Дорога позади, по которой отступал караван, уже скрылась за поворотом. Теперь перед ними была лишь лесная тропа и приближающаяся смерть. Десять шиноби Конохи стояли в боевом построении, встречая врага. Воздух был неподвижен. Даже птицы, казалось, замолчали в предчувствии кровавой бойни.
Хиаши Хьюга стоял впереди, и его лицо было спокойным и холодным, как у статуи. Но внутри него все было натянуто, как струна. Его Бьякуган был активен, и он видел их. Десять пылающих столпов чакры, которые неслись на них сквозь лес, ломая ветки и сотрясая землю. И один из этих столпов… он был подобен солнцу.
— Они не скрываются, — глухо произнес Асума, выдыхая облако дыма. В его руках уже были зажаты его верные клинки-кастеты. — Идут напролом.
— Им незачем, — ответил Хиаши, не отрывая взгляда от приближающегося врага. — С такой силой на их стороне, скрытность — это роскошь, а не необходимость.
Он быстро оценил свои силы. Десять на десять. Равное количество. Но этот Джинчурики… он один стоил целого отряда. Прямое столкновение было бы самоубийством. Нужна была тактика.
— Слушайте приказ, — голос Хиаши был тверд и не оставлял места для сомнений. Он говорил быстро, четко, раздавая роли, как мастер, раскладывающий шахматные фигуры. — Главная угроза — Джинчурики. Я и Асума берем его на себя. Наша задача — не убить. А задержать. Связать боем, не дать ему прорваться к каравану.
Он повернул голову к остальным.
— Куренай. Шикамару. Ваша группа — девять остальных. Куренай кивнула, ее взгляд был серьезен. Шикамару нахмурился, его мозг уже начал просчитывать сотни вариантов.
— Куренай, — продолжил Хиаши, — твоя задача — гендзюцу. Дезориентируй их, ломай их строй, создавай иллюзии. Не давай им работать слаженно. Ино, ты — ее глаза и уши. Координируй наши действия телепатически. Чоджи, ты — наш таран. Пробивай их оборону по команде Шикамару. Четверо моих людей, — он кивнул своим чуунинам, — ваша задача — защита и поддержка. Вы — стена, которая прикроет генинов.
Он посмотрел на Шикамару.
— Шикамару. Ты — мозг этой операции. Я доверяю тебе тактическое командование группой. Твоя задача — связать их боем, измотать, не дать им помочь своему Джинчурики. Понятно?
— Да, — выдохнул Шикамару, но в его глазах уже горел острый, аналитический огонек. — Задача ясна.
— ВОТ ОНИ! — крикнул один из чуунинов. Из-за деревьев, на поляну перед ними, вылетел отряд из Ивы. Впереди, как огненный демон, несся Роуши, его седые волосы развевались, а из-под ног плавилась земля.
— Так-так, — прорычал он, останавливаясь и оглядывая их. — Решили поиграть в героев? Глупцы. Он не стал тратить время на разговоры. Роуши глубоко вдохнул.
— Йотон: Шакукарьюган но Дзюцу (Высвобождение лавы: Обжигающий каменный поток)!
Изо рта Джинчурики вырвалась ревущая река расплавленного камня, которая, сжигая все на своем пути, устремилась к ним.
— РАССЕЯТЬСЯ! — крикнул Хиаши.
Шиноби Конохи отпрыгнули в стороны, уходя с линии атаки.
— Шикамару, действуй! — крикнул Асума.
— Чоджи! — тут же отдал команду Нара. — Техника Увеличения! — Куренай-сенсей! Ино! Прикройте его!
Битва раскололась на два фронта. Куренай, Ино, Чоджи и чуунины мгновенно вступили в бой с девятью шиноби Ивы. Асума и Хиаши, обойдя поток лавы, рванулись к главной цели. К Роуши.
— Ну что, старик, — усмехнулся Асума, и его клинки, окутанные чакрой Ветра, засветились голубым. — Посмотрим, чего ты стоишь без своего хвостатого.
— Вы узнаете это на том свете, щенки! — прорычал Роуши. Его тело окутала оранжевая, пузырящаяся аура.
— Йотон Чакра Модо (Высвобождение лавы: Режим чакры)!
Его кожа засветилась изнутри, как раскаленные угли, и от него пошел такой жар, что трава вокруг начала дымиться. Он был готов к ближнему бою. Против двух лучших шиноби Конохи.
Воздух вокруг Роуши плавился. Его тело, окутанное ревущей, оранжевой аурой чакры лавы, излучало такой жар, что трава под его ногами чернела и превращалась в пепел.
— Ну что, щенки из Конохи, — прорычал он, и его голос, казалось, шел из самых недр земли. — Посмотрим, как вы будете танцевать.
Хиаши и Асума стояли в десяти метрах от него, и даже на таком расстоянии они чувствовали обжигающий жар.
— План тот же, Хиаши-сама, — сказал Асума, выдыхая облако дыма и крепче сжимая свои клинки. — Я беру на себя ближний бой, пытаюсь пробить его защиту. Вы — прикрываете и ищете уязвимые точки.
— Принято, — ровно ответил Хиаши, вставая в боевую стойку Джукена. — Но будь осторожен. Один прямой контакт с его телом — и ты получишь ожог до самых костей.
Асума кивнул и сорвался с места.
— Хиен (Летящая Ласточка)! Его клинки-кастеты окутало тонкое, вибрирующее, голубое лезвие из чакры Ветра. Он несся на Роуши, как вихрь, нанося серию молниеносных, режущих ударов.
Роуши не уклонялся. Он просто поднимал свои руки, покрытые броней из застывающей лавы, и блокировал удары.
ДЗИНЬ!
ДЗИНЬ!
ДЗИНЬ!
Лезвия Ветра с оглушительным скрежетом бились о лавовую броню, высекая снопы искр, но не могли ее пробить.
— Слишком слабо! — взревел Роуши и нанес ответный удар.
— Йотон: Шакугайкокен (Палящий бронированный кулак)!
Его кулак, окутанный кипящей лавой, устремился Асуме в грудь. Тот, используя всю свою скорость, в последний момент успел уйти с линии атаки. Но даже так, чудовищный жар, исходивший от кулака, опалил его жилет и кожу. Асума с шипением отпрыгнул назад.
— Неплохая реакция, — прорычал Роуши. — Но от этого ты не увернешься!
И в этот момент атаковал Хиаши.
— Хакке Кушо (Вакуумная Ладонь)!
Он нанес удар ладонью по воздуху, и невидимый, но мощный импульс чакры устремился Роуши в спину. Джинчурики, почувствовав угрозу, обернулся, но было поздно. Удар пришелся ему точно между лопаток.
Роуши пошатнулся, его отбросило на несколько шагов вперед. Его лавовая броня в месте удара треснула.
— Что?.. Он не понимал. Удар не пробил его броню. Он прошел сквозь нее, нацелившись прямо на его систему циркуляции чакры.
— Теперь понял, дикарь из Ивы? — голос Хиаши был холоден. — Твоя грубая сила бесполезна против нашего Джукена.
Роуши взревел от ярости и унижения. Он обернулся к Хиаши. И этим воспользовался Асума.
— Футон: Фуджин но Дзюцу (Техника пылевой бури)!
Мощный, режущий поток ветра и пыли ударил в спину Роуши, заставляя его снова пошатнуться и отвлекая его внимание. Битва превратилась в смертельную игру. Асума атаковал в лоб, отвлекая, заставляя Джинчурики концентрироваться на ближнем бою. А Хиаши, держась на расстоянии, наносил свои точечные, пробивающие любую защиту, удары Джукеном, целясь в тенкецу.
Роуши был в ярости. Он был как медведь, которого окружили две назойливые, смертельно опасные осы. Он не мог достать ни одну из них.
— ХВАТИТ! — взревел он, и его терпение лопнуло. Он с силой ударил кулаками по земле, и его тело окутала еще более плотная, ревущая аура чакры Четыреххвостого.
— Каказан (Гора цветов и фруктов)!
Земля под ногами Асумы и Хиаши мгновенно раскалилась докрасна. Из-под земли вырвались потоки кипящей лавы, превращая поле боя в огненный ад. Двое шиноби Конохи были вынуждены отпрыгнуть назад, спасаясь от огненных рек. А Роуши, стоя в центре этого лавового моря, начал меняться. Его тело начало раздуваться, покрываясь красным покровом, а из-за спины показались четыре хвоста из чистой, кипящей чакры. Он входил во вторую версию.
Поляна превратилась в ад. Земля под ногами кипела, превращаясь в черное, потрескавшееся стекло, а воздух был настолько горячим, что, казалось, его можно было резать ножом. В центре этого огненного моря стоял он. Роуши. Вернее, то, чем он стал.
Его тело было окутано плотным, пузырящимся, алым покровом из чакры Четыреххвостого. Из-за спины, извиваясь, как змеи, били четыре хвоста из чистой, кипящей энергии. Его лицо скрылось за белой, костяной маской, а из пасти вырывался рев, в котором не было ничего человеческого. Это была чистая, первобытная ярость Биджу.
— Грррррааааа!
Хиаши и Асума с трудом удержались на ногах на небольшом островке нетронутой земли. Они смотрели на это чудовище, и даже в их закаленных боями сердцах шевельнулся холодный, липкий страх.
— Так вот она какая… — прохрипел Асума, прикрывая лицо от волны жара. — Сила джинчурики…
— Он потерял контроль, — ровным, но напряженным голосом констатировал Хиаши. — Теперь он не шиноби. Он — стихийное бедствие. Наша задача меняется. Больше не «задержать». Теперь — «выжить».
Роуши не стал ждать. Он сорвался с места, и его скорость была чудовищной. Он несся на них, как огненный метеор, оставляя за собой шлейф из расплавленного камня. Асума шагнул вперед, выставляя перед собой свои клинки, усиленные чакрой Ветра.
— Я его встречу!
— Не смей! — крикнул Хиаши. — Прямой контакт — это смерть! Но было поздно. Роуши уже был там. Он не стал бить. Он просто протянул вперед руку, созданную из кипящей чакры.
— Катон: Хайсекишо (Высвобождение огня: Горящее облако пепла)! — выдохнул Асума, создавая перед собой плотную завесу из горячего пепла, чтобы выиграть долю секунды. Он отпрыгнул назад в тот самый момент, когда рука из чакры прошла сквозь его завесу и ударила по земле.
БУМ!
Взрыв был не огненным. Он был… лавовым. Земля в месте удара превратилась в гейзер из кипящей магмы, которая брызнула во все стороны. Асума с трудом увернулся, но несколько капель все же попали ему на плащ, и тот мгновенно загорелся. Он с криком сорвал с себя горящую ткань.
— Он не просто обжигает, — сказал Хиаши, и его Бьякуган видел все. — Он плавит. Любая защита бесполезна.
— Тогда что нам делать?! — крикнул Асума, понимая, что их загнали в угол.
И тут атаковал Роуши. Он поднял обе руки, и из них вырвались два потока кипящей лавы, которые, извиваясь, как змеи, устремились к ним с двух сторон, отрезая пути к отступлению. Они были в ловушке.
— Приготовься! — крикнул Хиаши. Он встал в центр, и его тело напряглось.
— Хаккешо Кайтен (Небесное вращение ладони восьми триграмм)!
В тот момент, когда потоки лавы должны были поглотить их, Хиаши взорвался. Из каждой точки его тела вырвалась чистая, голубая чакра. Он начал вращаться, превращаясь в идеальную, сияющую сферу, в несокрушимый ураган, который отбрасывал и испарял кипящую лаву.
Асума, находясь внутри этого безопасного кокона, с восхищением и ужасом смотрел на абсолютную защиту клана Хьюга. Но они оба знали. Кайтен не мог длиться вечно. И Роуши тоже это знал.
Он прекратил атаку лавой. И начал готовить нечто большее. Он открыл свою пасть, и перед ней, из слияния черной и белой чакры, начал формироваться маленький, черный, поглощающий свет шар.
— Нет… — прошептал Асума в ужасе. — Не может быть….
Хиаши, все еще вращаясь, тоже увидел это.
— Асума! — крикнул он, и его голос едва пробивался сквозь рев чакры. — У нас есть лишь один шанс! Когда я остановлюсь, у тебя будет доля секунды! Вложи в удар все, что у тебя есть!
— Понял! — кивнул Асума, и его лицо стало серьезным, как никогда. Он присел, концентрируя в своих клинках всю свою чакру Ветра.
Роуши уже был готов выстрелить. Хиаши резко прекратил вращение. Сфера абсолютной защиты исчезла. И в эту самую долю секунды, пока Джинчурики еще не успел выстрелить, Асума атаковал.
Мир на мгновение замер. Для Роуши, окутанного ревущей чакрой Четыреххвостого, все было просто. Перед ним были две назойливые мухи. А в его пасти формировалась «мухобойка» абсолютной, всеуничтожающей мощи. Черная сфера Биджудамы, пульсируя, вбирала в себя свет и звук.
Для Асумы и Хиаши это мгновение было вечностью. Кайтен Хиаши иссякал, его вращение замедлялось. Асума стоял за его спиной, низко пригнувшись к земле, и его клинки-кастеты, окутанные чакрой Ветра, гудели, как два маленьких урагана. Вся его оставшаяся чакра, вся его воля, была сконцентрирована в одном, единственном, предстоящем ударе.
— СЕЙЧАС! — рев Хиаши был почти не слышен за грохотом стихий.
Вращающийся купол голубой чакры, абсолютная защита клана Хьюга, исчез. И в эту долю секунды, в это окно между жизнью и смертью, Асума атаковал.
— Хиен: Ичимонджи (Летящая Ласточка: Прямая Линия)!
Асума не просто рванулся вперед. Он выстрелил собой. Его тело, окутанное ветром, превратилось в размытый силуэт, а его клинки, удлиненные и заостренные чакрой до предела, были нацелены не в голову или в грудь монстра. Они были нацелены в его основание. В его ноги.
Но и Хиаши не был просто зрителем. В тот же миг, когда его защита пала, он, вместо того чтобы отступить, сделал шаг вперед и ударил обеими ладонями по воздуху.
— Хакке Кухекишо (Стена Вакуумной Ладони)!
Два мощнейших, невидимых импульса Джукена устремились не в тело Роуши. Они ударили по нестабильной, формирующейся в его пасти, Биджудаме.
Произошло три вещи одновременно. Клинки Асумы, острые, как мысль, врезались в ноги монстра из чакры, глубоко вспарывая их и нарушая его стойку. Импульсы Хиаши ударили в Биджудаму, нарушая ее хрупкий баланс. И Роуши, взревев от боли и потеряв концентрацию, инстинктивно сжал челюсти.
Биджудама взорвалась. Но она не вылетела вперед. Она взорвалась прямо у него во рту.
Это не был направленный луч разрушения. Это был хаотичный, неконтролируемый выброс чистой энергии. Алый покров чакры вокруг Роуши раздулся, как пузырь, а затем лопнул, высвобождая во все стороны ревущую волну огня, лавы и алой, ядовитой энергии.
Асума и Хиаши, находившиеся слишком близко, были отброшены назад, как листья на ураганном ветру. Их с силой впечатало в скалы, и темнота на мгновение поглотила их.
…Когда Асума пришел в себя, в ушах стоял звон. Все тело болело. Он с трудом открыл глаза. Картина была апокалиптической. Поляна, на которой они сражались, превратилась в огромный, дымящийся, оплавленный кратер. Лес вокруг горел. Он с трудом поднял голову. Хиаши лежал в нескольких метрах, он был без сознания, но дышал. А в центре кратера…
В центре, в луже застывающей лавы, лежал он. Роуши. Он снова был в человеческом обличье. Его тело было покрыто чудовищными ожогами, он был без сознания, но он был жив. Победа. Они победили. Невероятной ценой. Но победили.
В этот момент со стороны второго фронта донеслись крики. Но это были не крики боли. Это были победные кличи. Асума повернул голову и увидел, как из-за деревьев выходят они. Куренай. Ино. Чоджи. И чуунины. Они были изранены, измотаны, но они тоже победили. Шикамару, стоявший рядом с Куренай, увидев исход их битвы, очевидно, воспользовался моментом. Когда шиноби Ивы увидели, что их Джинчурики пал, их боевой дух был сломлен. И команда Конохи добила их.
— Мы… мы сделали это… — прохрипел Асума, пытаясь подняться.
Шикамару и Куренай подбежали к ним.
— Асума-сенсей! Хиаши-сама!
— Живы… — выдохнул Асума. — Хиаши… он без сознания.
Шикамару посмотрел на тело Роуши, затем на своих товарищей.
— Проблематично, — выдохнул он. — Мы победили. Но какой ценой. Их командир был без сознания. Они все были на пределе своих сил.
— Что… что будем делать с ним? — спросила Ино, с опаской глядя на центр кратера, где в луже застывающей лавы лежало неподвижное тело Роуши.
— Нужно запечатать его и доставить в Коноху, — сказал Шикамару, и его голос был напряженным.
Земля задрожала. Сначала это была легкая, едва уловимая вибрация. А затем она начала нарастать, превращаясь в мощный, утробный гул. Из центра кратера, от тела Роуши, начала сочиться алая, пузырящаяся чакра. Она окутала его, как саван, и с каждой секундой становилась все плотнее, все яростнее.
— Что происходит?! — крикнул один из уцелевших чуунинов.
— Чакра… — прошептала Куренай, используя свои сенсорные способности. — Его чакра… она… она чудовищна!
Роуши медленно, с неестественным хрустом, начал подниматься на ноги. Его тело было покрыто ожогами, но они затягивались прямо на глазах. Алая чакра вокруг него сформировала покров. Сначала — один хвост. Затем — второй, третий, четвертый. Кожа начала слезать, уступая место красной, ревущей энергии, а на лице начала формироваться костяная маска.
— ГРРРРАААААААА!!!
Рев, который вырвался из его груди, был ревом не человека, а зверя. Чистая, первобытная, концентрированная ненависть.
В этот момент очнулся Хиаши. Он сел, держась за голову, и его Бьякуган мгновенно активировался.
— Нет… — прошептал он в ужасе, глядя на то, во что превращался их побежденный враг.
Внутри этого ревущего вихря чакры, в сознании Роуши, осталась лишь одна, последняя, холодная мысль.
«Миссия… провалена. Засада раскрыта. Караван ушел. Я… проиграл». Но он был в тылу врага. В самом сердце Страны Огня. «Но я все еще могу служить Иве, — эта мысль была его последним приказом самому себе. — Я не смогу вернуться. Но я могу стать для них катастрофой. Стихийным бедствием. Я отвлеку на себя их силы. И буду бушевать. Убивать. Уничтожать. Пока армия Камня пробивается на фронте в Стране Волн… я стану для Конохи их личным адом».
Он отдал своему зверю последний приказ.
«Сон Гоку… круши».
И тело Роуши окончательно исчезло, уступая место ему. На поляне, во весь свой исполинский рост, стоял он. Четыреххвостый Биджу. Гигантская, красная горилла с рогами, чья пасть изрыгала пламя, а из хвостов текла лава.
Сон Гоку издал оглушительный рев, который, казалось, расколол само небо. И, не раздумывая, ударил своими гигантскими кулаками по земле. Поле боя снова превратилось в извергающийся вулкан.
Это был уже не бой. Это была бойня. Отряд шиноби Конохи, израненный и обессиленный, против разъяренного хвостатого зверя. Шансов не было.
— Отступаем! — кричал Хиаши, пытаясь перекричать рев монстра и грохот извергающейся лавы. — Все назад! Перегруппироваться!
Но отступать было некуда. Четыреххвостый не просто атаковал. Он разрушал мир вокруг себя. И бил по земле, создавая землетрясения. Он изрыгал потоки лавы, превращая лес в огненный ад.
— Техника Теневого Удушения! — Шикамару, используя последние остатки чакры, попытался поймать зверя в свою тень. Но тень, коснувшись его алого, пылающего тела, просто испарилась. — Бесполезно! — крикнул он. — Его чакра сжигает мои техники!
— Техника Увеличения! — Чоджи, придя в себя, превратил свою руку в гигантский кулак и попытался ударить монстра. Но Биджу, даже не повернув головы, отмахнулся от него одним из своих хвостов, как от назойливой мухи. Чоджи с криком отлетел в сторону, врезавшись в скалу.
— ЧОДЖИ! — закричала Ино.
Это был хаос. Хиаши и Куренай пытались координировать отступление, прикрывая генинов. Но Четыреххвостый был слишком быстр. Слишком силен. Он прыгнул, и его гигантская, горящая туша обрушилась прямо на то место, где лежали без сознания Чоджи и пытавшаяся ему помочь Ино.
— НЕТ! — закричал Шикамару в ужасе.
Но в тот момент, когда лапа монстра должна была их раздавить, перед ними, как стена, встал он. Асума.
— Райго: Сенджусатсу (Смертельный захват: Тысячерукий удар Будды)!
За его спиной появилась гигантская, призрачная фигура мифического божества с тысячей рук. Лапа Четырехвостого врезалась в эту защиту. Раздался оглушительный грохот. Фигура Будды треснула, но выдержала, отбросив монстра на несколько шагов назад.
— Уходите! — крикнул Асума, и его лицо было искажено от напряжения. — Забирайте Чоджи и уходите! Живо!
Шикамару и Ино, плача, подхватили своего друга и начали отступать. Но Роуши не собирался их отпускать. Он снова взревел и бросился на Асуму. Защита Тысячерукого Будды трещала и осыпалась под градом его ударов.
— Я… не пущу… — хрипел Асума, и из его рта текла кровь. Он видел, как его ученики отступают. Видел в глазах Куренай ужас.
Асума сделал свой последний ход. Он развеял свою защиту и, вложив в клинки последнюю чакру Ветра, бросился на монстра.
— Хиен!
Это был самоубийственный, отчаянный жест. Его клинки лишь царапнули алую шкуру Биджу. А в ответ, огромная, покрытая лавой лапа, просто… смахнула его. Удар был чудовищным.
Хиаши, Куренай, Шикамару, Ино… все замерли, глядя на это с немым ужасом. Они видели, как тело Асумы Сарутоби, сына Третьего Хокаге, одного из Двенадцати Стражей-Ниндзя, безвольной куклой пролетело по воздуху и с глухим стуком ударилось о скалу. Тишина.
— АСУМА-СЕНСЕЙ!!! — крик Шикамару был полон такой боли и отчаяния, что, казалось, от него треснули камни.
— Отступаем, — голос Хиаши был холоден, как лед. В его глазах не было слез. Лишь сталь. Он схватил оцепеневшую Куренай за плечо. — ОТСТУПАЕМ! СЕЙЧАС ЖЕ!
Они бежали. Бежали, унося своих раненых, оставляя за спиной тело своего друга и товарища. А позади, над горящим лесом, разносился победный, ревущий рев Четыреххвостого зверя, который, выполняя свой последний приказ, продолжал свой путь разрушения вглубь Страны Огня.
* * *
Я проснулся рано утром. Два дня отдыха в уютном гостевом доме клана Васаби сделали свое дело. Сегодня начиналась наша миссия.
Я молча прошел в главную комнату. Шисуи и Сазанами уже были там, завтракая. Я кивнул им и пошел приводить себя в порядок. Горячий душ, а затем — облачение в рабочую одежду. И достал из инвентаря свой черный боевой костюм, легкую броню и плащ. Проверил каждую фуин-печать, вплетенную в ткань. Все было в порядке. И, наконец, я надел ее. Простую, черную маску без единого узора. В зеркале на меня смотрел Леви. Охотник за головами ранга «Золото».
Когда я вышел к завтраку, Шисуи уже был в своем костюме и маске. Мы молча поели. Спокойствие перед бурей. Как только мы закончили, в дверь постучали. В комнату, низко кланяясь, вошел вчерашний слуга.
— Леви-сама, — пролепетал он. — Мероприятие начнется через час. Глава Джирочо-сама просит вас прибыть на стартовую площадь и приступить к выполнению миссии.
— Поняли. Можешь идти, — коротко ответил я. Слуга, поклонившись еще раз, поспешно удалился.
— Ну что ж, — я поднялся из-за стола. — Пора на работу.
Мы вышли из дома и в следующий миг уже неслись по крышам, бесшумно, как три тени. Картина, открывшаяся нам сверху, была впечатляющей. Вся центральная площадь города была забита людьми. Яркие флаги, торговые палатки, музыка, смех… Это был настоящий фестиваль. Все праздновали начало великой гонки.
Мы заняли позицию на крыше самого высокого здания, откуда открывался идеальный вид на стартовую линию. Там, разминаясь, уже стояли участники гонки. Десятки бегунов из разных кланов и семей. И среди них — молодой, черноволосый парень с упрямым, решительным лицом. Идате.
Я посмотрел на Сазанами. Он стоял рядом, и его лицо, испещренное шрамами, было серьезным и сосредоточенным.
— Сазанами-сан, — тихо позвал я. Он повернулся ко мне. Я достал из инвентаря еще одну, точно такую же, как у нас с Шисуи, черную маску и протянул ему. — Надень.
Он на мгновение замер, глядя на маску. Это был не просто приказ. Это была… инициация. Последний шаг. Он молча взял маску и надел ее.
Теперь мы были единым целым. Три безликие, анонимные тени, наблюдающие за ярким, шумным праздником. Три хищника, готовые к охоте.
— Началось, — прошептал Шисуи. Внизу, на площади, раздался удар гонга. Гонка до Храма Тодороки началась. И наша миссия — тоже.
Удар гонга, громкий и гулкий, ознаменовал начало гонки. Толпа на площади взревела, и десятки бегунов, как стрелы, сорвались со стартовой линии, устремляясь по прибрежной дороге, ведущей к храму Тодороки.
Мы втроем, три безликие тени в черных масках, молча наблюдали за этим с крыши высокого здания. Наш объект, Морино Идате, бежал в середине группы, его темп был ровным и уверенным.
— Вперед, — коротко скомандовал я.
Мы сорвались с места и, перепрыгивая с крыши на крышу, последовали за вереницей бегунов, держась на почтительном расстоянии и оставаясь незамеченными для шумной толпы. Вскоре дорога свернула в густой, прибрежный лес, и мы последовали за ними, теперь уже скользя по веткам деревьев.
И началась скука. Час. Два. Гонка шла своим чередом. Бегуны растянулись по лесной тропе. Идате, как и ожидалось, держался в группе лидеров. А мы просто следовали за ним, как три призрака, перепрыгивая с дерева на дерево. Ничего не происходило.
«Скукота, — думал я, лениво перепрыгивая очередную ветку. — И за это платят полтора миллиона? Да уж, мирная жизнь — определенно не для меня».
Шисуи, двигавшийся рядом, был спокоен и сосредоточен, его Шаринган сканировал окрестности. Сазанами, с клинком Кусанаги за спиной, был таким же серьезным. Они были на миссии. И были телохранителями.
А я… я был на охоте за сокровищами. И меня раздражала эта долгая, нудная прелюдия. Периодически, от нечего делать, я активировал свои новые глаза. Мир преображался. Я видел жизненную силу, текущую в стволах деревьев. Видел потоки чакры крошечных лесных животных, прячущихся в норах. Видел ауру каждого из бегунов, включая Идате. Но я не видел того, чего ждал. Никаких враждебных намерений. Никаких засад.
Я менялся с Шисуи местами, то я шел впереди, то он. Мы двигались слаженно, как единый механизм, но от этого было не менее скучно. Мне было абсолютно плевать на эту гонку. Плевать, кто победит, Васаби или Вагараши. Плевать на этого Идате с его психологическими травмами и желанием проявить себя. Все это было лишь фоном. Декорациями для главного события.
Мне не терпелось встретить их. Шиноби из Амегакуре. Чем скорее они нападут, тем скорее я их прикончу. Тем скорее я заберу его. Меч Бога Грома. И тогда миссия будет выполнена. Идате в безопасности, семья Васаби счастлива, полтора миллиона у нас в кармане. А у меня в коллекции — новый, легендарный артефакт.
«Одна пуля — два кролика, — я усмехнулся под маской. — Идеальный план. Нужно лишь дождаться, пока эти кролики сами выбегут на поляну».
Я снова активировал свои глаза, просканировав лес на несколько километров вперед. Пусто. Лишь монотонный, скучный, мирный лес. «Ну же, — мысленно поторопил я их. — Где вы, ублюдки из Дождя? У меня нет на вас всего дня».
— Леви, — внезапно нарушил тишину Шисуи. — Этот бегун. Идате Морино. Фамилия… она мне знакома. Он не родственник Ибики Морино, нашего главы отдела допросов?
Я мысленно улыбнулся. Наконец-то! Хоть какой-то повод для разговора!
— Ах да, — я хлопнул себя по лбу. — Совсем забыл тебе уточнить. Да, ты прав. Он — его младший брат. Я посмотрел на Шисуи, и в моих глазах, я знал, блеснули озорные огоньки. — Мне тут скучно, так что давай-ка я тебе расскажу одну поучительную историю.
И я рассказал. Я рассказал ему все, что знал из канона.
— Наш бегун, Идате, — начал я, — когда-то был генином Конохи. Он участвовал в Экзамене на Чуунина, но провалил его. И его сенсей, джоунин по имени Аой Рокушо, вместо того чтобы поддержать ученика, решил воспользоваться его разочарованием. Он подговорил Идате отомстить деревне, выкрав из архива реликвию — тот самый Райджин но Кен, Меч Бога Грома, принадлежавший Второму Хокаге.
Шисуи нахмурился.
— Аой пообещал ему, что с этим мечом их примут в Деревню Дождя и сразу же сделают джоунином и чуунином. Идате, будучи глупым и амбициозным мальчишкой, согласился. Но их разоблачил старший брат Идате, Ибики. Им пришлось бежать. Аой стал нукенином и сбежал в Амегакуре с мечом, а Идате, брошенный и преданный, осел здесь, в Стране Чая, под крылом семьи Васаби.
Я закончил свой рассказ. Шисуи долго молчал, переваривая услышанное.
— Блин… — наконец горько выдохнул он. — Почему в Конохе так много тварей? Предатели, интриганы, те, кто готов использовать детей ради своей выгоды…
— Ты прав, — я улыбнулся. — Этот мир прогнил до основания. Я посмотрел на его мрачное лицо. — Но раз уж мы заговорили о предателях и трагедиях… пока мы тут следим за Идате, давай я тебе расскажу еще кое-что. Про твоего друга. Про Итачи.
Шисуи резко повернул голову, и его взгляд был острым, как клинок.
— Что ты о нем знаешь?
— Я знаю, что он болен, — спокойно сказал я. — Смертельно. Я не знаю его точный диагноз, но многие фанаты вашего мира, — я намеренно использовал это слово, — утверждают, что это либо из-за чрезмерного использования его Мангекё, либо у него с рождения были какие-то проблемы с объемом чакры.
Шисуи замер. Его Шаринган, до этого спокойно вращавшийся, застыл.
— Болен?..
— Да, — кивнул я. — И это не все. Я сделал паузу, готовясь нанести последний, самый страшный удар. — Твой друг, Итачи, не просто болен. Он ждет своей смерти. И он хочет умереть от рук своего младшего брата. Саске.
Тишина. Мир, казалось, замер. Шисуи перестал дышать. Он просто смотрел на меня, и в его глазах, в его совершенных Шаринганах, отражался весь ужас и вся боль этого мира. Шисуи не спорил и не сомневался. Он знал, что я говорю правду.
Я отвернулся. Мне было почти жаль его. После этого разговора мы продолжали свой путь в полном, гнетущем молчании. И именно в этот момент, когда тишина стала почти невыносимой, я заметил это. Мои новые глаза, Корьюган, уловили движение. Впереди, в лесу, в нескольких километрах. Несколько источников чакры, движущихся наперерез Идате. Они прятались и готовили засаду.
— Ну, наконец-то, — прошептал я. — Скучная часть закончилась. Я повернулся к все еще молчащему Шисуи. — Приготовься. Гости прибыли
* * *
Идате бежал.
Его легкие горели, мышцы на ногах гудели от многочасового, непрерывного бега, а пот, смешиваясь с пылью, стекал по лицу. Он был уставшим. Смертельно уставшим. Но его дух… его дух был несгибаем.
Он бежал не ради победы. Не ради славы. Он бежал ради одного человека. Джирочо-самы.
Воспоминания, горькие, как яд, всплывали в его сознании. Идате видел себя. Глупого, плачущего генина, провалившего Экзамен на Чуунина. Видел лживую, ободряющую улыбку своего сенсея, Аоя. Видел блеск легендарного меча в своих руках. А затем — холодные, полные разочарования глаза своего старшего брата, Ибики. И позор. Бегство.
Он был никем. Предателем. Вором. Изгоем, которому не было места ни в Конохе, ни где-либо еще. Он был готов умереть, сгнить в какой-нибудь канаве, когда его, опустошенного и жалкого, нашел Джирочо. Глава клана Васаби не задавал вопросов. Он не осуждал. Он просто… дал ему дом. Семью. Новую цель.
«Я должен победить, — эта мысль была его мантрой. — Я должен принести победу семье Васаби. И должен отблагодарить Джирочо-саму за все, что он для меня сделал».
Он бежал, и эта мысль придавала ему сил. Лес вокруг становился все темнее. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, и длинные, уродливые тени поползли по земле.
ВЖИК!
Что-то блеснуло в полумраке. Идате, на чистых рефлексах, отработанных годами бега, дернулся в сторону. Сюрикен пролетел в сантиметре от его виска и вонзился в ствол дерева. Потеряв равновесие, Идате споткнулся и с глухим стуком упал на землю.
— Аха-ха-ха! Надо же, а ты стал немного быстрее, Идате! — раздался из тени знакомый, полный насмешки голос. — Но все такой же жалкий. Как ты был плачущим генином, так и остался.
Идате замер. Этот голос. Он знал его и ненавидел.
— Сенсей?.. — прошептал он в ужасе.
Из-за деревьев, на тропу, вышел он. Аой Рокушо. Он выглядел иначе. Длинные зеленые волосы, глаза фиолетового оттенка. На лбу — протектор Деревни Скрытого Дождя. На нем был обтягивающий, бело-синий костюм без рукавов, а за спиной — несколько зонтов и он. Легендарный Меч Бога Грома.
— Давно не виделись, ученик, — сказал Аой, и его улыбка была улыбкой змеи. Из темноты за его спиной вышли еще четыре фигуры. Шиноби. Судя по их протекторам — тоже из Амегакуре.
— Что… что вы здесь делаете? — спросил Идате, медленно поднимаясь на ноги.
— О, это просто бизнес, — Аой пожал плечами. — Семья Вагараши неплохо платит. Ты — помеха на пути их бегуна. Так что, извини, конечно. Ты когда-то был моим учеником, но… придется тебя убить.
Он громко, самодовольно рассмеялся, предвкушая легкую победу.
Но его смех оборвался. Внезапно.
— Один.
Тихий, холодный голос раздался из тени справа от него. Из-за дерева, как призрак, вышел человек в черном плаще и такой же черной маске.
— Два.
Второй голос, такой же холодный, раздался слева. Вторая фигура в маске.
— Три.
Третий голос, хриплый и уставший, раздался прямо за спиной Аоя. Третья фигура. Аой и его команда в ужасе замерли. Они были окружены. Они даже не почувствовали их приближения.
— Что за?.. — прошипел Аой, оборачиваясь.
— Прости, что прерываем, — сказал фигура в маске стоя за его спиной. — Но, боюсь, у нас на этого парня… и особенно на этот меч за твоей спиной… свои планы