Явинские ночи давно остались позади. Теперь передо мной раскинулся Корусант — сердце Республики, её гниющий, но всё ещё пульсирующий центр. Мы вошли в атмосферу под покровом густых облаков, наш корабль был всего лишь тенью среди миллионов других, что сновали по небу этого города-планеты. Я стоял у иллюминатора, наблюдая, как огни мегаполиса разрезают тьму, и чувствовал, как напряжение сжимает грудь стальным обручем.
Высадка прошла без помех. Без какого-либо труда были даны взятки, нас пропустили и даже толком не проверили, что мы везём. Вот она, хвалённая демократия, эта свобода и права. Обвинишь коррупционера, так ещё попробуй докажи потом, а ещё адвокат наверняка лазейки в дырявом как дуршлаг законодательстве найдёт. В Империи Ар-Эдана тоже были такие проблемы, но решили их быстро, хоть и жёстко, поотрубав головы, руки, забрав всё имущество даже у родственников.
Негуманно? Недемократично? Нарушает права и свободы взявшего взятку офицера? Глубоко насрать, ведь благодаря таким мерам хотя бы террористы так просто в столицу не проникнут.
Я первым ступил на холодный металл посадочной платформы, за мной — мой отряд. Лица наши скрыты под капюшонами, шаги бесшумны, движения точны. Мы были призраками, чьё появление никто не должен был заметить до самого конца. В это же время уже высадились и заняли позиции другие группы. Мы собирались решить всё быстро, без долгой подрывной деятельности, поэтому направлялись сразу к дворцу сената.
В воздухе витала тревога. Даже здесь, в самом сердце Республики, покой которой хранят джедаи, я ощущал, как Сила бурлит, словно предчувствуя грядущую бурю и всё больше в ней тёмных оттенков. Где-то впереди, в лабиринте башен и коридоров, уже действовал Экзар Кун. Его присутствие напоминало движения раскалённого клинка, разрезающей ткань реальности. Первые стражи уже были убиты, диверсии совершены, но ещё никто не понимал: сегодня история изменит своё русло.
Моя задача была проста — не дать никому помешать Экзару. Любой ценой. Сделать всё, чтобы внимание Республики сконцентрировалось лишь на самом Экзаре, оставив в тени других ситхов. Он должен был казаться главной угрозой, лидером Империи, что якобы возрождается. И я сжал рукоять светового меча, и в этот миг все сомнения исчезли.
Мы двинулись вперёд, растворяясь в тенях великого города, где уже начиналась кровавая баня.
Я шёл впереди, чувствуя, как под подошвами глухо вибрирует металл, а где-то внизу, в бесконечных слоях города, кипит жизнь, не подозревающая о надвигающейся катастрофе. В такие моменты и начинают обычно возникать сомнения. Я знал, что наш удар по Сенату не просто ослабит Республику — он разорвёт её на части, погрузит в хаос, который затронет миллиарды жизней. Не будет больше порядка, не будет привычных законов, не будет даже иллюзии справедливости. Только страх, кровь и борьба за выживание.
Но именно в этом хаосе рождается сила. Только когда старое сгниёт до основания, можно построить нечто новое — без лицемерных компромиссов, без лжи и слабости. Республика давно перестала быть оплотом справедливости. Она стала рассадником коррупции, трусости и лжи, где даже джедаи больше похожи на чиновников, чем на воинов. Я уже видел это своими глазами, и потому не позволял себе жалости.
И всё равно лёгкие сомнения начинали расти в душе.
Приходилось напоминать себе: мы не просто уничтожаем врага. Мы открываем дорогу для нового порядка, где власть будет принадлежать сильным, а не тем, кто умеет красиво говорить в Сенате. Я — инструмент перемен, и сегодня моё место здесь, в тени, где решается судьба галактики.
Мы двигались быстро, не теряя времени на лишние разговоры. Вскоре появились первые препятствия. Два охранника в форме, слишком самоуверенные, чтобы заметить опасность. Я даже не стал тратить на них Силу — просто взмахнул мечом, и их тела рухнули на пол, оставив после себя только запах озона и крови. Обычные мужчины, не террористы, не солдаты, просто охрана, которая за пол века службы оружие ни разу не применяла и создавала иллюзию защищённости, что была разрублена одним взмахом.
Дальше — больше. Система безопасности сработала, где-то завыла сирена, но было уже поздно. Мои люди работали слаженно: один глушил камеры, другой закладывал взрывчатку на двери, третий прикрывал тыл. Мы были не просто убийцами — мы были клинком, вонзающимся в самое сердце врага. И вскоре враг заскулит как побитая шавка.
В одном из боковых коридоров нам навстречу выскочил патруль. Я почувствовал их страх ещё до того, как они открыли огонь. Бластерные выстрелы осветили стены, но рывком Силы я уже оказался среди них — красное лезвие рассекало плоть, крики заглушались глухим гулом Силы. Один попытался сбежать, но Астрал Дао сделала меткий выстрел, и тот рухнул, захлебнувшись собственной кровью.
Мы не задерживались. Каждый убитый был лишь ступенью к главной цели. Я ощущал, как с каждым шагом тревога в Сенате нарастает, как джедаи начинают догадываться, что происходит нечто большее, чем обычная диверсия. Но даже это было только начало.
Мы уже были близки к залу Сената, когда впереди раздался топот — и на пересечении коридоров нас встретил отряд джедаев. Их было пятеро: довольно молодые, но уверенные в себе, с лицами, в которых смешались решимость и страх. Я почувствовал, как их ауры вспыхнули в Силе, словно пламя, пытающееся разогнать тьму.
Они выстроились в боевой порядок, активировали световые мечи — синие и зелёные лезвия зажглись в полумраке, отражаясь в металлических стенах. Я видел, как дрожат их руки, как они пытаются вспомнить всё, чему их учили мастера. Но ни один из них никогда не встречал настоящего ситха. Для них мы были призраками из древних хроник, страшилками для молодых падаванов.
И ведь среди них даже было двое рыцарей. Но оба дипломаты, о чём говорит цвет их клинков. Они оттачивали искусство переговоров, а не фехтования. Меч же для них служил больше символом, нежели реально оружием. А как только за мной показались силуэт моего отряда… стало понятно, что нас в разы больше, чем их.
— Устройте хаос, убейте всех, — взмахом левой руки я отдал приказ ситхами.
И они рассредоточились. А против пяти джедаев остался я, Астрал Дао и Лаари. Этого более чем хватит, хотя могу заявить, что хватило бы и одного меня.
Я сделал шаг вперёд, поднял меч, который тянул мои руки вниз из-за переполняемой его мощи. И тут же ускорился рванув прямо на них. Моей целью были два рыцаря-джедая, в то время как две ученицы разберутся с падаванами.
Первый джедай попытался меня атаковать, его клинок описал дугу, прямо как по учебнику. Но я даже не стал парировать — просто шагнул в сторону, и его удар прошёл мимо. Он не пытался меня убить, он хотел отрубить ногу, руку, но оставить меня в живых, как это делал с многими другими своими врагами. Фатальная ошибка.
Второй попытался воспользоваться моментом в момент моего уклонения, но я поднял левую руку и ударная волна сбила его с ног. С грохотом он ударился о стену затылком, упал и зарычал от боли. Он использовал барьер Силы, но его спокойная техника оказалась слишком слаба перед гневом и ненавистью, которой я насыщал каждую свою технику, отдавая Тёмной Стороне всё больше эмоций.
Сразу же переключившись на второго я начал обрушивать град ударов. Сверкали клинки, в обороне он был весьма неплох, даже лучше меня. Однако в момент когда он решил одновременно поставить блок и использовать Силу, я нанёс мощнейший удар. В этот миг лезвие красного клинка даже стало ярче и очередная моя атака прошла сквозь клинок джедая, заставив его световой меч потухнуть.
Разрубленный от плеча до печени, он рухнул и меч выпал из его рук. Рефлекторно я с помощью Силы притянул трофей и спрятал его под мантий. После чего обрушил молнии на рванувшего в атаке другого рыцаря-джедая. Он выставил блок, насыщенное Силой лезвие притягивало молнии, но из-за неопытности джедай не понял как правильно защищаться против такой техники.
Я просто увеличил мощь и молнии начали ударять то в плечи, то в ноги, обходя лезвие. Я смотрел прямо на его искажённое в гримасе боли лицо, как он вопил и медленно обугливался. Ярость в последние мгновения объяла его душу, что позволило ему принять оставшийся урон на меч, но когда я закончил технику, он просто упал на колени. Ещё живой, но уже не способный продолжать сражаться.
— Учитель! — закричал один из падаванов, ползя на одних руках и оставляя позади полосу из крови, что текла из отрубленных ног.
Клинок Лаари пронзил затылок, а мой снёс голову джедая, осознавшего что без Могущества за спиной никакие слова не будут иметь веса.
Я развернулся и не оборачиваясь пошёл дальше. За спиной стихали последние крики подоспевших подкреплений, а впереди уже слышался гул голосов — зал Сената был совсем близко. Я распахнул массивные двери, и передо мной открылось величественное пространство, наполненное тысячами трибун.
Заклинание Экзара легло на лидеров бесчисленных планет и секторов. Скованные страхом, они не могли сбежать, слушая как с других многочисленных входов в зал доносятся звуки битвы. Мы делали всё, чтобы никто не помешал Экзару.
В центре же всеобщего внимания на парящей платформе, стоял Верховный Канцлер — но это был уже не тот человек, что правил Республикой. Его лицо было искажено, взгляд стекленел, а голос звучал чуждо, словно говорил не он, а нечто древнее и могущественное. Словно в этот миг сама Тёмная Сторона взяла власть над его устами.
Экзар Кун стоял пока что в тени, его фигура не была заметна. Именно он подчинил своей воли канцлера, сделав своей марионеткой. Ворвавшись прямо на суд, он освободил и своего ученика, и нанёс удар по джедаям, которые ещё пытались сражаться, но теснились ситхами, а теперь просто разрывал голосом канцлера саму надежду Республики на сопротивление.
И кончиками пальцев я прямо почувствовал, как волны Тёмной стороны разливаются по залу, проникая в умы и сердца каждого, кто был здесь. Паника, страх, отчаяние — всё это смешивалось в едином потоке, который Экзар направлял, как опытный дирижёр. Ему не нужно было убивать каждого сенатора, ведь куда страшнее другая участь — участь тех, кто лишится возможности сражаться, приняв поражение ещё до самой битвы.
Канцлер продолжал говорить, и каждое его слово было пропитано ядом Тёмной Стороны:
— Республика пала. Ситхи вернулись, и никто не сможет им противостоять. Ваши законы, ваши армии, ваши джедаи — всё это прах перед лицом истинной силы. Примите свою судьбу, склонитесь перед новым порядком, ибо сопротивление бессмысленно. Сохраните то, что ещё можно сохранить. Диктатуре слабого большинства пришёл конец. Настал расцвет правления ситхов, что достойны могущества по праву силы.
Я видел, как сенаторы, ещё недавно гордые и надменные, теперь дрожали, теряли волю, некоторые падали на колени, другие просто закрывали лица руками, не в силах вынести нарастающий ужас. Тёмная сторона, ведомая Экзаром, проникала в их умы, выжигала остатки надежды, внушала покорность и страх. Даже те, кто пытался сопротивляться, вскоре ломались — их разум не был готов к такой мощи.
Я чувствовал, как этот мрак наполняет и меня, усиливает мою решимость. Здесь, в этом зале, Республика умирала не от меча, а от страха. Умирала, чтобы дать место чему-то новому, пусть и страдания эти обернуться мучительными последствиями для триллионов живых существ по всей Галактике.
И когда Канцел завопил, упал на колени и начал вырывать собственные глаза, на сцену вышел уже сам Экзар Кун. Осматривая всех и кружась, он смеялся и упивался собственной властью. Он теперь решал всё и даже могущественный сенат стал лишь скулящей сукой под пяткой его сапога. Ему удалось сделать то, что не смогли сделать до него лучшие из лучших.
— А дальше будет ещё больше, — произнёс он, когда вдруг сквозь ситхов и прочих сторонников, включая выводок Экзара и воинов-массасси, пробился один из джедаев. — Ах, мой старый учитель Баас!
— Что же ты натворил Экзар… — не веря собственным глазам произнёс Баас.
— Я создал величие и дал Галактике шанс на перерождение! И я приглашаю тебя встать рядом со мной и разделить грядущий Золотой Век Империи!
Пустота… в этот миг в душе Бааса осталась лишь пустота, никакой боли уже не было. Он мчался на Корусант для того, чтобы заступиться за Улика, которого хотели казнить. Он верил в то, что ещё можно что-то исправить, что его ученик одумается, что… что ситхская угроза всё ещё где-то там. Но не узрел он слабости в душах тех, кому так желал помочь. И за своими благими намерениями он не углядел дороги, что привела его прямо к обрыву в ад.
— Нет?! Что же, а как насчёт сделки?! Побеждают я — ты подчиняешься мне! Побеждаешь ты — я сдаюсь на ваш суд! — смеялся Экзар, что казался таким огромным и великим на фоне своего мастера, что был полностью раздавлен.
Надежда родилась в душе Бааса в этот миг. И это был жестокий расчёт Экзара, желавшего абсолютной победы. Жестокий и беспощадный, абсолютно безумный и думающий лишь об утолении своих пороков, но не о выгоде ситхов. В этот момент я узрел его главные слабости, а его наставник всё равно оставался слеп, раз смел ещё на что-то надеяться.
— Чёрт, это не по плану, — прошипел я. — Надо остановить джедаев!
Экзар решил задержаться, дабы потешить своё эго. И теперь нам придётся выигрывать для него время. Время, цена которому будет названа числом жизней, которые мы здесь отдадим и заберём.