Тишина.
Она давила, густая и тяжелая. Спарринг был окончен. Сазанами, обезоруженный и поверженный, медленно поднялся на ноги. Его взгляд был прикован не ко мне. Он смотрел на пол, на то место, где лежали блестящие, как слезы, осколки его катаны.
Я молча убрал Кусанаги в инвентарь. Чувства победы не было. Был лишь холодный расчет. Я перегнул палку. Я сломал его главный инструмент. А сломанный инструмент — бесполезный инструмент.
— Прости, — сказал я, и мой голос в тишине арены прозвучал неожиданно тихо. — Я не рассчитал прочность твоего клинка. И свою силу.
Сазанами не ответил. Он опустился на колени и дрожащими пальцами коснулся одного из осколков.
— Я… я куплю тебе новый, — продолжил я, чувствуя себя немного неловко. — Качественный. Дорогой. Любой, какой выберешь.
Он медленно покачал головой.
— Ничего страшного, — глухо произнес он, не поднимая на меня взгляда. — Меч — это душа мечника. Если меч сломался… значит, я был плохим мечником.
В его голосе было столько горечи и опустошения, что мне стало почти жаль его. Почти. Я подошел и положил руку ему на плечо.
— Хватит этой самурайской драмы, — сказал я уже более твердо. — Ты проиграл не потому, что ты плохой мечник. Это не твоя вина. А меч — это просто кусок металла. Не волнуйся, я куплю тебе такой, который не сломается, даже если им попытаться разрубить гору. Ты же теперь мой союзник. Мы в одной команде. А я забочусь о своей команде.
Он медленно поднял на меня свой удивленный, растерянный взгляд. Он не ожидал этих слов.
— Спасибо… — наконец прошептал он.
Сазанами с трудом поднялся на ноги и посмотрел на меня уже по-другому.
— Ты молодец, — сказал он, и в его голосе прозвучали нотки профессионального анализа. — Конечно, ты совершенно не умеешь фехтовать.
Я удивленно приподнял бровь
— Твои движения грубы, стойка — неправильная, хват — дилетантский, — продолжал он, будто читая лекцию. — Но все это не имеет значения. Ты компенсируешь все это чудовищной скоростью, нечеловеческой силой и… предвидением. Я никогда не видел ничего подобного.
— Да, — кивнул я. — Я знаю. Но мне этого мало. Мне нужна база. Основы кендзюцу. Твои основы. Дашь мне пару уроков?
Сазанами на мгновение замер, а затем на его лице, впервые за все время нашего знакомства, появилась слабая, уставшая улыбка. Он нашел. Нашел новую цель.
— С удовольствием, — кивнул он.
И наше обучение началось. Прямо там, на усеянной осколками арене. Он не стал учить меня сложным приемам. Он начал с самого начала.
— Стойка, — сказал он, принимая идеальную позицию. — Ноги на ширине плеч, колени согнуты. Центр тяжести — низко. Это — основа всего. Отсюда начинается любой удар, любой блок.
Я встал напротив него и скопировал его стойку. Мои «Глаза Кагуры» мгновенно проанализировали ее, видя не просто позу, а всю биомеханику, все потоки энергии. Сазанами несколько минут ходил вокруг меня, поправляя положение моих рук, наклон спины, угол стоп.
— Дыхание, — продолжил он. — Оно должно быть ровным, глубоким. Вдох — когда готовишься. Выдох — в момент удара. Вложи в него всю свою силу.
Он говорил. А я слушал. И впитывал. Я был как губка. Мой гениальный мозг, усиленный Системой и новыми глазами, вбирал в себя вековую мудрость искусства меча, просеивая ее, анализируя и адаптируя под себя. Это было начало. Начало превращения монстра, держащего в руках меч, в настоящего, смертоносного мечника.
Четыре дня.
Для обычного человека — это просто четыре дня. Для шиноби — это четыре дня тренировок. Но для меня, с моими «Глазами Кагуры», Системой и армией теневых клонов, четыре дня были эквивалентны четырем месе упорного, непрерывного труда.
На тренировочном полигоне раздавался лишь свист рассекаемого воздуха и мое ровное, спокойное дыхание. Я стоял в центре арены и медленно, с идеальной точностью, выполнял базовое ката кендзюцу. Каждый мой шаг, каждый поворот корпуса, каждый взмах тренировочного меча — все было выверено до миллиметра.
Сазанами сидел в стороне, скрестив ноги, и молча наблюдал. Если в первый день на его лице было удивление, то теперь на нем застыло выражение чистого, незамутненного шока, смешанного с благоговением. Он видел не просто талант. Он видел невозможное.
Сазанами объяснял мне основы один раз. Одну стойку. Один удар. Одно движение. А затем я создавал сотню теневых клонов, и мы отрабатывали это движение тысячу раз. Десять тысяч раз. Мои «Глаза Кагуры» анализировали каждое мышечное сокращение, каждый поток чакры, а Система записывала и оптимизировала данные. Я не просто учился. Я загружал в себя информацию и доводил ее до абсолюта.
Я закончил ката и замер, опустив меч.
— Ну как, учитель? — спросил я, не оборачиваясь.
Я услышал, как он медленно выдохнул.
— Я… — он покачал головой. — Я не знаю, чему еще я могу тебя научить, Леви-сан. Твоя база… она уже совершенна. Ты двигаешься так, будто занимался этим всю жизнь.
— Основы — это еще не все, — сказал я, поворачиваясь к нему. — Но на сегодня, думаю, хватит. Спасибо за уроки, Сазанами-сан. Ты — отличный учитель.
Он смущенно кивнул, принимая мою благодарность.
Вечером мы втроем сидели за столом на нашей небольшой кухне. Впервые за долгое время атмосфера была почти… домашней. Шисуи молча ел свой рис. Сазанами, хоть и был все еще немногословен, уже не выглядел как загнанный зверь. Он нашел здесь временный покой.
— Ну что, команда, — сказал я, нарушая тишину. — Наш короткий отпуск подходит к концу. Думаю, пора снова окунуться в работу. Давайте выполним пару заданий черного рынка.
Шисуи кивнул. Деньги и информация нам все еще были нужны.
— Сазанами-сан, — обратился я к мечнику. — У меня вопрос. В Гильдии можно не только брать задания, но и делать заказы?
— Да, — ответил он. — За деньги они достанут тебе все, что угодно. Информацию, оружие, редкие компоненты для техник… даже людей. Если цена тебя устроит.
На моем лице появилась хищная улыбка.
— Отлично. Как раз то, что нужно. Я хочу заказать пару вещей для своей лаборатории. Я посмотрел на Сазанами. — А также, я хочу заказать кое-что для тебя. Новую, качественную катану. Из лучшей стали. Сделанную на заказ.
Он удивленно поднял на меня взгляд.
— Леви-сан… не стоит…
— Стоит, — перебил я его. — Ты — наш союзник. И мои учитель по кендзюцу. А у хорошего мечника должен быть хороший меч. Считай это… авансом.
Он опустил голову, и я впервые увидел на его лице не горечь или ярость, а искреннюю, смущенную благодарность.
— Спасибо.
— Ну вот и решили, — я хлопнул в ладоши. — Завтра утром выходим. Возвращаемся в филиал Кенджи, берем пару «золотых» заказов и размещаем свои. А там посмотрим, куда нас занесет кривая дорожка этого мира.
После ужина, оставив Шисуи и Сазанами обсуждать детали завтрашнего похода, я направился в лабораторию. Легкая, почти дружеская атмосфера, царившая на кухне, мгновенно испарилась, как только за моей спиной закрылась тяжелая стальная дверь. Здесь был другой мир. Мой мир. Мир холодной логики, науки и… разочарований.
В центре зала, внутри сияющего фуин-барьера, на операционном столе сидел он. Кимимаро. Он не смотрел на меня. Его взгляд был устремлен в стену, но я знал, что он чувствует каждый мой шаг.
Клон-медик, которого я оставил здесь, повернулся ко мне и молча развеялся. В мою голову хлынул поток его воспоминаний за последние несколько дней. Десятки часов. Десятки попыток заговорить с Кимимаро. Разговоры о мире, о силе, о целях, о погоде. И в ответ — лишь тишина. Глухая, ледяная, непробиваемая.
Я подошел к барьеру.
— Ну что, Кимимаро-кун, не наскучило тебе сидеть здесь, глядя в стену?
Он молчал.
Я устало выдохнул. Это была моя последняя попытка.
— Кимимаро, пойми. Я не хочу тебя убивать. Твой талант, твой Кеккей Генкай… они слишком ценны, чтобы просто так сгнить в земле или превратиться в набор данных на моих свитках. Я хотел, чтобы ты был моим союзником. — Я сделал паузу. — Я хотел, чтобы мы стали друзьями.
Он даже не шелохнулся. Его преданность Орочимару была не просто убеждением. Это была его религия. Его единственная опора в этом мире.
— Ты до сих пор не обдумал мое предложение? — спросил я, хотя уже знал ответ. Молчание.
— Ладно, — сказал я, и мой голос стал другим. В нем больше не было надежды. Лишь холодная, уставшая констатация факта. — Так уж и быть. Я восхищаюсь твоей верностью. Она достойна уважения. И я был идиотом, думая, что смогу переубедить тебя словами.
Я отступил от барьера на шаг.
— Но, как я и говорил, твой Кеккей Генкай слишком ценен. И раз уж ты не хочешь быть моим союзником… придется мне пустить тебя на эксперименты.
Я видел, как его плечи едва заметно напряглись.
— Прости уж, — сказал я, и в моем голосе не было ни капли извинения. Лишь сожаление о потраченном впустую ресурсе. — Я не могу держать тебя здесь вечно. И, что самое главное, ты знаешь, кто я. Ты видел мое лицо без маски. Это — непозволительный риск. Так что… дела такие. Прощай, Кимимаро.
Я сложил печати. Каге Буншин но Дзюцу. Вокруг меня, в облачках дыма, появились пять моих клонов. Без лишних слов, они окружили барьер, и в их руках начали материализовываться инструменты: скальпели чакры, иглы для взятия образцов, пустые свитки для записи данных.
Кимимаро, наконец, повернул голову и посмотрел на меня. В его глазах больше не было ненависти. Лишь холодная, тихая решимость. Он понял. Все понял.
Я не стал дожидаться начала. Я просто развернулся и пошел к выходу, оставляя его наедине с моими «ассистентами». Мне не нужно было это видеть. Для меня, с этого момента, Кимимаро-человек перестал существовать. Остался лишь «Объект Кагуя». Бесценный источник генетического материала.
Я вернулся в свою комнату. Шум из лаборатории сюда не доносился. Я молча достал из инвентаря карту, которую нам дал Кенджи, и разложил ее на столе.
Нужно было готовиться. Завтра нас ждало новое путешествие.
На следующее утро мы собрались у выхода из убежища. Воздух был прохладным и свежим, предвещая новый день. Шисуи и Сазанами, полностью экипированные, молча ждали меня.
Я подошел к каменной стене, скрывавшей наш дом, и приложил к ней ладони.
— Фуиндзюцу: Пятислойный Барьер Сокрытия. Активация.
Сложная, многоуровневая печать вспыхнула на камне и тут же исчезла, сливаясь с его текстурой. Теперь этот вход был не просто замаскирован. Он был стерт из реальности для любого, кто не знал секретного ключа.
Я повернулся к своим напарникам. На моем лице играла хищная, предвкушающая ухмылка.
— Ну что, «Команда Мечты»? — с сарказмом протянул я. — Куда направимся? Можем пойти к нашему старому знакомому Кенджи. А можем, — я достал черный свиток, который он нам дал, — выбрать любой другой филиал Гильдии в любой другой стране. У нас теперь есть карта.
Я смотрел то на Шисуи, то на Сазанами, давая им высказаться. «Хотя, выбор уже сделан», — подумал я про себя. «Возвращаться к Кенджи — самый логичный ход. Во-первых, нам нужно сделать заказы. На лабораторное оборудование и на новую катану для Сазанами. Во-вторых, мы уже произвели там фурор и получили ранг «Золото». Глупо не воспользоваться этим. Нужно посмотреть, какие «золотые» задания там есть. Если ничего подходящего, тогда и пойдем в другие филиалы».
— Я думаю, — начал Шисуи, — что нам стоит…
— Вернуться к Кенджи, — закончил я за него. — Ты прав. Сначала — дела. Сделаем заказы, посмотрим на доску с заданиями. А потом решим, оставаться в этой дыре или двигаться дальше.
— Я согласен, — ровно сказал Сазанами.
— Вот и отлично, — я убрал свиток. — Тогда не будем терять времени.
Мы, не сговариваясь, сорвались с места. Три тени, скользящие по скалистым ущельям. Но теперь это были не просто три одиночки, идущие вместе. Это была команда. И мы направлялись обратно, в Страну Камня. Обратно в логово Гильдии. Впереди нас ждала работа.
* * *
Пустыня.
Она всегда была полем битвы. Битвы за выживание против безжалостного солнца, против иссушающего ветра, против вечного голода. Но сегодня она стала полем битвы для людей.
На границе Страны Ветра, там, где скалы уступали место бескрайним, золотым дюнам, столкнулись две армии.
С одной стороны — тысяча шиноби Деревни Скрытого Облака. Они были как грозовая туча, пришедшая с севера. Их доспехи блестели на солнце, а в воздухе потрескивало от концентрированной чакры Стихии Молнии. Они были силой. Несокрушимой, яростной, уверенной в своей победе.
С другой — четыреста шиноби Деревни Скрытого Песка. Они были как сама пустыня. Их движения были плавными, их одежда цвета песка сливалась с окружающим пейзажем. Они были в меньшинстве. Но они были дома.
И во главе этих армий стояли легенды. Армию Облака вели двое. Даруи, правая рука Райкаге, чья лень была так же известна, как и его смертоносная Черная Молния. И Киллер Би, совершенный Джинчурики, чье сердце было наполнено яростью после потери Однохвостого и гибели его отряда.
Армией Песка командовала она. Старейшина Чиё. Живая история, величайший кукловод, чья мудрость была острее любого клинка.
Битва началась на рассвете. И она сразу же превратилась в ад. Шиноби Облака, верные своей тактике, пошли напролом. Их атаки были прямыми, мощными, рассчитанными на то, чтобы смять и уничтожить.
— Райтон: Волна Эмоций!
Десятки техник Стихии Молнии обрушились на позиции Песка, поднимая в воздух фонтаны обожженного песка.
Но шиноби Суны не приняли бой в открытую. Они растворились в пустыне. Они использовали каждую дюну, каждую скалу, каждую складку местности как укрытие. Они всю жизнь боролись с климатом своей родины, и теперь этот климат боролся за них.
Из-под песка, как скорпионы, вырастали отряды кукловодов.
— Кугутсу но Дзюцу: Танец Тысячи Клинков!Десятки деревянных марионеток, не чувствующих ни жары, ни усталости, ни страха, бросались на шиноби Облака. Их тела были усеяны отравленными иглами, скрытыми лезвиями и механизмами, изрыгающими ядовитый газ. Для каждого убитого шиноби Песка, Облако теряло троих.
Чиё стояла на вершине высокой дюны, и ее старые, опытные глаза видели все поле боя. Она не сражалась сама. Она была дирижером этого смертельного оркестра.
— Группа «Скорпион», — ее голос, усиленный чакрой, разносился по ветру, — обойдите их с левого фланга. Заманите их в зыбучие пески. Группа «Кобра», отступайте к каньону, готовьте засаду.
Ее тактика была безупречной. Она жертвовала своими марионетками, сохраняя жизни своих людей, заставляя могучую армию Облака увязать в пустыне, терять силы, растягивать ряды.
Но Облако не было бы Облаком, если бы их можно было остановить так просто.
— Надоело! — проревел Киллер Би. Он в одиночку ворвался в самый центр строя марионеток, и его семь мечей превратились в смертоносный вихрь. Деревянные тела разлетались в щепки.
— Йо, песчаный народ, готовьтесь в ноль!
Ваши техники слабые, мой рэп — это соль!
Семь клинков пляшут — ваш шанс уплывает, Кто против Би встал — тот в песке залипает!
Он разрубил сразу трёх куколь, и, отпрыгнув, продолжил фристайл, будто на сцене:
— Ваш Казекан — не босс, а пустой бархан!
Я врываюсь на бит, словно ураган!
Вы кричите про песок, но я топлю вас в рифмах, Ваши куплеты мёртвые — я читаю в ритмах!
С песком взметнулись взрывы чакры, но Би даже не сбавил ритма — мечи описывали круги, а он ржал во весь голос:
— Йоу, шиноби пустыни, держите куплет!
Ваши джутсу сухие — мой стиль даёт свет!
Ваши барьеры ломаются — рифма как молот, Я Би — рэп-киллер, в вас врубился как ток!
Рядом с ним, лениво, но с убийственной эффективностью, работал Даруи.
— Райтон: Черная Пантера! Черная молния в форме хищного зверя с ревом пронеслась по полю боя, испепеляя и марионеток, и их кукловодов.
Они были как два тарана, пробивающие брешь в обороне Песка. Они были слишком сильны. Слишком быстры. Чиё видела это.
— Баки, — сказала она своему верному помощнику. — Пора.
Баки кивнул.
— Кучиёсе: Кикаи но Соен (Призыв: Танец Марионеток)! Он развернул огромный свиток. И по его команде из клубов дыма на поле боя появились они. Десять легендарных, белых марионеток, созданных первым мастером-кукловодом, Монзаемоном Чикамацу. Десять совершенных произведений искусства. Десять машин для убийства.
Они выстроились в линию перед Киллером Би и Даруи. Чиё сама прикрепила к своим пальцам нити чакры.
— Ну что, Джинчурики, — прошептала она, и в ее глазах загорелся холодный, боевой огонь. — Посмотрим, как ты станцуешь против моего шедевра.
* * *
Туман.
Он был плотным, молочно-белым, и пах солью и сыростью. Он цеплялся и окутывал прибрежные леса и глушил звуки, превращая мир в царство теней и призраков. Страна Волн, еще недавно бывшая символом надежды и возрождения, снова стала полем боя.
На восточном берегу, у подножия моста, разбил свой лагерь альянс шиноби Конохи. Шесть тысяч воинов. Зеленые жилеты, стальные протекторы с символом листа, серьезные, решительные лица. Они стояли молчаливыми рядами, готовые умереть за свою деревню.
На командном пункте, развернутом на вершине холма, стояли двое. Какаши Хатаке, со своей вечной книгой в одной руке и ленивым, но всевидящим взглядом единственного глаза. И Ямато, чье лицо, наоборот, было напряжено, как тетива.
— Пять тысяч… — сказал Какаши, не отрывая взгляда от противоположного берега, где в тумане угадывались вражеские порядки. — Цучикагэ не поскупился. Похоже, он и вправду решил воспользоваться ситуацией.
— Они не двигаются, — ровным голосом доложил Ямато. — Их построение — классическая оборонительная формация Ивы. Они ждут, что мы атакуем первыми, чтобы похоронить нас под тоннами камня.
— М-да, — протянул Какаши. — Старый Цучикаге никогда не отличался оригинальностью. Но у них есть козырь. Он указал в центр вражеского строя. Там, возвышаясь над остальными, стояла гигантская, неуклюжая, но внушающая трепет фигура. Человек, закованный с ног до головы в красные, паровые доспехи. Из шлема вырывался пар, а само его присутствие, казалось, давило на землю.
— Хан, — произнес Ямато. — Джинчурики Пятихвостого.
— Он и есть их главная ударная сила, — кивнул Какаши. — Наша задача — нейтрализовать его. А до тех пор…
На противоположном берегу, в самом сердце пятитысячной армии Ивы, Хан, Джинчурики Гоби, молча смотрел на врага. Он не отдавал приказы. Он был оружием. И он ждал своего часа. Командовал армией другой. Элитный джоунин, чье имя было известно во всех странах. Но главной силой, тараном, который должен был проломить оборону Конохи, был именно Хан.
И он отдал приказ. Не голосом. А вспышкой чакры. Земля содрогнулась.
— Дотон: Дорью Тайга (Стихия Земли: Река Грязевого Потока)!
Сотни шиноби Ивы одновременно ударили ладонями по земле. И земля под ногами армии Конохи превратилась в бурлящую, ревущую реку из грязи и камней, которая сносила все на своем пути, ломая деревья и утягивая людей в свою вязкую, смертельную пучину.
— Мокутон: Мокуджохеки (Стихия Дерева: Деревянная Стена)! — крикнул Ямато. По его команде, из земли вырвались сотни гигантских, переплетающихся стволов, создавая несокрушимую стену, которая приняла на себя удар грязевого цунами.
— Вперед! — раздался приказ с той стороны. И армия Ивы, прикрываясь своими техниками, хлынула вперед, через реку, на штурм. Битва началась.
Тысячи шиноби столкнулись в жестокой, кровавой схватке. Воздух наполнился лязгом стали, криками, грохотом техник. Шиноби Конохи, верные своей тактике, сражались небольшими, слаженными группами, используя командную работу. Шиноби Ивы, наоборот, давили массой и мощными, прямолинейными техниками.
Какаши и Ямато, находясь на командном пункте, отдавали приказы, координируя оборону.
— Отряд 7, зайдите с фланга! Отряд 3, прикройте их огнем! Медики, к раненым!
Но они оба знали. Это лишь прелюдия. Настоящий бой начнется тогда, когда в него вступит он. И он вступил.
Хан, Джинчурики Пятихвостого, сорвался с места. Из сочленений его доспехов с ревом вырвался перегретый пар, и он, как паровой локомотив, понесся прямо на стену Ямато. Он не использовал техники. Он просто бежал.
БА-А-АМ!
Стена из тысячелетних деревьев, которую, казалось, не могло пробить ничто, с оглушительным треском разлетелась в щепки. Хан, даже не сбавив скорости, прорвал оборону и ворвался в ряды шиноби Конохи.
Началась резня. Он был неудержим. Его физическая сила, усиленная паром, была чудовищной. Он разбрасывал людей, как кегли, его удары ломали кости и сминали доспехи.
Какаши видел все. Он видел, как его солдаты гибнут. Он видел, как этот монстр в одиночку прорывает их фронт.
— Ямато, держи строй! — крикнул он. — Я займусь им.
Какаши сорвался с места. В его руке, с пронзительным визгом тысячи птиц, зажегся шар из чистой молнии.
— Чидори!
Он несся навстречу паровому монстру. Две легенды, Копирующий Ниндзя Конохи и Паровой Ниндзя Ивы, вот-вот должны были столкнуться в самом сердце этой кровавой битвы.
* * *
Прохладный утренний воздух бодрил, а восходящее солнце окрашивало серые скалы в теплые, оранжевые тона. Мы двигались быстро, бесшумно, как три тени.
Наш путь в Страну Камня лежал через северные окраины Страны Огня, мимо границы со Страной Волн. Это был самый короткий маршрут.
— Что-то не так, — внезапно сказал я, останавливаясь на вершине высокого холма. Шисуи и Сазанами замерли рядом.
— Что такое? — спросил Шисуи.
— Чакра, — ответил я, активируя «Глаза Кагуры» на полную мощность. — Огромное, просто чудовищное скопление чакры. Там, впереди. В стороне Страны Волн.
Я видел это. Не глазами, а сознанием. Десятки. Сотни. Тысячи. Два гигантских, бурлящих, сталкивающихся океана энергии. — Там… там идет битва, — прошептал я. — Но это не просто битва. Это…
Мы втроем рванули вперед, к ближайшей гряде скал, с которой открывался вид на долину. И когда мы достигли вершины, мы увидели его. Ад.
Внизу, в окутанной утренним туманом долине, раскинулось поле боя. Тысячи шиноби, как муравьи, сошлись в жестокой, кровавой схватке. Мы видели зеленые жилеты Конохи. И коричневую форму Ивы. Взрывы техник сотрясали землю, крики агонии доносились до нас даже на таком расстоянии. Это была война.
Шисуи замер рядом со мной, как каменное изваяние. Я видел, как его плечи напряглись, как он сжал кулаки. Его Шаринган вращался, впитывая ужасающую картину. Он видел не просто врагов. Он видел шиноби Листа. Своих товарищей. И видел, как они гибнут. Падают под ударами техник Стихии Земли, пронзенные каменными копьями.
— Нет… — прошептал он, и в его голосе была такая боль, будто каждое из этих копий пронзало его собственное сердце. — Коноха…
Сазанами, стоявший рядом, тоже был в ужасе. Он был опытным воином, он видел смерть. Но он никогда не видел ее в таком масштабе. Это была не стычка банд, не дуэль мечников. Это была безличная, беспощадная мясорубка, перемалывающая сотни жизней.
А я… я смотрел на это, и единственное, что я чувствовал, — это глухое, холодное раздражение. «Черт! — пронеслось в моей голове. — Война. Прямо на нашем пути. Невероятно не вовремя».
Мой мозг работал, как суперкомпьютер, оценивая диспозицию, тактику, шансы. Но главным в этом уравнении было не то, кто победит. А то, что это — не моя битва.
— Нам нужно обойти это место, — сказал я, и мой голос прозвучал в напряженной тишине резко и неуместно-спокойно. Шисуи обернулся, и его взгляд был полон боли и недоумения.
— Обойти?! Леви, там гибнут наши люди! Шиноби Конохи! Мы должны…
— Что «должны»? — прервал я его. — Вмешаться? Втроем против тысяч шиноби? Ты в своем уме?
Я схватил его за плечо, заставляя посмотреть на меня.
— Шисуи, это война. Армия против армии. Это не то место, где мы можем что-то изменить. Если мы сунемся туда, мы просто умрем. Бессмысленно и глупо. Или, что еще хуже, нас заметят. И тогда за нами будут охотиться не просто бандиты, а целые деревни.
. — Наша цель — черный рынок, — продолжил я жестко. — Наша цель — сила. Чтобы в будущем мы могли не просто наблюдать за такими бойнями, а останавливать их. Прятаться в тени, набирать мощь — вот наш единственный путь.
Я отпустил его плечо. — Мы обходим Страну Волн. Это займет больше времени, но это единственный безопасный вариант.
— Идем.
Я, не оглядываясь, пошел вдоль хребта, уводя их прочь от этого кровавого зрелища. Шисуи, бросив последний, полный боли взгляд на поле боя, последовал за мной. Сазанами, молчаливый и мрачный, замыкал шествие.
Следующие два дня мы шли в полном молчании. Картина войны, которую мы видели, отпечаталась в сознании каждого из нас. Наконец, на исходе второго дня, мы снова вышли к знакомой, убогой деревушке в Стране Камня. И снова подошли к неприметному каменному складу, скрывавшему вход в логово Гильдии. Наше путешествие затянулось. Но мы добрались.