Я стоял перед милицейским стендом с почти полной кружкой кваса совершенно офигевший. Конкретного имени под портретом Шурика не было, только текст: «Разыскивается опасный преступник. 25-30 лет, рост примерно 170 см, блондин. Подозревается в вооруженном грабеже. Очень опасен».
Это что? Чья-то шутка? Глупый розыгрыш? Шурик — преступник?! Но это уже явный перебор! И ведь что интересно, только что два разомлевших мента, отдыхавших под пляжным зонтиком около мотоцикла с коляской у входа в райотдел милиции казались мне просто характерными деталями расслабляющего пейзажа курортного городка. И вот я уже прячу глаза, боюсь посмотреть в их сторону.
-— Шурик, что с тобой? Что-то случилось? — даже Зина заметила изменение в моем состоянии. Она как раз вернулась с рынка с сумкой, полной разной курортной дребедени. Зашла, что говориться, глянуть одни глазком.
-— Перегрелся на солнце, -— ответил я, увлек Зину от опасного стенда и запросился домой, в санаторий. Недопитый квас вылил в какой-то вечнозеленый куст.
Зина понимающе кивнула и увенчала мою голову только что купленной «капитанской фуражкой» с кокардой в виде краба.
После прогулки залечь в номере мне не удалось, Зина вдруг забыла о своих заболеваниях и опять потащила на пляж. Загорали, купались. А я все думал об том загадочном объявлении о розыске.
На ужине к нашему столику подошел какой-то пузатый дядька с огромным букетом хризантем. К тому, что Зину, действительно, постоянно осаждают поклонники я, кажется, стал уже привыкать. Ей то и дело приходилось давать автографы и выслушивать восторженные признания. Большей частью от дам среднего и преклонного возраста. Но врываться в столовую — это уже перебор! Я хотел строгим голосом предложить дядьке подождать за дверью учреждения общепита, но тот уже вручил букет супруге, осыпал Зинаиду комплиментами и стал уговаривать… выступить в кинотеатре. Оказалось — директор местного кинотеатра «Восход». Он сообщил, что у них завтра вечером в девять -— премьера. Новый отечественный фильм «Белое солнце пустыни». И он очень попросил Зину перед премьерой выступить, ибо…
-— Почти вестерн! Настоящий боевик, -— сообщил директор тоном заговорщика, наклонившись к нам. -— Да, артисты не очень известные, но снимался сам Спартак Мишулин! А вы ведь хорошо знаете Спартака Мишулина, Зинаида Аркадьевна! У него там почти главная роль. Говорят, и вам там предлагали сниматься…
Я посмотрел на Зину. Фигасе! Ей что, реально предлагали сниматься в этом хитяре? Но я ее там не помню. Она что, отказалась?
-— Ну да, предлагали, -— сказала Зина директору холодно и, как мне показалось, недовольно. — Но я была очень занята в других картинах и в спектаклях.
-— Жаль, очень жаль, -— сказал толстяк, прижав руку к груди. — Вы бы очень украсили этот прекрасный фильм. Я ваш давний поклонник. Мне вас сам бог послал! Ну что, Зинаида Аркадьевна, могу я завтра надеяться на вас? Обязательно с супругом. По гроб жизни буду обязан.
Я был уверен, что Зина откажется. Ведь сколько раз она уже говорила, что безумно устала от этого «бремени популярности» и мечтает только о спокойном отдыхе, «как у все», но…
-— Ну ладно, -— с улыбкой сказала Зина. — Чего не сделаешь ради любимого зрителя.
Толстяк радостно заблеял, даже пообещал машину за нами прислать, а сам побежал «заказывать новые афиши». Но уже от дверей столовой вернулся, прижал пухлую ладонь к груди, сказал:
-— Зинаида Аркадьевна! Вы даже не представляете, какую услугу мне оказываете! Позвольте же и мне сделать вам приятное. Ночная рыбалка, а? Сегодня ночью, на катере с прогулкой вдоль побережья. Наш катер к вашим услугам. Напитки и угощения — все только для вас! И не вздумайте отказываться. Гурейко этого не переживет!
-— Гурейко? Это кто? — переспросила Зина.
-— Гурейко — это я, -— признался директор.
Мы с Зиной рассмеялись и переглянулись. Ночная рыбалка у нее в списке значилась в предпоследнюю ночь. Но раз сами предлагают, да еще так радушно и бесплатно!
-— Только у нас завтра экскурсия на Рицу, -— засомневалась Зина.
-— Ну и отлично! — почему-то обрадовался Гурейко. — Вот по дороге на озеро и выспитесь!
-— Ну хорошо, -— согласилась Зина. — Пусть будет рыбалка-прогулка. Куда и во сколько нам подойти?
-— Никуда приходить не надо, -— замахал ручками директор. — Алик сам за вами заедет и сам отвезет на место. В десять, идет?
-— Слушай, тебе действительно предлагали сниматься в «Белое солнце пустыни»? — спросил я, когда ретивый кинодиректор, наконец, удалился.
-— Ой, да ну их, -— махнула рукой Зина. -— Режиссер — Мотыль, так себе. Снимал чего-то про горы и всего одну хорошую ленту про войну. С Олежкой Далем. И все! А эту вообще в Дагестане снимали. Представляешь?! У этих ужасных нефтяных цистерн. Артистов набрал — одних придурков! Сплошь пьянь, дерутся постоянно. Юматов, тот вообще не просыхал.
-— Да вроде нет в этом фильме Юматова, -— возразил я, вспомнив отчаянного мужика в красных революционных шароварах из «Офицеров».
-— Точно, нету! Его за пьянку в милицию забрали и другого артиста пригласили, — вспомнила Зина и подозрительно прищурилась. — А ты откуда знаешь?
-— В «Советском экране» случайно прочитал, — соврал я.
-— А, напишут они… Представляешь, мне предложили сыграть в эпизоде третью жену какого-то Абдуллы. Мне! Третью жену! Тоже мне, нашли женщину востока. Да еще в эпизоде! Я даже сценарий смотреть не стала. Да и фильмец, наверняка, так себе, проходной. По второй категории пойдет. Вряд ли кассу сделает. Вот директор за план и переживает.
Я ухмыльнулся, вспомнив всенародный успех этого любимого фильма советских и российских космонавтов. Так что, завтра премьера? Зину ждет приятный сюрприз. Я хоть и не космонавт, но тоже с удовольствием посмотрю «Белое солнце пустыни» в какой-то там по счету раз.
-— Завтра вечером, значит, -— задумчиво сказала Зина. — Это мы как раз с Рицы вернемся. Только, Тимофеев, давай сразу договоримся — ни капли! Сколько бы не уговаривали. Выпьешь хоть стакан, я тебя по горам отлавливать не буду. Чемодан сразу собираю, и на самолет. Договорились?
Да, видимо серьезно Шурик накосячил, раз Зина так боится и переживает. Ну и ладно, в жизни трезвенника точно есть свои преимущества! И я поклялся, что «ни грамма». А сам подумал, может быть, портрет на стенде у милиции с тех пор остался, когда Шурик в свой алкомарафон отправился еще в «Кавказской пленнице». Ну и начудил так, что память в поколениях осталась, и на милицейском стенде. Но нет, листок с объявлением вроде был совсем свежий, к тому же там же ясно было написано: «Подозревается в вооруженном грабеже». А какой из Шурика грабитель?
-— Ну что, пойдем готовиться к рыбалке, -— предложила Зина, вставая из-за стола. И пошла на выход. Вся такая прекрасная, в коротком платьице -— тунике, с букетом хризантем в руках она выглядела античной богиней, зашедшей перекусить амброзией в санаторскую столовку.
Ночную рыбалку я помню плохо. Нет, сначала все было норм. Алик постучался к нам в номер ровно в десять, я отрыл дверь и с удивлением узнал того самого водилу, что был на «Победе» в Адлере. И он обрадовался мне, как старому знакомому. Заметив, что Зина собирается взять с собой одеяла, заверил, что это — лишнее. Что на катере есть все необходимое.
По дороге Алик сообщил, что на самом деле его зовут Айтар. У абхазов это — древний бог плодородия. И робко попросил не сообщать его прямому начальнику Гурейко о его ночных подработках в Адлере.
-— Это у вас летом — отдых. А у нас, водил, самая рабочая пора. Приходится вот ночью на хлеб зарабатывать.
Мы приехали на пирс, погрузились на небольшой, но симпатичный катер. На корме был небольшой сервированный столик даже со свечами в пузатых стеклянных колбах. Капитан в фуражке нас тепло поприветствовал, сам наполнил наши бокалы вином. Заметив, что я вина не пью, принес минералки. Похоже на «Ессентуки», но со странным привкусом.
Капитан стал за штурвал, врубил двигатель и двинулся в море. Стало свежо. Матрос прикрыл плечи Зины теплым пледом, я пока положил плед на колени. Мы попробовали жареной камбалы, выпили еще вина и минералки и смотрели на покрытый электрическими огнями берег. Особо забавно отсюда смотрелось колесо обозрения в парке отдыха. Блистающий электрическими огнями обруч медленно вращался в ночном небе.
Я еще запомнил, как матросик цеплял на крючки какую-то светящуюся наживку, а потом все. Как отрезало! Не помню больше ничего. Вот мы плывем вдоль ночного берега, и вот мы качаемся в катере на волнах у пирса, а вокруг светает. И мне чего-то холодно, подмерз. Что, я все проспал? Я посмотрел на Зину, она тоже сладко дрыхла в кресле, сопела накрытая пледом.
Алик ждал нас на пирсе, помог подняться, сунул капитану какие-то купюры и повез домой, в санаторий.
-— Ну как рыбалка? — спросил он.
-— Норм, -— соврал я и потер виски. Башка буквально разламывалась. Я посмотрел на часы, спать нам оставалось не больше двух часов. Вот и порыбачили…
Утром Зина вся разболелась и расхныкалась. Она жаловалась, что все ее худшие подозрения подтвердились, ее болезнь обострилась, и она фактически умирает. У нее очень болит голова. У нее горит все тело!
Я обозрел ее покрасневшие плечи и бедра и констатировал, что не уследил. Смертельные болезни ей не грозят, но супружница немного подгорела. Нежная белая кожица уроженки средней полосы России оказалась к встрече с коварным кавказским солнцем не готовой. А ведь я предупреждал!
-— Так что, никуда не едем? — спросил я, глянув на часы.
-— Едем, -— простонала Зина. — Помру, но поеду! Когда еще Рицу увижу? Только, Сашенька, найди какое-нибудь лекарство, чтобы унять эту ужасную, нестерпимую боль!
Аптечного киоска в санатории не наблюдалось. Да и вряд ли там нашлось бы что-то подходящее. Разве что анальгин. За отсутствием современных средств лечение от солнечных ожогов я знал одно, завещанное еще матушкой — сметана с завтрака. Пошел в столовку, принес обе наши порции. Процедура намазывания сметаны на Зину помогла, и к девяти утра, когда к санаторию подъехал автобус, Зина к экскурсии была готова и даже одета.
Автобус был странный. Похож на древний автобус «ГАЗ» но без крыши. На ветровом стекле была прилеплена картонка с надписью: «Заказной». Вместо крыши был полотняный тент. А что, довольно мудро, учитывая предстоящую жару. Зина надела свою замечательную шляпку, я — идиотскую капитанскую фуражку и повесил на шею свой «Киев-10». Ровно в девять утра, дождавшись последних участников экскурсии, мы выехали.
Ну что сказать про эту поездку. Красотень и только! И дорога вдоль моря, и берега речки Бзыбь (забавное название для очередного электрокара, а то все «Волга», «Ока», пусть теперь будет «Бзыбь»). Очень понравилось и голубое озеро Цхына (вот еще назвньице), а также живописные водопады с не менее поэтическими названиями «Мужские слёзы» и «Девичьи слёзы». Гидша — та самая тетка в панаме, что встречала нас в Адлере, рассказала пару старинных легенд про эти самые водопады и я, конечно, супругу на фоне «Девичьих слез» запечатлел. Были еще какие-то водопады, речки с каменистыми берегами и молочно-белой водой, живописные ущелья. Были развалины крепости не помню какого века. (Это тоже Шурик отличился?). Само озеро Рица встретило нас туманной дымкой. Гидша дала нам насладиться видами, сообщила, что купаться можно, но вода — ледяная, и дала команду водителю везти на дачу Сталина.
Дача меня не впечатлила, больше похожа на зеленый дощатый барак. Впрочем, нас в нее и не пустили. Показали только снаружи. Обедали мы на берегу озера около живописных развалин, названных «Столовая Сталина». На столе были шашлык, жареная форель, «пойманная вот только что в озере», мацони, лаваш, много зелени, домашнее вино из бурдюков. Зина хоть утром и клялась, что три дня крошки в рот не возьмет, покушала с большим аппетитом. Но за мной внимательно следила, а я мужественно отставил стакан с багровым вином в сторону и пил кисломолочный напиток, похожий на «Айран». Только жирный и вкусный.
Вино всей нашей компании разливал усатый абхаз в бурке и папахе. На правах гостеприимного хозяина, как заправский тамада, он говорил тосты. Длинные и витиеватые. Первый был очень смелый: «За товарища Сталина»! Заметив, что я совсем не пью вина, после третьего, особо длинного тоста за красоту неподражаемой Зинаиды, тамада подошел с бурдюком ко мне:
-— Ай, дарагой, -— сказал он, -— развэ мужчины пьют это пойло для ягнят. Давай я налью тэбэ настоящий абхазский вино! Для настоящих мужчин. Ибо как сказал мудрэйший…
Тамада так и не поведал, что там говорил какой-то мудрейший, он посмотрел мне в лицо и вдруг… замер. И даже выронил бурдюк из рук.
-— Ты? — только и сказал тамада.
-— Я, -— согласился я. — А вы с какой целью интересуетесь?
-— Вы что, знакомы? — спросила Зина, хлопнув ресничками.
-— Впервые его вижу, -— ответил я искренне, еще раз оглядев тамаду.
-— Может вы спутали с кем? — повернулась Зина к усатому.
Тамада не ответил и быстро удалился, почти убежал в сторону дымящегося мангала. Заговорил с шашлычниками, то и дело оглядываясь на меня и активно жестикулируя. Потом уселся за руль новенькой белой «Волги» и куда-то укатил. Что за дела? А вдруг это кто-то из друзей или даже родственников товарища Саахова? Говорят, абхазы — жутко мстительной народ. У них до сих пор кровная месть существует.
Шашлычники смотрели на меня как-то настороженно, но никаких действий не предпринимали. Пообедав, мы пустились в обратную дорогу.
На обратном пути посмотрели шумный Гегский водопад. При слове «гегский» я хихикнул, гидша посмотрела на меня удивленно. Видимо, слово «гей» сюда еще не добралось.
Автобус делал еще остановки, мы смотрели гончарную мастерскую, мастерскую чеканщика по металлу, были в кузне и на овчарне, где я запечатлел Зину, кормящую совсем мелкого ягненка из соски. После всех этих осмотров в моей сумке оказалось большое блюдо с чеканным изображением пастуха и овечек, несколько глиняных кувшинов, набор пиал и отполированный рог для питья, очень похожий на настоящий. Какой-то джигит у кузни пытался всучить нам кинжал в кожаных ножнах, «украшенный чистым серебром» за бешенные деньги. Едва от него отбился.
Закончился экскурс в Пицунде — столице черноморского дайвинга. Нам даже показали базу «ныряльщиков». Слово «дайвер» здесь тоже не знали, но с аквалангом нырнуть дали.
Пицунда мне понравилась -— симпатичный городок. Особо -— фонтан «Ныряльщики за жемчугом». Вот это -— реально впечатлило! Прежде всего — авторской смелостью. Не ожидал я от советского искусства такого натурализма. В фонтане -— две совершенно обнаженные фигуры мужчины и женщины, не считая дельфинов и прочей морской живности. Гидша с гордостью рассказала, что фонтан установлен в прошлом году и пользуется у туристов большой популярностью. И рассказала очередную легенду. Дескать, в далекие и мрачные времена царизма полюбил простой ныряльщик за жемчугом дочку местного князя. И она его тоже полюбила. Но был парень беден, как церковная мышь, хоть и много нырял. А князь был злой… Не помню точно, к чему там интрига вела, но в финале парень с девушкой вместе нырнули в пучину, но их спасли дельфины… В общем, любовь победила, все кончилось хорошо.
Зина заставила меня щелкнуть ее раз пять в разных ракурсах. И подтвердить, что у нее, Зины, фигура лучше.
Именно там, в Пицунде, случился еще странный инцидент. Когда гидша отпустила нас на осмотр города, дав ровно час, Зина достала из сумочки свою тетрадку, посмотрела адрес и поволокла меня на улицу Виноградную 10 за вином в «заправдашнем бурдюке». Кто-то из подруг ей этого винодела посоветовал и адрес дал. Улицу мы нашли быстро, и там, действительно, торговали домашним вином, но хозяин — такой жилистый, загоревший до черноты дядька по имени Гоги… Узнав Зину, он весь разулыбался, завел в сад, стал угощать винами из врытых в землю кувшинов. Но потом повернулся ко мне, близоруко прищурился и крикнул что-то в сторону дома на своем. Маленькая девочка прибежала и принесла ему очки с толстыми стелами. Винодел их надел и разглядел мое лицо… Он как-то странно изменился и почему-то начал низко кланяться. Потом позвал жену и остальных женщин из большого дома, они дружно на меня уставились и тоже стали кланяться. А совсем старая бабка меня к тому же и перекрестила. Денег за бурдюк с лучшим вином хозяин с нас брать наотрез отказался. А когда мы уже собрались уходить, подошел ко мне вплотную, прижал руку к сердцу и шепнул: «Спасибо». Спасибо за что?
Так что к автобусу я вернулся в крайнем удивлении. Что это за курортная щедрость такая?
Но в общем, экскурсия удалась. Если бы не этот сумасшедший тамада на берегу Рицы — мне все понравилось. И винодел этот Гоги… Не то, чтобы не понравилось, просто сильно удивило.
Автобус вернул нас в санаторий, когда уже начало смеркаться, и на площадке у входа уже стояла зеленая «Победа» а Аликом. Директор «Восхода» реально прислал за нами машину. Хотя и пешком вполне можно было дойти. Но раз Алик уже приехал…
Мы выгрузили подаренный бурдюк и купленные Зиной сувениры в номер, быстро переоделись. Зина нарядилась в вечернее платье с блестками, надела туфли на высокой шпильке. Мне пришлось снять шорты и надеть брюки с рубашкой. Все-таки премьера!
-— Слушай, Зин, а это ничего, что ты едешь на встречу со зрителями на премьеру фильма, в котором не снималась? — спросил я, когда мы уже устроились на заднем диване авто.
-— Ты ничего не понимаешь, глупенький, -— сказал Зина. — Встреча со зрителем для актера -— это как… булка с маслом и икрой в заводской столовке. Особо — на курорте. На курорте — это даже вкуснее, чем елки.
Фразы этой я совершенно не понял. Видимо — что-то из актерской специфики. Но переспрашивать не стал, потому что мы уже почти приехали.
«Победа» привезла нас к «Восходу» -— типовому кинотеатру с большими стеклянными витринами. На главной афише фигурировала бритая голова Спартака Мишулина, зарытого в песок. Еще одна красочная афиша сообщала, что только сегодня перед премьерой состоится встреча зрителей с популярной актрисой театра и кино Зинаидой Багрянской.
А вот чего я точно не ожидал, так это красной коровой дорожки. Уж не знаю, где ушлый директор ее надыбал, но дорожка была расстелена по бетонным ступеням прям до асфальта, на котором и остановилась «Победа». Сам директор кинотеатра в черном костюме с бабочкой встречал нас с букетом белых роз. А вокруг была реальная толпа. Видимо, благодаря моей супруге сегодня в «Восходе» полный аншлаг! Увидев и узнав Зину, народ начал громко аплодировать.
Ну вот, и я погрелся в лучах славы моей очаровательной супруги. Зина благосклонно приняла у директора букет, взяла меня под руку и, непрерывно улыбаясь, двинулась вверх по застеленной ковром лестнице. Нам очень громко хлопали. Я прям почувствовал себя Брюсом Уиллисом, собиравшимся за очередным Оскаром. Только фотовспышек не хватало.
Мы прошествовали в здание кинотеатра, директор увлек Зинаиду куда-то за кулисы, а молодая девушка провела меня в зрительный зал и усадила в первом ряду, прямо перед сценой. Я обернулся. Действительно, аншлаг. Зал забит, ни одного свободного места. Потом посмотрел на соседей.
Через три места от меня сидел человек в легком курортном костюме. И я его узнал. Это был тот самый Кощей Бессмертный, что летел с нами в самолете.