Драконье Пламя: За Порталом. Глава 109
«Изера сказала, если отпустить дракона, он сможет воплотиться как отдельная от меня сущность, обрести форму и существование. Что тогда будет, если откажусь от… божественности? На Азероте или в Новом Мире объявится очередной бог? Боюсь, как бы он не оказался более деятельным, чем остальные» — Алгалон не знал, сколько времени провел в размышлениях, муки выбора не хотели оставлять его. В какой-то момент он настолько ушел в собственные мысли, что когда очнулся, не мог прикинуть даже примерно, какой срок миновал. — «Без божественности не получилось бы провернуть трюк с кровью. Потеряют ли мои воины обретенную силу, если откажусь от права претендовать на один из небесных тронов? Что будет с мечом Рейнхарта? Столько вопросов и никаких ответов. Тот же Имирон уже начал извлекать какую-то пользу из моей природы, уверовав сильнее прочих. И не божественность ли обеспечивает мне прямой и прочный канал связи со Светом? Потому что, будь иначе, наару могли бы не меньше моего обращаться к его энергии. А тот наару ничего такого не показал. Он вообще оставался жив дольше, чем положено, из-за моих опасений навредить Тиамат»
Владыка Цитадели начал быстро расхаживать из стороны в сторону, сложив руки на груди. Голова его была опущена, глаза закрыты. На сердце лежала тяжесть, душу пронзало волнение.
«Пока каждая сфера привносила какие-то изменения, даже Погибель увеличила мою связь с орденом, а прочие ее аспекты стали понятнее. Очем-то, после трансформации, я не догадывался, но знаю сейчас. А как меня поменяет божественность? Все, что мне известно о богах Нового Мира и Иггдрасиля, не внушает оптимизма. Последнее, что мне нужно — превратиться в заложника небесных чертогов. Сейчас, как и дальше, я буду нужен ордену в материальном мире, во плоти и крови. Но последствия отказа… хорошо, если сила просто уйдет, это подкосит нас, однако смертельным не будет. Хуже, если удар придется и по разуму. Непонятно, что случится с драконьей стороной моих воинов. Выходит, это выбор без выбора, верно?» — Первый Страж остановился и поднял взгляд на сферу. Сомнения пропали. Им на смену пришла горечь. — «Я не могу подвести орден, только не сейчас. С другой стороны, не стану же я сразу полноценным богом… Надеюсь, не стану. До того надо будет с умом использовать все возможности. Не по душе мне такая судьба, но когда приходилось выбирать? Уже не первый удар, который придется принять и вынести с достоинством. Можно сказать, я привык» — легкая доля иронии проскользнула в мысли эльфа. — «Главное в очередной раз распорядиться силой по совести»
Подойдя к сфере, он, полный решимости, возложил на нее руки. Легкого усилия воли оказалось достаточно, чтобы она развеялась дымкой, высвободив невидимое нечто. Оно впиталось в ладони, без внешних проявлений растекшись по телу.
В очередной раз перед внутренним взором драконоборца затанцевали образы и картины. Они несли объяснение и понимание некоторых вещей, остававшихся для него загадкой. В частности, возможность творить магию, полагаясь на фантазию и желание, напрямую проистекала из ростка божественного начала. В сущности, такая магия являлось чудесами, имеющими собственные ограничения.
Когда наваждение спало, о себе знать дало изменившееся восприятие. На грани сознания зазвучали чуждые голоса. Потянувшись к ним, из интереса, Алгалон понял, что может нормально понимать общую какофонию. Звучание наслаивалось друг на друга, при этом оставаясь удивительно четким и… различным. Будто у него для каждого появилось отдельное ухо, которое занималось персональным выслушиванием молитв.
Столь бурный поток информации, пусть и не способный вызвать боль у совсем нечеловеческого мозга, в другой ситуации должен был смутить или сбить с толка. Однако, владыка Цитадели совсем ничего не почувствовал, кроме заметно увеличившегося веса ответственности на плечах.
Среди потока молитв отсутствовал общий мотив или единообразие. Каждый делал это так, как сам считал нужным. В том числе разнились просьбы. Одни хотели еще более обильный урожай, другие просили послать им частичку мудрости, чтобы принять сложное решение, третьи хотели защиты для своих детей и родни, вступившей в орден. Каждый молящийся хотел чего-то своего.
Попытавшись вычленить один, отдельный голос, владыка Цитадели не повстречал трудностей. Будто уже делал это тысячи раз, столь просто у него получилось. Более того, он осознал себя совсем в другом месте, посреди освещенной одними свечами комнаты без окон. У него не было тела или иного воплощения. Но появилась точка обзора.
Он сверху смотрел на обычного мужчину, стоявшего на коленях перед статуэткой, вырезанной из дерева. Она должна была изображать его, Первого Стража, но пестрела неточностями и походила скорее на какого-то демона. Все же, простой народ редко имел удовольствие воочию увидеть своего защитника и главного благодетеля.
Подобное совсем не устроило драконоборца. Даже испугало. Он почти ничего, за исключением каких-то обрывочных сведений, не знал о влиянии веры на ее объект. Однако, не хотел стать похожим на свой же извращенный образ, как не хотел, чтобы подданные представляли его таким.
«Надо будет, как появится возможность, совершить обход всех башен»
Напоследок, немного подумал, Алгалон послал молящемуся частичку Света. Она воплотилась в виде окружившего его золотого сияния, что споро проникла в тело. Он мигом скинул с десяток лет и окреп, шокировано смотря на собственные трясущиеся от шока руки. Но, помимо благословения, ему достался и верный образ того, как должна выглядеть новая статуэтка.
Еще только сместив точку внимания в комнату, владыка Цитадели уже знал, чего хочет верный муж. Он неоднократно пробовался на испытания, хотел вступить в орден. Всякий раз его отвергали, ссылаясь на хрупкость тела. Он бы просто не смог пережить трансформации. Это то и подтолкнуло его в сторону тайного поклонения, имеющего место в их башне. Все жители относились к вопросу крайне строго, чтобы воины крови ни о чем не прознали. Однако, сами же подозревали, что те все знают, просто не видят в том никакой проблемы.
Отгородившись от молитвенных голосов, Страж вернулся в свое тело.
«Определенно, придется пересматривать некоторые указы и законы. Раз мне молятся, то пусть делают это открыто, а не тайком. Ко всему прочему, понадобится ввести строгие нормы и правила изготовления священных символов и изображений, относящихся ко мне. Они не должны отличаться от моего настоящего облика. Так же, придется приглядывать, чтобы в текстах и прочем не проскальзывали лишние или откровенно не соответствующие мне качества»
Кивнув самому себе, драконоборец осмотрелся. Сфера, как полагается, исчезла. Пропал и проход, ведущий в тронный зал. На его месте теперь была стена. А перед ней — новая сфера. В отличии от прочих, она пылала огнем и дрожала. По центру пламя было ярче, плотнее и уже, походя на вертикальный зрачок, от чего вся сфера напоминала глаз. Очень злой, полный ярости, гнева и ненависти глаз.
— Последнее испытание… — тихо пробормотал эльф.
Он и раньше был готов пойти против внутреннего дракона, с голой задницей, ничего не имея за душой. Ему было достаточно копья, чтобы обрести уверенность в победе. Сейчас же, помимо него имея половину Искры Первого Пламени и Свет, в победе не сомневался. Просто не имел права на поражение.
Подхватив копье, Алгалон прошел к сфере и положил на нее ладонь. В момент прикосновения она полыхнула, пытаясь обжечь, и исчезла. Жар пробился сквозь перчатку, но нанести вред оказался не способен. Нахмурившись, эльф покосился на ладонь и сжал кулак. Доспехи Света выдержали, но подставляться в них под дыхание или иную магию не стоило. Слишком уж сильно было драконье пламя.
Почувствовав что-то странное, он обернулся через плечо. Пожар, охвативший город, унялся. Все здания оказались на своих местах, совершенно не тронутые огнем. Деревья росли в небольших парках и садах, на клумбах распускались цветы и кусты.
Звук рушащегося камня заставил владыку Цитадели вернуть голову в прежнее положение. Проход, должный вести в тронный зал, открылся. Однако, теперь он вел не туда. С другой стороны оказалась такая же терраса, словно отраженная через зеркало. Она была полностью устлана толстым слоем пепла. Город лежал в руинах, пылая как и до этого, но имелось одно немаловажное отличие — прямо на нем лежал дракон.
Выдохнув, Первый Страж перешагнул черту и вошел в пространство принадлежащее столь большой его части, что она смогла возыметь собственный угол в его внутреннем мире. С первого же шага его сапог на полную стопу утонул в пепле, а под ним что-то хрустнуло. Наклонившись, рукой разметав лишнее, он обнажил раздавленный череп.
Взмахнув крыльями, драконоборец создал достаточно сильную воздушную волну, чтобы она смела пепел. Под ним вся терраса оказалась устлана костями, большими и маленькими, детскими.
«Эта тварь во что бы то ни стало не должна получить свободу» — увиденное еще больше укрепило решимость Алгалона.
Аккуратно переступая останки, он дошел до края своего любимого места в Цитадели, перила оказались полностью разрушены, и ступил в пустоту, взмахнув крыльями. Зависнув на месте, он смотрел, как поднимается туша, чьи масштабы осознать было до крайности сложно. Весь город был для нее не более, чем лежанкой.
С чешуи Галакронда сыпались остатки строений, отдельные куски кладки и целые куски зданий, фрагменты блоков стен. На его фоне они выглядели не более, чем соринками. Тело изначального отца драконов было полностью черным, без намека на иные цвета. Цитадель, единственное, что уцелело, рядом с ним выглядела мелкой. Он мог разметать ее одними лапами или испепелить дыханием.
«Раза в четыре больше меня, когда принимал форму дракона. А я и забыл, каких он размеров…»
Галакронд поднял голову на длинной гибкой шее и раскрыл глаза — маленькие огненные омуты. Из приоткрытой пасти повалил дым и красное свечение, будто она являлась проходом в саму преисподнюю. Он встал на лапы и встряхнулся, раскидывая крылья в стороны.
— Наконец-то ты пришел. — от его голоса дрожали стены крепости. Драконоборцу приходилось полностью задирать голову вверх, чтобы видеть голову змея. — Я ждал нашей встречи еще раз. Ждал, когда смогу забрать у тебя то, что принадлежит мне по праву. И вот, ты здесь, значит, пришло время восторжествовать естественному порядку вещей.
— Ждал? — владыка Цитадели не считал нужным повышать голос, а потому говорил обычным тоном.
— Ничтожный, одураченный и тщеславный дурак. Ты даже ничего не понял. Пусть так и будет. Я не стану тебе рассказывать о правде. Мне нравилось наблюдать, как ты метаешься в потемках, как пытаешься понять, что случилось на самом деле, чем это обернется. Порой жить в иллюзии гораздо проще, чем пытаться понять реальность. — колоссальный дракон зарокотал, будто смеясь. — Чего я не ожидал, так это, что мою безумную оболочку смогут убить тебе подобные. Но затея удалась, я смог сохранить себя, теперь пришла пора вернуть плоть и стаю. Ты сделал все, что требовалось. Твоя смерть будет быстрой.
— Раз ты так уверен в своей победе, будь так милостив, удовлетвори мое любопытство. Всего пара вопросов.
«У него всего два уязвимых места — глаза. На брюхе чешуя не такая толстая, там ее пробить легче всего, но забраться под него и выжить будет сложно. Самое же главное — Погибель. Думается мне, без условностей и допущений, она слишком мала, чтобы нанести какой-то реальный вред»
— Задавай их, потешь меня. Мне доставляет удовольствие твое невежество.
— О какой затее ты говорил?
— Способ спастись и вырваться из-под власти проклятья. Когда меня поразила Тьма, я заточил свой дух, сознание и всю силу в сердце, окружив их собственным проклятьем. Любой одержавший победу над моей оболочной, должен был непременно стать жертвой моего проклятья. Я знал, что кто-то из богов непременно попробует завладеть моей силой, поглотив сердце. Но его забрал ты, вместе с силой поглотив и все остальное. Все это время я огораживал тебя от нее, не давал пользоваться, мешал. Ты, глупец, ничего не замечал. Чего еще ожидать от слепца? Вся твоя мощь ничего не стоила, пока не решила вмешаться та зеленая драконица. Ты не знал, как ей пользоваться. Впрочем, она же проложила мне дорогу к освобождению. Как займу свое место, она станет одной из моих наложниц.
— Следующий вопрос: что тебе известно о божественности?
— Она принадлежит мне, а не тебе, червь! — Отец Драконов зарычал, извергая огонь из пасти. — Пора с тобой кончать!
Ярко засияв золотом, Алгалон обернулся лучом света и убрался с линии дыхания, сместившись в сторону. Уже будучи на земле, среди руин, он снова применил Скорость Света, стремительно скользя меж камней. Удалившись к самой окраине города, он скрылся за куском чудом уцелевшей стены и прижался к ней спиной, аккуратно выглядывая.
Галакронд пришел в настоящее неистовство, принявшись крушить Цитадель. Казалось, ему вовсе было наплевать на свою настоящую цель. Земля дрожала от каждого удара лапы. Всюду разлетались огромные части крепости. Камень, как бы хорошим ни был, не мог выдержать натиска колоссального дракона.
«С вменяемостью у него, судя по всему, крепкие проблемы. Мне же на руку. Маленький размер тоже играет мне в плюс. По столь крошечной цели попасть почти нереально. Учитывая, как я могу ускоряться, то никогда не попадусь под удар. Но и с ответными действиями проблемы. Если прочность чешуи прежняя, как в Иггдрасиле, то я могу его неделю ковырять. Погибель ее пробьет, да увязнет. Да и раны, которые она оставит, все равно, что булавочные уколы. Ко всему прочему, регенерация Галакронда сможет заживлять раны моего копья, пусть и долго. Вот бы сравняться с ним в размерах…» — оглядевшись, владыка Цитадели отметил количество огня, покрывающего город. — «Если поглощу весь пожар, смогу подрасти метров до двадцати. Мелочь по сути, но для такого боя самое то. Иголка станет в десять раз больше, а это уже совсем другие масштабы»
Вскинув руку с копьем, Страж воззвал к новообретенной власти над огнем. Со всего города к нему потянулись рыжие ручьи, сталкиваясь в одной точке — кончике острия орудия гильдии. Погибель и без того постепенно раскалялась, благодаря присутствию столь очевидного врага, пламя лишь подтолкнуло процесс. Его было недостаточно, чтобы довести ее до белого каления, даже если бы все пошло на ускорение. Но оно стекало по древку и поглощалось ладонью владельца.
С каждой секундой плоть драконоборца постепенно обращалась пламенем, он рос. Спустя всего пяток мгновений он полностью изменился, став похож на элементаля, закованного в золотые доспехи. Весь город погас, а дракон обратил на него внимание, покончив с крепостью.
— Вот ты где. — пророкотал он, широко раскрывая пасть. Его грудь налилась алым свечением, в глотке появилось пламя, а затем хлынуло наружу. Дыхание лучом ударило в одну точку, мгновенно испепелив все в месте удара. Земля там обернулась магмой и продолжала плавиться. Озеро стремительно росло и кипело, пока даже магма не начала испаряться от все увеличивающейся температуры.
Алгалон стоял на месте, решив первый выпад врага принять в лоб. Навстречу ему он выставил Погибель Драконов, ставшую весьма охочей до чужих энергий после преображения. Она жадно выпивала огонь, создавая и вокруг себя небольшой карман сохранности, попутно все больше накаляясь. Дополнительно прикрывшись крылом, драконоборец не чувствовал никакой опасности. Магма, в которой он утопал по пояс, или остаточный жар, не могли ему навредить. Более того, он сам с готовностью их поглощал, понемногу прибавляя в размере. Вместе с ним росло и копье.
Когда дыхание оборвалось, он стал на семь метров выше, а Погибель опасно близко подступила к предельной температуре. Больше она не могло поглотить, следственно, встречать дыхание в лоб тоже больше не следовало.
«Если разрядить весь накал, получится создать уязвимую точку, чешую там точно должно снести начисто. Тогда получится использовать Погибель для защиты еще раз. Однако, не думаю, что Галакронд станет дышать огнем еще раз. Уже должен был заметить полную бесполезностью первой попытки. Значит, бездумно тратить накал нельзя. Сейчас копье для боя даже более пригодное именно в таком состоянии. Скорость полета и острота выше»
Размышления не помешали владыке Цитадели воспользоваться своим шансом. Перехватив Погибель другим хватом, он запустил ее в морду дракону, целя аккурат в глаз. В полете оно размазалось в полосу света, поразив цель быстрее, чем закончилось движение руки. Впрочем, ящер успел наклонить голову, чтобы копье прошло по касательной, в то же время издав рев и сделав первый шаг вперед.
Телепортировавшись к Погибели, как думал в слепую зону врага, владыка Цитадели попал точно под удар хвоста, покрытого мощными наростами, похожими на скалы. Его со свистом отправило в полет, вбив в остатки Цитадели.
— Я знаю о тебе и твоей манере боя все.
Выбравшись из-под камней, Первый Страж тут же обернулся светом, проскальзывая мимо пытающейся раздавить его лапы.
«Определенно надо перестать думать о нем, как о противнике из игры. Он ведет себя иначе, гораздо умнее и хитрее. Никак не думал, что он сможет подловить меня на смещении к копью»