— Я не следопыт и не пророк. И почему именно я должен непременно пойти и поискать эти посохи с душами стариков? — я совершенно не мог понять, чего от меня хочет гуру.
— Потому что ты сатьян Храма, — Брафкасап сказал это, словно само собой разумеющееся.
— Может быть, оно и к лучшему, что эти деревяшки пропали? — увидев, как мужчина нахмурился, я пояснил свою мысль: — Подумай сам, Ящер. Я ведь пришел в совсем другой Храм Тысячи. Последняя большая война сильно подкосила и Бхопалар, и Храм. Тут все — тени себя прежних. Пусть в то время у Раджи не было столь всеобъемлющей полноты власти, пусть в то время у мудрецов Храма имелись соперники из древних семей Индрахутары, пусть многое было иначе. Но зато Храм был силен и могущественен, отец Сварнрааджа хоть и правил меньшими территориями, мог выставить тысячи джунуюдха. Ни Страна Рек, ни кто-либо из соседей не смел поднять головы. И даже Эмуша и его дети не сумели сокрушить эту силу! А теперь задай себе вопрос, гуру. Перед той войной — кто ослабил царство сильнее всего, кто лишил нас внезапно, в самый важный момент, большей части магической поддержки? Кто виновен в тяжелейших поражениях? Сколько до войны было мудрецов под рукой Раджи? Вдвое от нынешнего? Втрое?
— Ты говоришь очень опасные вещи. И лучше бы тебе не чесать языком столь много, — Брафкасап мотнул головой, словно бы сгоняя тень, легшую на его лицо. Во многом я был прав: он сам даже сейчас не превзошел прошлого гуру. И пусть даже считался сильнейшим наравне с Абтармаханом брахманом в боевом плане, все равно многим другим уступал в те времена. — Майрам пристально следит за тем, о чем говорят при дворе и на улицах. То, что раньше вызвало бы лишь неодобрительные шепотки, теперь может стоить головы.
— Не мне.
— Это ты так думаешь. Твое положение велико и крепко, но и самые великие титаны падают от толчка в нужный момент. Касательно же твоих слов, Тиглат из славного Вавилона… — Ящер обратился ко мне слишком официально. Что-то это да значило. — Я считаю, что старые брахманы пусть еще и не войдут в силу долго, но несут в себе знания прошлого, мудрость и опыт. Стоит им только вернуться, и Храм станет вдвое сильнее себя нынешнего. Снова.
— Все еще не понимаю, почему я должен их разыскивать.
— Потому что я тебе даю такое указание как своему сатьяну. Или ты считаешь, что звание, титул — они не несут в себе обязанностей? — я немного пободался взглядом с гуру, после чего кивнул, признавая его правоту.
— Есть ли шанс, что в похищении посохов виновны те же самые люди, которые напали на Агаста?
— Да, — Брафкасап просто кивнул. — У меня вообще нет никакой дополнительной информации. Посохи просто пропали. И все.
— Я осмотрю место, где они хранились. А потом отправлюсь по следу Агаста, — мысленно я подумал, что это все, разумеется, замечательно. Но мне в первую очередь интересен Агаст и Альфира. Я почти уверен, что это она. И некромант… Сайам? Внук Йена?
Если они действительно замешаны в похищении посохов, то высунулись зря. Я уже давно не жертва, убегающая от хищника. Я сам хищник. И судя по всему, они все сделали огромную ошибку, высунувшись из той дыры, где прятались. Как ни крути, я могу одним махом добыть тело для Красной, прикончить мелкого выродка… Он уже не такой уж и мелкий, кстати. Добраться до подопечного и выполнить задание гуру. Идеально. Лишь бы только эта дрянь была замешана в похищении. Будет грустно, если эти истории не пересекаются. Правда, совершенно не ясно, как они могли проникнуть в Храм Тысячи и выкрасть посохи. Да и зачем те нужны вообще этой компании? Там явно есть кто-то или что-то еще. Надо будет разобраться…
* * *
— Тиглат, я отношусь к тебе лучше всех в этом месте. Ты помнишь, как я сюда тебя привел, помнишь, как я своим словом ввел тебя в наш круг, как сказал, что не будет в нашем таинстве от тебя секретов, — Гальди отстраненно смотрел на горизонт. — Но я не могу и дальше держать свое слово против слова других старейшин, — гуру покачал головой. — Ты не показываешь значимых успехов в нашем пути. Ты до сих пор, спустя почти пять лет, не создал свое первое кольцо.
— Я почти закончил. У меня почти получилось придать нужное свойство через жизненную силу…
— Только! — Гальди замолчал, раздраженно повернувшись ко мне. Я вообще впервые в жизни видел этого человека раздраженным. — Только величайший из нашей общины, гуру Адрахерон, первый из первых, великий из великих, мудрейший из мудрейших, только и только он сумел по легендам сделать то, что сделать пытаешься ты! Он обладал двумястами двадцатью двумя кольцами и прошел путь йога-аскета практики Сан-йо и йога высших энергий практики Туммо! И то только по легендам он, не создавая вовсе всяких колец, совершенствовал себя так, как желаешь это сделать ты!
— И ты, гуру, считаешь, что никто кроме основателя вашей общины не может повторить это достижение?.. — я сощурил глаза. Рядом со мной словно замер Абтармахан, положив руку на плечо. Гальди смотрел прямо, но и я не отводил взгляда. Он опирался на авторитет величайших из величайших, а за мной не было никого и ничего, кроме меня самого. Но я почему-то злился, почему-то меня глубоко задело это странное течение мысли: им под силу, а нам нет; они могли, а мы нет; мы недостойны, мы не сможем, мы…
— Я считаю, бывший ученик Тиглат, — Гальди посмотрел на меня так, что я сразу понял: назад отыграть не получится, не даст мне гуру еще одного шанса, не потерпит он моего упрямства, — что раз ты не желаешь создавать свое первое кольцо, то ты постиг все, что мы могли тебе дать. И нам больше нечему тебя учить.
— Как пожелаешь, гуру, — я склонил голову. — Я пойду собирать вещи, завтра на рассвете я покину вас.
— Иди. Кстати, Ливратмали выдают замуж. Ты знаешь об этом?
— Нет, — я покачал головой. — И кто жених?
— Сан-Жи. Талантливейший из нынешнего поколения. Ему нет даже двадцати пяти, а он уже завершил свое второе кольцо.
— Я рад, что ей в мужья подобрали такого способного юношу, — зло усмехнувшись, я развернулся, отправившись в сторону поселения общины.
Гальди молча смотрел вслед, после чего задумчиво произнес фразу, которую Тиглат уже не слышал:
— В тебе слишком много от него, пусть ты сам этого и не осознаешь, — Гальди покачал головой, снова поворачиваясь к горизонту. Когда он смотрел на упрямца, его не покидала мысль о том, что на него смотрел Абтармахан. Словно бы его глаза сверкали в глазницах Тиглата, словно бы его бесконечно упрямое лицо встретилось с лицом его брата снова, застыв в немом противостоянии. Храм и традиционные течения словно бы вновь столкнулись во взглядах сильнейшего представителя общин и ученика опаснейшего из брахманов.
— От кого, дедушка? — поджав губы, из-за камня вышла молодая красивая девушка.
— Не важно. Ты хорошо сумела слиться с валуном. Он тебя не почувствовал, — Гальди усмехнулся. Тиглат был высокомерен, многое знал и умел, но и у их искусства есть непознанные грани. Если ты становишься камнем, то почему твоя аура должна отличаться? Почему тебя должно увидеть отличным от валуна? Или дерева, коли ты становишься им? Тиглат познал все, что мог познать, но не понял ничего, что должен был понять. Очень жаль — способный был бы практик. Даром Храм растратил его талант.
— Ты нарочно его так извел, вынудил сказать то, что он сказал.
— Ты слышала, что он сказал. Я хочу, чтобы у тебя был сильный и способный муж, знающий наши традиции и продолжающий их. Тиглат тебе не подходит. И это решать мне, как ни крути. Ты все поняла?
— Да, — Ливратмали склонила голову, хотя радости на лице не было ни на грош.
* * *
— Тут буквально ничего нет, — я покрутил головой, стоя в небольшой зале.
— На входе было двое джунуюдха, — сатьян-хранитель степенно объяснял мне ситуацию. — Путь к усыпальнице брахманов лежит через зал собраний, туда мало кого пускают. Оттуда нужно пройти залу совета и залу внутреннего круга. На вход в каждую стоит охрана.
— А кого охрана пропустила бы? — я сам себе задал этот вопрос, который без ответа повис в воздухе. Впрочем, сатьян, подумав, ответ все же попытался дать.
— Меня, гуру Брафкасапа, любого из брахманов, который сказал бы, что идет по поручению гуру, некоторых уважаемых сатьянов с большим авторитетом.
— И ты вне подозрений? — я хмуро посмотрел на хранителя.
Телепортироваться внутрь Храма почти невозможно. Это не просто древняя обитель магов, как башня Гильдии в Вавилоне. Тут все куда серьезнее. Если в чем Храм Тысячи и превосходит Шумерскую Гильдию Шестидесяти знаний, так это в своей “штаб-квартире”. Храмовые стены буквально таят в себе благословения многих тысяч могущественных и не очень сущностей. Тут, внутри, гуру Храма мог бы потягаться даже с богом. Недолго. Совсем немного, если быть точным. Но, скажем, демону вроде того же Эмуши он точно смог бы противостоять если и не на равных, то точно на уровне.
Здесь живет множество сущностей и сюда даже я не могу проникнуть. Ни через зеркальный блинк, ни через искажение пространства. Так что если уж отсюда что-то и украли, то это точно был либо кто-то очень техничный, могущественный и опасный, либо кто-то из своих. Вот уйти из Храма уже проще. Если тебя не держит воля духов этого места или воля гуру. Теоретически даже я, будучи сатьяном, могу повелевать этими стенами и не позволить сбежать отсюда, скажем, архимагу, специализирующемуся в пространственных чарах. Брахманы же удержат даже кого-то посильнее. Но это если такая воля есть. Если же некто проникнул сюда безнаказанно, то и уйти отсюда, имея достаточные познания в магии пространства, он, этот неизвестный, мог.
— На мне столько клятв и обязательств, что лишь одна четкая мысль о предательстве причинит мне невообразимую боль, — мужчина усмехнулся. — Я вернее любого из последователей Тысячи. И все брахманы тоже вне подозрений, вам ли не знать, что такое звание не получает кто попало? — я усмехнулся, уловив тонкий намек. Стервец… А ведь и правда — я тут действительно первый подозреваемый. Я хоть и сатьян, но мог сюда попасть. И я мог отсюда уйти. Моих умений хватит. Но Брафкасап мне доверяет, иначе бы не дал это задание.
А доверяет ли?.. Ведь он вполне мог приказать мне найти посохи, оставив под присмотром других храмовников. Возможно ли, что он в отсутствие всяких доказательств просто пытается вывести меня на чистую воду? Окажусь невиновным? Хорошо. Тогда найду посохи. Виновным? Тогда все храмовники обрушатся на меня. И не стоит себя переоценивать: не сумею сбежать — меня прикончат.
Я, вероятно, смогу сразиться и, быть может, даже выйти победителем против обычного брахмана в этих стенах, хотя шансы небольшие. Но вот против Брафкасапа и еще одного брахмана?.. Или против брахмана и поддержки из аколитов и сатьянов? Очень вряд ли. А если там будет не один и не два противника? Среди Храмовников хватает опасных соперников. И стоит им только тем или иным образом ограничить мои возможности к телепортации…
Мысль применить Взгляд в Прошлое внезапно отпала. Мозаика в голове сложилась. Я спокойно перевел взгляд на сатьяна-хранителя, не выдав своей догадки ни единым движением мускулов. Но он не был зеленым юнцом — мужчине было за восемьдесят, его жизненный опыт был достаточен, чтобы понять, что я все понял.
— Сам сложишь руки для кандалов? Или тебе нужна помощь? Предатель? — хранитель смотрел на меня довольно спокойно, а я меж тем чувствовал, словно бы все вокруг покрывается изморозью, пропадает, лишается объема… Странные ощущения, но как иначе сознанию интерпретировать потерю связи с этим строением? Храм Тысячи буквально отторгал меня, лишая чувств, ощущений и власти, которые давали окружающие стены. Такое мог сделать только один человек — гуру Брафкасап.
На какое-то мгновение мне захотелось протянуть руки. В общем и целом шансов сбежать попросту не было. Сражаться в этих коридорах с сатьяном? Можно. Только вот, я почти уверен, скоро тут окажутся и другие храмовники. Скорее всего, нас разделяют несколько зал, не больше. Говоря объективно, шансов спастись я не видел. Тем более что все происходящее более всего походило пока на ошибку. Брафкасап никогда бы не отдал приказа схватить меня, если бы не был уверен в своем решении. Но не может же он меня просто казнить, не поговорив начистоту? Да, ауры тут воспринимают своеобразно, но ложь от истины отличать умеют.
Но на другой чаше весов были несколько наиважнейших вещей. Во-первых, понимание, что тот, кто все это устроил, вполне может рассчитывать вовсе не временно меня задержать. Нет. Расправиться с пленником — задача не из невозможных. Не имея возможности телепортироваться или уйти в зеркальное измерение, я не являюсь слишком уж сложной мишенью даже если сумею избавиться от оков, которые они на меня наложат. Сколько там пройдет времени до разговора с Брафкасапом? Это если меня по результатам этой беседы захотят отпустить. Он точно готов со мной общаться? И поверит ли в мою невиновность? В конце концов, сколь много способов узнать истины, столь же много и возможностей её скрыть. Вычистить себе воспоминания о преступлении, например. А у меня, как удобно, как раз есть провалы в памяти из-за временной аномалии. Пазузу… А точно ли не я эти самые посохи утащил? Хотя зачем мне это вообще может быть нужно?.. Глупость же.
А кроме всего этого в голове внезапно появилось не так уж часто испытываемое мной чувство — гнев. Я буквально закипал. Медленно. В душе поселилась какая-то едкая детская обида на такой удар в спину. Как вообще можно было заподозрить меня? Я мало отдал на благо Бхопалара? Мало работал? Плохо выполнял задания?.. Я буквально выиграл им войну со Страной Рек — дважды сразился с Фарухом и победил его! Он бы сжег половину армии Раджи, если бы не я!
И все это подпиралось гордостью. Или гордыней. Тоже новое для меня чувство. Как ни крути, я магистр Гильдии Шестидесяти Знаний. И говоря откровенно, несмотря на все таинства и невероятные результаты практиков Храма, они так и не перешагнули за некий предел. Я даже не знаю, в чем он заключается до конца. Просто, ставя рядом обычного сатьяна или даже брахмана Храма и шумерского мастера, я почему-то хочу быть вторым, а не первым. А этот… Хранитель… Если бы рядом стоял Брафкасап — я, быть может, еще бы и склонил голову. Но этот человек был ниже меня во всем, слабее, меньше знал… Почему послали именно его? Почему я должен сдаться на милость этого… Этого… Этого сатьяна?..
— Вот значит, чего стоят все ваши слова и заверения дружбы?.. — я едко усмехнулся. Сатьян все понял и без дальнейших слов. Он попробовал метнуться вперед, попробовал дернуться, зайти слева и ударить.
Он уже был в слиянии с духом. Каким — не ясно. Вероятно, это был кто-то из Древних Змей: они часто обладали атрибутами незаметности и скорости. Быть может, против кого-то другого, даже сильного, мгновенный удар бы и сработал. Единственное, что позволяет против таких вот атак держаться большинству, скажем, шумерских магов — это Личная Защита. Но мне и она не потребовалась. Я просто знал, куда сместится Хранитель, знал, куда он попробует нанести удар. Я уже пережил эти две секунды будущего. И шансов у него не было.
Хруст шейных позвонков и глухой удар тела о пол — вот и весь результат, которого он добился. Возникший в руке посох из кровавого электрума был крайне тяжело штукой. Встретившись с темечком на такой скорости, он буквально проломил сатьяну голову. Вылечат ли его? Да. Если в ближайшие минуты окажут всю возможную помощь. Иначе он станет еще одной мелкой статуэткой размером с ноготь, которую поставят в многочисленных нишах этих стен.
Пути назад теперь не было.
У меня оставались несколько козырей, о которых не знали храмовники, к которым они подготовиться не могли. Использовать их — себе дороже. Но выбора-то особо и нет, ведь так?
Облако Отчаяния вырвалось из рук настоящей красной вспышкой, порывом, во мгновение ока заполнившим помещение и коридоры впереди. Минус четыреста единиц маны. Терпимо. Дальше — знак “быстро” С’мшита.
Шанс у меня был только один. Один-единственный. Он состоял не в том, чтобы сделать что-то невероятное: в моем арсенале в принципе не было ничего такого, что в текущих условиях нельзя было бы чем-то остановить. Храмовники встали в слишком мощную позицию — никакой ход, никакой бросок костей меня не спасет. Так что требовалось не сделать что-то невероятное. Нет, нужно было не дать им осознать, что же конкретно я делаю.
Именно поэтому я уже активировал заклинание зеркальных фантомов. Ускорение С’мшита превратило нас всех в настоящие кометы, которые метнулись по разным поворотам и коридорам, истаивая в алой взвеси моего же собственного заклинания. Я же лихорадочно просматривал варианты ближайших пятнадцати секунд будущего, отбрасывая один за другим, рассчитывая свои действия вплоть до миллиметра и буквально чувствуя, как Предвестник кипятит мне мозги. Пока еще в переносном смысле, но в самое ближайшее время это уже не будет просто идиомой…
Рассчет был на простой трюк. Фокус. Испортить брахманам, которые уже врывались в залу-хранилище, все возможности для адекватного восприятия реальности с помощью Облака Отчаяния. А заодно не дать им эффективно атаковать. Дальше — пустить фантомов. Они должны были рассеять внимание и исчезнуть в Облаке в случайных местах, пораженные моим же собственным заклинанием. Облако опять же должно было в той или иной мере экранировать воздействие стен Храма, не давая меня засечь среди фантомов, обладающих моей аурой.
Наконец, последняя нота общей мелодии. Рвануть на всей скорости к выходу, используя Ме Пепельного Отголоска. Стоило только кому-то понять, в какое состояние я перешел, засечь меня — и я, уязвимый к энергетическим воздействиям, оказался бы в ловушке Храма. Здесь даже могущественнейших лоа и богов места не из слабых можно покорить и спеленать, куда уж мне. Но в том-то и дело. Вся ставка была только на скорость и на то, что меня не засекут. В противном случае — песенка моя будет спета.
Искаженный в восприятии Пепельного Отголоска мир буквально пестрел красками, потоками чего-то непонятного, гротескными формами и неправильной геометрией объектов. Здесь углы скруглялись, трещины расширялись, а арки и проходы превращались почему-то в длинные тоннели. Но общая канва реальности оставалась такой же, как и была. Возможно даже, новое восприятие мне чем-то и помогало: я пытался пройти именно сквозь вновь открывшиеся маршруты, короткие пути и переходы, которые не были похожи на открытые пасти каких-то очередных чудовищ из числа храмовых покровителей. Почему каждая дверь и каждый проем внезапно обзавелись острыми зубами и рыскающими глазами, мне было в общем-то понятно. Так отражалось в этой форме восприятия все то, чем был издревле пронизан Храм Тысячи. Он буквально был единым многообразным ожившим чудовищем, которое подчинялось воле гуру и своих последователей.
И чудовище это обязательно меня бы скрутило, если бы смогло увидеть, найти. Я был подобен в этом мире бесшумной и невесомой тени, полупрозрачному силуэту, который, правда, ощущал постоянно нарастающий холод в груди.
Коридоры сменялись арками, проходами. Узкие тоннели внезапно почему-то улетали вверх невиданной высоты сводами, а широкие залы сжимались в тонкие щели меж зубами очередной пасти, которой обратились окружающие стены.
Но вырваться из Храма мне все это не помешало. Побег из твердыни волшебства земель Бхопалара занял всего восемь с лишним секунд: столь огромная была скорость, с которой я двигался. Но каждая из них показалась мне настоящей вечностью.
Я буквально выпал из Пепельного Отголоска в паре десятков метров от центрального входа в Храм, припав на колено и шумно вдыхая и выдыхая. Сердце бешено колотилось, голова кружилась после лихорадочного просчета вероятностей через Предвестника, а по венам тек настоящий лед, обратившийся в жидкую форму и смешавшийся с моей кровью. Оказывается, использовать Ме в боевой обстановке на максимум — вовсе не то же самое, что тренироваться в тепличных условиях Парифата. Но главное дело оно сделало — я на свободе. Почти.
Почему-то все те пасти, щупальца, клыки и когти, которыми обратился Храм Тысячи, исчезли не до конца. Я буквально ощущал загривком, как это добро рвануло ко мне. На площади из мерцающего ледяного вихря появился Брафкасап. Он теперь и так научился?
— Ти…
Не дав гуру договорить, я ощерился в злой усмешке и исчез, растворившись в воздухе.