Тишина в комнате была иной, нежели в приюте. Она не была пустой или одинокой. Она была плотной, насыщенной, словно пропитанной самим звуком собственного беззвучия. Именно в этой густой тишине я и проснулся — не от шума, а от непривычного ощущения внутри.
Я лежал с открытыми глазами, вслушиваясь в себя. Прошло чуть больше двух недель в Хогвартсе, и я начал замечать изменения. Мой демонический резерв… он не просто рос. Он уплотнялся. Если раньше он был похож на разреженный туман, который с трудом поддавался формированию, то теперь он напоминал тяжёлую, вязкую смолу, медлительную, но таящую в себе куда больше мощи в каждом кубическом сантиметре.
Я мысленно прокрутил возможные причины. Булавка Оливандера. Да, она сдерживала явные выбросы силы, но работала как гидравлический пресс, безжалостно спрессовывая то, что пыталось вырваться наружу, делая саму субстанцию прочнее и концентрированнее. Магический фон Хогвартса. Он висел постоянным давлением на коже, и моя природа, как губка, впитывала эту внешнюю энергию, преобразуя её в нечто своё, тёмное и знакомое. И, наконец, взросление. Моё тело, этот юный сосуд, наконец-то начало дозревать для ношения такой силы, становясь лучше проводником, надёжнее вместилищем.
Я поднял руку перед лицом, сжал кулак. Мускулы под кожей отозвались чуть быстрее, чуть чётче, чем раньше. Зрение, и без того острое, теперь, казалось, различало мельчайшие пылинки, танцующие в луче утреннего солнца, пробивавшегося сквозь арочное окно. Это было не драматическое превращение, а первые, робкие шаги моей истинной натуры к поверхности. Пока что это можно было списать на хорошее питание и свежий воздух. Но я-то знал.
Секунду меня охватила лёгкая паника. А что, если это ускорится? Но её тут же сменил холодный поток прагматизма. Паника не спасёт. Нужно быть готовым. Нужно начать тренировать тело — по-настоящему, не как ребёнок на турниках, а как… как демон, готовящийся к схватке. Чтобы, когда изменения станут заметны, их можно было объяснить изнурительными тренировками на поле для квиддича или ещё где-нибудь. Еще нужно поддерживать контакт с Хагридом, и попробовать менять или скупать у него травки, ибо моих запасов привезенных на обмен явно надолго не хватит.
Для факультета если будут вопросы о моем физическом рвении нужно будет рассказать что прочитал теорию о том, что если тело мага более сильное, то и магия будет сильнее. На факультете умников должно прокатить. Максимум покрутят пальцем у виска, но оставят экспериментатора в покое.
Я сел на кровати, поставив босые ноги на прохладный каменный пол. Впереди был новый день, новые уроки, новая встреча с Майклом. Но теперь у меня была и новая, скрытая цель: не дать внутренней силе себя выдать. Быть серым, ничем не примечательным учеником снаружи. И тихо, тихо готовиться внутри.
Второй визит в комнату Майкла Чарэдса был уже лишён нервной дрожи первого знакомства. Теперь это был визит переговорщика, оценивающего партнёра. Я постучал, услышал короткое «Входи» и переступил порог.
Комната была такой же аскетичной, лишь стопки книг у стен казались выше. Сам Майкл сидел за столом, уставленным схемами, которые я сходу не смог опознать. Он не поднял глаз, лишь закончил выводить какой-то символ.
— Ну? — бросил он, наконец, посмотрев на меня. Взгляд был усталым, но собранным, как у бухгалтера в час сдачи отчёта.
Я молча вынул из внутреннего кармана мантии блок сигарет «Marlboro» и положил его на край стола, рядом с свитками. Целлофановая упаковка громко хрустнула в тишине.
— За информацию, — пояснил я коротко. — И за совет.
Его брови чуть поползли вверх. Он взял блок, повертел в руках, оценивая вес и сохранность упаковки. В его глазах читался тот же холодный расчёт, что и при виде бутылки: «Качественный товар. Логичный объём для серьёзного разговора».
— Совет дороже сплетен, — констатировал он, откладывая блок в сторону. — Что тебе нужно?
— Я видел, к тебе идут. Не только за помощью с уроками. Я видел, как передают конверты, маленькие свёртки. Я видел, как после короткого разговора с тобой люди знают, к кому обратиться за… недостающими компонентами или нужным ответом на экзамене.
Я сделал паузу, давая ему понять, что я не просто случайный наблюдатель.
— Я хочу знать, как здесь всё устроено на самом деле. Не официальная история факультета, а реальные группировки. Кто чем заправляет. И я хочу в это войти.
Майкл усмехнулся, но на этот раз в его усмешке было меньше презрения и больше любопытства. — Войти? Ты думаешь, это клуб по интересам? Собрание юных алхимиков?
— Я думаю, что это система, — парировал я. — И у систем есть правила вступления. Я готов их соблюдать. И платить за место. — С этими словами я достал вторую бутылку виски — чуть более выдержанную, чем прошлая, самая дорогая что я привез, — и поставил её рядом с блоком сигарет. Плата за вход.
Он посмотрел на бутылку, потом на меня, потом снова на бутылку. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием магических светильников.
— Есть несколько… неформальных кружков, — наконец начал он, его голос приобрёл лекционные, чёткие интонации. — «Парящие Орлы» — это снобы из старых семей. Их интересует власть и влияние. Боевая магия, связи с министерством. Скучно и предсказуемо.
Он отпил глоток воды из стоявшей на столе кружки. — А есть… «Цепкие Когти». Те, кто понимает, что настоящая сила не в громком имени, а в информации и контроле над ресурсами. Алхимия, древние руны, исследования — это лишь фасад. Лицо для профессуры. А изнанка… — он многозначительно посмотрел на меня, — Изнанка — это обмен. Информацией. Услугами. Доступом. Вещами, которые нельзя купить в официальных и полуофициальных магазинах. Это и есть «Безмолвный Клюв». Тот, кто владеет ключом — владеет ситуацией. Я имею честь представлять последних.
Я кивнул, именно этого я и ожидал услышать. — И что нужно для того чтобы присоединиться? Ты пойми, я не обычный первокурсник не знающий жизни. Я вырос в приюте если это тебе от чем то говорит.
— Говорит… Но не сказать чтобы многое. Хотя твой подход к ведению дел мне импонирует. Про сам будем называть это клуб… Заходить с улицы нельзя. Нужно заслужить доверие. Доказать полезность и компетенцию, — он сделал ударение на последнем слове. — Я готов взять тебе на как говорят маглы, испытательный срок. Ты будешь моим глазами и ушами. А главное моими ногами. Будешь выполнять поручения. Иногда — скучные. Иногда — рискованные. Иногда — неприятные. Передавать записки. Следить за людьми. Доставлять небольшие грузы. Никаких вопросов. Абсолютная тишина. Понятно?
Абсолютная тишина была как раз тем, что мне было нужно. — Понятно.
— Тогда добро пожаловать на низшую ступень, — он беззвучно хлопнул в ладоши. — Твоё первое задание: сегодня после зельеварения ты незаметно проследишь за Сэмуэлем Хопкинсом из Пуффендуя. Узнаешь, куда он ходит после ужина. Он должен носить с собой небольшой свёрток. Мне нужно знать, кому он его передаст. Не попадайся.
Я кивнул, разворачиваясь чтобы уйти. В груди приятно заныло и потеплело — знакомое ощущение притока силы от удачно заключённой сделки с сильным партнёром. В прошлый раз на волне эйфории от первой удачной сделки я этого не заметил. Списал на расслабление после выполненной работы. На этот же раз прирост я прочувствовал. Он был ощутимо больше, чем от сделок с магглами. Природа дьявола требовала качественной «добычи».
— И, Симет? — окликнул он меня уже у двери. — Никогда не являйся сюда с пустыми руками. Уважение здесь измеряется в полезности. Забудь об этом — и ты станешь никем.
Я вышел, закрыв за собой дверь. Первый шаг был сделан. Я стал мелким винтиком в теневой машине Рэйвенкло. И это было именно то, что мне было нужно. Уверен уже завтра все кому это действительно нужно будут знать куда я присоединился. И не только на нашем факультете. Теперь я часть «банды». Хах… От чего бегал в приюте и брезгливо морщился, а сейчас с радостью окунулся. Вот что значит желание выжить и хорошо жить. Я не «золотой мальчик» директора, личной силы пока немного, а вот потенциальных врагов хоть продавай. Надеюсь я не пожалею об этом решении.
Выполнить первое поручение оказалось не так уж и сложно. Никто не ожидает что за ними будет следить первокурсник. Сложнее было узнать кто такой этот Сэмуэль. Но к счастью с моим слухом и количеством хаффлпаффцев со свертками я быстро нашёл свою цель. После этого задание пошли более мелкие, насколько я понял первое было скорее испытанием и Майкл и сам знал куда хафф понесет свой товар. Оплата была в бронзе и знаниях. О том какие группировки существуют на других факультетах, с кем мы дружим и наоборот. Насколько я понял из объяснений Майла «крышуют» и даже можно скакать имеют почетный статус в этих кружках по интересам несколько групп. Над элитной частью воронов как и змей стоит Визенгамот, над нами и другими умниками с других факультетов отдел тайн министерства магии и гильдии магов. Сами гильдии хоть и потеряли в статусе в последние годы, но все же за счёт скопленных знаний еще держатся на плаву. Но не одной работой единой.
Когда опека старост закончилась, и замок окончательно распахнулся передо мной во всей своей бесконечной, запутанной полноте пришло время исследований. Так как теперь никто не следил, чтобы первокурсники не шлялись по темным, пустым коридорам. А я искал именно там.
Слова Распределяющей Шляпы жгли мне память: «Посетите одну известную вам комнату». Я потратил несколько дней, методично обходя седьмой этаж, вглядываясь в каждую щель между гобеленами, в каждую пустующую стену. Я шёпотом повторял про себя вариации запроса, стараясь ухватить саму суть потребности.
«Мне нужно место, где можно спрятаться…» — ничего. «Мне нужно место, где меня не найдут…» — стена оставалась глухой и холодной. «Мне нужно место, где можно спрятать это…» — мысленно представляя булавку Оливандера, я снова потерпел неудачу.
Я почти уже отчаялся, решив, что Шляпа либо ошиблась, либо говорила метафорически. Но в очередной раз, остановившись у ничем не примечательного участка стены напротив гигантского гобелена с глупыми троллями, я попробовал последнее. Я закрыл глаза, отбросил всё лишнее и сосредоточился на самой своей большой, самой главной тайне, на том, что было моим проклятием и моей сутью.
«Мне нужно место, где я смогу спрятать то, что я есть», — прошептал я не губами, а самой своей дьявольской душой. «Мне нужно место, где я смогу быть собой, не опасаясь чужих глаз. Место, где хранятся величайшие секреты. Место, где могу узнать кто я».
Я почувствовал, как по спине пробежал лёгкий холодок. Не страх, а скорее… отклик.
Я открыл глаза. И замер.
В стене, где мгновение назад был лишь голый камень, теперь красовалась высокая, полированная до блеска дверь из тёмного дерева, украшенная сложными, переплетающимися узорами. Она не возникла из ниоткуда с грохотом — она просто проявилась, словно была там всегда, просто невидимой для всех, кто не знал, как именно на неё посмотреть.
Сердце заколотилось чаще. Рука сама потянулась к изящной бронзовой ручке. Я медленно, почти благоговейно повернул её. Дверь бесшумно поддалась.
Я сделал шаг вперёд — и ахнул.
Комната… нет, не комната. Архив. Бесконечный, уходящий в туманную даль лабиринт из стеллажей, заваленных книгами, свитками, странными приборами и артефактами, покрытыми толстым слоем пыли. Воздух был густым и сладковатым, пахнущим старой кожей, пергаментом и озоном от сдерживаемой магии. Под высоким, теряющимся в темноте сводом плавали тихие шаровые светильники, отбрасывающие мягкий свет на это немыслимое собрание знаний.
Это было именно то, что мне было нужно. Не просто укрытие. Не просто комната. Это был ключ. Ключ ко всем тайнам, ко всем ответам.
Я переступил порог, и дверь так же бесшумно закрылась за мной, отсекая меня от внешнего мира. Здесь, в этом святилище забытых секретов, моё настоящее исследование только начиналось.
Лабиринт стеллажей поглотил меня с первых же шагов. Воздух был густым и сладковатым, пахнущим старой кожей, пергаментом и озоном от сдерживаемой магии. Я шёл между полками, заваленными хрустальными шарами с туманным содержимым, замками без ключей, книгами в переплётах из кожи неведомых существ. Это был не архив — это было кладбище знаний, забытых и похороненных за ненадобностью.
Моё дьявольское чутьё, обычно приглушённое булавкой, здесь, в этом месте силы, едва уловимо щемило — комната откликалась на мою истинную природу. Я не искал ничего конкретного, просто шёл, вглядываясь в ряды фолиантов, пока взгляд не зацепился за невзрачный, истончённый до состояния пергамента том, лежавший в стороне от других, на каменном постаменте без опознавательных знаков. На обложке, едва проступая, угадывались очертания символа, от которого моя кожа запросила мурашками — переплетённые серп и посох. Я потянулся к нему.
Книга оказалась ловушкой. Не в смысле опасности — она просто была частью комнаты. Когда я попытался поднять её, чтобы унести, пальцы встретили невидимый барьер, а сам фолиант остался недвижим, словно приваренный к полке. Вынести ничего нельзя. Комната давала доступ, но не позволяла растаскивать себя по кускам.
Сжав зубы от досады, я развернул хрупкие страницы. И забыл о всём на свете.
Это были не записи — это было откровение. Личные мемуары того, кого люди звали Мерлином. И он не был добрым волшебником из сказок. Он был гениальным, холодным дешифровщиком. Его слова обжигали разум:
«…силы, кои они называют магией, суть не что иное, как искра, заброшенная в глиняные сосуды в ходе экспериментов Первого Падшего… попытка создать послушное войско из местной фауны, наделённой частичкой Его воли. Фауны что он ненавидел. Эксперименты сии сочтены неудавшимися, а результат бракованным, сосуды брошены на произвол судьбы…»
Люцифер. Он говорил о Люцифере. Вся человеческая магия была побочным эффектом, браком производства.
Я листал дальше, страницы шелестели показывая неприглядную историю в формате сухого доклада. «…их палочки и заклинания — грубые костыли, дань неразвитости… Истинная сила — в кругах, коими пользуются сами Сыны Падшего, как и другие бессмертные. Но круги сии замкнуты на их кровь, их волю… Моя задача — взломать шифр, найти универсальный ключ… переложить симфонию власти на язык чисел и линий, доступный сосудам…»
Мерлин не изобрёл человеческую магию. Он украл её у дьяволов и перепродал людям в упрощённом виде. Он был величайшим вором и посредником в истории.
Сердце заколотилось чаще. Если он смог это сделать… значит, смогу и я. Смогу создать нечто своё, рассчитать свой круг, только используя теорию Мерлина наоборот. От чисел обратно к крови и родословной. Это будет долгий путь… Он займет у меня десятилетия… Но ведь, ведь нужно с чего-то начинать. Не просто быть винтиком в маленьком обществе магической Британии, а чем-то большим… А главное, главное свободным! Дабы никто и никогда не решился меня трогать. Вот она цель моей жизни! Свобода!
Но для начала нужен был ритуал. Ритуал родства. Пора узнать кто я и откуда пришел.
Комната, словно читая мои мысли, отвела меня в глухой тупик, где на каменном постаменте лежало обсидиановое блюдо покрытое рунами, серебряный нож и небольшая инструкция. Эта комната просто чудо. Она и в правду достойна носить название одной из главных тайн Хогвартса. Ладно, пора приступать. Ведь всё необходимое для кровавого гадания было прямо передовым мной.
При порезе рука дрогнула, но я уже зашёл слишком далеко, да и если отступлю сейчас смогу надеятся на что-то хорошее в будущем…
Лезвие остро пахло озоном и металлом когда я провёл им по ладони. Капли крови, густые и тёмные, упали в чашу с глухим стуком. Я сосредоточился на вопросе: «Кто я? Откуда моя кровь?»
Чаша поглотила кровь, и над ней взметнулись светлые нити — не яркие, а тёмные, багровые, сложившееся в герб. Я узнал его — по смутным воспоминаниям из энциклопедии, Ситри, вот что он значил… Две переплетённые змеи, пожирающие друг друга за хвосты.
А затем из света сложилось небольшое древо. Вверху — Лорд Ситри. От него вниз шли две ветви к законной наследнице — Соне Ситри и к нынешней сатане. К Серафолл Ситри удерживающей титул Левиафана. И ещё одна, тонкая, прерывистая, шла в сторону… и заканчивалась моим именем. Максим Симет. Бастард. Незаконнорожденный. Пятно на чести дьявольского столпа.
Хотя это многое объясняло, особенно мою власть над водой. Почему она поет и ластится у меня в руках. Вот она отгадка над которой я бился в последние годы.
В груди что-то оборвалось. Не было восторга, не было гордости. Только леденящая, абсолютно трезвая пустота. Я не был избранным. Я был побочным эффектом. Отбросом могущественного существа, который даже не вспомнит о моём существовании. Лучшее, на что я мог рассчитывать — участь слуги в собственном доме. В худшем…
Я погасил свет в чаше одним резким жестом. Правда оказалась горше, чем любая ложь. Моя кровь была не ключом к власти, а клеймом, тавром, которое следовало скрывать пуще прежнего. По крайней мере до того момента когда я смогу это сказать. До того, как я наберу достаточно силы чтобы в принципе иметь право на голос…
И вроде ничего не изменилось, я как был сиротой, первокурсником Хогвартса, так и остался им. С другой же стороны изменилось все. По крайней мере для меня. Особенно если вспомнить канон, вспомнить того же Вали Люцифера, которого гнобили за его полукровность несмотря на его силу и священный механизм… Значит я это изменю, раз моя человеческая часть будет тянуть меня на дно, я изменю ее, докажу всем и в первую очередь себе что могу. Но долго предаваться планам я не мог, впереди шла учеба, работа и другие нужные и жизненные вещи.
Поэтому я вышел из Комнаты Требований, и дверь бесшумно растворилась мной, оставив меня наедине с холодным камнем коридора и ещё более холодной реальностью. Я был сыном дьявола. Членом как бы не правящего столпа. И это не значило ровным счётом ничего.