Кабинет Хокаге в Конохе был залит теплым, послеполуденным светом. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь широкое окно, играли на пылинках, танцующих в воздухе, и ложились на стопки документов, громоздившиеся на столе Пятой. Но эта идиллическая картина резко контрастировала с напряженной, почти ледяной атмосферой, царившей в комнате.
Цунаде сидела за своим столом, подперев подбородок сцепленными в замок пальцами. Ее взгляд, обычно полный силы и уверенности, был тяжелым и сосредоточенным. Перед ней, выстроившись в одну линию, стояла Команда Гая. Они вернулись. Живые, без единой царапины, но с докладом, который заставил даже Шизуне, стоявшую позади Хокаге, нервно сжимать в руках своего поросенка Тонтона.
— Продолжай, Неджи, — голос Цунаде был ровным, но в нем слышались стальные нотки.
Неджи Хьюга, лидер команды, говорил четко, без эмоций, как и подобает гению своего клана. Его Бьякуган был деактивирован, но казалось, он и без него видит все насквозь.
— …мы прибыли на место и обнаружили цель, Куросуки Райгу. Он терроризировал местное население. Мы готовились к атаке, но ситуация изменилась. На поляне появились другие стороны. Мы идентифицировали три группы.
Рок Ли, стоявший рядом, нетерпеливо переминался с ноги на ногу, его кулаки были сжаты. Тентен, наоборот, стояла неподвижно, но ее лицо было серьезным.
— Первая группа, — продолжил Неджи, — состояла из двух шиноби в черных плащах с красными облаками.
Цунаде напряглась. Ее пальцы сжались так, что костяшки побелели. Шизуне ахнула.
— Красные облака… — прошептала она.
— Акацуки, — выдохнула Цунаде, и одно это слово, казалось, высосало весь теплый свет из кабинета. Перед ее мысленным взором на мгновение вспыхнуло лицо Джирайи. Улыбающееся. Живое. А затем — отчет о его смерти от рук их лидера. — Что они там делали?
— Их целью был Райга, — ответил Неджи. — Они предложили ему присоединиться. Один из них, светловолосый, использовал взрывные техники. Другой, сгорбленный, управлял марионетками.
— Марионетками? — переспросила Цунаде, нахмурившись. — Что дальше?
— Райга отказался. После чего между ними и еще одной группой завязался бой.
— Еще одной? — уточнила Шизуне.
— Да, — кивнул Неджи. — Двое неизвестных шиноби в черной одежде. Один высокого роста, в маске. Второй примерно нашего возраста, с длинными черными волосами. Именно они первыми вступили в бой с Райгой.
Цунаде снова села, и ее взгляд стал задумчивым. Новые. Неизвестные. Это было хуже всего.
— Что ты можешь сказать о них? Их уровень?
Неджи на мгновение замялся, подбирая слова.
— Их уровень… невероятно высок, Хокаге-сама. Тот, что в маске, сражался с Райгой на равных. Второй, черноволосый, в одиночку, за считанные секунды, нейтрализовал пятерых нукенинов. Но самое странное… — он нахмурился. — Их чакра. Мой Бьякуган не мог ее прочитать. Она была как будто скрыта за непроницаемой пеленой фуиндзюцу высочайшего уровня.
В кабинете повисла тишина. Фуиндзюцу, способное обмануть Бьякуган… на такое были способны лишь единицы.
— Исходя из анализа ситуации и чудовищного уровня сил всех участников, — закончил Неджи свой доклад, — я, как командир, принял решение не вмешиваться. Мы отступили и вели наблюдение.
— Это было единственно верное решение, — кивнула Цунаде. — Вы трое против двух членов Акацуки и двух неизвестных S-класса… это было бы самоубийством. Каков итог?
— Бой был хаотичным, — ответил Неджи. — В конце концов, Райга был убит тем шиноби, что был в маске. Двое неизвестных забрали его легендарные мечи, после чего между ними и Акацуки завязалась новая стычка. Но самое примечательное, Хокаге-сама, произошло после.
— Говори, — приказала Цунаде.
— После того, как двое неизвестных отступили с мечами, на поляне остались Акацуки и тело Райги. Тот, второй, что управлял марионетками… — Неджи на мгновение запнулся, вспоминая странную, жуткую сцену. — Он подошел к телу. Я не могу быть уверен, но судя по его действиям и тому, как он осматривал труп… он собирался забрать его. Как коллекционер, который нашел редкий экспонат. Возможно… для создания новой марионетки.
Цунаде откинулась на спинку кресла, и ее лицо было мрачнее тучи. Картина становилась все более запутанной и зловещей. Акацуки, которые не просто убивают, а собирают тела сильных шиноби для своих ужасных целей. Двое таинственных, невероятно сильных воинов с неизвестными мотивами, которые охотятся за легендарным оружием. И все они сошлись в одном месте из-за какого-то свихнувшегося мечника.
— Что было дальше? — спросила она.
— Мы не стали дожидаться, чем это кончится. Поняв, что основная цель миссии — Райга — мертв, а оставаться там было слишком опасно, я отдал приказ к отступлению.
Цунаде молчала, глядя в окно на мирную, залитую солнцем деревню. Но она видела не это. Она видела, как на горизонте сгущаются тучи. Как тени, о которых она и не подозревала, начинают свое движение.
— Свободны, — наконец сказала она. — Отличная работа, команда. Вы все сделали правильно.
Когда генины вышли, Шизуне подошла к ней.
— Цунаде-сама… Акацуки собирают тела… Это же…
— Да, — мрачно закончила за нее Цунаде. — Это значит, что их цели гораздо страшнее, чем мы думали. Они не просто террористы. Они что-то создают. Какую-то армию. И нам нужно выяснить, что именно. Как можно скорее.
— Цунаде-сама… — тихо позвала Шизуне, ее голос был полон беспокойства. — Что все это значит?
Цунаде не ответила. Она думала о Джирайе. О пропавшем Наруто. И о том, что мир, который она так отчаянно пыталась защитить, становился все более темным и непредсказуемым.
Внезапный, резкий стук в дверь заставил их обеих вздрогнуть.
— Войдите! — рыкнула Цунаде, и ее голос был резким, как лязг стали.
Дверь отворилась, и на пороге, преклонив колено, появился оперативник АНБУ в маске ястреба.
— Хокаге-сама. Прибыл срочный посланник из Деревни Скрытого Песка. Он требует немедленной аудиенции и просит передать этот свиток лично вам.
АНБУ протянул свиток, скрепленный официальной печатью Казекаге. Цунаде нахмурилась. Песок? После их предательского нападения на Коноху, у них еще хватает наглости отправлять послов?
— Что им нужно? — спросила она, и в ее голосе звенел лед.
— Не могу знать, Хокаге-сама. Он говорит, что дело касается безопасности всего мира шиноби.
Цунаде взяла свиток. Ее пальцы сомкнулись на теплой, шершавой бумаге.
— Скажи посланнику, чтобы он ожидал в приемной резиденции. Я вызову его, когда буду готова.
— Есть!
АНБУ исчез в бесшумном вихре.
Цунаде несколько секунд молча смотрела на свиток в своих руках. Ее интуиция, отточенная годами битв и азартных игр, кричала, что ничего хорошего в этом послании нет.
— Шизуне, — сказала она, не отрывая взгляда от печати. — Боюсь, наш день только начинается.
Она сломала печать и медленно, с тяжелым вздохом, развернула свиток. Ее глаза быстро пробежались по строкам, и с каждой секундой ее лицо становилось все мрачнее. Когда она закончила, она не произнесла ни слова. Она просто откинулась на спинку кресла и устало прикрыла глаза, как человек, на чьи плечи только что обрушился весь мир.
— Цунаде-сама? — с тревогой спросила Шизуне. — Что там? Что случилось?
Цунаде медленно выдохнула.
— Что случилось… — она криво усмехнулась, и в этой усмешке не было и грамма веселья. — Что происходит в этом проклятом мире, вот что случилось.
Она бросила свиток на стол.
— Песок. Их хвостатый зверь, Однохвостый Шукаку, был похищен.
Шизуне ахнула, прикрыв рот рукой.
— Похищен?! Кем? Акацуки?!
— Было бы проще, если бы это были они, — устало ответила Цунаде. — Нет. Это сделала Деревня Скрытого Облака.
Шизуне замерла, не веря своим ушам.
— Облако?! Но… это же… это же объявление войны!
— Именно, — кивнула Цунаде. — Суна сообщает, что отряд из Кумо, во главе с Джинчурики Восьмихвостого, тайно вторгся на их территорию, одолел Шукаку и забрал его. Они понесли тяжелые потери и не смогли их остановить.
Она снова посмотрела на свиток.
— И теперь они… — она сделала паузу, и ее голос был полон мрачной иронии. — Они призывают к экстренному созыву Совета Пяти Каге. Чтобы обсудить агрессию Облака и сформировать альянс против них.
В кабинете повисла тяжелая, гнетущая тишина. Картина мира, еще пять минут назад казавшаяся просто запутанной, теперь превратилась в клубок ядовитых змей. Акацуки, таинственные шиноби, а теперь еще и одна из Великих Деревень, которая начала открытую охоту на хвостатых.
Мир стоял на пороге новой, невиданной войны. И Коноха, ослабленная, лишившаяся своего главного оружия, оказалась прямо в ее эпицентре.
* * *
(POV: ГГ )
Я стоял над неподвижным телом Ранмару, и лаборатория, казалось, затаила дыхание вместе со мной. Конфликт с Шисуи, гнев на Кимимаро, усталость после битвы — все это отошло на второй план, вытесненное холодным, чистым, пьянящим любопытством исследователя.
Мои «Глаза Кагуры» были активны. Я смотрел не на мальчика. Я смотрел на чудо. На уникальный Кеккей Генкай, который не был похож ни на что из того, что я знал. Я видел его как сложнейший, многомерный чертеж. Видел, как микроскопические частицы его чакры, словно рой нано-дронов, постоянно сканируют пространство, принося ему информацию о мире.
«Эволюция…» — эта мысль билась в моем сознании, как набатный колокол.
В этом мире все самые могущественные додзюцу имели свой путь развития. Шаринган, пробуждаясь от сильных эмоций, эволюционировал в Мангекё. Бьякуган, при слиянии с чакрой Ооцуцуки, мог стать Тенсейганом. Всегда был следующий шаг. Следующий уровень.
«А что насчет тебя, Ранмару? — я мысленно обратился к спящему мальчику. — Каков твой следующий шаг? Каков предел твоей эволюции?»
В каноне ответа не было. Он так и остался гением с уникальными, но неразвитыми способностями. Но у меня… у меня были инструменты, о которых канон не мог и мечтать.
«ДНК Первого Хокаге, — мой взгляд скользнул к запечатанному хранилищу, где в питательном растворе содержались бесценные образцы клеток Хаширамы Сенджу. — Абсолютная жизненная сила. Энергия Ян в чистом виде. Что произойдет, если столкнуть ее с этим уникальным додзюцу?»
Воспоминание о взрыве на предметном стекле, о войне генов Кагуя и Сенджу, заставило меня нахмуриться. Прямое слияние было слишком опасно. Но я уже знал, как обойти эту проблему. У меня был идеальный стабилизатор. Моя собственная кровь.
— Протокол «Эволюция», фаза первая: "Исследование совместимости", — скомандовал я, и мои теневые клоны, до этого неподвижно стоявшие у стен, пришли в движение. — Клоны, подготовьте стерильную среду. Мне нужен образец крови пациента, образец «Древа» и образец моей плазмы. Начинаем.
Работа закипела. Это был не грубый эксперимент, а тончайшая, почти алхимическая процедура. Мы не просто смешивали. Мы создавали.
Сначала клоны, используя микроманипуляторы, извлекли из капли крови Ранмару несколько клеток, несущих в себе его генетический маркер додзюцу. Затем мы поместили их в питательную среду, созданную на основе моей плазмы Узумаки.
Затем — самый опасный этап. Введение клеток Хаширамы.
Я снова прильнул к микроскопу, и мои «Глаза Кагуры» позволили мне видеть то, что было недоступно никакому другому ученому.
Я видел, как клетка Сенджу, полная жизненной силы, приближается к клеткам Ранмару. Я видел, как они начинают вибрировать, готовясь к реакции отторжения. Но моя плазма, моя чакра, окутывала их обе, создавая буферную зону. Она не давала им воевать. Она заставляла их… договариваться.
И началось.
Клетка Хаширамы не поглотила клетку Ранмару. Она начала ее питать. Я видел, как потоки чистой энергии Ян вливаются в сложную, нейроноподобную структуру додзюцу. Нити чакры внутри клетки начали уплотняться, светиться ярче. Их структура менялась. Усложнялась.
Но это не была стабильная эволюция. Это было… брожение. Клетки Ранмару, получив такой мощный допинг, начали мутировать хаотично. Некоторые из них раздувались и лопались, высвобождая всплеск нестабильной чакры. Другие, наоборот, сжимались, будто коллапсируя сами в себя.
[ВНИМАНИЕ! ЗАФИКСИРОВАНА НЕСТАБИЛЬНАЯ ГЕНЕТИЧЕСКАЯ РЕАКЦИЯ!]
[ПОПЫТКА СТИМУЛЯЦИИ ЭВОЛЮЦИИ ПРИВЕЛА К КАСКАДНОМУ КЛЕТОЧНОМУ СТРЕССУ.]
[АНАЛИЗ: Образец нестабилен. Прямая интеграция ДНК Сенджу, даже при стабилизации ДНК Узумаки, вызывает неконтролируемые мутации. Требуется долгосрочное исследование и разработка многоступенчатой сыворотки для постепенной адаптации.]
[КОММЕНТАРИЙ СИСТЕМЫ: Вау. Ты смешал ракетное топливо с нитроглицерином, добавил каплю колы для вкуса и удивился, что оно шипит? Гениально. Похоже, твой путь к божественности будет немного дольше, чем ты планировал, Франкенштейн.]
Я оторвался от микроскопа. На предметном стекле больше не было ничего живого. Лишь мутная, серая жижа — остатки клеток, которые уничтожили сами себя в попытке стать чем-то большим.
Провал? Нет. Не совсем.
Это была информация. Бесценная информация. Я понял. Нельзя просто так влить божественную силу в более слабый сосуд и ждать чуда. Это как пытаться залить энергию атомной станции в обычную лампочку. Она просто взорвется.
«Нужен не допинг, — я посмотрел на спящего Ранмару. — Нужна… адаптация. Долгий, медленный процесс. Сначала нужно вылечить и укрепить его собственное тело. Затем — вводить сыворотку микродозами, позволяя его организму привыкнуть, перестроиться. Это займет не дни. Это займет месяцы. Возможно, годы».
Мысль о том, чтобы пересадить эти глаза себе, на время улетучилась. Если уж родные клетки Ранмару не выдержали такой реакции, то что говорить о моих?
Я тяжело вздохнул. Научный азарт сменился трезвым расчетом. Это будет мой долгосрочный проект. Мой личный "План «Цуки но Мэ»" в миниатюре.
— Клоны, — сказал я в тишину. — Протокол «Эволюция» приостановлен. Переходим к протоколу «Реабилитация». Наша первая задача — вылечить пациента. Изучите его физиологию. Составьте полный отчет о его болезнях. Мы начнем с малого. Мы дадим ему то, чего у него никогда не было. Здоровое тело.
А уж потом… потом мы посмотрим, на что это тело способно, когда в него вольется настоящая сила.
Дни в лаборатории слились в один бесконечный, монотонный цикл. Время здесь, казалось, текло иначе, подчиняясь не солнцу и луне, а лишь моим собственным протоколам и экспериментам. Мои клоны-ассистенты работали без устали, 24/7, проводя анализы, составляя отчеты, поддерживая системы жизнеобеспечения. Основная работа была сосредоточена на Ранмару. Протокол «Реабилитация» шел полным ходом. Мы начали с малого — восстанавливали его истощенное тело, насыщая его питательными веществами и витаминами, разрабатывая программу для укрепления его атрофированных мышц.
Иногда, отрываясь от микроскопов и свитков, я ходил в соседний зал. В «палату».
Там, внутри многослойного фуин-барьера, сидел на операционном столе Кимимаро. Он был здоров. Абсолютно здоров. Моя сыворотка работала безупречно, его жизненные показатели были идеальны.
Я регулярно подпитывал барьер своей чакрой и три раза в день приносил ему еду. Поднос с рисом, рыбой и овощами. Он молча брал его, ел, а затем так же молча ставил пустую посуду у края барьера.
И молчал.
Его молчание было тяжелее гранита. Он не смотрел на меня. Его взгляд, полный холодной, затаенной ярости, был устремлен в стену. Он был здесь телом, но его разум, его душа, все еще были там, со своим змеиным богом.
Я пытался. Честно. Я всячески пытался втянуть его в разговор.
— Ну что, Кимимаро-кун, как спалось? Еда не слишком соленая?
Молчание.
— Знаешь, твой Шикоцумьяку — это просто чудо. Я тут набросал пару идей, как можно повысить прочность твоих костей еще процентов на тридцать…
Молчание.
— Слушай, я понимаю, что ты зол. Но пойми, Орочимару тебя просто…
— Заткнись.
Первое слово, которое он сказал мне за три дня. Тихое, хриплое, но наполненное таким количеством яда, что хватило бы на целую армию марионеток Сасори.
Я устало выдохнул, проводя рукой по волосам.
«Что теперь делать? — пронеслось в голове. — Он до мозга костей верен Орочимару. Фанатик. Просто так его не переубедить».
Я посмотрел на его упрямый, аристократический профиль.
«Ладно. Потом что-нибудь придумаю. Сила не сработала. Слова — тоже. Значит, нужно найти другой рычаг. У каждого есть своя кнопка. Нужно просто ее найти».
С этими мыслями я вышел из зала. Но тяжесть на душе не ушла. Дело было не только в Кимимаро. Была еще одна, гораздо более глубокая и болезненная проблема.
Шисуи.
После нашего разговора он избегал меня. Мы жили в одном убежище, но почти не пересекались. Он тренировался в дальнем зале. Ел в своей комнате. И молчал. Его молчание было другим. Не враждебным, как у Кимимаро. А… разочарованным. И это было в тысячу раз хуже.
Я не мог так больше. Шисуи был моим единственным другом. Моим партнером. Моим моральным компасом, который я, в своем научном азарте, чуть не разбил.
Нужно было это исправить.
Я нашел его в тренировочном зале. Он сидел в позе лотоса в центре, медитируя.
— Шисуи, — тихо позвал я.
Он не открыл глаз, но я знал, что он слушает.
Я подошел и сел напротив него.
— Я… — слова застряли в горле. Извиняться было трудно. Признавать свою неправоту — еще труднее.
Я глубоко вздохнул.
— Я был неправ. Прости.
Шисуи открыл глаза. Его взгляд был спокойным, но холодным.
— То, что я сказал про Ранмару… про его глаза… Это было сказано на эмоциях. В пылу азарта. Я увлекся.
— Ты говорил серьезно, — его голос был ровным, безэмоциональным.
— Да, — честно признался я. — В тот момент я говорил серьезно. Но твои слова… они заставили меня задуматься. Ты был прав. Убить его, чтобы забрать силу… это путь Данзо. Это путь, которым я не хочу идти.
Я посмотрел ему прямо в глаза, и в моем голосе не было ни капли лжи.
— Я раскаиваюсь и не буду убивать Ранмару. Даю тебе слово. Сейчас я его лечу. Восстанавливаю его тело. А потом… потом мы вместе решим, что с ним делать.
Шисуи долго молчал, изучая мое лицо. Он искал ложь, уловку, манипуляцию. Но не находил.
Наконец, холод в его глазах начал таять. Шисуи медленно, почти незаметно, кивнул.
— Хорошо, Наруто. Я верю тебе.
Я почувствовал, как с плеч упала гора. Он простил. Кое-как, с натяжкой, но простил.
Я улыбнулся, и на этот раз искренне.
— Слушай, мы тут засиделись. Давай выйдем, прогуляемся? Не волнуйся, — добавил я, видя его беспокойство, — я оставлю пару клонов. Они присмотрят за нашими «дружками». Нам нужно проветриться. И собрать информацию, что сейчас вообще происходит в мире.
Я встал, отряхиваясь.
— И еще… меня кое-что беспокоит. Джирайя. Он до сих пор меня не ищет. Странно, правда? Он же мог бы использовать обратный призыв жаб и вытащить меня из любой точки мира. Конечно, когда я был в плену у Корня, на камере стояли фуин-печати, которые подавляли мою чакру и блокировали любые техники призыва. Но сейчас… сейчас я на свободе. Интересно, где он пропадает?
Шисуи тоже поднялся. Тень сомнения все еще была в его глазах, но он был готов двигаться дальше. Вместе.
— Ты прав, — сказал он. — Пора узнать, что происходит снаружи.
Мы собрались и пошли к выходу из убежища.
* * *
Резиденция Цучикаге в Деревне Скрытого Камня не была похожа на резиденции других Каге. Здесь не было изящества дерева, как в Конохе, или воздушности, как в Песке. Это было монолитное, вырезанное из цельной скалы, брутальное строение, нависавшее над деревней, как древний, застывший гигант. Оно было воплощением самой сути Ивы: твердое, непоколебимое, упрямое.
Внутри, в самом сердце этого каменного гиганта, в кабинете, где стены, пол и потолок были единым целым, сидел Третий Цучикаге, Ооноки.
— Кха… кхм… — старик издал сдавленный стон, пытаясь дотянуться до очередного свитка в высокой стопке.
Поясница. Проклятая, старая, ноющая поясница. Она напоминала о себе при каждом движении, при каждом вздохе. Он с трудом выпрямился в своем массивном каменном кресле и с кряхтением потер спину.
«Проклятые бумажки, — подумал он, глядя на горы отчетов, которые, казалось, размножались сами по себе. — Торговые соглашения, отчеты о патрулировании, жалобы от граждан… В мое время Цучикаге решал проблемы одним ударом, а не росчерком пера!»
Он сердито отхлебнул из маленькой пиалы горячий, горький чай. Напиток немного согрел старые кости. Ооноки устало прикрыл глаза. Он был стар. Слишком стар для всего этого. Но он был Цучикаге. А Цучикаге не уходят на покой. Они умирают на своем посту.
Тяжелая каменная дверь в кабинет беззвучно отъехала в сторону. Ооноки даже не повернул головы. Лишь один человек в этой деревне осмеливался входить к нему без стука.
— Дед, ты еще не превратился в статую в этом своем кресле? — раздался молодой, звонкий, полный дерзкой уверенности голос.
В кабинет вошла его внучка, Куроцучи. Джоунин, его телохранитель и его самая большая головная боль.
— Следи за языком, соплячка! — проворчал он, не открывая глаз. — Ты разговариваешь с Третьим Цучикаге, а не со своим старым дедом!
— Странно, — она подошла к столу и с насмешкой оглядела стопки документов. — А я вижу только старого деда, который вот-вот уснет прямо в рабочее время.
Ооноки открыл один глаз и смерил ее испепеляющим взглядом.
— Я медитирую. Обдумываю судьбу деревни. В отличие от некоторых, кто только и умеет, что бездельничать.
— Ну, твою медитацию придется прервать, — улыбка исчезла с лица Куроцучи, уступая место деловой серьезности. — Прибыл посланник. Из Деревни Скрытого Песка. Говорит, дело срочное и касается всех Великих Деревень.
Она положила на стол свиток, скрепленный официальной печатью совета Суны.
Ооноки нахмурился. Песок? Что этим пустынным крысам могло понадобиться от него? После их позорного провала с нападением на Коноху, он думал, они надолго залягут на дно.
Он с кряхтением протянул руку и взял свиток. Бумага была теплой, пропитанной запахом песка и пыли. Его старые, опытные пальцы ощупали печать. Срочное послание. Не подделка.
— Что ж, — пробормотал он, ломая печать. — Посмотрим, какую очередную глупость они умудрились совершить.
Он развернул свиток, и его маленькие, острые глазки забегали по строчкам. С каждой секундой его лицо становилось все более серьезным. Старческое ворчание исчезло, уступая место ледяной концентрации. Когда он дочитал до конца, он не произнес ни слова. Ооноки просто молча смотрел на свиток, и в его глазах, под седыми, густыми бровями, разгорался холодный, яростный огонь. Огонь, который не видели уже много, много лет.
* * *
(POV:ГГ )
Мы вышли на поверхность, и яркий, дневной свет на мгновение ослепил, заставив прищуриться.
Мир снаружи был живым. Он дышал. И пах влажной землей после недавнего дождя, прелой листвой и свободой. После нескольких дней, проведенных в стерильной, гулкой тишине лаборатории, эта какофония звуков и запахов была как глоток свежего воздуха.
Мы молча шли по лесу, и это молчание было уже не тем тяжелым, гнетущим, что царило между нами после ссоры. Оно было… спокойным. Мы оба думали. Я — о будущем. А Шисуи, судя по его сосредоточенному лицу, — о настоящем.
— Наруто, — наконец произнес он, нарушая тишину. — Куда мы теперь пойдем?
Я остановился и посмотрел на него. Его вопрос был простым, но в нем крылось многое. Он снова передавал мне роль лидера. Стратега. Того, кто знает путь.
— Во-первых, — сказал я, и мой голос был твердым, но без капли злости. — Забудь это имя. Здесь, в этом мире, для всех, кроме тебя, я — Леви. Узумаки Наруто мертв. Или, по крайней мере, пропал без вести. И так должно оставаться как можно дольше.
Шисуи на мгновение замер, а затем медленно кивнул.
— Хорошо… Леви. Так куда мы теперь?
Я усмехнулся и продолжил идти, заложив руки за голову.
— А во-вторых… посмотрим. Для начала просто прогуляемся. Заглянем в парочку соседних стран. Нам нужна информация. Нужно понять, что происходит в мире после нашего маленького представления в Стране Рек. И еще, — я потер пальцы, — мне нужно новое оборудование для лаборатории. И деньги. Много денег. Хорошие эксперименты требуют хороших вложений.
Я искоса посмотрел на него.
— Шисуи, тебе знакомо такое понятие, как «черный рынок»? Их филиалы, связи, то, как они работают?
Он нахмурился, погружаясь в воспоминания времен своей службы в АНБУ.
— Я знаю, что они существуют, — задумчиво произнес он. — И знаю их принцип работы. Есть так называемые «охотники за головами». Они выполняют заказы, которые слишком грязные для официальных властей. Устранение нукенинов, политических конкурентов, неугодных бизнесменов… Влиятельные люди размещают заказ на черном рынке, назначают цену, а охотники берутся за работу. Но… — он покачал головой. — Я никогда не знал их местоположения. Найти их — все равно что пытаться поймать тень.
— Вот! — я щелкнул пальцами. — Теперь у нас есть конкретные цели. Цель номер один: прогуляться и собрать свежие слухи и информацию о событиях в мире. Цель номер два: найти выход на один из этих черных рынков.
Я огляделся. Лес вокруг был густым и незнакомым.
— Итак, главный вопрос. Куда нам идти? Только в соседние страны. Не хочу пока слишком отдаляться от нашей базы.
Шисуи на мгновение задумался, а затем предложил:
— Страна Дождя, Амегакуре. Она всегда была нейтральной территорией, рассадником наемников и темных личностей. Если где и искать черный рынок, то там.
У меня волосы на затылке дыбом встали. Я резко остановился и уставился на него, как на сумасшедшего.
— Ты что, Шисуи?! Серьезно?! — воскликнул я. — Я же тебе рассказывал! Амегакуре! Деревня Скрытого Дождя! Это же их главная база!
— Чья «их»? — не понял он.
— Акацуки! — я понизил голос до шипения. — Пейн. Конан. Они правят этой страной! Сунуться туда — все равно что зайти в клетку ко льву и попросить у него закурить! Нам нужно обходить эту страну за десять километров!
До Шисуи дошло. Он хлопнул себя по лбу.
— Черт. Прости. Я забыл. Слишком много информации за последнее время.
Он снова задумался.
— Хорошо. Тогда есть еще один вариант. Страна Камня.
— Ива? — удивился я. — Это же одна из Пяти Великих Деревень.
— Не сама деревня, — пояснил он. — А страна. Она находится прямо между Страной Земли и Страной Ветра. Это спорная, почти ничейная территория, полная каньонов и скал. Там нет крупных деревень, но много мелких шахтерских поселений и торговых постов, где закон — это тот, у кого в руках кунай побольше. Идеальное место, чтобы затеряться и найти нужных людей.
Я кивнул. Это звучало гораздо лучше. Нейтральная, дикая территория. То, что нужно.
— Отлично. Тогда решено.
Я посмотрел на север, в ту сторону, где, по моим прикидкам, и находилась эта страна.
— Вперед, в Страну Камня. Посмотрим, какие сокровища и неприятности мы там найдем.