Лесная поляна погрузилась в звенящую, неестественную тишину. Аой и его четверо шиноби из Дождя замерли, как статуи, их самодовольные ухмылки сменились шоком и недоумением. Они были окружены. Три темные фигуры в масках, появившиеся из ниоткуда, без единого звука, заняли идеальные тактические позиции, отрезая им все пути к отступлению.
Идате, все еще лежавший на земле, с изумлением смотрел то на своего бывшего сенсея, то на таинственных спасителей.
— Что за?.. — прошипел Аой, медленно поворачиваясь ко мне. Я стоял прямо за его спиной, так близко, что мог бы дотронуться до легендарного меча на его спине.
— Прости, что прерываем, — сказал я, и мой голос под маской был холоден и лишен всяких эмоций. — Но, боюсь, у нас на этого парня… и особенно на этот меч за твоей спиной… свои планы.
— Жалкие черви! — взревел Аой, приходя в себя. Его высокомерие, подкрепленное обладанием легендарным оружием, быстро вернулось. — Вы хоть понимаете, с кем связались?! Убить их!
Его четверо подручных, как по команде, сорвались с места, бросаясь на Шисуи и Сазанами.
— Ичиго, Сазанами, — лениво бросил я, не отрывая взгляда от Аоя. — Массовка — ваша. Главный босс — мой.
— Принято, — ровно ответил Шисуи.
— С удовольствием, — прорычал Сазанами, и в его голосе слышалось предвкушение.
То, что произошло дальше, было не боем. Это была быстрая, жестокая зачистка. Два шиноби Амегакуре бросились на Шисуи, но они атаковали лишь остаточное изображение. Он появился между ними, и его танто дважды сверкнул в лунном свете. Два тела беззвучно рухнули на землю.
Двое других напали на Сазанами. Он не стал уклоняться. И шагнул им навстречу, и клинок Кусанаги в его руке, казалось, ожил.
Вжик.
Первый нукенин упал, зажимая перерезанное горло.
Вжик.
Второй замер, а затем его тело медленно распалось на две части.
Все было кончено за три секунды.
Аой, который только-только приготовился насладиться зрелищем, в ужасе уставился на то, как вся его элитная команда была вырезана двумя людьми, которые даже не вспотели.
— Как?.. Невозможно…
— Ну что, — сказал я, делая шаг к нему. — Теперь, когда нас никто не отвлекает, давай поговорим.
— Тварь! — взревел он. — Ты умрешь!
Он сорвался с места, и его рука легла на рукоять Меча Бога Грома.
— Ты не знаешь, какой силой я обладаю! Этот меч… Он выхватил его. Клинок, окутанный потрескивающей, молнией, загудел, и воздух наполнился запахом озона. — …делает меня непобедимым!
Он был быстр. Очень быстр. Меч, очевидно, усиливал его рефлексы. Он рванулся ко мне, и его клинок, оставляя за собой электрический шлейф, был нацелен мне прямо в сердце. Но для меня он двигался, как черепаха.
Я даже не стал использовать Сюнсин. Я просто сделал легкий, почти ленивый шаг в сторону. Меч со свистом прошел в сантиметре от моего плаща.
— Промазал, — констатировал я.
Он, не веря своим глазам, развернулся и нанес еще один удар. Горизонтальный, нацеленный на то, чтобы разрубить меня пополам. Я пригнулся. Лезвие просвистело над моей головой, срезав несколько прядей волос.
— Снова мимо.
— Да как ты?.. — он задыхался от ярости и недоумения. Он начал наносить удар за ударом, превращаясь в вихрь из стали и молнии. А я… я просто уворачивался. Шаг влево, шаг вправо, пригнуться, отпрыгнуть. Я не блокировал и не парировал. Я просто танцевал вокруг него, и ни один из его хваленых, усиленных легендарным мечом, ударов не мог меня даже коснуться.
Мне было скучно. Невероятно скучно.
«И это — нукенин, которой владеет оружием Второго Хокаге? — думал я, уворачиваясь от очередного выпада. — Жалкое зрелище. Вся его сила — в мече. Забери его, и он превратится в обычного чуунина-переростка».
— СТОЙ НА МЕСТЕ, ТВАРЬ! — ревел он, выдыхаясь. — ДАЙ МНЕ УБИТЬ ТЕБЯ!
— Прости, не могу, — ответил я, появляясь у него за спиной. — Слишком уж ты медленный. Знаешь, я разочарован. Я ожидал большего от человека с таким пафосным мечом.
Я видел, как Шисуи и Сазанами, стоя в стороне, молча наблюдают за этим унижением. Я видел, как Идате, все еще сидя на земле, смотрит на происходящее с широко раскрытыми от шока глазами. Аой замер. Он тяжело дышал, его грудь вздымалась, а с лица градом катился пот. Он понял, что я просто играю с ним.
— Ладно, — сказал я, и мой голос стал холодным. — Разминка окончена. Пора заканчивать этот цирк.
Слова, брошенные в лицо Аою, повисли в ночной тишине. Разминка была окончена. Игра в поддавки, в которой я оценивал противника, подошла к концу. Настало время заканчивать этот цирк.
Лицо нукенина из Дождя исказила гримаса чистой, концентрированной ненависти.
— Ты… — прорычал он. — Ты пожалеешь об этих словах!
Осознав, что в ближнем бою ему не победить, Аой отпрыгнул назад, создавая дистанцию. Его рука метнулась за спину и схватила один из зонтов.
— Ниндзюцу: Джоуро Сенбон (Искусство Ниндзя: Дождь из Игл)!
Он с силой подбросил зонт в воздух. Тот, вращаясь, раскрылся, и из его спиц с пронзительным свистом вырвался настоящий стальной ливень. Тысячи отравленных сенбонов, блестящих в лунном свете, накрыли всю поляну, не оставляя ни единого шанса на уклонение.
Идате, наблюдавший за этим со стороны, в ужасе закрыл глаза, ожидая услышать предсмертный крик. Шисуи и Сазанами даже не шелохнулись.
— Жалкое зрелище, — донесся мой голос из центра этого смертоносного дождя.
Я не сдвинулся ни на сантиметр. «Доспехи Ветра» были активны. Тысячи игл, подлетая ко мне, сталкивались с невидимой, вибрирующей броней из чакры Ветра и с тихим, почти музыкальным звоном отлетали в стороны, не причиняя ни малейшего вреда.
— Что?! — Аой в шоке уставился на происходящее. Его коронная техника, которая должна была превратить любого противника в подушку для иголок, оказалась абсолютно бесполезной. Я медленно пошел на него, и звук моих шагов по усыпанной иглами земле был единственным звуком в наступившей тишине.
— Моя очередь.
— Не подходи! — взвизгнул он и, бросив бесполезный зонт, начал лихорадочно складывать печати.
— Катон: Техника Великого Огненного Шара!
Огромный, ревущий шар пламени сорвался с его губ и понесся на меня, сжигая все на своем пути. Я снова не стал уклоняться.
— Суйтон: Техника Стены Водяного Форта.
Я просто выставил вперед руку, и перед мной, из ниоткуда, из влажного лесного воздуха, мгновенно выросла массивная, бурлящая стена воды. Огненный шар с оглушительным шипением врезался в нее и погас, поднимая в воздух гигантское облако пара.
Когда пар рассеялся, я уже стоял прямо перед ним. Аой в ужасе отшатнулся.
— Райтон: Цепи Молний.
Из моих пальцев вырвались пять тонких, потрескивающих, голубых цепей из чистой молнии. Они, как живые змеи, обвились вокруг рук, ног и торса Аоя. Он задергался, его тело затряслось в конвульсиях от электрического разряда, и он с хрипом рухнул на колени, полностью обездвиженный.
Меч Бога Грома с лязгом упал на землю рядом с ним. Бой был окончен.
Я спокойно подошел к нему. Он все еще был в сознании, его глаза, полные ужаса и ненависти, смотрели на меня.
— Ты… кто… ты… такой… — прохрипел он. Я не ответил. Просто наклонился и поднял с земли его.
Меч Бога Грома. Райджин но Кен. Рукоять была холодной, а от лезвия исходила едва уловимая, но мощная аура молнии. Я почувствовал, как моя собственная чакра Райтона отзывается на нее.
[ОБНАРУЖЕН ЛЕГЕНДАРНЫЙ АРТЕФАКТ! РАНГ S!]
[НАЗВАНИЕ: МЕЧ БОГА ГРОМА (РАЙДЖИН НО КЕН)] [ХОТИТЕ ДОБАВИТЬ В КОЛЛЕКЦИЮ?]
«Конечно, хочу», — мысленно усмехнулся я. Я повернулся к своим спутникам. Шисуи стоял, спокойно сложив руки на груди. Сазанами — с выражением благоговейного ужаса на лице, глядя не на меня, а на клинок в моей руке. А Идате… Идате просто сидел на земле с открытым ртом, не в силах осознать произошедшее.
— Ну вот, — сказал я, небрежно взмахнув легендарным клинком. — Миссия выполнена. И лут получен.
Я, любовался своим новым трофеем. Меч Бога Грома. Он лежал в моей руке, и я чувствовал, как его сила, его древняя чакра, отзывается на мою собственную.
— Эй, бегун, — мой голос, спокойный и ровный, заставил Идате вздрогнуть. — Не волнуйся. Мы — твои телохранители.
— Тело… хранители? — пролепетал он, не веря своим ушам.
— Ага, — кивнул я. — Нас нанял твой благодетель. Глава клана Васаби, Джирочо-сама. Сказал, что его ценному бегуну может понадобиться помощь. Похоже, он был прав.
Осознание медленно, очень медленно, начало доходить до Идате. Страх в его глазах сменился недоумением, а затем — безграничным облегчением. Он шумно выдохнул.
— Спасибо… — прошептал он. — Спасибо вам! Вы… вы спасли меня!
Я мысленно убрал Меч Бога Грома в инвентарь.
— Не стоит, — отмахнулся я. — Это наша работа. Я подошел к все еще дергающемуся в электрических цепях Аою, достал пустой свиток и развернул его на земле.
— Фуиндзюцу: Запечатывание Объекта.
Я ударил ладонью по телу нукенина. Цепи молний исчезли, и тело Аоя, окутавшись дымом, было запечатано в свитке. «Возможно, в будущем его тело пойдет в пользу в моих экспериментах, — подумал я».
— Ну что ты сидишь? Давай, продолжай бежать. Гонка еще не окончена.
Идате, услышав это, опомнился. Он вскочил на ноги, вспомнил про гонку, про свою цель, про Джирочо-саму.
— Да! Точно! Он бросил на нас последний, полный благодарности и благоговения, взгляд, а затем, не теряя больше ни секунды, рванул по тропе, быстро скрывшись за деревьями.
Тишина. Шисуи подошел ко мне, и я увидел, как под его маской скрывается легкая улыбка.
— Хорошая работа, Леви. И… поздравляю с новым мечом.
— Ха, — я усмехнулся. — Ты что, Ичиго? Сомневался в моих способностях?
Он покачал головой.
— Ни на секунду. Ну что, мы пойдем дальше, будем следить за бегуном?
— Неа, — ответил я. — Думаю, на этом все. Главная угроза устранена. Вагараши потратили все свои деньги на этого идиота. Больше сюрпризов не будет. С бегуном теперь ничего не случится.
— Тогда возвращаемся на базу? — спросил Сазанами, который все это время молча стоял в стороне.
— Да, пора. Наша работа здесь…
Я не договорил. Я замер. Мир вокруг, казалось, остановился. В мою голову, как удар молнии, как ледяной осколок, врезалось воспоминание. Не мое. Воспоминание от теневого клона, которого я оставил на базе. Я видел это его глазами. Лаборатория. Тишина. Клон сидит за мониторами, отслеживая жизненные показатели пациентов. Все стабильно. И вдруг… гул. Сначала — тихий, едва уловимый. Низкочастотная вибрация, от которой задребезжали колбы на стеллажах. Затем — громче. Глухой, далекий грохот, будто где-то очень далеко рушатся горы.
Клон вскочил, его сенсоры мгновенно переключились на внешний мир. Шум доносился не из убежища. Он шел снаружи. С востока.
Клон, бесшумно направился к выходу. Каменная плита, скрывающая вход, беззвучно отъехала в сторону, пропуская его наружу. Ночь была тихой, но гул стал отчетливее. К нему добавился еще один звук. Далекий, протяжный, полный ярости и боли… рев. Рев нечеловеческого существа.
Клон аккуратно, сливаясь с тенями, взобрался на вершину скалы, под которой было наше убежище. И посмотрел на восток. Горизонт… горел. Далеко, в нескольких десятках километров, там, где начинались леса Страны Огня, небо было окрашено в багровый цвет. А на фоне этого зарева, как кошмарный силуэт, двигалась она. Гигантская, красная обезьяна. С четырьмя хвостами. Огромное чудовище бушевало, вырывая с корнем деревья и изрыгая потоки лавы.
Воспоминание оборвалось.
— Леви? Что случилось?
Голос Шисуи вырвал меня из оцепенения. Я стоял посреди лесной поляны в мирной Стране Чая, но перед моими глазами все еще стояла картина из воспоминаний клона: ревущая, гигантская, красная обезьяна, окутанная лавой, которая превращала леса Страны Огня в пепел.
Я не ответил. Вместо этого я начал смеяться. Сначала это был тихий, сдавленный смешок, вырвавшийся из-под маски. Затем он становился все громче, перерастая в дикий, безумный, почти истерический хохот.
Шисуи и Сазанами в недоумении уставились на меня.
— Леви, ты в порядке? — с тревогой спросил Шисуи.
— В порядке? — я отсмеялся, и мой голос был полон черного, злого веселья. — Шисуи, я в полном восторге! Этот мир… он не перестает меня удивлять! Я повернулся к ним, и мои новые, алые глаза, я знал, горели безумным огнем.
— Похоже, пока мы тут играли в телохранителей, у нас дома, в Стране Огня, началось настоящее веселье. Там бушует вражеский хвостатый зверь. А именно — Четыреххвостый из Деревни Камня.
Шисуи замер. Его лицо под маской, я был уверен, побледнело.
— Четыреххвостый… в Стране Огня? Но как?! Это же… это же значит, что фронт прорван! Он схватил меня за плечи. — Леви! Нам нужно возвращаться! Немедленно! Мы должны помочь! Усмирить его!
— Почему? — лениво спросил я, стряхивая его руки.
— Что значит «почему»?! — он был в шоке от моего спокойствия. — Там гибнут люди! Шиноби Конохи! Наша деревня в опасности!
— Шисуи, это не наше дело, — сказал я, и мой голос стал холодным. — Наша деревня? Ты забыл, что сделала с тобой и твоим кланом эта «наша деревня»? Ты забыл, что они сделали со мной? Я начал уходить, направляясь в ту сторону, куда убежал Идате. — Наша миссия здесь.
— Стой! — крикнул он. Я не остановился. И тогда он, используя Сюнсин, появился прямо передо мной, преграждая мне путь.
— Эй, Шисуи, ты в своем уме? — я с раздражением посмотрел на него. — Думай логически! Нам не одолеть хвостатого! Конечно, я хорошо начал разбираться в фуиндзюцу, но я не уверен, справлюсь ли я с запечатыванием целого Биджу в боевых условиях! И, самое главное, — зачем нам это?! Коноха для нас ничего не значит!
Шисуи молчал. Он просто смотрел на меня. А затем его глаза изменились.
— Леви, — его голос был тихим, но в нем звенела сталь. — Очнись.
Он сделал шаг ко мне, и его взгляд, казалось, проникал мне в самую душу.
— Почему ты так относишься к Конохе? Да, ты страдал. Я страдал. Мой клан был уничтожен. Но в этом виноват Хирузен. Данзо. Старейшины. Горстка стариков, погрязших в паранойе и жажде власти. Он обвел рукой лес вокруг. — Но там, в деревне, остались мирные жители! Старики, женщины, дети, которые ни в чем не повинны! Там остались обычные шиноби, которые, как и мы когда-то, верят в Волю Огня и готовы умереть за свою деревню, не зная, что их руководство — гнилое! Его голос дрогнул. — Пойми. Мы должны помочь. Хотя бы попытаться. Сейчас в Конохе Хирузен мертв. Данзо в бегах. Там остались только невинные люди! И если мы, обладая такой силой, просто отвернемся и дадим им умереть… чем мы будем лучше тех, кого мы так ненавидим?
Я молчал. Его слова… они были правильными. Наивными, идеалистичными, но, черт возьми, правильными. Я устало выдохнул, и пар вырвался из-под моей маски.
— Извини, — тихо сказал я. — Ты прав. Хорошо. Давай пойдем.
Облегчение на лице Шисуи было почти осязаемым. Я сложил печати.
— Каге Буншин но Дзюцу. Рядом со мной появился мой клон. — Так, — сказал я ему. — План меняется. Ты остаешься здесь. Заканчиваешь миссию. Проследишь, чтобы гонка закончилась как надо, а затем получишь деньги от клана Васаби. Встретимся на базе. Клон кивнул и, не теряя ни секунды, рванул по следу Идате.
Я повернулся к Шисуи и Сазанами, который все это время молча наблюдал за нашим спором.
— Ну что, «Команда Мечты»? Похоже, у нас новое, незапланированное задание. Охота на большую, злую обезьяну. И мы втроем рванули в сторону Страны Огня.
Пока наши герои, ведомые новой, неожиданной целью, неслись в сторону Страны Огня, в самом сердце этой страны разворачивался ад.
Сон Гоку. Четыреххвостый. Он больше не был Роуши, шиноби из Ивы. Он был чистой, первобытной яростью. Он был стихийным бедствием.
Гигантская, алая горилла, окутанная кипящей чакрой, бушевала в лесах. Каждый его шаг сотрясал землю. Каждый удар его чудовищных кулаков менял ландшафт, превращая вековые деревья в щепки и оставляя на их месте дымящиеся, оплавленные кратеры. Он не преследовал никакой цели и просто двигался вперед, уничтожая все, что попадалось ему на пути. Все, что дышало. Все, что двигалось.
И на его пути лежал город. Хенсу. Небольшой, но оживленный торговый город, известный своими ярмарками и ремесленниками. Он всегда был тихим, мирным местом, далеким от войн и политики великих деревень. Но сегодня война пришла к ним.
Первыми ее почувствовали животные. Птицы с криками сорвались с деревьев. Лесные звери в панике бежали прочь. Затем задрожала земля. Сначала — едва заметно, будто где-то далеко проехала тяжелая повозка. Затем — сильнее, заставляя дребезжать посуду в домах. И, наконец, они услышали его. Рев. Протяжный, полный боли и ярости, нечеловеческий рев, от которого, казалось, кровь стынет в жилах.
Люди в панике выбегали на улицы, глядя в сторону леса. И видели его. На горизонте, над верхушками деревьев, поднимался багровый дым. А на фоне этого дыма двигался он. Гигантский, красный силуэт, который с каждой секундой становился все больше.
Паника. Она вспыхнула, как лесной пожар. Крики ужаса, плач детей, вопли отчаяния. Люди, бросая свои дома и товары, в слепом, животном страхе бросились бежать. На улицах началась давка.
Отряд шиноби Конохи, отвечавший за охрану и патрулирование города, — десяток чуунинов, — в ужасе смотрел на приближающегося монстра. Они были обученными воинами и видели смерть. Но они никогда не видели этого.
— Это… это же… хвостатый… — пролепетал один из них, молодой парень, чье лицо было белее мела.
— Четыреххвостый, — глухо произнес их командир, ветеран прошлых войн. — Джинчурики из Ивы. Что он здесь делает?!
— Неважно! — крикнул другой, и в его голосе звенела истерика. — Мы должны бежать! Бежать в Коноху! Поднять тревогу!
Он, не дожидаясь приказа, развернулся и бросился прочь. За ним последовало еще несколько.
— СТОЯТЬ! — взревел командир. — Куда вы, трусы?! Наш долг — защищать этих людей!
— Защищать?! — обернулся один из беглецов, и его лицо было искажено ужасом. — Да ты в своем уме?! Мы против этого?! Нас просто раздавят, как букашек!
— Мы должны помочь жителям! Эвакуироваться! — кричал командир, пытаясь достучаться до их чести.
— Какая нафиг эвакуация?! НАМ НЕ ЖИТЬ! — заорал в ответ беглец и, не оглядываясь, исчез в толпе.
Паника и страх оказались сильнее долга. Командир остался с тремя самыми верными шиноби посреди обезумевшего города.
— Что… что нам делать, сенсей? — спросил один из них, и его голос дрожал.
Командир посмотрел на приближающегося монстра, который был уже на окраине города. А затем — на мечущихся в панике, беззащитных мирных жителей.
— Выполнять свой долг, — тихо, но твердо сказал он. — До конца.
Он сложил печати.
— Дотон: Дорьюхеки (Стихия Земли: Стена Грязевого Потока)! Он и трое его людей из последних сил пытались создать хоть какую-то преграду на пути монстра, дать жителям еще несколько драгоценных секунд на спасение.
Но они знали. Это было бесполезно. Четыреххвостый, не сбавляя шага, приближался к их жалкой стене. И над городом Хенсу уже была занесена его огромная, объятая лавой, лапа.
* * *
Кабинет Хокаге в Конохе был погружен в тяжелую, гнетущую тишину. На столе, расколотом надвое ударом ее кулака, лежали отчеты. Отчеты, от которых кровь стыла в жилах.
Вчера вернулся израненный, но выживший отряд Хиаши. Их доклад был коротким, жестоким и прямым, как удар кунаем в сердце. Засада. Джинчурики из Ивы. Героическое сопротивление. И смерть. Смерть Асумы Сарутоби, сына Третьего Хокаге.
Цунаде слушала, и ее лицо, казалось, превратилось в каменную маску. Она не кричала. Не плакала. Она просто сидела за своим столом, сцепив пальцы в замок, и в ее глазах плескалась такая черная, ледяная ярость, что Шикаку и Шизуне, стоявшие рядом, невольно попятились.
— Подлость… — наконец прошипела она в тишину кабинета.— В нашем собственном доме.
Она резко вскочила.
— Они заплатят за это.
И Коноха пришла в движение. Еще до рассвета по деревне прозвучал сигнал экстренного сбора. Сотня лучших шиноби, которые не были задействованы на фронте в Стране Волн, были подняты по тревоге.
В их числе был элитный отряд запечатывания, чьи лица были скрыты под масками, а руки испещрены фуин-символами. Был крупнейший отряд медиков, который Шизуне собирала лично. Был ударный отряд, состоящий из опытнейших джоунинов и чуунинов. И был отряд защиты, чьей задачей было прикрытие и эвакуация.
Цунаде стояла у окна своего кабинета, глядя на то, как у главных ворот деревни выстраивается ее маленькая армия. Сто человек. Против одного хвостатого зверя, который, по последним докладам от выживших патрульных, бушевал в районе города Хенсу.
«Этого мало, — с горечью думала она. — Катастрофически мало».
Она понимала, что для того, чтобы быстро и эффективно усмирить Биджу, нужны шиноби совершенно иного уровня. Нужны легенды. «Джирайя… — ее сердце болезненно сжалось. — Он бы справился. Орочимару… даже он, со своими техниками, был бы сейчас бесценен. Сакумо Хатаке… Минато…»
Имена мертвых героев всплывали в ее памяти, как призраки. Все они были мертвы. Или стали предателями. В деревне больше не осталось шиноби такого калибра. «Конечно, есть Какаши. Есть Гай. Но они — костяк нашей армии, которая сейчас сдерживает армию Ивы на главном фронте. Какаши командует. Я не могу отозвать их оттуда. Это будет равносильно поражению».
Оставалась лишь она. Пятая Хокаге. Последний из Легендарных Саннинов. Она с силой сжала кулаки. Выбора не было.
Через час она уже стояла перед своими воинами у главных ворот Конохи. Ее лицо было суровым, а в глазах горела сталь.
— Слушайте меня! — ее голос, усиленный чакрой, разнесся по площади. — В самом сердце нашей страны, враг выпустил на волю чудовище! Джинчурики из Деревни Камня, в облике Четыреххвостого, разрушает наши города и убивает наших людей! Он уже забрал жизнь одного из наших товарищей, Асумы Сарутоби!
По рядам шиноби пронесся гневный гул.
— Мы идем, чтобы остановить его! — продолжила Цунаде. — Мы идеем, чтобы защитить нашу землю! Мы идем, чтобы показать этим ублюдкам из Ивы, что происходит с теми, кто нападает на Деревню Скрытого Листа!
Она не стала говорить долгих речей. В этом не было нужды.
— За мной! — крикнула она. — Вперед!
И сотня шиноби, как единое целое, сорвалась с места, устремляясь по дороге, ведущей на восток. Ведущей к городу Хенсу. Ведущей к ревущему, огненному аду. Цунаде бежала впереди, и в ее сердце горела лишь одна мысль. «Месть».
* * *
В логове Акацуки, под вечным дождем Амегакуре, в зале, где еще недавно проходил ритуал извлечения Однохвостого, царила тишина. Проекция статуи Гедо Мазы исчезла, и члены организации разошлись по своим комнатам.
Итачи Учиха стоял у одного из высоких окон, глядя на потоки воды, стекающие по металлу. Его отражение в темном стекле было бледным и бесстрастным, но в его душе бушевала буря. Война. Коноха, его дом, который он поклялся защищать из тени, теперь был втянут в этот хаос.
— Итачи-сан.
Фигура Зецу, белая и черная половины, выросла из пола рядом с ним.
— Пейн-сама дает вам с Кисаме новое задание, — прострекотал Белый Зецу. — Срочное!
— Четыреххвостый, — вкрадчиво добавил Черный Зецу. — Он на свободе. В Стране Огня.
Итачи медленно повернулся.
— Роуши из Ивы потерял контроль после стычки с шиноби Конохи, — объяснил Белый Зецу. — Сейчас он в форме Биджу и крушит все подряд! Пейн говорит, это идеальный шанс! Он без присмотра!
— Приказ: — закончил Черный Зецу, — захватить и доставить Четырехвостого.
Итачи молчал. Внутри него все похолодело. Вражеский хвостатый зверь. Бушует в его родной стране. Убивает его людей.
— Мы уже захватили Двухвостого и Трехвостого, — добавил Белый Зецу, будто хвастаясь. — Теперь очередь Четырехвостого! Пора пополнять коллекцию!
— Понятно, — ровно ответил Итачи. Он развернулся и, не говоря ни слова, направился к выходу.
Через несколько часов он и Кисаме уже неслись по лесам Страны Огня. Они двигались с невероятной скоростью, как два призрака, две тени, несущие смерть.
Кисаме, как всегда, был в восторге.
— Хех, а мне начинает нравиться эта война! — его акулья ухмылка была шире обычного. — Сражаться с такими сильными противниками — одно удовольствие! Надеюсь, он окажет достойное сопротивление, прежде чем мы захватим его
Итачи не отвечал. Он бежал, и с каждым шагом, приближавшим его к дому, его сердце разрывалось от боли.«Страна Огня…» Он видел не деревья и скалы. Он видел картины из своего прошлого. Улицы Конохи. Лавка с данго. Академия. И смеющееся лицо Саске. Все, что он поклялся защитить. Все, ради чего он стал предателем и убийцей. И теперь враг топтал его дом.
«Я бегу не по приказу Пейна, — эта мысль была его единственной опорой, его оправданием. — Я бегу, чтобы защитить свою страну. Своих жителей. Я остановлю этого зверя. Устраню угрозу. А то, что Акацуки получат его в итоге… это лишь побочный эффект. Цена, которую приходится платить».
— Итачи-сан, мы почти на месте, — голос Кисаме вырвал его из размышлений. — Зецу сказал, что последний раз его видели в районе города Хенсу. Чувствуете? Запах гари.
Итачи почувствовал. И он увидел. Они вышли на вершину холма, и перед ними открылась картина апокалипсиса. Город Хенсу, вернее, то, что от него осталось, горел. А в центре этого огненного ада, возвышаясь над руинами, бушевал он. Гигантская, алая, четыреххвостая горилла. Сон Гоку.
Но он был не один. Вокруг него, как рой ос, кружили десятки шиноби. И на их протекторах был символ Листа.
— Хех, — ухмыльнулся Кисаме. — А тут уже идет вечеринка. Сотня шиноби Конохи… и, если я не ошибаюсь, — он прищурился, — во главе их стоит сама Пятая Хокаге.
Итачи смотрел на это, и его лицо под шляпой было непроницаемым. Цунаде. Здесь. Сражается с хвостатым.
Город Хенсу превратился в филиал ада на земле. Сон Гоку, Четыреххвостый, ревел и бушевал, и каждый его удар превращал дома в руины, а улицы — в реки расплавленной лавы.
Но шиноби Конохи не отступали. Сотня воинов, ведомая своим Каге, давала отпор. Это была битва порядка против хаоса.
— УДАРНЫЙ ОТРЯД, В АТАКУ! ЦЕЛЬТЕСЬ В СУСТАВЫ, НЕ ДАВАЙТЕ ЕМУ ДВИГАТЬСЯ! — голос Цунаде, усиленный чакрой, гремел над полем боя, перекрывая даже рев монстра.
Она сама была в самом центре битвы. Ее чудовищная сила, накопленная в печати Бьякуго, была единственным, что могло на равных противостоять силе Биджу. Она уворачивалась от ударов гигантских лап, а затем наносила свои. Каждый ее удар, вложенный в землю, создавал мини-землетрясения, заставляя монстра терять равновесие.
— ОТРЯД ЗАПЕЧАТЫВАНИЯ, СТАВЬТЕ БАРЬЕРЫ! ОГРАНИЧЬТЕ ЕМУ ПРОСТРАНСТВО! — командовала она на ходу.
— ОТРЯД ЗАЩИТЫ, ПРИКРЫВАЙТЕ ИХ! МЕДИКИ, УНЕСИТЕ РАНЕНЫХ!
Это был слаженный, отточенный механизм. Но они сражались со стихийным бедствием. И они проигрывали. Шиноби гибли, их сжигала лава, раздавливали каменные обломки.
Четыреххвостый, казалось, понял, кто здесь главный. Он перестал обращать внимание на мелких «муравьев» и сфокусировал всю свою ярость на ней. На Пятой Хокаге. Он открыл свою огромную, уродливую пасть, и в ее глубине зажегся огонь.
— ЦУНАДЕ-САМА, ОСТОРОЖНО! — крикнул один из джоунинов.
Ревущий, всепоглощающий поток чистой, кипящей лавы вырвался из пасти Биджу и устремился прямо на Цунаде. От уклонения не было и речи. Скорость и масштаб атаки были слишком велики.
Цунаде скрестила руки перед собой, готовясь принять удар.
Но удар не последовал. В тот момент, когда лава должна была поглотить ее, перед ней, из ниоткуда, выросла она. Гигантская, ревущая, чудовищная волна. Настоящее цунами.
— Суйтон: Дайбакуфу но Дзюцу (Стихия Воды: Техника Великого Водопада)!
Вода и лава столкнулись. Раздался оглушительный, пронзительный визг. Мир на мгновение исчез в гигантском, шипящем облаке пара.
Цунаде стояла, ошеломленная, и смотрела на то место, откуда пришла волна. Кто?.. Кто в Конохе, кроме Второго Хокаге, был способен использовать технику Воды такого масштаба?
Когда пар начал рассеиваться, она увидела их. На вершине мокрой, дымящейся скалы стояли две фигуры в черных плащах с красными облаками.
Весь бой замер. Шиноби Конохи, Четыреххвостый — все уставились на новоприбывших.
Цунаде сжала кулаки так, что из них потекла кровь. Ее взгляд, полный ненависти, был прикован к одному из них. К тому, чье лицо было ей так до боли знакомо.
— Акацуки… — прошипела она, скрепя зубами. — Учиха Итачи.Как ты посмел явиться в Страну Огня?!
Итачи молчал. Его лицо под соломенной шляпой было, как всегда, непроницаемым. Но за него ответил его напарник. Огромный, похожий на акулу, мужчина с гигантским, покрытым бинтами, мечом за спиной.
— Хокаге-сама, — протянул Кисаме Хошигаки, и его ухмылка была полна острых, как бритва, зубов. — Прежде чем проклинать Итачи-сана, посмотрите лучше на себя. И на свою страну. Вы бы должны благодарить нас.
Он сделал шаг вперед, и его безумный, полный азарта взгляд был устремлен не на Цунаде, а на ревущего Четырехвостого.
— Можете не вмешиваться. Отойдите в сторонку. Мы сами с ним разберемся.
Кисаме снял с плеча свой меч, Самехаду, и та, почувствовав чудовищную чакру Биджу, радостно, хищно застрекотала.
— Давно я не ел такой вкусной чакры, — пророкотал Кисаме.
Он сложил печати.
— Суйтон: Суйкодан но Дзюцу (Стихия Воды: Техника Снаряда Водяной Акулы)!
Гигантская, ревущая акула из воды сорвалась с места и устремилась на Четырехвостого. Бой только что перешел на совершенно новый, еще более смертоносный уровень