Шаг в темноту... Третья Книга. Глава 4
Молодой парень, только-только начавший отходить от постоянного переутомления, резко вдохнул полную грудь воздуха. Ощущение холода и онемения, стремительно пожирающих тело, никуда не делись, однако, они не смогли помешать ему нащупать кнопкуф и вдавить ее непослушными пальцами. Под тихое шипение крышка капсулы отъехала в сторону и он, перевалившись через борт, упал на пол.
Потратив несколько секунд, чтобы отдышаться, он пополз на брюхе к компьютеру. Старенькая модель, не выпускающаяся уже почти пятнадцать лет, еле работала. Но чтобы выходить в сеть ее хватало, что само по себе считалось немалой роскошью в их время.
Кое-как взобравшись на стул, он чернеющим пальцем провел по сенсорной поверхности, активируя машину и замер, ожидая. Когда система запустилась, он сразу влетел на новенький форум игры и начал создавать новую тему подразделе расы нар’глод. Уже окончательно потемнев, истончившиеся пальцы с трудом набирали текст, но парень почему-то игнорировал странность. Его мозг цеплялся за полученную команду, внушение, начисто игнорируя все остальное.
К тому моменту, когда задача была выполнена, человек окончательно перестал быть похож на себя, обратившись в обтянутый кожей скелет. По его обнаженной груди разрасталась трещина, из которой вытягивались черные усики мрака.
«Рассказал всем о нем… позвал»
Последние мысли оставили его разум, вместе с дыханием. Но окончательно умереть его телу было не суждено. Одним толчком из его груди вырвалось достаточно Тьмы, чтобы окутать останки, покрыв их подобие колыхающегося савана.
Издав сиплый вздох, то, что заняло место человеческой души, пожрав ее в процессе, начало осматриваться, изучая новый, материальный мир.
…
Ирридил
Почти три десятка черных гуманоидных фигур вились под потолком и среди бесконечной орды нар’глод, заполонившей главный ход, ведущий к сердцу гнезда. Беззвучные вопли и непрекращающиеся бормотания внушали подземным гротескам страх, а некоторых, слабых волей и разумом, прямо доводили до истерии или безумия. Такие набрасывались на всех вокруг, не разбирая, кто враг, а кто союзник. Их собратья уничтожали с особой жестокостью, разрывая на мелкие куски и пожирая на месте.
Проклятые маги одним касанием могли высосать часть Жизни из своих жертв, которые тут же запускали обратно в них, обратив в черные неоформленные сгустки или заклинания.
Нар’глод, приобретя еще более полноценный вид, став походить на разнообразных, но все же часто уродливых существ, ничего не могли противопоставить терзавшим их порождениям Тьмы. Те, прибывая в форме духов, оставались исчезающе далеки для всего физического. Только магия могла дотянуться до них.
Как и говорил Вечный, никто в гнезде не оказался способен на полноценное сотворение заклинаний. У подавляющего большинства гротесков аура была активна, но пользоваться ей они не умели. Все, что у них выходило, использовать сырые выбросы жизненной энергии, не оказывавшие никакого воздействия. Однако, имей они дело с противниками из плоти и крови, подобное могло обеспечить им несколько едва ли не мгновенных спонтанных мутаций.
Оставив тыл на откуп призванным порождениям, Тирисфаль пробивался вперед. Затягивать противостояние, чтобы заполучить как можно больше душ, он не хотел. Их и так накопилось почти пять сотен в запасе, еще несколько десятков в качестве основного ресурса, а остальное он даже не брался собирать, оставляя на земле. Все равно не мог ничего с ними поделать.
Меч бесшумно разил рожденных под толщей земли, не оставляя ран, но вырывая их души. Бесшумно летя вперед, подобно призраку, маг незатейливо размахивал оружием, стараясь наносить максимально площадные удары. Чтобы под атаку попало как можно больше нар’глод.
Тех, кому удалось выжить или проскользнуть мимо клинка, что случалось очень часто, оплетали выскальзывающие из-за спины черные щупальца, начисто высушивая плоть. Именно они проводили львиную долю жатвы. Меньшую часть убивали мелкие духи, облаком мух круживших вокруг.
Тьма, будто живя собственной жизнью, следовала за колдуном, дымкой стелясь по земле. Сама по себе она не наносила гротескам никакого вреда, слишком слаба была ее концентрация. Однако, достигая чуть больше метра в высоту, постепенно подтачивала ауру тварей, чем сильно помогала духам магов. Они же, порой ныряя в нее, зачерпывали энергии для особенно затратных заклинаний. Само ее наличие придавало силы порождениям.
Распавшись туманом, заполонившим весь объем тоннеля, чернокнижник валом понесся вперед, совершая последний рывок. Порождений Тьмы, коих он призвал и продолжал постепенно вытягивать на свою сторону благодаря разлитой вокруг в обилии энергии Силы, сковали призрачные цепи и под вой потянули следом за ним.
Тяжелое, в первую очередь для раненой души, действие, оправдалось уже спустя две секунды. Вынырнувший навстречу червь, покрытый зеленым, истекающим слизью и мощной кислотой, хитином, как раз занял все пространство хода, не оставив никакого места для маневра. Он пер вперед, угрожая без труда убить все, что окажется у него на пути. Но и его самого было не свалить парой заклинаний. Слишком мощная и стойка аура защищала плоть.
Столкнувшись с существом, впервые оказавшимся способным сопротивляться его воздействию, Тирисфаль кляксой расплескался на поверхности его тупорылой головы. Чувствуя, как убирается все дальше от цели, он напирал вперед, пытаясь проникнуть внутрь твари. Но ничего не получалось. Только отдельные усики тумана оказались способны дотянуться до многочисленных мелких глазок, покрывавших голову. Но они были защищены застывшей прозрачной коркой.
Наплевав на все, колдун воплотил руки и вцепился ими в тварь, направив в перчатки по тройке душ. Руны на дланях вспыхнули белым и червь заверещал, не прекращая двигаться.
С огромной скоростью под капюшон ударили два потока энергии, закручиваясь вместе. Раскрыв пасть, маг жадно пожирал душу уродливого и поразительно разумного создания, то, что удавалось оторвать от нее. Жизнь же он пропускал сквозь себя, подпитывая Тьму.
Только оказавшись у самого начала главного тоннеля, он смог прикончить червя. Его гигантское тело сдулось, как шарик, оставив после себя лужу слизи, вперемешку с кислотой, да растрескавшийся хитин. Даже находясь при смерти, почти полностью лишенный души и самой Жизни, он продолжал упорно двигаться.
Собравшись воедино, чернокнижник зло выругался. Выставив вперед руку, он стремительно сплел заклинание и протолкнул в него необходимое количество маны, от чего в груди больно кольнуло. Вырвавшаяся вперед волна мрака с хрустом и треском поглотила больше сотни трупов и еще живых нар'глод. Когда она схлынула, от них ничего не осталось.
Мгновением позже пространство треснуло и широко раскрылось, явив провал на План Тьмы. Почуяв возможность оказаться в материальном мире, из него хлынуло множество тварей. Но все они оказались почти мгновенно убиты вырвавшимися следом щупальцами. Они хватали мелось, сминались их, перекручивали или просто разрывали. Когда с ними было покончено, мрак колыхнулся и выплеснулся наружу.
Заняв половину доступного пространства, сгусток Тьмы начал пульсировать, сворачиваясь внутрь себя и наружу. То сужаясь, то раздаваясь вширь. За считанные секунды он оброс щупальцами, превратившими его в подобие жирной чернильной кляксы. А следом возникли глаза. Быстро оценив обстановку, они остановились на одном единственному существе.
— Раб ее, тот кто станет одним из нас или даст начало новому. — голос, бестелесный, шипящий и глубокий, разный и одинаковый одновременно, эхом наполнил тоннель. — Консорт. — глумливо закончил он. — Я откликнулся на твой дар. Кто твои враги?
— Все, кто тут есть.
— Великий пир! — возопило порождение, потрясая щупальцами. — Я чувствую отголоски тысяч полубезумных мыслей!
Пролетев мимо отродья, Тирисфаль привычно набросил на него порабощающие чары, мгновенно сформировав канал подчинения. И сразу запретил ему говорить, чтобы не слушать пустых речей.
Поработитель, он же Пожиратель Интеллекта, отличался от многих иных рожденных на Плане Тьмы любовью поговорить. Помимо того, он не был туп, скорее тупыми становились его жертвы, в последствии перерождаясь младшими тварями. Именно они находили больше всего магов, которых склоняли на сторону Тьмы или просто доводили до сумасшествия.
Их отличала способность чувствовать чужие разумы на огромном расстоянии, читать мысли и брать под контроль. Помимо того, Пожиратели Интеллекта предпочитали использовать магию ментальной направленности. И, как все рожденные на Плане Тьмы, они до ужаса обожали знания и всевозможные тайны.
«Морена уже выставила мне условия, за то, что я использовал ее “детей” для создания своего алтаря. Этого Поработителя не получится запереть в какой-нибудь безделушке, а потом медленно вытаскивать из него знания. Большое упущение. Они твари редкие, следующего могу призвать еще не скоро. С этим то откровенно повезло»
Чувствуя, как то и дело напрягается канал контроля, маг лишь улыбался. Не ожидавшее от него такой подлости порождение, готовое помогать и без принуждения, испытывало чистейшую злость. В иной ситуации он бы так и поступил, обойдясь без подчинения. Лояльность порождений обеспечивал его статус. Вот только, для предстоящего столкновения требовался полный контроль. Потому как, поняв, с кем придется столкнуться, Поработитель мог сбежать.
Двинувшись вперед, колдун активно просматривал соседние ходы сквозь стены и уже видел следующего червя, занявшего тот же ход, что пробил первый. Остальные нар’глод толпились у выходов, спрятавшись за изгибами и поворотами.
«Придерживаешь мясо, да? Не хочешь, чтобы их еще раз убил червь. Но в этот раз я готов. Одно не радует — необходимость плести мощные заклинания. Их через Демонический Доспех не сотворить. Слишком много потоков надо задействовать»
Поверхность черной брони начала плыть, изменяясь. Руны менялись местами, пропадали и появлялись, а внутри, скрытая от глаз, выстраивалась совсем иная структура. Из, по сути, ретранслятора ауры, Демонический Доспех становился тем, чем и должен быть — защитой. Только на этот раз исключительно ментальной направленности.
Параллельно тому, продолжая лететь, чаротворец медленно и вдумчиво формировал массивную структуру на стыке четвертого и пятого порядка. Лишь один раз он отвлекся, чтобы отдать мысленную команду, заставив духи проклятых магов и низших порождений разлететься по отноркам. Вой и рев мгновенно наполнили тоннели, вернув им привычный шум.
Второй, и последний червь в гнезде, появился как раз к тому времени, когда структура заклинания была завершена. Бесстрастно смотря на несущуюся на него тушу, Тирисфаль выставил вперед левую руку, заставив взорваться бело-серыми облачками сразу пять кристаллов. Направив энергию душ в заклинание, он не стал ждать и сразу позволил ему сработать.
Крупная молочно-серая сфера со скоростью стрелы сорвалась с пальцев и улетела навстречу уродливому созданию. Достигнув цели, она без сопротивления проникла в ауру, попутно повредив ее. И вошла в голову.
Из всех щелей хлынула жидкость, заменявшая червю кровь. Глаза вовсе лопнули. А потом его череп смяло внутрь, безобразно исказив. Следующим тактом из головы хлынуло огромное облако мрака, жадно набросившееся на ману и плоть, вытягивая из нее Жизнь. Оно все разрасталось, пока полностью не пожрало беззащитное тело, вместе с его душой, которую затянуло в крохотный прокол на План, образовавшийся на месте мозга.
Покончив с единственным нар’глод, который мог помешать проникнуть дальше, маг решительно направился дальше. По пути к нему подлетело одиннадцать молочно-белых друз, скрывшись под черным саваном, взамен потраченных.
По пути поглотив очередное облако черноты, тем самым наполнив Облик Тьмы еще большим количеством энергии, а значит лучше себя защитив, он вылетел в место, к которому так стремился. Зал, где обитал Голос Подземелий, разительно отличался от всего остального виденного до него.
Во всех прочих частях гнезда нар’глод, стены, пол и потолок, если и носили какие-то следы обработки, они были грубыми, уродливыми, с отчетливыми следами когтей или зубов. А плоть, что там росла, могла пестреть шишками, гнойниками или банальными дырами.
В сердце гнезда все было иначе. Под идеальной плотью угадывались колоны, покрытые резьбой и рунами, а стены имели четкие, выверенные формы. Точно такие же колдун видел под серебряными копями, где обитал старший элементаль земли. Но громче всего за себя говорили огромные каменные врата, покрытые безумным количеством рун. Они так и остались целыми, неразрушенными и, казалось, совсем не тронутыми временем или попытками нар’глод их разрушить. Вот только, они все равно валялись, выбитые наружу, а от элементаля, что должен был их сторожить, ничего не осталось.
— Ты пришел, Спящий. — из темноты раздался голос, который никак не мог принадлежать его владельцу,
Благодаря Призрачному Зрению, колдун прекрасно видел чудовище, с которым придется иметь дело. Видел его за долго до того, как вошел в зал. Его ауру, переполненную маной, а так же причудливо изгибающиеся ментальные щупы, что вились вокруг головы.
Гла’Тарат схватился множеством длинных, белесых четырехпалых рук за края прохода, ведущего куда-то в бездну подземного мира, медленно выволакия наружу огромное тело. Первой показалась морда, гладкая, безглазая, покрытая сплошной костью и рудиментарными, заблокированными, дыхательными пазухами. В полуоткрытой пасти не было ни одного клыка или зуба, челюсти были полностью сплошными. Тем не менее, из нее ручьем текла слюна.
Голова чудовища была длинной, вытянутой, более семи метров. Почти полностью ее занимал мозг. На равном удалении друг от друга, из нее росли руки, волочившие за собой остальное тело. Оно представляло из себя все такое же белесое брюшко, но… будто было лишним. Словно довеском к голове. Оно волочилось следом, ни на что не способное. У него имелись собственные лапки, но от чего-то те не работали.
Присмотревшись получше, без мешавших толщ породы, чернокнижник перекривился от отвращения. Мало что было способно вызвать в нем такое чувство, но вот то, что он увидел, заглянув внутрь твари… Ему стали более четко видны “стыки”, соединявшие голову и брюшку. А в дополнение к ним — не лучшим образом соединенные внутренние системы двух разных организмов.
Голова являлась паразитом, поглотившим своего хозяина, превратив его, по сути, в систему пищеварения. У того, что было носителем паразита, внутри сохранились челюсти и все необходимое, чтобы извлекать питательные вещества, но ничего более. Голове было достаточно проглотить еду, а та по тракту поступала в рот ее бывшего хозяина. Она превратила его в желудок и кишку, лишив всех остальных систем, включая собственный разум.
«Впервые мне не хочется разобрать на составляющие новое существо, разобраться получше в его устройстве и понять, как можно использовать его органы или жидкости внутренней секреции. Паразит… надо же. Какая мерзость»
— Уходи, Спящий. Я не хочу сражаться с тобой. Нам нечего делить.
— Почему же? — оставшись стоять на своем месте, подвернувшейся возможность Тирисфаль решил воспользоваться, чтобы начать плести сразу три громоздких заклинания.
— Тебе нужен источник магии, я откажусь от него. Забирай. Перестану тянуться к той части горы, она твоя. Уходи. — каждое его слово полнилось силой и ментальным посылом, разбивавшимися о Демонический Доспех.
— Но мне нужна твоя душа, чтобы исцелить свою.
— Я могу указать тебе на другого, равного мне, но чуждого нашим народам. Помогу убить его. Нам надо убить его. Не станет меня и гнезда, они придут на наше место.
— Чуждого?
— Дети иного, зрящего из Астрала. Их мало, но они сильны. Надо изгнать их, пока не закрепились.