После собрания Анжелос очень долго думал. Не в одиночестве: маг успел убедиться, что жена у него имеет ясный ум, так что ему было с кем посоветоваться. Кроме того, он ещё несколько раз присоединялся к традиционному пятичасовому чаепитию, беседуя с мисс Кеноби: она и Том продолжали исправно посещать занятия.
Польза от их общества для Абраксаса, да и для самого Анжелоса, по мнению мага, намного превышала любые расходы, и это даже не учитывая не поддающийся никакому объяснению факт, что ещё немного — и семья Малфой увеличится на одного члена. Мисс Кеноби демонстрировала очень взрослый, очень своеобразный ум, она охотно делилась своими умозаключениями со всеми, кто желал её выслушать, и благодаря этому Анжелос буквально видел, как всколыхнулось их общество, в последнее время ставшее похожим на покрывающееся ряской и зарастающее осокой и камышом болото.
Сейчас, разложив по полочкам беседы, многократно просмотрев воспоминания в думосбросе, Анжелос думал, что им всем очень, просто неимоверно повезло. Мисс Кеноби, не стесняясь, тыкала в проблемы, обзывала их задачами и требовала решить. Не потом. Не когда-нибудь. Сейчас.
Тот же Хогвартс. Тот же Дамблдор. Анжелос чуял, что всё взаимосвязано, просто они не знают, как, а значит, требуется прояснить непонятное. И он начал решать проблемы с того, что обратился к тем, кто может найти всё, что угодно, за деньги. За очень большие деньги.
Анжелос понимал, что для начала ему надо собрать факты. Как можно больше фактов. А потом сесть с супругой и мисс Кеноби и правильно их интерпретировать. Например, не особо скрывавшийся факт контактов Дамблдора с Николасом Фламелем. Вроде бы что такого? Почему бы молодому, подающему надежды магу не попроситься в учёбу к магу старому и практически легендарному?
Вот только где подтверждение этим слухам? Кто вообще сказал, что Дамблдор, человек достаточно сомнительного происхождения, сумел стать учеником алхимика, да ещё так, что все поверили? Почему сам Фламель не подтвердил данное утверждение, но и не опроверг его?
Анжелос твердо решил проверить всю подноготную мага, уехавшего в другую страну и пропавшего с концами. Не нравились ему эти шашни с маглорождёнными, все эти призывы к равенству, свободе и братству. Лозунги-то хорошие, вот только в той же Франции они привели к революции. И массовым казням.
Проверив, он перестал понимать, как Дамблдора, с его происхождением, историей семьи и знакомствами, вообще взяли в Хогвартс. Отец — умер в Азкабане. Мать — убита. Сестра — убита, причём убийца не назван. Брат — избил Альбуса на похоронах сестры и исчез. Друг юности — выгнанный из Дурмстранга за домогательства к однокурснику Геллерт Гриндевальд. Прекрасное окружение!
И вот это — в преподаватели?!
Каким образом? Взятый за жабры — вежливо и доброжелательно — Диппет нахмурился и сообщил, что рекомендации у мистера Дамблдора были прекрасные. Рекомендации. Бумаги, подтверждающие полученное мастерство в Защите от Тёмных искусств. Если б не это, то мага просто не взяли бы на работу. Они от всех требуют подтверждения званий! Минимум подмастерье, и то только на должность помощника или преподавателя младших курсов.
Вот только когда директора попросили предоставить доказательства, в сейфе, в котором хранились документы преподавательского состава, ничего не оказалось. Ни рекомендаций, ни грамоты о мастерстве.
— Они же точно были! — возмущался Диппет.
Лорд Малфой не усомнился. Были, а затем исчезли. И вряд ли их источили крысы, украли студенты или уничтожили домовые эльфы.
Стоит присмотреться и к Диппету. Его возраст изряден, маг он опытный и знающий, так почему он не увидел в Дамблдоре гнили? Или видел и она его устраивала? Что если они столкнулись с кем-то, кто играет совсем вдолгую, и тогда Диппет — тоже одна из фигур? С кем-то вроде Фламеля?
Последнему Малфой даже грязную салфетку не доверил бы. Слишком уж мутной и противоречивой личностью являлся француз.
И Анжелос принялся искать дальше. Наёмники рыскали везде и перерывали всё, что только возможно, а маг писал и писал новые вопросы, требующие разъяснений. Связи Дамблдора. Связи Диппета. Фламель и его связи.
Задумавшись над одиозной фигурой алхимика, Анжелос неожиданно понял, что давно не интересовался тем, а как же поживает родина Фламеля. Что там вообще происходит? За последние несколько веков Франция пережила несколько революций, казни аристократии, падение королевской династии и реставрацию, возвышение императора и падение его же… Слишком много на одну несчастную страну.
И вроде бы сейчас у них президентская демократия. Но кто реально у власти? Монархист до мозга костей, как и все английские маги, демократическому правлению Малфой не доверял и ни капли в него не верил.
И он отдал приказ прояснить и эти тайны: государственный строй и управление у маглов и у магов. У кого что как соотносится, что там вообще происходит.
Теперь маги собирались для обсуждения доставленных наёмниками сведений каждую неделю. И не на час-полтора, а на целый день, потому что чем больше собиралось фактов и данных, тем сильнее Анжелос и остальные чуяли, что успели остановиться на самом краю пропасти.
— При демократическом строе, — как-то сказала мисс Кеноби, — реальная власть в руках не у того, кто формально объявлен властителем, а у того, у кого в руках финансы государства. Кто платит, тот и заказывает музыку. Разумеется, «заказчики» со временем могут меняться, но тенденция неизменна.
Анжелос только кивнул: ещё Александр Македонский доказал, что самым эффективным оружием является осёл, гружённый золотом.
Значит, им надо рассмотреть финансовые потоки.
Мысль о финансах неожиданно заставила покрыться холодным потом: чёрт с ней, с Францией, а здесь, в Великой Британии, что?! С глаз словно сорвали повязку: банк гоблинов в центре магического Лондона, и никто даже не чешется.
— Доверять свои богатства тем, кто ест разумных существ? — изумлённо посмотрела на него мисс Кеноби за чаем. — Никогда. Тем более ростовщикам. Моя сокровищница полна и крепка, она постоянно пополняется: сейчас ручеёк, но вскоре он превратится в полноводную реку. Я вложу деньги в ценности, которые только возрастут в цене со временем, и пущу их в оборот. Королевский банк имеет надёжнейшую репутацию. — Она помолчала, пока взрослые маги осмысляли её слова, и спросила: — Как вообще сложилось, что деньгами английских магов распоряжаются их природные враги?
Ни у кого не нашлось ответа.
Лорды только молча переглянулись, после чего полезли за чековыми книжками: пришла пора более активно знакомиться с окружающей средой. Наёмники получат ещё пару десятков заданий.
Время шло. Горы документов и отчётов разгребали, осмысливали и подшивали в папки. Медленно и неторопливо, но перед магами постепенно вырисовывалась не самая радужная картина. Целая паутина, опутавшая не только Острова, но и ещё несколько стран, и бог знает за что ещё зацепившаяся.
Масштаб поражал.
Цели… Тут они могли только строить предположения. Цели станут ясны, когда из тумана покажутся пауки.
Однако что-то делать нужно уже сейчас. И для начала маги начали забирать из Гринготтса книги и артефакты.
Гоблинам это не понравилось, вот только высокородным лордам на недовольство низших было плевать. Сейф за сейфом проводились ревизии, сверялись описи, прятались в сокровищницы ценные предметы и золото с серебром. А маги принялись наводить справки, что же в других странах с финансовыми системами.
Сведения оказались неутешительны: гоблинские банки во Франции, на Островах, в Германии. Один в Америке. И министерский запрет на дворфские и человеческие банки в Великобритании.
Это было уже возмутительно и вместе с тем странно: кто выдвинул этот запрет? Кто его принял? Почему все согласились? И все ли? И когда это произошло?
В Министерстве, куда Малфой направил запрос, никто ничего не знал. Чиновники отпинывали запрос друг другу: да, нашли постановление, да, есть печать, да, оно ратифицировано… Никто из старших магов не помнил, чтобы запрет на деятельность банков вообще рассматривался в Визенгамоте.
Значит, это чисто министерская деятельность? Но кто тогда предложил и осуществил такую наглую аферу? Тайна, покрытая мраком.
К этому моменту Малфой с товарищами настолько озверели от всего происходящего, что тут же вынесли проблему на рассмотрение. Они, получается, думают, что самые главные, а Министерство, которому триста лет в обед, творит, что хочет, и ничего чиновникам за самоуправство не будет.
Это пугало.
Говорильня в Визенгамоте результата не принесла, и тогда был собран Совет Лордов. Для подавляющего большинства из которых запрет на банковскую деятельность для всех, кроме гоблинов, оказался открытием.
Очень неприятным открытием.
Они, значит, пашут в поте лица, зарабатывают состояния тяжким трудом, а некто хитросделанный вставляет палки в колёса? Малфой только писал вопрос за вопросом в блокноте, с ужасом понимая, что вскрывшееся — лишь начало. Сейчас вот запрет на банки, а если копнуть глубже?
Деньги никого не оставляют равнодушным, так что впервые за годы лорды объединились и выступили единым фронтом. Запрет удалось отменить — только потому, что Совет Лордов не утратил полномочия. Слишком редко они собирались, слишком сильны за последние столетия стали разногласия… Их просто не приняли в расчёт.
Министерство и министр сопротивлялись отмене запрета так, словно им заплатили.
Битва была долгой и кровавой, но Анжелосу с остальными удалось добиться своего. Это окрыляло: значимая победа. Тем более важная, что теперь Анжелос сражался за светлое будущее своих детей: леди Малфой произвела на свет чудесную, прекрасную, восхитительную девочку.
Предки едва не выпадали с картин, вопя от радости, как простолюдины, и требуя закатить пир. Они наперебой предлагали имена, но Эвелина и Анжелос их не слушали. Их малышка — истинный дар магии. Значит, надо выбрать крёстных, а уже они пусть нарекают.
— Мисс Кеноби, — непререкаемо сказала Эвелина. — Я хочу, чтобы наречённой матерью нашей дочери стала именно она.
У Анжелоса в голове мгновенно нарисовались все плюсы и минусы этого варианта.
Плюсы: мисс Кеноби умна, сильна, богата, свободна — не состоит ни в каких союзах, имеет кровь Высших и фейри в услужении, набирает влияние в обществе.
Минусы: она юна и свободна.
Конечно, мисс Кеноби не имеет титула и положения, дарованного им, но… Это нивелируется волшебной кровью в её венах. Анжелос помнил, что сообщила ему супруга: мисс Кеноби встречалась с бабушкой в Холмах. Конечно, они не знают ни имени сиды, ни какое место в иерархии она занимает, но это несущественно. Его дочь появилась на свет благодаря тёплым пожеланиям мисс Кеноби, и Анжелос не собирался отметать этот факт в сторону.
— Согласен, — кивнул Анжелос. — А наречённый отец?
— Выбери сам, — махнула рукой Эвелина. — Для девочки это не так важно.
Анжелос покивал и принялся перебирать кандидатуры, выискивая самого выгодного союзника. Впрочем, даже эти в высшей степени приятные хлопоты не отвлекали его от дел: слишком крутым водоворотом завертелись события, чтобы бросить контролировать происходящее.
Предложение стать наречёнными матерью и отцом Анжелос высказывал лично. Мисс Кеноби и граф Кавендиш приняли его с удовольствием.
Анжелос не собирался трубить во всеуслышание, заявляя, кого выбрал в хранители своей драгоценной дочери. Это личное дело их семьи. Конечно, рано или поздно общество узнает, и маг предвкушал, как долго и нудно будут перемывать мисс Кеноби кости — кандидатура графа Кавендиша всё-таки более чем предсказуема. Но это дело будущего. Сейчас предстояло совершить все положенные обряды и даровать дочери рода Малфой имя.