• Boosty Shared
• Motorola

• T

• призрак сокола

Крайний север. 302 г. от З.Э .

Джон Сноу.

«Ещё не умер», — просыпаясь, с каким-то потусторонним спокойствием отметил про себя Сноу. — «Как долго мне ещё будет везти?»

Джон не спрашивал этого вслух, хотя ему очень хотелось, — лишь последние остатки рациональности не давали ему сотворить подобную глупость. За Стеной во время зимы даже капли тепла могут стать решающими. Когда он вызывался добровольцем, то понимал — шансов у него не много. Приманка вообще редко когда выживает.

Отец говорил, что цена победы в любой войне — это гибель людей. И Джон был готов заплатить эту цену. Чего стоит жизнь простого бастарда из Винтерфелла против жизней миллионов? Ничего. Такие же благородные люди последовали за ним, заранее зная итог, и с честью выполнили возложенный долг. Они неслись сквозь полчища мертвецов, отбиваясь от всего, что могли собрать ледяные чудовища: люди, звери, птицы и даже ледяные пауки. Они смогли добраться до Иного, где Джон самолично вогнал обсидиан прямо в сердце Белого Ходока. Армия развалилась, оставив троих измотанных выживших. Что удивительно, двое других были выходцами из Долины. Эдмунд и Робин, так их звали.

Лёжа без сил на холодном снегу, Джон задавался вопросом: «Есть ли сердца у тех, кому чуждо всё человеческое?». Странные и несвойственные вопросы посещали его голову, однако прийти к чему-то он всё же не смог. Мысли текли неспешно, и жизнь медленно покидала тело бастарда. Его долг был исполнен, теперь он мог спокойно отдохнуть. С остальным Джейн справится, в этом Сноу не сомневался. Сестра — самый сильный человек, которого он когда-либо знал. Перед моментом, когда Джон хотел заснуть вечным сном, его растолкал один из выживших. Эдмунд, выходец из свиты Арренов, растолкал его и указал на факт — буря не развеялась. Значит, где-то были ещё Ходоки, и Джейн могла быть в опасности. Угроза сестре сильно замотивировала Джона.

Порыв пойти за головой Иного он задавил сразу — они банально не смогут. Поэтому они решили идти. Да, просто идти. У них и выбора-то не было — остаться на месте означало верную смерть. Джон не ориентировался в землях Крайнего Севера, а следопыты Долины не могли в полной мере применить свои знания; снежные просторы — не их стихия, а небо заволокло непроглядным бураном. Они всё шли и шли — через дубовые рощи, мимо высоченных страж-деревьев, тёмных гвардейских сосен и голых каштанов. Джон выжил только благодаря двум следопытам. Эдмунд и Робин обучали его мудростям выживания.

В их походе за Рогом Зимы распределение труда было обусловлено навыками людей. У Джона этих навыков было не много, поэтому его чаще всего отправляли за дровами или ставили как часового. За весьма короткий срок долинники смогли обучить его азам выживания: как ориентироваться по звёздам (бесполезно), где искать защиту от холода, как охотиться и рыбачить, меры безопасности и прочие небольшие житейские хитрости. Джон был им сильно благодарен и считал их хорошими друзьями. Они вместе пошли на самоубийство, они вместе смогли убить Ходока, они вместе выживали против всего холодного мира с кишащей ордой мертвецов. Это была бы отличная история о храбрости, чести, дружбе, где они втроём смогли бы преодолеть все препятствия. К сожалению, реальность гораздо суровее вымысла. В один из дней Робин не проснулся, замёрз во сне. Вскоре вслед за ним отправился и Эдмунд.

Убийство Ходока не далось им так просто. Помимо потери почти всех людей, оставшиеся получили свою долю ран. При должном лечении — ничего серьёзного, но на лютом морозе было невозможно оказать первую помощь, а когда появился шанс, было уже поздно — раны усугубились, и в фармакотеке (аптечке) не нашлось ничего серьёзного. Им оставалось полагаться только на крепость своего организма. Что могут люди противопоставить гневу природы? Ничего. Так Джон остался совершенно один.

Достойно похоронить своих боевых товарищей не представлялось возможным, поэтому он вогнал обсидиановые клинки им в грудь. Избавление Робина и Эдмунда от участи вихта — лучшее, что мог даровать бастард. Его путь продолжился. Было сложно. За годы войны Джон побывал почти во всех уголках Севера, познакомился со многими достойными мужами, участвовал в десятках сражений и похоронил немало друзей. Сноу вырос среди воинов и давно научился умирать. Смерть — естественная вещь у воинов, оттого ему было легче принять потерю знакомых.

Переломный момент наступил на второй неделе после смерти друзей. Джон находился в полубреду; последние крошки были съедены два или три дня назад — здесь время теряло всякий смысл; вода тоже закончилась, а растопить снег не было возможности. Ситуация выглядела безнадёжной. Всё чаще и чаще взгляд Сноу обращался к последнему ножу из драконьего стекла. И нет, он не был слабохарактерным трусом, выбирающим лёгкий путь. Будь его воля, Джон пытался бы до самого конца, однако он переживал, что в один момент ему банально не хватит сил вогнать нож. Вихтом ему не хотелось становиться.

Когда отказали ноги, а сил подняться не было, Джон понял — пора. Достав последний неиспользованный клинок, он хотел уже его всадить, но мерзкое воронье карканье прервало его. Чтобы птица да летала в такую погоду? Предсмертные галлюцинации, подумал Джон. Однако большая ворона приземлилась прямо на его грудь и уставилась на него своими невероятно разумными глазами. Сколько они пролежали в таком положении, он не знал. В это время, словно по волшебству, буран стал утихать. Хотелось заплакать, но слёзы не текли. Впервые с момента, когда он разделился со своей сестрой, Сноу увидел свет. Звёздное небо, синевшее глубокой лазурью и горевшее огнями, было самым прекрасным, что он когда-либо видел. Ослабленные конечности вновь наполнились силой. Джон поднялся и продолжил идти.

— КАР-КАР!

Мерзкие крики вороны, как ни странно, успокаивали Сноу. На всём пути он и его спутники коротали время, разговаривая и рассказывая истории, но сейчас всё было иначе. Тишина невидимыми тисками сдавливала его разум. Джон не знал, что в лесу может быть так тихо. До снега палые листья, взметаемые северным ветром, шуршали вокруг, как тараканы в замке, но теперь их плотно укрыла белая пелена. Даже постоянный шум бурана, который он долгое время слышал, и то затих. Поэтому редкий клич пернатой птицы был усладой для его ушей.

«Ещё где-то двадцать-сорок километров, и я выйду к Студёному морю. Его берега должны патрулировать корабли Арренов и Мандерли» — шанс был столь призрачным, однако это было лучше, чем ничего.

К несчастью для Джона, когда они отвлекали внимание, позже бесцельно бродили, то ушли на северо-восток. Насколько — непонятно, но идти к Стене и на запад было чистым самоубийством. Первое, помимо невероятных расстояний, которые он вряд ли пройдёт, было нешуточной угрозой Ходоков и одичалых. Второе не имело смысла; кроме Клыков Мороза, на западе ничего не было.

— КАР-КАР! — вновь прозвучало воронье карканье, звук хлопающих крыльев… и хруст копыт.

Развернувшись в сторону шума, Джон принял боевую стойку. Действие далось ему тяжело, и он чуть не упал, благо удержался. Напротив него оказался лось. Огромный, живой лось. В условиях тотального истребления всего живого Ходоками, увидеть кого-то живого было очень удивительно. Только вот не лось беспокоил бастарда, а всадник на нём. Чёрная форма Ночного Дозора, поверх которой был доспех из варёной кожи и кольчуги, давали какой-никакой кредит доверия. Однако он быстро пропал, когда Джон тщательнее осмотрел всадника. Его руки были почерневшими и окаменевшими от холода; шарф не подвергся обмерзанию, и за целую минуту, что они смотрели друг на друга, от него не было ни одного белого облачка, образующегося от дыхания. Холодные руки и никакого дыхания. Нетрудно догадаться, кто это:

«Упырь», — мрачно подумал Сноу. — «И упырь явно не простой».

— Я не враг тебе, — глухо заговорил всадник, ещё больше поражая Джона. До этого ему не попадались подобные вихты.

— Кар! Не враг, не враг! — от крика вороны становилось ещё более жутко, но бастард даже не подумал опускать клинок.

— Когда сердце человека перестаёт биться, кровь застаивается в руках и ногах. Они пухнут и чернеют, а всё остальное тело становится белым, как молоко. Я ещё жив, значит, ты, мертвец, мой враг. — сил катастрофически не хватало, нужно быстро завершить бой.

— Ты прав, но меня послал за тобой Трёхглазый Ворон. — и вновь эта таинственная фигура.

— Трёхглазый Ворон? — Джону хотелось выведать больше информации об этом таинственном варге, а то Джейн не могла поведать ничего существенного о нём.

— Мой друг. Сновидец, ведун — назови как угодно. Последний из древовидцев. — не особо полезно, знаний в магии ему всё же недостаёт. — Идём со мной, если хочешь жить. — и мертвец протянул свою правую руку, приглашая его к себе.

— Это угроза? — эти слова можно было трактовать как запугивание, но Сноу не спешил действовать.

— Оглянись назад.

Хотя терять потенциального врага из виду было опасно, но между ними было расстояние в пять-шесть метров. При всём желании мертвец не сможет преодолеть его за секунду. Джон рискнул — одно быстрое мотание головой, и в поле его зрения была видна неестественная, до боли знакомая, буря. То, что он не заметил её, было в высшей степени некомпетентно, и его состояние не оправдывает его. Джон чертыхнулся, однако проблема осталась — Белые Ходоки шли сюда.

— В твоём состоянии ты далеко не уйдёшь, — всё так же хрипло произнёс мертвец.

Это был выбор без выбора. На одной стороне: непонятный мертвец от условно дружественного варга огромной силы; на другой — Белые Ходоки. И, к сожалению для Джона, говорящий вихт был прав. Он едва ли не валился без сил. Убежать от неутомимой нежити в обычном состоянии было бы невероятно трудно, а сейчас… Невозможно. Клинок был убран, но так, чтобы быть в максимальной доступности; сам Джон стал медленно подходить к мертвецу, ожидая от него любой агрессии. Однако вихт оставался неподвижен. Наконец, подойдя вплотную, Сноу с посильной помощью забрался на лося.

— Мудрое решение, — произнёс мертвец перед тем, как они тронулись с места.

* * *

Запад. Утес Кастерли. 302 г. от З.Э.

Тирион Ланнистер.

Тирион одевался впотьмах, прислушиваясь к тихому дыханию шлюхи. Это было ново для него, ибо обычно девицы древнейшей профессии просыпались гораздо раньше рассвета и незаметно удалялись из его покоев. А эта… Шейла, Шейна… неважно, она продолжила спать, даже когда он, не таясь, встал. Однако Тирион чётко понимал причины подобного и, будучи в хорошем расположении духа, решил позволить девушке спокойно отоспаться. Всё же прав был Мизинец со своей любовью к борделям: столь невероятно выгодный и приятный бизнес ещё поискать надо. Гигант Ланнистер всего лишь профинансировал восстановление нескольких заведений в Ланниспорте, а они уже дают ему приятные выгоды. Вроде стабильного дохода, актуальных новостей и регулярных приятных ночей. С последним, Шей… кхм, девушка пыталась справиться, но при нулевом опыте сама умаялась.

Тирион натянул сапоги, застегнул плащ пряжкой в виде львиной головы и потихоньку вышел в освещённый факелами коридор. Его положение было хорошо тем, как он удобно устроился в вертикали власти: достаточно высоко, чтобы никто не смел с ним связываться, и достаточно низко, чтобы избегать постоянной публичной работы. Джейме половину жизни был белым плащом, чьей единственной задачей была защита короля. Там много ума не требовалось. Стой себе с постной миной да охраняй покои венценосной особы. Теперь же, когда он взял на себя обязательства лорда Утёса Кастерли, Щита Ланниспорта и далее по списку, плюс ещё несколько недавно пожалованных титулов сверху, у его брата сильно болела голова. О нет, Тирион не злорадствовал, всё же брата он любит, но видеть обречённость в родных глазах перед горами документов — доставляло маленькому человечку огромное удовольствие.

Пройдя мимо комнат, каждая из которых охранялась несколькими гвардейцами (всё же слишком много важных гостей прибыло на королевскую свадьбу, нельзя было допустить ни одной осечки), он дошёл до нужной двери. Его без слов пропустили. Внутри его ожидало просторное помещение и самые авторитетные фигуры всего Запада.

— Ты опоздал, — выражая своё неудовольствие, проговорил уставший Джейме.

— Был немного занят, — великан с лёгкостью отмахнулся от притязаний брата.

— Есть время для работы и есть время для развлечений. Своей непунктуальностью ты тратишь не только своё время, но и наше.

— Можете между собой договориться, а меня поставить перед фактом.

— Всё ещё обижаешься? — со вздохом констатировал Киван.

— Да, каждым дюймом своего тела, — не стал отпираться Тирион.

— Это не очень-то много дюймов, — прокомментировал Джейме.

На секунду повисла тишина, пока братья не засмеялись. Их взаимные подколки доставляли карлику неимоверное удовольствие. В этот раз выиграл Джейме.

— Ха-ах! Ох… Посмеялись, и хватит. Я не против твоего времяпрепровождения, пока ты выполняешь возложенные на тебя обязательства, однако будь добр не опаздывать более.

— Хорошо, — теперь уж сам Тирион почувствовал мелочность своих действий. Ему стало слегка некомфортно, поэтому он перевёл тему. — Так что на этот раз?

— Королевская свадьба, — припечатал дядя.

Для Тириона это словосочетание звучало, как приговор. Для человека, заведующего казной, любые слова, связанные с расточительством, вызывали головную боль от будущих проблем. Карлик и так с божьей помощью и огромным количеством вина смог едва-едва распределить свободные средства на нужды, так ещё «соскрёб» брату на торжество. Свадьба Джейме и Алисанны Леффорд по ланнистерским меркам была достаточно скромной, однако эти «мерки» относились к тому периоду, когда Утёс пестрил роскошью, а их отец сорил золотом. Значительная часть средств, полученная из Соколиного банка, ушла на реставрацию замка с последующей свадьбой. Деньги, которые его милая племянница натурально выбивала из кровососов-банкиров, были использованы для «пира во время чумы». Нет, Тирион понимал резоны, но от этого транжирство не переставало быть транжирством.

— Молодому охотнику неймётся выдать свою сестру за короля?

Сейчас Дикон Тарли, контролирующий почти весь Простор, был главным соратником Ланнистеров в деле возвращения Железного Трона. Помимо очевидных преимуществ от союза с «житницей Вестероса» зимой, был и чисто репутационный момент. Мальчишка пятнадцати лет смог остановить орды дотракийцев, бич всего Вестероса. Это резко вознесло его на уровень самых прославленных рыцарей всех времён, и теперь его уважают во всех частях центрального Вестероса (Запад, Простор, Штормовые земли, Речные земли, Королевские земли). Не передать словами весь пиетет перед Диконом Тарли, свалившим в бою кхала Дрого. Эта ситуация похожа на убийство Артура Дейна Недом Старком, только с огромными армиями и на кону стояло выживание целого региона.

— Скорее переживает, что договор не будет выполнен. Зима будет длиться минимум несколько лет, а за это время многое может поменяться.

— Резонно, — не мог не согласиться карлик. — И что дальше?

— Ты найдёшь средства на королевскую свадьбу.

— Хорошая шутка, однако у нас мышь в казне повесилась, — но, видя, что их лица не поменялись ни на грамм, Тирион запаниковал. — Я не волшебник, чтобы золото доставать из воздуха.

— Союз с Тарли крайне важен для нас, а Молодой охотник высказался очень категорично. Нет свадьбы — нет союза, нет союза — нет союзника, нет союзника… нет союзника.

— Гениальный анализ, но невозможно… — попытался объяснить всю степень «проблемы» Тирион.

— Найди средства! От этого зависит выживание нашей семьи! — вспылил Джейме, однако, поняв, в каком тоне это было произнесено, брат выдохнул и уже спокойным голосом продолжил: — Дядя, давайте продолжим — рудники Кастамере. Поскольку большая часть шахтёров была отправлена в Долину Аррен, предлагаю использовать ремесленников на пенсии для обучения новых рабочих…

И хотя Джейме предлагал дельные и важные вещи, мысли одного «гиганта» были далеко от этого места. В голове у него крутилось лишь одно: «Когда его любящий брат преобразился в копию Тайвина Ланнистера?» Тирион не мог вспомнить поворотного момента: может, гибель отца или смерть Серсеи? Это было неважно, важен результат. А от него в маленьком сердце карлика зарождалась огромная обида.

(Холодные руки)(Сколько же теорий с этим персонажем)