ДВА… ОДИН…
Красные огни погасли. Загорелись зеленые.
Мир взорвался ревом. Двадцать болидов Формулы-1 сорвались с места, превратившись в единый, вибрирующий поток углепластика и пламени, вырывающегося из выхлопных труб. Асфальт дрожал. Воздух плавился.
Тони Старк, стартовавший с поул-позиции, идеально поймал момент. Его реакция была безупречной. Он вдавил педаль в пол, и болид с логотипом «Stark Industries» рванулся вперед, опережая всех на полкорпуса еще до первого поворота. Толпа взревела, приветствуя своего эксцентричного героя. Из кокпита Тони видел лишь узкую ленту трассы и зеркала заднего вида, в которых метались разноцветные пятна конкурентов. Он усмехнулся.
А позади него, в машине под номером 45, Джон Смит, известный как Элайджа Вэнс, был абсолютно спокоен. Его сердце билось ровно, дыхание было размеренным.
Он позволил первым, самым агрессивным пилотам пронестись мимо, ввязаться в борьбу друг с другом на первом повороте Сент-Девот. Он видел, как два болида едва не столкнулись, как один из пилотов слишком резко затормозил, потеряв драгоценные доли секунды.
В тот момент, когда он нажал на педаль газа, его восприятие изменилось. Для всех остальных гонка была размытым, оглушительным вихрем. Для Джона, с его сверхреакцией и ускоренным мышлением, реальность подчинилась его воле.
Это было похоже на то, как если бы Франклин Клинтон из GTA V сел за руль болида, активировал свою особую способность и участвовал в гонке.
Мир для него замедлялся — застывал по его команде. Рев моторов превращался в низкий, протяжный гул. Крики толпы — в далекий, едва слышный шепот. Размытые пятна трибун обретали четкость — он мог бы, если бы захотел, сосчитать людей в пятом ряду на выходе из поворота. Он видел каждую трещинку на асфальте, каждый след шин, оставленную предыдущими машинами.
Каждое нажатие на педаль, каждый градус поворота руля, каждое переключение передачи — все это было точной, выверенной командой, отправленной в механизм.
Он прошел первый поворот чисто, плавно, сохранив позицию, но набрав больше скорости на выходе, чем те, кто боролся впереди. Второй поворот, Массне, он прошел, словно по лекалу. И вот впереди показался знаменитый шпилька-поворот у отеля «Фермонт» — самый медленный и коварный на всей трассе.
Тони вошел в него первым. Он тормозил рано, аккуратно, боясь зацепить барьер. Его прохождение было вполне грамотным.
Джон же, видя все в замедленном режиме, видел идеальный путь. Он тормозил позже всех. Настолько позже, что для любого другого пилота это означало бы неминуемую аварию. Его нога ударила по педали тормоза в самую последнюю микросекунду. В его восприятии время почти остановилось. Он чувствовал, как шины начинают деформироваться под нагрузкой, как подвеска сжимается. Чувствовал предел сцепления. Машина взвыла, и идеально вписалась в поворот. Его переднее антикрыло прошло в считанных миллиметрах от барьера. Он видел царапины на металле отбойника, оставленные другими машинами в предыдущие гонки. Он словно поцеловал стену, не коснувшись ее.
И тут же, не теряя ни мгновения, его правая рука, лежавшая на руле, совершила едва заметное движение. Щелчок. Переключение на вторую передачу. Педаль газа в пол. Машина выстрелила из поворота с такой скоростью, с какой в него никто не входил. За один этот маневр он отыграл три позиции.
— Вы это видели?! — кричал комментатор в микрофон, его голос срывался от возбуждения. — Что это было?! Элайджа Вэнс прошел «шпильку» так, будто нарушил законы физики! Невероятное мастерство!
В VIP-ложе воцарилась тишина. Все, кто разбирался в гонках, понимали, что только что увидели нечто за гранью возможного. Эмма Фрост, до этого лениво наблюдавшая, слегка наклонила голову. Ее прекрасные голубые глаза сузились. Она смотрела на экран, где показывали повтор маневра машины под номером 45. На ее лице промелькнуло нечто похожее на глубокую задумчивость. Этот человек…
Питер и Гвен, ничего не понимая в тонкостях пилотажа, просто кричали от восторга.
— Ого! Смотри, как он их сделал! — кричала Гвен, указывая на экран. — Кто этот Элайджа Вэнс? Я никогда о нем не слышала!
— Кажется… я знаю куда пропал Джон, — пробормотал Питер. Его обостренные чувства позволяли ему видеть то, чего не видели другие. Плавность движений руля, идеальный тайминг переключения передач. В действиях этого гонщика не было ни одного лишнего, случайного движения. Это была не просто езда, а словно танец на грани возможного.
Следующим был туннель. Длинный, темный, изогнутый пролет, где рев моторов достигал своего крещендо. Тони Старк все еще лидировал, но в зеркалах заднего вида он видел силуэт болида номер 45, который неотступно следовал за ним.
Джон вошел в туннель прямо за ним. Он держался в зоне аэродинамического мешка, используя разреженный воздух за машиной Старка, чтобы экономить топливо и готовиться к атаке. Его взгляд был сфокусирован. В замедленном для него мире он видел, как Тони слегка вильнул на выходе из туннеля, корректируя траекторию. Ошибка. Маленькая, простительная для любого, но фатальная, когда за тобой следует совершенство.
Они вылетели из тьмы туннеля на ослепительный свет шиканы Нувель.
Тони начал тормозить, готовясь к резкому лево-правому повороту. Джон сделал то же самое, но на долю секунды позже. Он вывел машину чуть вправо, поравнявшись с Тони. Теперь они шли бок о бок, их колеса разделяли сантиметры.
— Он с ума сошел! — кричал комментатор. — Он пытается обойти Старка по внешней траектории в шикане! Это самоубийство!
Но, это не было самоубийством. Джон видел все варианты развития событий. Он видел, что Тони, войдя в поворот по внутренней траектории, будет вынужден чуть сбросить скорость на выходе, чтобы не врезаться в отбойник. Джон же, идя по более длинной, внешней дуге, мог сохранить скорость.
Он слегка повернул руль, его болид прошел в миллиметрах от машины Старка. Затем, на выходе из второго поворота шиканы, когда Тони пришлось сбросить газ, Джон нажал на свой.
Машина номер 45 вырвалась вперед. Чисто. Изящно. Безупречно.
Тони Старк видел лишь удаляющийся задний спойлер. Он ошеломленно смотрел, как неизвестный пилот уходит в отрыв.
— Джарвис, — спросил он по привычке. — Кто это?
Но увы, здесь его помощника не было, поэтому этот эпизод остался безмолвным.
Второй круг. Третий. Четвертый.
Происходило невероятное. Элайджа Вэнс лидировал с большим отрывом. Он отрывался от всего пелотона на две, три, четыре секунды на круге. Это была не просто разница в классе, а пропастью.
Его вождение было гипнотизирующим. Он словно был с машиной одним целым. В его замедленном мире, он видел идеальную линию, сияющую ленту на асфальте, как в гоночных играх и просто следовал ей.
Его руки на руле двигались плавно, без единого резкого движения. Он чувствовал предел сцепления шин с асфальтом, как свою собственную кожу. Каждый поворот он проходил по идеальной, немыслимой траектории. Его болид словно скользил по невидимым рельсам. Переключение передач было музыкой — короткие, четкие щелчки в самый пик крутящего момента, без малейшей потери мощности.
В ложе VIP все разговоры стихли. Шампанское было забыто. Все смотрели на экраны.
— Этот Вэнс… он не человек, — пробормотал Джастин Хаммер, он уже готовился привлечь этого пилота к себе. Любым способом. Он понимал, что видит не просто талант.
Эмма Фрост молча наблюдала, ее пальцы элегантно обхватили ножку бокала. Она уже не сомневалась. Человек в машине номер 45 и статный мужчина у бара, чей разум был для нее закрыт, — это одно и то же лицо. И его способности выходили далеко за рамки телепатической защиты.
Пятый круг. Шестой. Седьмой.
Джон был в состоянии потока. Его ускоренное мышление обрабатывало тысячи переменных в секунду. Угол наклона трассы, температура асфальта, износ шин, поведение подвески. Он видел гонку как трехмерную математическую модель. И он предсказывал ее.
Восьмой круг. Девятый.
Его отрыв от Тони составлял уже больше минуты. Это было унижение для всех остальных команд. Зрители на трибунах ревели его имя.
«ВЭНС! ВЭНС! ВЭНС!».
Они стали свидетелями рождения новой легенды.
Десятый круг.
Болид Джона с ревом пронесся по стартовой прямой, уходя на одиннадцатый круг. Камеры провожали его, показывая его безупречное прохождение первого поворота. Толпа ликовала.
И в этот момент, когда все внимание было приковано к лидеру, на обочине трассы, в районе шиканы после туннеля, произошло движение.
Человек.
Он был одет в оранжевый комбинезон механика пит-стопа. На голове — кепка, низко надвинутая на глаза. Он стоял у барьера, и в его движениях не было ни страха, ни суеты. Он двигался с медленной, методичной уверенностью.
Комментаторы его не заметили. Режиссер трансляции его не заметил. Все смотрели на лидера.
Но Джон, проходя очередной поворот, зафиксировал его своим «Радарным чутьем». Вот и он.
Человек в оранжевом комбинезоне спокойно перешагнул через защитное ограждение.
И вышел на гоночную трассу.
В этот момент его заметили.
— БОЖЕ МОЙ! — закричал комментатор, его голос сорвался на визг. — ЧЕЛОВЕК НА ТРАССЕ! ТАМ ЧЕЛОВЕК НА ТРАССЕ!
Камеры резко сменили план, выхватывая одинокую фигуру, стоящую прямо на гоночной траектории.
Следующая группа машин, возглавляемая Тони Старком, уже вылетала из туннеля на скорости под триста километров в час.
Человек на трассе поднял голову. Снял кепку. И улыбнулся.
В его руках ожили два тяжелых металлических кнута. Раздался низкий, вибрирующий гул, который быстро перерос в пронзительный треск, похожий на звук разрываемого воздуха. Из рукоятей вырвались два гибких, ослепительных шнура оранжевой плазмы. Они извивались в воздухе, как живые змеи, потрескивая и испуская волны обжигающего жара.
— ЧТО ЭТО?! ОРУЖИЕ?! — голос комментатора сорвался на панический крик, который эхом разнесся по всем динамикам. — ОХРАНА! ГДЕ ОХРАНА?!
Высокая температура, исходящая от плазменных хлыстов, сделала свое дело. Оранжевый комбинезон на груди мужчины вспыхнул и за доли секунды испепелился, открывая вид на сложную систему кожаных ремней и татуировок. А в центре, на его груди, в металлическом гнезде, светился тусклым оранжевым светом круглый дуговой реактор. Его собственная версия технологии Старка.
Это был Иван Ванко.
В этот момент из туннеля на скорости под триста километров в час вылетел болид Тони Старка.
Иван увидел его. В его глазах не было страха. Только ненависть. Он расставил ноги для устойчивости.
Мир для Тони в кокпите на мгновение замер.
Но было уже поздно.
Время словно замедлилось.
Иван сделал шаг вперед, его тело развернулось в мощном, отточенном движении. Плазменный хлыст со свистом рассек воздух. Тони видел, как оранжевая лента света несется прямо на него. Он инстинктивно выкрутил руль, пытаясь уйти от удара, но на такой скорости это было все равно что пытаться увернуться от молнии.
Оглушительного взрыва не последовало. Был лишь шипящий, режущий звук. Плазменный кнут коснулся носового обтекателя. Молекулярные связи материала мгновенно распались. Карбон просто испарился, оставляя идеально ровный, оплавленный срез.
Хлыст прошел сквозь переднюю часть машины, как раскаленный нож сквозь масло, отсекая весь носовой конус вместе с передними колесами.
Инерция сделала свое дело. Отрезанная передняя часть болида, все еще вращая колесами, взмыла в воздух. Она грациозно, почти балетно, перевернулась несколько раз, сверкая на солнце красными и золотыми бликами. Осколки углепластика разлетелись во все стороны, как смертоносное конфетти.
Основная часть машины, кокпит, где сидел Тони, лишившись передней оси, клюнула носом в асфальт.
Металл с чудовищным скрежетом соприкоснулся с дорогой. Снопы искр, похожие на фейерверк, озарили трассу. Кокпит подбросило, он перевернулся в воздухе, ударился о землю боком, снова подпрыгнул и, продолжая кувыркаться, понесся по инерции к отбойнику.
Остальные пилоты, вылетевшие из туннеля следом, в ужасе шарахались в стороны. Две машины столкнулись, пытаясь увернуться от обломков. Гонка превратилась в хаос.
Кокпит Тони наконец врезался в барьер и замер, превратившись в груду искореженного металла.
В VIP-ложе кто-то закричал. Пеппер, зажав рот рукой, смотрела на экран, ее лицо было белым как полотно.
В туалетной кабинке ресторана Хэппи Хоган выронил телефон. Он смотрел трансляцию на маленьком экране, и мир для него сузился до этой ужасающей картинки.
— Босс… — прошептал он.
Организаторы гонки уже кричали в телефоны, вызывая службы безопасности и медиков. Красные флаги взвились над трассой, останавливая гонку.
А Иван Ванко, опустив свой хлыст, медленно, с чувством глубокого удовлетворения, пошел к разбитой машине.
В этот момент по стартовой прямой с ревом пронесся болид под номером 45. Джон завершил свой одиннадцатый круг и теперь приближался к месту крушения. Его радарное чутье уже нарисовало ему полную картину произошедшего.
Иван подошел к обломкам. Из искореженного кокпита, отстегнув ремни, начал выбираться Тони Старк. Он был жив. На лбу виднелся порез, из которого по виску стекала тонкая струйка крови. Он выглядел оглушенным, но целым.
— Ты проиграл, Старк, — голос Ванко был хриплым, с тяжелым русским акцентом. Он снова замахнулся хлыстом.
Тони, действуя на чистых инстинктах, откатился в сторону. Плазменный шнур ударил в асфальт рядом с его головой, оставляя дымящуюся борозду.
— Я… я даже не знаю тебя! — крикнул Тони, поднимаясь на ноги.
— Зато я тебя знаю, — злорадствовал Ванко, медленно наступая. — Вся моя семья тебя знает.
Он нанес еще один удар. Тони увернулся, схватил большой кусок оторванного антикрыла и, используя его как щит и дубину, бросился на Ванко. Он ударил.
Ванко даже не пошатнулся. Он просто принял удар на корпус. А затем второй хлыст в его левой руке ударил. Он со свистом обвился вокруг куска карбона. С треском деталь вырвало из рук Тони, и его самого отбросило на несколько метров.
Тони понял, что совершает ошибку.
Он вскочил на ноги и, не раздумывая, бросился бежать.
— Да что я тебе такое сделал?! — кричал он, петляя между обломками.
Ванко взревел от досады. Он замахнулся обоими хлыстами, пытаясь достать убегающего Старка, но тот был уже слишком далеко. Хлысты с яростью ударили по асфальту.
Иван тяжело вздохнул, оглядываясь по сторонам. И заметил кое-что.
Прямо на него, несся болид под номером 45.
— Еще один, — прорычал Ванко и шагнул навстречу, замахиваясь для удара.
Но водитель этой машины был не Тони Старк.
В кокпите Джон видел все в замедленном режиме. Атака. Траектория хлыста. Скорость. Он не стал уворачиваться.
Его нога резко ударила по тормозу. Машину начало заносить. Но в то же мгновение его руки повернули руль в сторону заноса. Это был идеальный, контролируемый дрифт.
Болид, визжа шинами, пошел боком. Плазменный хлыст пронесся в близи от носа машины, не причинив ей вреда.
И в следующий миг, все еще находясь в заносе, машина боком врезалась в Ивана Ванко. Металл и углепластик на скорости в семьдесят километров в час ударили его в корпус.
Ванко, не ожидавший такого маневра, отлетел, как выстрелянный снаряд. Он пролетел несколько метров и с силой врезался в металлическую сетку ограждения, с грохотом рухнув на землю.
Болид номер 45, завершив занос, замер посреди трассы. Дым от покрышек окутал его.
Джон попытался включить заднюю передачу, но тут же вспомнил — в болидах Формулы-1 ее можно сказать нет.
Толпа на трибунах замерла. Комментаторы молчали. Все смотрели, не веря своим глазам. Что этот гонщик творит?
Джон спокойно отстегнул ремни безопасности. Он снял шлем, отбросив его на сиденье, и вышел из машины. Спокойно. Уверенно.
Он направился к ограждению, где, кашляя и пытаясь подняться, приходил в себя Ванко. Его хлысты все еще были активны, но лежали на земле, потрескивая.
Иван увидел приближающуюся фигуру гонщика. Он попытался поднять руку с кнутом.
Но Джон был быстрее. Он подошел вплотную. Одной рукой он схватил Ванко за плечо, вдавив его в сетку. А вторая его рука, без малейшего колебания, рванула на себя реактор в груди.
Раздался треск и скрежет металла. Джон с силой вырвал дуговой реактор прямо из груди Ивана.
Оранжевый свет в его руке ярко вспыхнул и начал угасать. В тот же миг плазменные хлысты на земле погасли, превратившись в бесполезные куски мусора.
Иван Ванко захрипел.
На секунду воцарилась оглушительная тишина. Десятки тысяч человек, затаив дыхание, смотрели на сюрреалистическую картину: искореженный болид, поверженный злодей с хлыстами, и одинокая фигура гонщика, стоящая над ним.
А затем тишина взорвалась.
Волна оваций, которое обрушилось на трассу со всех трибун. Люди вскакивали со своих мест, крича, аплодируя, размахивая флагами. Они не понимали, что только что произошло, но они видели одно: герой спас их кумира. Питер и Гвен на трибунах кричали громче всех, их попкорн был давно забыт.
Тони Старк, тяжело дыша, добежал до места событий. Он остановился в нескольких метрах, его взгляд настороженно метался от неподвижного тела Ванко к человеку, которого весь мир сейчас знал как Элайджу Вэнса.
Сирены выли все ближе. Первыми на место прибыли сотрудники CRS — элитного подразделения французской полиции. В тяжелых защитных обмундированиях, со шлемами и автоматическим оружием, они профессионально оцепили территорию. Двое из них подхватили обмякшее тело Ивана Ванко.
В этот момент тот очнулся. Его глаза, полные ярости, сфокусировались на Тони. Он харкнул на асфальт сгустком крови.
— Ты… — прохрипел он, и его лицо исказилось в безумном хохоте. — Ты сдохнешь, Старк! Они все увидят, как ты сдохнешь!
Его смех эхом разнесся по трассе, пока его уводили.
Тони проигнорировал угрозу. Все его внимание было приковано к его спасителю. Он подошел к Элайдже, и его обычная маска беззаботного плейбоя вернулась на место.
— Не каждый день гонщик Формулы-1 спасает тебе жизнь, — он с силой хлопнул Джона по плечу. — Серьезно, парень. Отличный занос. И финиш тоже впечатляет. Я твой должник.
Его взгляд опустился на предмет в руке Джона.
— А это… можно взглянуть?
Джон, не говоря ни слова, протянул ему самодельный дуговой реактор.
* * *
На балконе, с которого открывался идеальный вид на трассу, воцарился хаос. Элита мирового бизнеса и политики, отбросив свое напускное спокойствие, вернулись вниз, затолпилась у экранов, возбужденно обсуждая произошедшее.
На лице Джастина Хаммера играла лукавая, самодовольная ухмылка. Он смотрел на экран, где крупным планом показывали закованного в наручники Ивана Ванко.
«Источник питания на груди… энергетические хлысты… ненависть к Старку…» — мысли в его голове складывались в четкий, блестящий план.
«Этот парень… он может быть очень, очень полезен. Он… Способ обойти Старка, используя его же технологию против него».
Он уже представлял себе заголовки газет, многомиллиардные контракты с Пентагоном.
Погруженный в свои мысли, он не заметил, как из другого конца зала за ним наблюдает Эмма Фрост. На ее губах играла едва заметная усмешка. Она видела алчность в глазах Хаммера, слышала его примитивные мысли. Для нее он был пешкой, которая возомнила себя игроком. Забавно. Можно воспользоваться этим.
* * *
Тони осматривал в руках реактор Ванко. Он был тяжелым, грубо сделанным. Десятки проводов, грубая пайка, примитивная система охлаждения.
— Любопытно, — бормотал он, его пальцы эксперта ощупывали каждый элемент. — Это как… как моя первая модель, собранная в пещере. Не так продвинуто, как мой, конечно, но… работает.
Он поднял глаза на гонщика.
— Еще раз спасибо, парень.
Элайджа-Джон молча смотрел на него. А затем произнес фразу, которая изменила все.
— Похоже, ты так ничему полезному и не научился с наших уроков в тот день, Старк.
Тони замер. Его руки, державшие реактор, застыли в воздухе. Слова. Интонация. Этот спокойный, чуть насмешливый тон. Он его уже слышал.
Его мозг, работающий со скоростью компьютера, мгновенно сопоставил факты. Битва с Обадайей Стейном. Железный Торговец. Загадочный Консультант, который появился из ниоткуда. Который восстановил броню, одним словом. Который двигался с нечеловеческой скоростью.
Глаза Тони расширились. Осознание обрушилось на него, как удар молота. Он медленно поднял взгляд на лицо гонщика. Обычное лицо. Приятные черты, серьезный взгляд. Ничего сверхъестественного.
— Так вот как ты выглядишь… — выдохнул Тони, и на его лице появилась кривая ухмылка, скрывающая шок. — Скороход.
Джон слегка кивнул.
— Неплохой маскарад, — продолжил Тони, пытаясь вернуть себе контроль над ситуацией. — Гонщик Формулы-1. Очень в моем стиле. Но не боишься потерять свое главное преимущество — анонимность? Теперь твое лицо увидят все.
Элайджа-Джон усмехнулся. В его голосе прозвучали нотки неприкрытого высокомерия, которые совершенно не вязались с образом скромного пилота.
— Анонимность? — он окинул Тони взглядом, который был старше и глубже, чем у человека в этом обличье. — Она нужна тем, кто боится последствий, Старк. Я же не боюсь. Пусть смотрят.
«А если этот образ и привяжут к Скороходу, тем лучше, — подумал Джон, пока Тони переваривал его ответ. — Щ.И.Т. и все остальные будут довольны, что наконец-то узнали личность своей неуловимой цели. Они будут гоняться за призраком, за гонщиком Элайджей Вэнсом, который может в любой момент исчезнуть навсегда. А я, Джон Смит, как был незаметным, так и останусь».
— К тому же, — продолжил он вслух, посмотрев Тони прямо в глаза, — ты никому не проболтаешься. Зачем тебе это? Раскрыть миру, что тебя спас твой враг, который в прошлом унизил тебя? Это не в твоем стиле. В этом нет никакой выгоды.
Тони усмехнулся, хотя в его глазах промелькнуло раздражение от того, насколько точно его прочитали.
— Ладно, принимается. Но это не отвечает на главный вопрос. Что ты здесь делаешь?
— Здесь я из-за тебя, Тони.
— Из-за меня? — Тони скептически приподнял бровь.
— Я хотел убедиться, что ты не умрешь сегодня. План Ванко был неплох. Без посторонней помощи он бы тебя убил. И я не мог этого допустить. Ты нужен для грядущих событий. — Джон сделал шаг ближе. — Живым. И здоровым.
Он посмотрел Тони прямо в глаза.
— Я знаю о палладии. Знаю, что реактор медленно тебя убивает. Я могу это исправить. Я могу излечить тебя.
Тони молчал. Его мозг лихорадочно обрабатывал это предложение. Излечить. Слово, которое он уже отчаялся услышать. Но годы, проведенные в мире большого бизнеса и интриг, научили его одному простому правилу.
— Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, — медленно произнес он. — Какова цена, Элайджа? Чего ты хочешь взамен?
— ТОНИ!
Крик, полный паники и облегчения, заставил их обоих обернуться. К ним, петляя между машинами скорой помощи и полицейскими, бежала Пеппер Поттс. За ней, тяжело дыша, спешил Хэппи, а замыкала процессию невозмутимая Шэрон.
— О Боже, Тони, ты в порядке?! — Пеппер подбежала к нему, ее руки начали ощупывать его, проверяя на наличие ран. — Я видела… машина… она взлетела в воздух… я думала…
— Тише, тише, Пеп, — Тони обнял ее, прижимая к себе. — Все в порядке. Царапина. Этот джентльмен, — он кивнул на Джона, — спас мне шкуру.
Пеппер посмотрела на Элайджу-Джона, ее глаза были полны тревоги и благодарности.
— Спасибо вам… мистер Вэнс.
Хэппи подбежал следом, его лицо было бледным.
— Босс, я… я был в… — он замялся, — я видел все по телефону. Я бежал так быстро, как мог.
* * *
Асфальт Монако остался далеко внизу. Шум толпы и вой сирен сменились гулом реактивных двигателей. Тони Старк настоял на немедленном вылете, проигнорировав все протоколы и просьбы местных властей дать показания.
— Зачем мне идти в тюрьму и смотреть на этого психопата? — бросил он людям Монако, пока Хэппи расталкивал репортеров.
— Чтобы он снова пообещал меня убить? Я это уже слышал. Мой друг, — он кивнул на Элайджу, — уже решил проблему. Упакуйте его и отправьте куда-нибудь, где много снега и мало электричества.
И Тони говорил эти слова неспроста. Элайджа пообещал ему рассказать про нападшего всё, и поскольку Тони уже имел опыт с Скороходом, он к удивлению, Пеппер, согласился.
В общем и целом, Тони не поехал в тюрьму. Этим все сказано. Хлыст не получить апгрейд.
В просторном салоне царила странная, разделенная на зоны атмосфера. В дальнем конце Пеппер и Шэрон что-то тихо и напряженно обсуждали, просматривая отчеты об ущербе на планшете. Дверь в туалет была снова закрыта — Хэппи, видимо, все еще приходил в себя после чизбургеров. Слишком уж “сильные” они были для его желудка. Тони сидел в глубоком кресле у окна, молча глядя на бесконечное белое полотно облаков. В его руке был бокал с виски, лед в котором давно растаял.
А напротив него сидел Джон в обличье Элайджи Вэнса. Его внимание было приковано к телефону.
«Ты был невероятен! ❤️» — гласило сообщение от Гвен. На экране была их фотография с Питером на фоне гоночной трассы, сделанная до начала хаоса.
«Просто небольшая разминка, — напечатал Джон в ответ. — Как полет?»
«Скучно без тебя. Питер уже пишет код для нового обновления, бормочет что-то про кастомизацию брони. Кажется, Флэш его заразил своей идеей».
Джон усмехнулся.
«Передай ему, чтобы не переусердствовал. Ему еще нужно будет поговорить со Старком».
«Передам. И, прикинь, я сначала не узнала тебя, и спрашивала у Питера куда ты подевался. А этот пройдоха, и словом не обмолвился. И только после того, как я сказала ему, что, покажу Эм-Джей его детские фотографии, он сдался.»
«Какая ты злобная…»
«Я такая! Слушай… я тут подумала… ты был таким великолепным сегодня… 😏»
А затем пришло новое сообщение. Без текста. Просто фотография.
Джон открыл ее. Его пальцы на мгновение замерли. Это было селфи, сделанное, очевидно, в тесном пространстве туалета самолета. Гвен смотрела в камеру с игривой, дразнящей улыбкой. Она слегка прикусила нижнюю губу, а ее руки были подняты вверх, задирая край ее футболки. Под футболкой виднелась ее упругая, сочная грудь, обтянутая кружевным бюстгальтером черного цвета, который больше открывал, чем скрывал.
Джон резко выдохнул. Он почувствовал, как кровь приливает к лицу. Он быстро закрыл изображение, но картинка уже отпечаталась в его сознании.
Он застыл, глядя на погасший экран телефона.
— Подружка?
Голос Тони вырвал его из оцепенения. Старк отвернулся от окна и смотрел на него с лукавой, всезнающей ухмылкой.
— Судя по твоему лицу, там что-то поинтереснее, чем просто отчет о гонке.
Джон убрал телефон в карман.
— Да, — просто ответил он.
— Что ж, поздравляю, — Тони осушил свой бокал. — Надеюсь, у тебя с ней все проще, чем у меня.
Он на мгновение бросил взгляд в сторону Пеппер.
— Ладно. Раз уж ты закончил со своими амурными делами, может, просветишь меня?
Он поставил пустой бокал на стол.
— Ты сказал, мне не нужно говорить с заключенным. Сказал, что знаешь все. Так кто он такой, этот Ванко?
Джон переключил свое внимание. Его «Радарное чутье» сканировало тело Старка. Картина была неутешительной. Темные вены отравления палладием расползались от реактора по его грудной клетке, как трещины на стекле. Точно, как в фильме. Времени у Тони оставалось все меньше.
— Чтобы понять Ивана, нужно сначала понять его отца, Антона Ванко, — начал Элайджа-Джон ровным, аналитическим тоном. — Антон был гениальным советским физиком. Настолько гениальным, что твой отец, Говард, пригласил его работать в Америку. Они вместе стояли у истоков проекта «Дуговой реактор».
Тони слушал, нахмурившись.
— Я просматривал архивы отца. Я не помню никакого Ванко.
— Говард умел подчищать историю, когда это было нужно, — продолжил Джон. — Они были партнерами, почти друзьями. Но их цели различались. Говард видел в реакторе будущее, источник чистой энергии для всего мира. Антон видел в нем способ быстро разбогатеть. Он попытался продать технологию на сторону. Твой отец узнал об этом и добился его депортации обратно в СССР. Антон уехал с позором, обвиненный в шпионаже.
— Типичный папаша, — бросил Тони, но в его голосе не было привычного сарказма. — Сначала приближает, потом выбрасывает.
— Когда русские поняли, что Ванко вернулся с пустыми руками, они сослали его в Сибирь. Он провел там следующие двадцать лет, медленно спиваясь и рассказывая своему сыну, Ивану, истории о великой Америке, которая его предала, и о семье Старков, которая украла его наследие. Не самая лучшая обстановка для воспитания. Особенно для мальчика, который унаследовал гений отца. Иван вырос с одной мыслью в голове: отомстить. Уничтожить тебя и все, что построил твой отец. Он создал свой реактор по чертежам отца, чтобы доказать миру, что настоящий гений — это Ванко, а не Старк.
Тони молчал, переваривая услышанное.
— Значит, вся эта драма… из-за старых обид и отцовских комплексов? — он попытался пошутить, но получилось натянуто. — Как банально.
Джон видел, что Тони некомфортно. История про отцов, которые ломают жизни своих детей, была для него слишком личной.
Наступила тишина, нарушаемая лишь гулом двигателей. Тони налил себе еще виски.
— Ладно, — он не выдержал молчания. — С этим разобрались. Теперь давай о главном. Твое… предложение. — Он произнес это слово с явным сарказмом. — Ты сказал, что можешь меня излечить. Ты хоть представляешь, сколько я вложил в решение этой проблемы? Я перепробовал все. Каждую известную комбинацию, использовал все известные химические элементы. Ничего. Палладий — единственный элемент, который работает. И он же меня убивает. Это нерешаемая задача.
Он устало потер переносицу, его голос был глухим.
— Так что прости, если я скептически отношусь к заявлениям таинственного гонщика-супергероя, который обещает мне волшебную таблетку.
Джон спокойно смотрел на него. Он ждал этого момента.
— А я пришел сказать, — произнес он медленно, чеканя каждое слово, — ты испробовал не всё.
Он наклонился вперед, его взгляд был прикован к реактору в груди Тони.
— Эта штука у тебя в груди основана на незавершенной технологии.
— Нет, завершенной! — тут же вспылил Тони, его гордость была задета. — Просто она была не совсем эффективной, пока я не уменьшил это устройство, чтобы…
— Нет, — так же резко прервал его Джон. — Говард говорил…
— Говард! Говард! Ты все время говоришь о нем будто был лично с ним знаком, — Тони подался вперед. — Не утолишь мое любопытство?
— Без комментариев, — отрезал Джон. — Давай определимся, Тони. Тебе интересна моя гипотетическая связь с твоим давно умершим отцом или твоя вполне реальная, но быстро сокращающаяся жизнь?
Тони замер. Он смотрел на Элайджу, и в его глазах боролись ярость, любопытство и отчаяние. Он залпом выпил половину бокала с виски.
Джон воспринял это как разрешение продолжать.
— Так… где я остановился? Ах да. Говард говорил, что дуговой реактор был только шагом к чему-то большему. Он хотел начать энергетическую гонку, которая сделала бы гонку вооружений мелочевкой. Он разрабатывал нечто огромное. Нечто… настолько большое, на фоне чего атомный реактор показался бы пальчиковой батарейкой.
— Постой, — перебил Тони. — Он один? Ты же минуту назад говорил, что Антон Ванко работал вместе с ним.
Джон тяжело вздохнул.
— Чем ты слушал, Старк? Я же сказал: Антон хотел на этом разбогатеть. Твой отец все понял и вышвырнул его. А когда русские узнали, что Ванко им ничего не привез, они сплавили его задницу в Сибирь. После этого Говард работал один.
Тони снова налил себе виски, но пить не стал. Он крутил бокал в руке, глядя на янтарную жидкость.
— Ладно… Вернемся к разговору, ты сказал… я не всё попробовал. Что ты имел в виду? В каком смысле — не всё?
Джон усмехнулся. Крючок был проглочен.
— Всему свое время. Я все расскажу и покажу, когда мы доберемся до твоего особняка в Малибу.
В этот момент в их разговор вмешалась Пеппер. Она подошла и села на подлокотник кресла Тони, положив руку ему на плечо.
— О чем болтаете, мальчики? Решаете судьбы мира?
— Почти, дорогая, — ответил Тони, не отрывая взгляда от Джона. — Обсуждаем старые семейные рецепты. Оказывается, у мистера Вэнса тоже есть пара секретов от его папаши.
Дверь туалета наконец открылась, и из нее вышел вспотевший и бледный Хэппи.
— Все в порядке, чемпион? — с сарказмом спросил Тони. — Пережил турбулентность?
— Очень смешно, босс, — пробормотал Хоган, направляясь к кухне.
Следом за ним появилась Шэрон с подносом, на котором стояли сэндвичи и напитки.
— Я подумала, вы проголодались, — сказала она с вежливой улыбкой.
— Спасибо, Шэрон, вы ангел, — кивнул Тони.
Хэппи и Шэрон ушли в другую часть самолета, чтобы перекусить. Когда они проходили мимо, Джон поймал на себе короткий, оценивающий взгляд Агента 13. Еще один. И еще. Он не сомневался — прямо в этот момент по защищенному каналу летел отчет одноглазому ниггеру.