нравится мне песок! Женщину это вначале расстроило, потом озадачило и наконец она захотела узнать, в чём дело. Краткий пересказ оставил её с невыразительными глазами. Женщина зависла. И лишь через десять секунд взаимных гляделок взбодрилась и показала, как создавать «анти-песчаный» покров.

Это, блин, самое первое, чему обучаются личинки шиноби в Сунагакуре! На справедливое возмущение мне неловко объяснили весь казус. Моя самостоятельность тут сыграла злую шутку, ведь обычно, если мне что-то нужно, я прямо подхожу и спрашиваю об этом. Взрослые считали, что я это уже знаю — «покров» от них же. Родители полагали, будто бабушка меня обучила покрову, она же в свою очередь рассчитывала на родителей. Моё нежелание выходить на улицу расценивали как простое домоседство. Немного попыхтев над ситуацией и преисполнившись мотивацией, выучил технику за пару мгновений. Суть её была проста — обволакивай чакрой тело и не давай песчинкам оседать на тебе. Наиболее близкое к этому был покров бижду, но в миллионы раз слабее, годящийся только против песка и солнца.

После этой ситуации я стал чаще выбираться за пределы своей обители, однако привычки умирали с трудом. И вообще дом мне больше мил, нежели улица. В один из дней, когда мы спраздновали мой пятый день рождения, родители вытащили меня на улицу, чтобы потренировать:

— Начнём с разминки в двадцать кругов вокруг полигона. Вперёд! — произнёс отец. Он вообще был каким-то сверхъестественно позитивным.

— Эм… — небольшие расчёты расстояния и моей скорости выявили большую проблему, — Пап, я могу поддерживать покров только два часа в сознательном состоянии.

— Мы знаем и будем это исправлять, — с таким же позитивом ответил отец, — Превратим сознательное в подсознательное.

— Я же солнечный удар получу, — справедливо заметил я.

— Может быть, но коль не хочешь, то лучше тебе подольше держать покров. Давай, Сасори, я в тебя верю, — улыбка от уха до уха и ещё высоко поднятый кулак, как бы в поддержку. Мама же серьёзно кивала головой. Вздохнув, я отправился выполнять задание.

Песочные полигоны для тренировок представляли собой специальные площадки, которые использовались для различных видов физической активности и тренировок. Чаще всего сюда загоняли малышню из клановых и потомственных шиноби, где они в формате игры могли развивать физическую силу. На таких общественных полигонах всегда дежурил какой-нибудь чунин и следил, чтобы малышня не свернула себе шею или не получила солнечный удар.

Полигон, на котором я сейчас бежал, был частной собственностью нашей семьи. Здесь отрабатывали ката, метание кунаев-сюрикенов и управление марионетками. У самого полигона было много преимуществ: тренировки на песке требовали больше усилий, что способствовало развитию мышечной силы; снижало нагрузку на суставы — это мне особенно полезно, ведь я мелкий пятилетний ребёнок, мечтающий вырасти хотя бы до 175 см; ещё нестабильная поверхность помогала улучшить баланс и координацию движений, стыдно вспоминать свои первые попытки; тренировка хождения по песочным поверхностям — без этого навыка быстро помрёшь в пустыне, ну и, как сказал отец, возможность перевести «покров» из сознательного усилия в бессознательное.

— Сасори, не замедляйся! Не заставляй нас ждать! — «подбодрила» мама.

Знают ведь, на какие точки давить. Оставалось лишь сцепить зубы и продолжать бежать. Как назло, выбрали родители самый пик солнцепёка. Жестоко? Отнюдь, семья желает мне лучшего и в данный момент это физическая подготовка. Хорошие родители-шиноби не сюсюкаются с детьми, а выжимают из них всё, дабы сделать сильными ниндзя. Дети Эбису родились почти сразу же после Сенгоку Джидайя и, в своей глупости или желании дать спокойное детство, дедушка очень общно занимался с ними, что позже вылилось в смерть на поле боя во время Первой Мировой Войны Шиноби.

Я был настолько погружён в свои мысли, что не уследил за потоком чакры, и песок засосал правую ногу. Не успев остановить движение, я на полной скорости впечатался лицом в песок. Усталость брала своё, а подо мной было так мягко, так хорошо. Вставать вообще не хотелось. Тело протестовало, мышцы были напряжены, но есть слово «надо». Родители даже не пытались мне помочь, за что я им был благодарен — провожу свой первый эксперимент.

Прочитав много книг о чакре и соотнеся со знаниями из прошлой жизни, смог вывести свою гипотезу об этой удивительной энергии. Хотя «мир шиноби» можно было назвать «миром генов», где правит наследственность, но аспекты «тела» и «духа» играли не последнюю роль. Осознанно или нет, но кланы очень сильно переоценивали. Во время Сенгоку Джидай, из-за специфики роста типа «бросаем в бой шестилеток», кланы были сильны. Но времена изменились и поменялись приоритеты. Теперь было не обязательно становиться шиноби, ведь необходимость в этом отпала. Чем больше проходит времени, тем слабее будут становиться кланы. И лет через двадцать-тридцать они станут лишь тенью себя прежних.

Из-за банального когнитивно-коллективного искажения многие шиноби продолжают думать, что кланы сильны, поскольку они не видят сотен слабаков, которые теряются на фоне реально могущественных. Перед их глазами маячат сильнейшие представители кланов, которые своим существованием поддерживают легенду об их силе. Опустим читеров-реинкарнаторов местного боженьки и посмотрим на более естественных представителей семей. Если разговор зайдёт про Учиха, то люди вспомнят об Итачи, Шисуи, Обито, может быть, Изуне. Если Сенджу: Тобирама и Цунаде. Узумаки: Мито, Кушина, Нагато. И так можно говорить про любой крупный клан. Эти личности могут раскидывать целые армии. Они круты, спорить с этим сложно. Только это не помешало другим уработать эти три клана.

К чему все рассуждения? Наследственность — минимальный порог для становления реально мощным шиноби, однако без упорного труда и преодоления себя быть тебе посредственностью. Моё мнение взялось из самых банальных определений. Чакра — смесь духовной и физической составляющей. Если что-то будет слабо развитым, то сама она будет слабой. Этой теорией я поделился с бабушкой, и после обсуждения Чие признала её возможной. А словам одной из самых авторитетных фигур мира можно доверять.

— Вставай, Сасори! — сквозь песок услышал мамины слова.

«Чёрт! Как же неприятно. В жопе Шукаку я видел такие тренировки! Но сила не будет ждать»! Несмотря на моё настроение, тело потихоньку поднималось. Ток чакры был приведён в норму, и песок перестал пытаться меня поглотить. Наконец мне удалось подняться.

«Искусство требует жертв» — первый шаг дался сложнее всего. До него было ощущение, что чуть пошевелюсь и вновь упаду. Но шаг, второй, третий и переход на бег, а я до сих пор не упал.

* * *

Обычно позитивный Таро сейчас не походил на самого себя. Пронзительные фиолетовые глаза стоически наблюдали за истязаниями сына на тренировке. Его лицо не менялось ни на миг, и лишь крепко сжатые кулаки показывали всю степень внутренних переживаний. Ему с самого начала не нравилась вся эта затея, однако он потворствовал ей. Если окажется правдой — хорошо, сын станет значительно сильнее, нет — просто сильнее. В любой ситуации Сасори останется главным победителем. Касаемо каких-то серьёзных травм Таро не переживал, Чие не зря была одной из лучших медиков в мире и своего внука она точно не бросит. По крайней мере оптимист верил, что всё будет хорошо.

Айко же, напротив, оптимизмом редко страдала. У стройной и изящной женщины с мягкими чертами лица сердце кровью обливалось от страданий её ребёнка. Она жила в очень страшные времена при правлении Второго Казекаге Шамона. Казекаге в итоге оказался хорошим человеком, но сам контекст истории наводил ужас на маленькую девочку. Произошёл политический переворот, её деда отстранили от власти, а потом он умер при сомнительных обстоятельствах. Айко хорошо знала, что первым делом делают люди, пришедшие к верхам насильным путём — устраняют всё связанное с прошлым правителем. А что может быть ближе, чем семья? Устранить неугодного генина в разгар мировой войны было делом одной подписи. Благо, этого не произошло.

Когда обессиленный Сасори упал в песок, Айко порывалась сорваться в шуншин, но нити чакры надёжно задержали её. Таро был кукловодом высокого уровня и умел управлять живыми, сопротивляющимися чунинами, как своими марионетками. Только Айко была таким же элитным джоунином, как муж, и могла с лёгкостью вырваться из пут. Этого не произошло, но недовольные карие глаза вызвали мурашки по спине мужчины.

— Он должен сам это преодолеть, — с нажимом сказал Таро и развеял чакра-нити.

— Но… — слова были правильными, Айко понимала это, но… везде есть проклятое «но».

— Верь в него.

Сасори не подавал признаков движения, песок потихоньку стал засасывать его. И Айко не выдержала:

— Вставай, Сасори! — крик сработал магическим образом, Сасори смог встать и продолжить свой изнурительный марафон.

В глазах Таро плескалась бесконечная гордость, а стоическое лицо превратилось в мешанину из эмоций, которые сложно описать словами. Это сочетание восторга, восхищения и волнения. У молодого отца было огромное желание распечатать баннер и начать кричать слова поддержки, но надо было блюсти марку «строгого учителя». Невероятно довольный «хмык» справа прервал мысли Таро, и он перевёл внимание на свою жену, у которой было примерно такое же желание.

— Это мой сын, — от количества довольства в словах женщины Таро чуть не подавился, но благоразумно промолчал.

Родители — главные фанаты своих детей. Если у ребёнка что-то получается, то они рады больше всех.

* * *

В мастерской настоящего кукловода есть несколько рабочих зон, каждая из которых предназначена для определённых этапов создания марионеток. На одном столе разбросаны инструменты: иглы, нитки, краски и различные материалы для отделки. На другом — сложные механизмы, печати фуиндзюцу, конечности.

Во время Первой Мировой Войны Шиноби кукловоды стали невероятно смертоносным орудием деревни, вселявшим страх в сердца врагов. От себя добавлю, что мои товарищи по ремеслу теперь отождествляются с самой Суной. Типа визитная карточка деревни. Похожее произошло и в других деревнях, но со своими приколами: у Ивы — корпус подрывников, у Мизу — отряд ойнинов, ниндзя-охотников, у Кумо — отряд КинГин, у Конохи — в начале Анбу, а потом Анбу НЕ. Первые двое до сих пор здравствуют и наводят шороху в мире. Отряд Кинкаку, который мог охотиться на Девятихвостого, полёг от рук Второго Хокаге, забрав с собой и его, и Второго Райкаге. Третий Райкаге не стал восстанавливать подразделение. С Конохой же интереснее. Сия деревня всегда была своеобразным центром инноваций, и очень многое другие деревни «слизывали» с них: академия ниндзя, система рангов шиноби, общественная библиотека, ранги заданий и ещё по мелочи. На начало войны Анбу (Особое Подразделение Тактики и Убийств) было только у Конохи, и это дало им преимущество на первых этапах войны. Остальные страны посмотрели, подсчитали КПД масочников и организовали своих. Лучше поздно, чем никогда, но наспех собранный состав был не чета годами отработанной структуре Конохи. Так что «визитная карточка Конохи» стала стандартной практикой во всех деревнях.

— Бабушка? — слух уловил спуск людей в мою мастерскую.

— Не угадал. Это мы, Сасори, — весело ответил отец. Тц, опять они так меня проверяют. Постоянно ходят с разной степенью громкости, чтобы я научился «пользоваться» слухом. Сейчас мама полностью заглушила своё присутствие, а отец имитировал походку бабушки, оттого я и ошибся.

— Не куксись, Сасори, — меня самым наглым образом захватили в плен. Для мамы я какая-то подушка-обнимашка.

— Чего пришли? — хотя недовольство сочилось из моих уст, всё же меня отвлекли от проектирования марионетки, но попыток выбраться из захвата я не предпринимал.

— Тебя проведать, — наткнувшись на мой скептический взгляд, отец сдулся. Он был кукловодом, а у нас было неписаное правило — не отвлекать мастеров от работы. Его чтили все без исключения ремесленники, — У нас долгая миссия, поэтому в следующий раз увидимся через четыре-пять месяцев.

Присмотревшись, я понял — родители уже одеты в стандартную форму джоунинов Суны, а на лбу у них бандана с символом деревни. Последнее они надевают только на заданиях, в остальное время предпочитая ходить в «гражданке». Сердце предательски сжалось. Так было каждый раз, когда они уходили на миссию.

— Вернитесь целыми, — ощутив пол под ногами, я обратился к ним.

— Конечно! Когда мы тебе врали? — праведно возмутился отец.

— Когда не подарили сестрёнку или братика, — смущённый кашель был мне ответом, — Помните, что вы мне обещали.

— Да-да, «если увидите Белого Клыка — бегите», — нарочно преувеличенно спародировал отец, — Не думал, что тебя так сильно напугает история с ним.

Да, я был в шоке, когда услышал, что он один положил десятерых джоунинов на границе. Не обманывайтесь всякими Мадарами и их богоподобной силой. Полноценные джоунины — основа скрытых селений, нереально сильные и способные истреблять отряды чунинов. Белый Клык же вырезал отряд джоунинов! Такие достижения бывают только у бойцов уровня Каге, причём высшего разряда.

— Обещайте! — отец хотел ещё раз пошутить, но мама не дала всему скатиться в балаган. Короткое переглядывание между ними и, тяжело вздохнув, мужчина передал эстафету жене:

— Мы обещаем, что при встрече с Белым Клыком убежим, а ты в свою очередь будешь больше проводить времени на улице. — несмотря на милую улыбку, это был не торг, а ультиматум.

— Эм… Вы же знаете, улица — это не моё. — попытался отказаться от подобной «чести».

— А также найдёшь друга. — как будто не слыша, продолжила женщина.

— Друзья не растут на пальмах! — ладно, прогулки, они много времени не занимают, но люди…

— Ищи на улице. — вот вроде интонация осталась прежней и улыбка такой же нежной, но спорить резко перехотелось. Не дождавшись от меня контраргументов (моя интуиция орала — молчи), женщина удовлетворённо кивнула, — Вот и хорошо! Пока, Сасори. Питайся хорошо, не засиживайся в мастерской и, пожалуйста, — спи хотя бы восемь часов.

— Мне нечего добавить. Могу лишь пожелать тебе завершить свою марионетку, — а потом, опустив голову, шёпотом добавил, — Будешь искать друга, выбирай девочку. Я так с твоей мамой познакомился.

— Я буду скучать.

Родители мягко кивнули и растворились в шуншине, оставляя меня наедине с тишиной и марионетками.

(Семья Сасори)