Глава 13
Наташу впервые допустили на Совет. Один, самолично держа ее за ручку, сопроводил до кресла, которое стояло в отдалении от стола. Ей уготовили роль безмолвного наблюдателя и только. Однако роптать царица не собиралась. Села, где сказали, расправила юбку у платья и одарила супруга чудной улыбкой. Прекрасная статуэтка, да и только. Какие там коварные планы в этой красивой головке, украшенной убором из алмазов и сапфиров?
Сегодня она была в голубом и белом. Показательно хрупка и нежна. Наташа умеет быть сукой, но сейчас она лишь декорация, оттеняющая мудрость и величие Всеотца. Ей все равно, что другим такая роль кажется как минимум унизительной. Она здесь! В зале Совета и может слышать и запоминать каждое сказанное слово.
Бывшая царевна враждебного царства, военный трофей теперь уже мужа и отца ее сына… И бывшая медовая ловушка, шпионка и убийца. Об унижениях Наташе известно многое. Вот сейчас она себя униженной совершенно не ощущает.
Зато смакует изумление Советников. Они не ожидали, что Один приведет жену и позволит ей остаться. Пусть не говорить, но быть на фактически военном совете. Наташа знает, что и не должна вызывать у них желания уважать себя больше, чем статусное приложение к Одину. Пока для этого не время. Наташа терпелива и у нее в прямом смысле вечность. Она играет теми картами, которые у нее есть. И играет пока вполне успешно.
— Почему сейчас?
Тюр безупречен и как царевич, и как почтительный сын.
— Мидгард в идеальном положении по отношению к Йотунхейму, мой царевич. Йотунам легко дотянуться до него порталами и поддерживать их для переброски большого войска.
Радужный мост. У ледяных великанов ничего подобного нет. Это асы куда угодно падают карой с небес на беззащитный мир, очередной на пути Одина. А другие расы такой привилегии лишены начисто. У Наташи чуть холодеют кончики пальцев. Это не ее страх. А страх Фреи. Она видела, как в ее город ударил огромный столб радужного света и как началось вторжения.
Наташа контролирует выражение лица, дыхание и даже биение сердца. Ее поразило то, что она так ярко вспомнила фрагмент жизни Фреи. Но сейчас этому не место. Как и панике. Она не хочет привлечь к себе внимание. Поэтому отвлекается на детали интерьера.
Шикарные яркие фрески — сплошь славные деяния Всеотца и его рода. Здесь и дед, и отец Одина. Как везде во дворце, золото повсюду. Даже массивный деревянный стол. Столешница из толстой золотой пластины с подробно отчеканенными Древом Иггдрасиль и Девятью мирами. Один Всеотец сидит на стуле, чья прямая спинка явно показывает, что это трон. Для одного единственного аса в комнате. Под ножками трона шкура какого-то полуночно-черного зверя. Шерстинки горят синими искрами.
Так что ее креслице — показатель милости на самом деле. Все остальные советники, включая царевича Тюра, стоят.
— Лафей высадился не на полюсах? Хитрец. Думает, что холод остановит нас.
Над столом взлетает иллюзия… Земля, ее Земля. Наташа моргает. Алгрим, вынув руки из рукавов своего одеяния, приближает континенты, чтобы объяснить, где именно расположились йотуны. Большая часть названий ей не знакомы, они ведь асгардские для Мидгарда, а не земные. Но она слушает и запоминает, чтобы позже подумать над всем еще раз.
— Он сразу же начал менять климат мира, мой царь. Не медля. В первой же разведывательной партии йотунов был сам Лафей с Ларцом Вечных Зим. Отчаянный шаг.
У темного эльфа сейчас отталкивающая гримаса на лице. Почти маска гротеска. Никто бы не назвал Алгрима привлекательным, но по залу разносятся мужские смешки. Как поняла Наташа, Асов веселит, что родной мир йотунов промерзает без смягчающих сил Ларца еще сильнее. Практически необратимо. Наташе хочется дать им по голове всем разом. Но смысл?
— Скорее продуманный, Алгрим. Мы все знаем, что мощи артефакта не хватит, чтобы поддерживать приемлемую температуру в Йотунхейме. Так зачем Лафею оставлять Ларец дома, где он бесполезен?
Резонно. Но, Нат интересно, с какого хера Йотунхейм стал холодным для тех, кто сами почти что лед? В своей памяти она объяснение данному странному феномену найти не может. Временами она перехватывает любопытные взгляды Советников на себе. Тюр на нее показательно не смотрит. Ну-ну, милый, скоро тебе и не так плохо будет.
— Мидгард же жаркий для них. Поэтому это хорошее решение начать с климата, чтобы ощущать себя максимально естественно.
Всеотец спокойно хвалит врага, едва ли не заклятого. Недоумение прямо разливалась по залу. Хотя Наташа тоже понимала логику царя Йотунхейма. Она бы поступила так же. Превратила планету в максимально приближенное к дому место, начав это делать сразу, чтобы встретить воинов Асгарда на своих условиях. Там, где им сражаться будет ну очень проблематично.
— Сколько Мидгард будет в этом идеальном положении, Алгрим?
— Два месяца, Всеотец. Достаточно для оккупации и войны с нами. Тюр, что там с мятежниками?
Мысленно Наташка присвистнула, когда царевич с мрачной рожей начал озвучить затронутые мятежом против владычества Асгарда регионы. Мда. Вот тебе милостивое справедливое правление. Из-за которого головы асов насаживали на колья восставшие против Одина. К счастью, Ванахейм не был затронут, хотя опять-таки на нее пялились — снова. Взгляды почти режущие, говорящие, что она чужая и подозрительная, Наташа выдержала безмятежно.
Хотя теперь понимала, что в милости дорогого супруга таился яд. Один не мог не знать, что темой сегодняшнего совета будут так же бунты против его власти. И все равно привел ее сюда, зная, как ней отнесутся. Скотина? Однозначно. Только и она сама ему не подарок.
— Удивительно вовремя, отец. И эти псы восставшие. И Лафей, что полез в Мидгард. Подозрительно вовремя— Красивое лицо попросту жестоко сейчас. — Как только мы возьмем кого-то из зачинщиков, я добуду подтверждение моей догадки, мой царь.
Наташа сжимает губы. Почему-то в способности Тюра добраться до лидеров восставших территорий у нее сомнений нет. Как и в том, что сын Одина вырвет нужные сведения. Опасно быть ненавидимой кем-то таким. Дальше Тюр сыплет названиями подразделений, именами командиров и уже принятыми мерами. Карательными мерами. Асы режут, жгут и вешают, творят и похуже, усмиряя и запугивая. А также выселяя остатки непокорных в места, где им будет очень трудно выжить фактически без ничего. Бросая умирать.
Она не святая. Далеко не святая. Более того, понимает, что такое большая политика и целесообразность. Наташа понимает, зачем Тюр отдает такие приказы. Но в животе сжимается узел. Ее сын, ее Тор — наследник всего этого пиздецового безобразия. Его будут ненавидеть за вот эти действия отца и старшего брата. Эта кровь навсегда будет на нем. Тюр своей бескомпромиссностью на ноль множит любые шансы на компромисс в будущем. Асов будут люто ненавидеть те, кто выживут. Пусть их будет очень немного.
Ей страшно за сына. Мальчика, которого Наташа даже не начинала учить. Так, детские игры. Совсем чуточку. Она не будет дрессировать своего ребенка, как ломали ее саму. Тору это и не нужно. Правда, теперь Наташа четко осознает, что на ее ребенке мишень. Доброты и терпимости, скажем так, это ей не добавляет.
А так же она окончательно понимает, что надежды на брата и Ванахейм — никаких. Если ее и примут, то за жизнь сына Одина, его наследника, ей никто не поручится. Даже если дадут обещания не трогать, то солгут. Все, что у Наташи теперь есть — это асы и Асгард. Распрекрасная демонстрация.
— Молодец Тюр! На тебя всегда можно положится сын. Алгрим, что там со светилом Йотунхейма?
Темные Эльфы… Блядь! Наташа едва усидела ровно. Это они повредили звезду, которая давала тот малый свет, который позволял йотунам себя комфортно ощущать. Именно поэтому климат Йотунхейма так быстро пошел в разнос. Повредили в той самой войне между асами и темными эльфами, между Бёром и Малекитом.
Алгрим же был перебежчиком, который удостоился доверия царя Бёра, а потом перешел в наследство Одину, где уже возглавил Совет Всеотца и пользовался доверием царя. Был в чести.
— Угасает все более стремительно. И выбрать более далекий мир они не могут. Что удобно для нас — сгинут все разом.
— Гордыня, старый друг, всего лишь гордыня. Неиссякаемая на нашу удачу. Обсудим подготовку к войне? Моя царица, ты еще не устала?
Наташа чуть качнула головой. Муж встал и приблизился к ней. Пфа! Настал момент для протокольных нежностей, где Один будет трогательно заботлив к ней. Такой нежной и слабой, полностью от него зависящей. Ну что за придурком нужно было быть, чтобы так утверждаться за счет той, что тебе ребенка родила и ты нарек ее царицей? Его обожание вот сейчас чистая фальшь. Наташа большой специалист по лжи и знает это точно.
Вот только в эту игру можно играть вдвоем.
Она первая тянется, приникает к нему, высокому, могучему и безмерно снисходительному. Так, чтобы обзор на декольте и его содержимое был отличным. Пусть лучше на сиськи смотрит, чем отслеживает выражение ее лица и глаз. Один целует изящные пальцы, глядит запястья. Хотя должен был говорить о военных действиях.
Он скоро оставит Асгард. И очень усердно показывает, насколько у них с царицей все чудесно, как они любят друг друга. Он будет далеко, но она вся его. Расстояние и ее воля значения не имеют. Своеобразная прививка от глупости двора и глупости жены же. Чтобы Фригга-Фрея и не думала искать поддержки в таком счастливом браке у брата.
Плюс ей доложили о том, что среди войск есть любовницы Одина. Коим он будет уделять внимание. Вот и нежен с ней сейчас. Наташе хочется, чтобы здесь оказался Стив и сломал этому козлу все кости разом. Роджерс мог бы. Но он еще не родился. Так что терпим и улыбаемся, как влюбленная женщина, причем польщенная вниманием мужа. Сыну, по крайне мере, она объяснит, что так с женщинами нельзя, если не хочешь проблем.
— Любовь моя, — ласково-ласково. И нет, Наташе не горчит от этого. — Я отвлекаю тебя? Не беспокойся. Мне хорошо там, где ты.
Притворную слабость самовлюбленный царь от настоящей отличить неспособен. Ему же хуже.