\
Отняв руку от головы, закончив выслушивать последнее Сообщение, Алгалон крепко задумался. После ухода из Цитадели, он вообще начал больше и глубже задумываться о многих вещах, в том числе о собственных решениях, находя их во многом ошибочными. Принятые под давлением многих не самых лучших чувств, они были излишне прямыми и простыми. Поспешными. От них следовало начать отказываться, но перед тем предстояло все хорошо обмозговать и посоветоваться.
Продвижение войск по подземным ходам нерубов шло как по маслу. Жуки не могли нигде оказать достойного сопротивления, отступая, либо бесславно погибая. Их огромные размеры и внушительные физические характеристики делали из них неудобных противников. Даже рядовой паукообразный был куда больше человека. Но… тотальное превосходство в экипировке и магической поддержке оставалось за орденом. Ко всему прочему, после принятия Золотой Крови, даже воины крови отлично справлялись с противниками.
Проблемы имелись только в первое время, пока братья ордена привыкали к длине лап и оружия нерубов. Однако, выработав тактику, все отряды двигались по своим направлениям, без труда сметая любое сопротивление. Особенно хорошо себя показали врайкулы, они лучше прочих справлялись с нерубами, благодаря размерам, к тому же проявляли не дюжее рвение. Только у них получалось с легкостью одолевать воинов. Потому, Гарет, ответственный за все боевые действия на Нортренде, распределил всех великанов по отрядам, в качестве специалистов по борьбе с крупными врагами.
Чем ближе братья подступали к обжитым окраинам нерубских подземелий, тем чаще владыке Цитадели поступали донесения о попытке вступить в переговоры. Паукообразные отчаянно хотели закончить войну и прийти к миру. Но слушать их никто не собирался. Не после находок, сделанных в городке, разгромленном Имироном.
Отправленные туда группы потрошителей, лучших сборщиков добычи ордена, нашли целую лабораторию, заполненную образцами тканей и органов разных существ. Там были как обычные животные, так и фурболги, вместе с троллями. Последние обнаружились и в паутинных коконах, погруженные в летаргический сон. Вид их оставлял желать лучшего. Помимо дикарей каннибалов, нашлись и люди, а так же полные скелеты, в том числе похожие на эльфийские, дварфийские и другие, более мелкие.
Нерубы употребляли разумных существ в пищу и изучали их изуверскими способами. С такими “соседями” не могло быть мира. Окажись сила на их стороне, в коконах, ожидая очереди быть съеденными, оказались бы члены ордена. Впрочем, находки только подкрепляли адамантово крепкую уверенность в необходимости уничтожить подземную цивилизацию.
Нерубы нередко селились у пластов и озер саронита, обрабатывали его, превращали в оружие и прочие инструменты.
«Кажется, пришло время посетить самого вероятного союзника Цитадели на Азероте. Если лорд Праудмур действительно таков, как о нем рассказывает Алатор, то проблем возникнуть не должно. Но не помешает произвести правильное впечатление, а потому придется напрячься»
…
Появление гостя во дворе замка было замечено сразу. Он возник из яркой вспышки огня, распугав караул. Самые крепкие и представительные из гвардейцев отпрянули в стороны от места, где им указали ждать. Когда же жар опал, они сделали еще по шагу назад.
Глава ордена выглядел… слишком опасно, чтобы приближаться к нему в здравом уме. Его доспехи были ослепительно белыми от накала, а некоторые части вовсе выглядели, будто немного оплавленными. Многие фигуры на них стали неразличимы, но только не наплечник в виде черепа дракона. Из его пустых глазных и носовых отверстий то и дело вырывались искры, пускавшиеся в танец вокруг фигуры.
За спиной же, то что приковывало больше всего внимания — крылья. Большие, способные укрыть собой всего воина. Сотканные из золотого пламени и словно текучие, они внушали больше всего опасений. Казалось, им даже не надо чего-то касаться, чтобы его воспламенить. Достаточно им оказаться рядом и загорится все, что способно и не способно гореть. В их “тени” осталось копье, из-за накала выглядевшее, как полоса света, окутанная легким сиянием. После изменения, оно утратило большую часть вычурности, став более простой, но эффективной, формы.
— Ведите. — выждав несколько секунд, гость обратился к встречающим. — Ничего не загорится, не стоит беспокоиться.
Опомнившись, шестеро гвардейцев, на подбор за два метра ростом, окружили главу ордена и повели в направлении замка.
…
Даэлин, вместе с семьей, находился в тронном зале, без слуг или охраны. Сидя на троне, он пытался казаться стойким, невозмутимым, но его одолевало напряжение. Слишком много подробностей вывалил на него Алатор, рассказав о том, к чему Кул-Тирас никогда не готовился, от чего руки излишне крепко цеплялись в подлокотники.
Рядом, на малом троне, сидела его супруга, а у нее на коленях — крошка Джайна. Наряженная в пышное платье по случаю важного приема, она выглядела очаровательно и непозволительно мило. С живейшим интересом она смотрела на все вокруг, постоянно порываясь, в свойственной детям манере, соскочить на ножки и куда-то понестись.
Рядом, по левую руку, стоял наследник. Дерек был облачен в свои лучшие одежды, в цветах дома. Он многого не знал, но тоже испытывал напряжение, заразившись от отца.
Прикосновение теплой ладони выдернуло лорда-адмирала из тяжких дум. Покосившись на свою руку, он перевел взгляд на молчавшую супругу. Она была мудрой женщиной и могла поддержать или помочь в нужный момент.
Словно Кэтрин что-то чувствовала, спустя всего пару секунд двери, ведущие в тронный зал, отворились. Даэлин ожидал многого, но никак не того, что узрел. Владыка Цитадели совсем не походил на живое существо, каким его описывал Алатор. Пусть, питая слабость к эльфам, глава дома представлял себе его кем-то возвышенным, иным, но не настолько далеким от всего привычного. И уж точно не с крыльями.
Каждый шаг драконоборца отдавался звоном в ушах, будто удары молотка, забивающего гвозди в гроб. Его приближение знаменовало начало другой, более сложной жизни, сопряженной с неведомыми опасностями. Она внушала страх, в первую очередь своей неизвестностью, однако лорд-адмирал мог смотреть ей в глаза. Более того — испытывал небольшое облегчение, что подобное испытание выпало именно на его долю. Не хотел, чтобы с подобным столкнулись его дети.
— Позвольте представиться. — начал глава ордена. — Алгалон, Первый из Обугленных Стражей. — он не кланялся и стоял ровно, но не выказывал видом или тоном своего превосходства.
— Даэлин Праудмур, лорд-адмирал Кул-Тираса. — глава дома встал с трона. — Это моя супруга, Кэтрин, дочь Джайна, и наследник Дерек.
— Красота вашей супруги достойна многих стихов. — Алгалон кивнул. — И сын, похоже, растет весь в отца. А дочери грозит великая судьба, если правильно ее обучить. — тон его стал капельку задумчивым.
— О чем вы? — ладони Даэлина против воли дрогнули, с лица пропала улыбка.
— У нее большой дар к магии. Опасного в этом ничего нет, просто при должном подходе, у вас в роду может появиться могущественный маг. Без всяких сомнений, полезный талант.
— Это… многое меняет. Но мы ведь собирались говорить о другом, верно? Оставим дела моей семьи в стороне. На кону стоит нечто большее, весь Азерот.
— Да. Прежде всего, я пришел заключить предварительные договоренности, устные пока, и узнать о других королях. — оставив копье висеть в воздухе, чем привлек к нему общее внимание, владыка Цитадели сложил руки на груди. — Алатор передавал, что у Кул-Тираса имеются проблемы с ведьмами, оживающими деревьями, кошмарами и прочими проявлениями темной магии. Считайте, их уже нет. Я отправлю группу магов, которые изничтожат все очаги зла. Насколько разрушительно они могут действовать?
— От чего мне отталкиваться? — Даэлин сел на трон, приняв куда более оживленный вид.
— Чем быстрее, тем больше будет уничтожено. Вплоть до того, что от лесов останется лишь пепел и зола.
— Подобного хотелось бы избежать. Те земли — внутренний резерв островов, на который мы рассчитываем, за который всегда боролись. Определенный урон, если он необходим, допустим. Я понимаю, что некоторые раны нужно… прижигать, когда нет другого способа.
— Когда дело будет сделано, с вашего позволения, в Боралусе будет открыт вербовочный пункт. Я весьма наслышан о людях вашего королевства и, признаться, заинтересован в таких рекрутах.
— Все так. Алатор и мне открыл глаза на то, что ускользало от внимания. Теперь тоже раздумываю над способами пополнить ряды пехотинцев более крепкими солдатами. Все упирается в вопрос продовольствия, который не удастся решить без новой земли и расширения рыбацкого флота. А это время, которого может и не быть. К тому же, древесины, годной для корабельного дела, у нас мало. Закупать ее дорого. Обширные леса сохранились только на недоступной сейчас земле.
— Возможно, у меня найдется решение продовольственного вопроса. А пока могу предложить безвозмездную передачу всего необходимого, что касается съестного. Так же, готов направить в Кул-Тирас несколько опытных подмастерий, способных варить отменную сталь, изготавливать оружие и броню. Конечно, это не экипировка воинов крови, но заметно лучше всего, чем располагаете вы в данном вопросе. Если с толком распорядитесь ими, то вам не составит труда организовать собственное производство.
— Очень щедрое предложение.
— Но какова цена всего этого, господин Первый Страж? — слово взял Дерек.
— Войско. — драконоборец пожал плечами. — Впереди война, для которой может не хватить сил одного ордена. Мы сильными, но малочисленны. Если демоны ударят по многим направлениям, всюду успеть не сможем. Так почему бы не помочь королевствам укрепиться перед нападением врага? Цитадели подобное почти ничего не стоит. Более того, на случай чего-то подобного, мы делали обширнейшие запасы. — он поочередно посмотрел в глаза всех членов дома Праудмур, кроме малышки Джайны. — Сегодня я хочу положить начало союзу, который сможет побороться за свой мир. Цитадель не преследует целей обогатиться, в моей Сокровищнице достаточно золота и камней, чтобы купить весь этот мир. Но какой толк от этих богатств, если они лежат без дела?
— Справедливо. — Кэтрин легонько кивнула. — Выходит, вы готовы оказать столь большую помощь Кул-Тирасу почти за бесценок, в надежде получить нашу армию?
— Как таковая, армия мне не нужна. Лишь хочу быть уверен, что у Азерота будут защитники, когда мы уйдем или не сможем вам помочь. Пылающий Легион слишком опасен.
— Уйдете? — Даэлин неприятно удивился.
— Демонов нельзя победить одной обороной. Кому-то придется отправиться в их миры. Впрочем, то дела будущего, сейчас важнее поговорить о другом. Меня интересуют короли и как убедить их в необходимости позаботиться о защите своих подданных и себя самих.
— Демонстрация, надо показать им врага. — твердо и уверенно заявил лорд-адмирал. — Без этого, слова лишь останутся словами. Еще лучше, прямую угрозу. Иначе, все может пойти насмарку. Никто не станет тратить ресурсы впустую. Безусловно, среди владык Восточных Королевств нет смутьянов и дураков, но каждый из них будет прежде всего заботиться о себе и не станет предпринимать никакие шаги, пока нож не окажется у его горла. Король Теренас из Лордерона своего не упустит, он вполне может воспользоваться вашей помощью, всерьез не рассчитывая оказывать военную помощь. Анастериан Солнечный Скиталец, король эльфов Кель’Таласа, фигура более скрытная. Мало что могу о нем сказать, равно как мне неизвестно, чем можно на него повлиять. Существует на земле Лордерона свободный город, принадлежащий магам. Они, наверное, могли бы оказать значительную помощь будущему союзу…
…
Тиамат, подобно призраку, скиталась по всей Цитадели, порой забредая в закрытые, неиспользуемые части крепости. Слишком она была велика. После того, как создатель покинул Новый Мир, отправившись на войну, конец которой не предвиделся в ближайшем будущем, она не могла найти себе места. Всюду мерещилось, что из темноты, из любой тени, вот-вот полезут щупальца, а в голове раздастся хор голос, грозящий раздробить, уничтожить сознание.
Единственной отдушиной, позволявшей эльфийке по крупице собирать себя воедино, являлись ее дети. Вернулось всего несколько, но и им она была невероятно рада. Возможность проводить с ними время вживую, общаться и обниматься, доставляла ей огромное удовольствие.
Однако, трое сыновей имели слишком мало свободного времени, от чего компанию ей составляла в основном дочь. За это время Хранительница Сокровищницы успела вдоль и поперек выслушать историю ее путешествия, послушать о делах, прочесть заметки. И не могла понять, когда же так промахнулась. Дочь откровенно лгала в своих записях, укрывая все неудобные и скользкие моменты. Очевидно, она понимала, к каким последствия может привести вскрытая истина, однако продолжала заниматься тем, чем занималась.
Тиамат не воспитывала ее подобным образом, не вкладывала в голову столь опасные мысли. Своих детей она искренне любила, а потому переживала, как бы те не наделали ошибок, из-за которых их головы могут полететь с плеч. Уж кому, как ни ей, было знать о всех опасностях драконьего происхождения. Порой, эмоции и соблазны становились совсем невыносимы, подтачивая изнутри, подталкивая в сторону самых простых решений. По совместительству глупых.
Именно такими ей виделись последние решения, принятые супругом. Одиночество позволяло матери стаи не отвлекаться ни на что постороннее, анализируя воспоминания о прошлом, выискивая промахи, свои и чужие. Да и делать больше было нечего.
От нее не укрылось, что в Цитадель начали приходить посторонние маги, да никто и не скрывал того. Об этом знали буквально все, кто хотел. С ними свозили семьи, расселяя по третьему кольцу стен и ставили на обеспечение. В некотором роде, это напрямую касалось ее обязанностей Хранительницы Сокровищницы.
Решение во многом радикальное и опасное, а вместе с тем — простое. Оно напрямую проистекало из силы, которой обладала Цитадель. Никто не мог оспорить указ Первого Стража, так как не имел силы отбиться даже от одного десятка воинов крови. Но то монархи, а вот простой народ… С ним все было не так легко. Да и не верила драконица, что правители отдадут всех магов, не припрятав кого-то для личных нужд. А это опасность, проистекающая из уверенности в обратном.
Тиамат вполне понимала, почему было принято именно такое решение, но не могла с ним мириться. Осознавало, что ее супруг, не будучи в ярости, поступил бы иначе. Не так грубо. А потому хотела как-то исправить положение дел. В конце концов, земли Троецарствия оставались вне влияния Цитадели, а потому сохраняли своих магов нетронутыми. Существовали и кочевые племена людей со своими шаманами, зверолюди и прочие расы.
Орден попросту не мог охватить своим вниманием всех, а значит, у демонов в любом случае оставалось предостаточно потенциальных агентов. Потому, эльфийка не считала, что риск и прямые потери репутации, на которые пошел ее создатель, стоили того. Гораздо лучше было бы именно заманить магов к себе, предварительно придя к какому-то соглашению с их господами. Создать для них условия.
А вот “охота на ведьм”, к которой готовился прямо сейчас Грамдар, была не просто лишней, но и опасной. Подобное простиралось за пределы всего, чем занимался орден. Ведь, в сущности, маги были виноваты лишь в том, что обладали возможностью творить магию. Похищать их и насильно заточать в Храме Огня, по определению было несправедливо. Кто-то внутри ордена мог начать задумываться о методах, к которым они прибегли. Начать говорить об этом остальным.
«Если ничего не изменить, авторитет Алгалона может пострадать. Подобное нельзя допустить. Надо переговорить с Грамдаром и Изурегасом, попытаться убедить их в неправильности принятых решений. Если не получится, обращусь напрямую к супругу. Орден ведь всегда избегал подобного давления силой на окружающих. А именно это сейчас и готовится. Раз уж никто не видит, в какую бездну мы катимся, кто-то должен выступить голосом разума» — волна тепла разлилась по телу драконицы откуда-то изнутри. Гордость и предвкушение хорошего дела смешались вместе, образуя нечто новое, до селе незнакомое. — «Поразительное чувство. Может, есть что-то свое в том, чтобы делать хорошее?»