Я сидел в глубокой тьме заброшенной лаборатории, где воздух был насыщен запахом гари, гниющих трупов и давно забытых ритуалов. Стены, покрытые слоем ржавчины и пыли, казались живыми, словно дышали вместе со мной, наполняя пространство обратной стороной Силы, что была в равной степени прекрасна и ужасна. Единственный источник света — тусклая самодельная свеча из жира, которая мерцала, отбрасывая длинные, зыбкие тени, среди которых появлялись образы наблюдающих за процессом древних ситхов.
На старых столах лежали разбросанные колбы с мутными, пульсирующими жидкостями, в которых плавали куски печени, шевелились и булькали жуткие насекомые Коррибана. В углу стола лежали и бились живые, бьющиеся сердца, вырванные из тел хищников — их ритм был быстрым, неумолимым, словно напоминание о жестокости природы. В центре комнаты — алтарь, покрытый рунами и символами — место, где я концентрировал все свои тёмные эмоции.
Тени на стенах постепенно начинали казаться более реальными, чем всё остальное. Уставшие от вечного наблюдения и неспособны хоть как-то повлиять, древние духи блуждали здесь и жаждали изменить хоть что-то. Бессознательные желания о мести, смерти и справедливости, а также стремления побеждать и подчинять — всё это наследие в этот миг становилось и частью меня, дополняя и усиливая столпы личности истинного ситха, которые в отдельности могли проседать у каждого.
Я медленно утёр пот, ощущая, как тёмная энергия внутри меня нарастает, наполняя каждую клетку и всячески стараясь нарушить моё хладнокровие, необходимое для выполнениях точных алхимических инструкций. Взгляд мой скользнул по рядам ингредиентов — порошкам, реактивам и редким веществам, собранным по всей Академии Ситхов, как из хранилищ прошлого, так и просто выжатых из ядовитых пастей змей. В руке я держал крошечную пипетку, которой аккуратно капал капли токсинов в специально подготовленную чашу.
Каждая капля активировала письмена на артефакте, что пережил эту тысячу лет, дабы стать инструментом в руках очередного алхимика, желающего подчинить себе сами изменения. Изменения не только физических объектов, но и даже изменения души, которое всегда сопровождало любой процесс алхимии. Именно из-за этого и были запрещена ситхская алхимия, как крайне опасная и произрастающая из желания идти по пути Могущества, а также заставляющего идти по этому пути.
Когда смесь достигла нужной консистенции, я взял тонкую иглу и аккуратно наполнил её этим смертоносным эликсиром. Внутри меня бушевала волна удовлетворения — я создал не просто яд, а инструмент, способный разрушить всё, что мне угодно. Этот яд был моим оружием, моим продолжением, моей тёмной волей, моим желанием не победить, а убить… желанием, что оказалось заключено в каплю смерти.
Время поджимало, я чувствовал как волнения в Силе нарастают. Весь Коррибан усиливал влияние Силы в каждом из его посетителей, особенно Тёмную Сторону, в результате чего становились отчётливо видны переживания той же Лаари. Мысли о том, что я мог выжить уже сводили её с ума.
Её помощники, которых стало куда больше, после объявленной победы, так или иначе доносили странные сведенья. В коридорах появлялись новые ловушки. Нежить словно стала скоординированной кем-то, порой появлялись загадочные узоры из крови. Я всячески оставлял знаки, не пытаясь скрыться, а наоборот, желая чтобы она меня поймала.
Но у неё не получалось и застыв в подвесном состоянии, Лаари постепенно ослабевала из-за растущей мнительности, пусть даже она и повышала её потенциал Силы в моменте. Вместе с тем постепенно опасения начали проникать в ряды других ситхов, которые подчинились Лаари после её победы. Убив меня она фактически была сочтена сильнейшей. Да, у неё оставались соперники, но большинство увидело в ней лидера.
И она воспользовалась ситуацией, взяла на себя ещё больше, а теперь не могла удержать ношу. Я же готовился не просто к битве, я готовился к бойне. Для меня больше не существовало причин сдерживаться, я не думал о благе ордена, меня не волновало что скажет Ар-Эдан. Я просто собирался убить и сломать каждого, кто перешёл мне дорогу раз и навсегда, не оставляя шанса когда-то оправиться.
Да, это было нерационально, может даже глупо, это ослабит орден. Но дело было не в боязни конкуренции, а в желании мести. Именно мести, не справедливости, просто жалкой и глупой мести. Это чувство причинённой мне боли и обиды было невыносимым, я не мог с ним справляться и Тёмная Сторона лишь потворствовала этому.
И даже появление джедаев ничего не изменит. Ведь объединиться с Лаари против них… нет, меня и такой вариант не устроит. Никакого компромисса, даже перед лицом Армагеддона. Они умрут и я спляшу на их костях, после чего сделаю из них ожерелье, дабы оно напоминало всем другим о том, что бывает с посмевшими перейти мне дорогу.
Отравленные иглы, газовые бомбы, два ситхских меча и множество склянок с зельями, даже броню новую собрал по частям того, что осталось на трупах. Я полностью снарядился, чувствуя злость Коррибана, который чувствовал как сквозь его атмосферу уже летят обломки кораблей Республики. Прямо на орбите начался жуткий бой двух флотов.
Республика прибыла с серьёзными силами, но это была скорее погоня за Экзаром Куна, которого хотели образумить. Наша же экспедиция являлась буквально военным флотом, который давно заметил врага, позволил ему прилететь и окружил его как на орбите Коррибана, так и на концах гиперкоридоров, ведущих от него. Им некуда было бежать, они прилетели прямо в ловушку, не ожидая увидеть здесь настолько серьёзно окрепших ситхов.
На этот момент на Коррибане оставалось в живых примерно сорок ситхов, из которых тридцать находились под прямым контролем Лаари. Остальные же хоть и оставались одиночками, однако готовы были объединиться для охоты на выживших. Именно охоты, ведь до шуток здесь не было, как и среди выживших были не только лучшие солдаты Республики, наглухо отмороженные головорезы, закалившиеся в сражениях с мандалорцами и другими врагами демократии, но и джедаи, в том числе так называемые рыцари, а также возможно и мастера.
Поэтому вслед за обломками и десантными шаттлами с капсулами, к поверхности устремился рой десанта. В слоях атмосферы завязался воздушный бой. Катастрофа продолжалась, уже не было никаких сомнений, что никто из республиканцев не покинет Коррибана. Силы Империи Ар-Эдана готовы были даже идти на таран, лишь бы убить заклятого врага. Никто не боялся смерти.
И все желали отличиться. Особенно Лаари, которая чувствовала шаткость положения и потому просто не могла уйти в глухую оборону. Нет, она первая возглавила всех ситхов, желая доказать, что она лидер и её амбиции невероятно высоки, как и способности. Ещё не успело подойти подкрепления, как она вступила в ряд сражений с первыми высадившимися группами.
Так начиналась жестокая мясорубка, которая образовывала ценой тысяч смертей зону высадку. Вокруг же мгновенно смыкалось окружение, не оставляя никакого оперативного простора для врага. Фактически они сразу оказались в ловушке. Их можно было без труда разбомбить, но сыграли свою роль два главных фактора. Первый, бомбить Коррибан ещё раз никто не хотел. Второе, все хотели лично отрубить и засушить голову какого-нибудь рыцаря-джедая, доказав свою силу, свершив историческую справедливость и отличиться перед Дартом Ар-Эданом.
Поэтому Лаари не дожидалась, пока прибудет ещё больше конкурентов. Тем более её сил уже было достаточно для операции. И дав сигнал, объединив несколько рот имперских солдат, она начала зачистку, двигаясь в первых рядах с другими ситхами, дабы сделать то, что сделал бы действительно сильный.
Кровь, взрывы, среди песков Коррибана начался тот бой, которого он давно ждал. Хотя был он такой же бойней, которую учинила когда-то Республика, имевшая такое же сверхпревосходтво, что сейчас имела Империя.
— Что делать с пленными? — спросил один из ситхов, когда после очередной стычки пали первые джедаи, а двое падаванов были взяты в плен.
— От живых будет больше проку, — спокойно дала отмашку Лаари, после чего раздались крики.
Никаких наручников, ситхи были такими же жестокими, как и их клинки. Не элегантные световые мечи красивых цветов, грубый металл и кровавые руны. Одним за другим удары копий сил-поддержки просто пробивали насквозь руки и ноги, сковывая их и лишая любой возможности побега. Обменивать их никто не будет, их будут пытать, они станут развлечением в руках Ар-Эдана, поэтому в целом джедаев можно было и четвертовать.
И переступая через презренные световые мечи, никто не собирался ими вооружаться. Это было бы стыдно, хотя надо также понимать, что заключённые внутри мечей кристаллы отличаются друг от друга. Так что эффективность джедайского меча в руках ситхов будет сомнительной. Как и в целом среди нас всех не было тех, кто реально готов был сражаться с таким оружием, что выдавалось лишь после прохождения инициации.
Я в этот момент уже прибился к силам зачистки. Они не замечали меня, были слишком увлечены. Что примечательно, я так и не заметил Керрона Уко, который кажется продолжал скрываться. Это логично, на его месте я бы тоже сначала позволил отличиться молодняку, а потом, когда появятся действительно сильные и опасные враги, начал сражение с ними на своих условиях.
— Поступаешь также, как и презренный Лудо Кресш, — раздался мимолётный шёпот Фридона Надда, который тут уже ушёл дальше, следя за тем, чтобы джедаи умерли максимально мучительно.
Как же это лицемерно было с его стороны говорить подобное. Он сам убил Нага Садоу, решив что теперь он сильный, а значит можно и убить того, кто ещё был способен принести много пользы ситхам. В качестве советника или хотя бы члена какого-нибудь тёмного совета живой, хоть и старый Нага Садоу был бы явно полезнее. Хотя вряд ли тот бы подчинился.
С другой стороны, разве что-то мешало просто оставить Нага Садоу дальше жить свою отшельническую жизнь? Ах да, желание быть единственным Тёмным Лордом этих руин. Гордыня не позволила поступить здраво и рационально. Прямо как мне она сейчас не оставляет ничего другого, кроме как оторвать голову Лаари да всем этим глупцам, чьи лидерские качестве оказались втоптаны в грязь.
Тенью я шёл вслед за силами, наблюдая за тем как умирают и имперцы, и республиканцы. Плазменные выстрелы прожигали насквозь панцири и взрывы отрывали ноги да руки. В этом всём хаосе редко сверкали световые мечи, но чем ближе Лаари подбиралась к Великому Храму, где вынужденно занимали оборону основные силы врага, чем чаще можно было видеть рыцарей-джедаев с их падаванами, которые вместе руководили выжившими и служили щитом от дерзких десантных атак в тыл.
Но постепенно всё пришло к тому, что на верхнем уровне Великого Храма, куда вели каменные ступени, были оттеснены все те, кто успел перегруппироваться. Остальные вереницей лежали прямо на ступенях, среди статуй, в обнимку с трупами имперского десанта. Авиация наша также кружила вокруг, не давая даже высунуться.
Первой гордо пошла Лаари, спокойно поднимая по ступенькам, понимая что никто в неё не выстрелит и нигде не сидит снайпера. За ней поднимались и все ситхи, что выстроились клином. Позади них шли элитные подразделения десанта, готового для противостояния также с бронетанковой колонной. Но в любом случае использовать сверхтяжёлое вооружение будут в крайнем случае, дабы не повредить то немногое, что уцелело.
Как и Лаари заготовила для своих врагов небольшой сюрприз, ведь считала что искренне понимает всю мотивацию своих врагов. Для этого она и вела на цепи Астрал, которая пустым взором смотрела в пол. Игрушка, которую она так хотела, но сломала за несколько дней. Пустота была вокруг Астрал, которая в один момент перестала реагировать на пытки, уйдя куда-то настолько глубоко, откуда потом обычно не выходят.
— Слабые и никчёмные псы Республики, — поднявшись на последнюю ступень, Лаари увидела занявших оборону солдат и джедаев.
На неё смотрело свыше сотни бластеров, яркие световые мечи освящали тени Великого Храма, который прямо сейчас уже пожирал души своей гостей. Наверняка каждый рыцарь-джедай понимал, чем чревато сокрытие в таком месте. Однако снайперы и бластерные пушки авиации убили бы их в ста процентах случаях, а здесь… здесь смерть тоже наступит, но чуть позже, когда возможно удастся что-то изменить.
Хотя на данный момент Лаари хотела просто унизить и сломить своих врагов. И резко дёрнув цепью она легко заставила Астрал упасть на колени впереди себя. После чего пяткой ударила ей в затылок и придавила ногой, опёршись прямо на её голову.
— Кажется она одна из вас, — широко улыбнувшись, произнесла Лаари, из-за чего стало понятно, что она заставила Астрал рассказать всё. — Видимо должна была стать падшей джедайкой, но, увы… я оказалась не так терпелива.
В этот момент стальная воля внутри храма начала дрожать. Все из себя такие правильные, посвятившие всю свою жизнь тому, чтобы возвысится над собирательным образом карикатурного зла. Они могли быть разной степени суровости и циничности, но в момент даже убийства врага никто из них не смел чувствовать чего-то вроде наслаждения или радости убийства. Они просто делали свою работу, то что правильно, без негативных эмоций и не ради утоления мести.
Но когда ты видишь падавана, свою возможно подругу, ту с которой ты учился в храме перед тем как она улетела с безумцем, который верил в то, что ситхаская угроза не исчезла и продолжал охоту за мелкими культами, в целом сомнительного происхождения… ты одновременно понимал, что возможно в тот день, нарушив наказы мастеров, она была права.
И за правоту свою поплатилась участью, что хуже смерти. Пыткой лицезреть беспомощность своих кумиров и примеров для подражания, мирясь с собственной слабостью и в конечном итоге стоя на коленях, не в силах собрать жалкие остатки разбитой вдребезги воли, превратившись в апатичную куклу.
Лаари c наслаждением наблюдала за тем, как по её цепи медленно проходят разряды молний, заставляя Астрал корчиться на коленях. В её взгляде читалась холодная удовлетворенность — она знала, что сейчас у неё есть власть, и она собиралась ею воспользоваться. Никто её не помешает, потому что ни у кого нет на это силы. А значит и права только она.
— Ты думала, что можешь стать частью чего-то большего, — произнесла она тихо, улыбаясь, — Думала, что твоё милосердие и смирения помогут тебе. Но ты очень сильно ошиблась. Как и вы все заблуждаетесь не меньше её…
Она наклонилась ближе, каблуком переворачивая голову на бок и давя им уже на щеку. Так лицо Астрал было лучше видно. В красивых фиолетовых глазах в этот момент зажглась искра жестокого удовольствия и возбуждения. Внутри неё бушевала волна ярости и гордости — как приятно было подчинять что-то такое милое и незапачканное. И как жаль, что Астрал не продержалась дольше, будучи лишённой настоящего внутреннего стержня.
— Слышишь их голоса? — прошептала Лаари, обращаясь к Астрал. — Я использую тебя, чтобы показать всем, что такое настоящее могущество. Как думаешь, кто из них готов поддаться мести? У кого злоба и ненависть окажется сильнее ваших учений?
Затем она резко дёрнула цепью и ошейник лязгнул, сузившись и сжав глотку, лишив Астрал дыхания. В этот момент взгляд Лаари скользнул по окружающим — солдатам и джедаям — и она почувствовала, как внутри закипает желание сломить их всех. Не просто победить, а оставить их в полном бессилии, чтобы они знали: в этом месте она — богиня. Совершенно создание, в равной идеальной степени красивая, умная, талантливая.
И, не дожидаясь, пока враги осознают свою беспомощность, она подняла руку, чтобы дать сигнал. Время для последнего удара, для окончательного разрушения — и никто из них не сможет уйти отсюда целым.