Огненная комета влетела в лес, проламывая и сжигая заросли толстых ветвей. Врезавшись в землю, она взорвалась, раскидывая густой настил из мертвой, преющей листы. Вспышка света и звук разлетелись на километры вокруг, тревожа и будоража глухие места. Выйдя из образовавшейся воронки, Алатор непроизвольно поежился от холодка, пробежавшего по спине. Настроение его стало еще мрачнее, чем когда смотрел на Багровый Лес издали. Изнутри стали видны потоки энергии, струящейся в верхнем слое дерна, к деревьям.
Присев, мастер клинка разворошил подстилку, обнажив жухлую, гниющую траву. Вонзив пальцы в землю, он вырвал комок и поднял перед собой, сразу почуяв острый запах разложения. С открытой ладони тут же начали сбегаться насекомые, сгорая, когда касались брони. Сама же земля оказалась чрезвычайно сыпучей, как песок, сероватой.
Достав из поясной сумку небольшой мешочек, брат ордена собрал в нее почву и остатки растений. Закончив со сбором, принялся копать дальше, чуть глубже. Очень уж характерный запах чуял его нос. Так пахли только начавшие разлагаться трупы.
В очередной раз зачерпнув почву, то что ей являлось, кровопийца ощутил едва заметное сопротивление. А когда достал грунт, то под ним стало видно часть гнилого человеческого лица. По нему ползали черви и жучки, копошились личинки в глазах и на почти отсутствующих уже губах. В руках же у воина оказался кусочек носа. Его остатки, вместе с фрагментом хряща.
Встав на ноги, Алатор ногой засыпал ямку, смотря на дуб перед собой. Ему чудилось, будто дерево смотрит на него. Все деревья. И был их взгляд холодный, чуждый. Голодный. Но было и что-то еще, наблюдавшее издали и ближе всего одновременно. Его присутствие ощущалось за плечом, спереди, со всех сторон. В том числе из-под земли.
Подойдя к дубу, кровопийца его осмотрел, видя внутри магическую структуру. Однако, само дерево никак не реагировало, не пыталось ожить или просто хлестнуть ветвью, хотя совершенно точно подпитывалось от закопанных под ним трупов.
Обойдя его по кругу, брат ордена остановился, когда нашел наиболее подходящее место — уходящую глубоко внутрь ствола щель. Из нее медленно сочилась черная жидкость, воняющая гнилью. Подойдя ближе, он вонзил пальцы внутрь, сделав это с удивительной легкостью. Ухватившись, потянул в сторону. Дуб затрещал, щель начал расти, пока полой не рассекла ствол сверху донизу. Жидкость уже не сочилась, а текла, собираясь под ногами отвратительной лужей.
Сделав усилие, не особенно напрягаясь, мастер клинка добился оглушительного треска. В сторону разлетелись щепки, по большей части опадая гнилой трухой. Разваленный на две половины ствол накренился в обе стороны, привалившись на соседние деревья. Они росли столь густо и тесно, что упасть ему места не было.
От омерзения брат ордена скривился, хотя за свою жизнь успел увидеть многое. Внутри ствола находилось… существо. Тонкое, похожее на обтянутый кожей скелет. Оно имело смазанные человеческие черты, однако слишком длинные руки, со столь же неестественно вытянутыми пальцами и прочими чертами, твердили о его принадлежности к совсем иному виду. Позвонки выглядели слишком острыми. Череп был вытянут. Оно сидело, поджав ноги, положив на них подбородок, полностью омытое черной жижей. Из-за нее редкие волосы на голове существа сбились в сосульки, облепившие и без того мерзкое лицо.
Глаза же слабо светились, обращенные к мастеру клинка. Он возвышался над существом горой металла. Впрочем, не смотря на первичный страх, оно начало медленно подниматься, открывая то, что должно было являться женской грудью. Обвисшие, синюшные, как и вся остальная кожа, пустые мешки.
Протянув руку, Алатор схватил мерзость, похожую на вурдалака, за лицо. Как следует сжав пальцы, от чего кости задрожали и существо начало пронзительно верещать, он вытащил его из пня и с размаха приложил о соседний ствол. Голова лопнула, как спелая ягода, забрызгав все красной кровью. Безвольно свалившееся тело занялось огнем, быстро сгорая дотла.
Выхватив из ножен меч, кровопийца со следами гнева на сокрытом лице, вонзил его в то же дерево, о которое разбил голову. Клинок вошел легко, ведь растительные гиганты только снаружи выглядели хорошо. Внутри они были пустыми, гниющими, как и все вокруг. Только цикл разложения был странным, будто замедленным.
Раздавшиеся из ствола крик и скреб когтей, только подкрепили уверенность брата ордена. Он пропустил через меч свою магию, и древесина вспыхнула. Выдернув оружие, подошел к следующему ясеню и проделал то же самое.
На седьмом дереве кровопийца остановился, осматриваясь. Он мог проделывать то же самое хоть еще тысячу раз, имелся солидный запас зелий маны. Его отвлекло движение энергии вокруг. Красная дымка, смешанная с туманом, начала двигаться, закручиваясь.
Перехватив пылающий меч другим хватом, мастер клинка вонзил его в землю. На десятки метров вокруг расползлись тлеющие трещины, внося больше новых красок во мрак леса. Из них вырвалось высокое пламя, жадно набрасываясь на деревья. Языки изгибались, как живые, припадая ко всему, что было способно загореться.
Прошли жалкие секунды, но лес, докуда простирались трещины, занялся жарким огнем. Досталось и туману, он буквально кипел, бурлил, чего происходить было не должно. Изнутри стволов раздавались крики и визг, быстро обрывающиеся кашлем, сипением и бульканьем.
Вытащив меч из земли, Алатор встал в полный рост, внимательно следя за окружением. Находиться посреди удушливого пожара, да вони кипящей гнилой жижи, ему было проще и привычнее, чем в густой кровавой дымке. Она явно принадлежала чужой злой воле, служила ей глазами.
Расслышав скрип, тихий, незаметный, пробившийся сквозь треск костра, мастер клинка повернул голову в нужную сторону. Потихоньку огонь загорался и внутри него. Увиденное отнюдь не пришлось ему по вкусу. Складывая воедино все, вместе со сказками, легендами и просто историями, которыми с ним поделились люди, брат ордена начинал догадываться, куда могли деваться люди. И как появлялись ведьмы, хотя их народ был истреблен людьми.
«Нужно контролировать эмоции» — твердил себе мужчина.
Шагая меж горящих деревьев, к нему шел плетенный исполин, состоящий из нагромождения коряг, ветвей, корней и прочей поросли. Растения имели синеватый оттенок. Такого же цвета огни горели в россыпи человеческих черепов, находившихся на месте головы. Не смотря на размер и материал, конструкт двигался поразительно тихо. Почти бесшумно.
«Не будь мой слух настолько острым, мог не заметить. Тут больше не осталось отродий, поэтому можно двигаться дальше. Но сначала надо прикончить тварь»
Встав в стойку, кровопийца закрыл глаза, сосредоточившись на своих чувствах и эмоциях, на контроле внутренней силы. Где находится шагающий исполин он знал и без глаз.
Магия потекла в клинок полноводной рекой, подводя его к пределу пропускной способности. Ревущее пламя взвилось вдоль всего лезвия, надежно скрывая его, а не покрывая. Языки взлетали до нескольких метров в высоту. И тогда Алатор взмахнул им, горизонтально, в направлении цели, будто стряхивая все пламя, но сохраняя с ним связь и продолжая его раздувать.
Дуга огня, с мелькающими в ней золотыми искрами, полетела вперед, становясь все больше и больше. На своем пути она походя смела десяток деревьев, превратив их в пепел и залу. Врезавшись в плетенного исполина, перерубила его, обращая прахом, и улетая дальше. Ничто на ее пути не могли выдержать столкновения. Удалившись на сотню метров и разросшись до двух десятков метров в ширину, она взорвалась, расплескивая повсюду пламя.
Открыв глаза, брат ордена не стал смотреть на дело рук своих, первоначально уделив внимание тому, что и так почувствовал. Его меч, его спутник и держатель клятвы, не выдержал подобного обращения. Лезвие оплавилось. Почти незаметно. Незнающий мог такого не заметить, однако заточка заметно пострадала, как и сам металл. Еще несколько подобных взмахов могли его раскалить до опасного состояния.
«Похоже, сам не смогу выжечь всю мерзость быстро. Надо поискать еще что-нибудь, выведать как можно больше, а потом уже возвращаться. Кузнецы не обрадуются…»
— Да… Иди к главному дубу… — голос, принадлежавший старухе, насмешливый, прозвучал со всех сторон, стелясь невесомым шепотом. — Иди… иди…
Нога мастера клинка остановилась, занесенная для шага. Опустив ее, он снова огляделся, но в этот раз тумана нигде не было. Его выжег огонь, продолжавший пожирать пни — все, что осталось от деревьев.
…
Черные Топи всегда были известны на Восточных Королевствах за свою гибельность. Болота были столь обширны и опасны, что на них редко кто селился. Редкие отщепенцы и изгои разбивали здесь свои хутора, пытаясь зарабатывать на жизнь охотой. Взрастить что-то возле горькой, солоноватой воды, идущей из Южных Морей, было почти невозможно. Зато живности в болотах водилось преизрядное количество.
Огромные крабы, способные перекусить клешней ногу человеку, соседствовали с еще больших размеров ракообразными, прозванных макрурами. Там же обитали хрустогрызы, крокодилы, чья кожа ценилась для ремесла. Среди тенистых расселин блуждали рыси и волки в поисках добычи. Гигантские пауки плели сети или таились на деревьях, в засаде.
Находились авантюристы, приезжавшие в Черные Топи с целью добычи соли. В некоторых местах камни покрывались белым налетом из-за морской воды, а на побережье встречались солончаки. Однако, никому так и не удалось открыть нормальной солеварни. Слишком много хищников, охочих до людской крови, обитало на болотах. А еды, помимо добычи охотников, было не сыскать. Торговцы ломили огромные цены.
Не смотря на относительную оживленность, топи могли и продолжали хранить от охотников, разведывавших их, слишком много секретов. Люди и не знали, что жили бок о бок с целым храмом троллей, иначе, поседев от страха, никогда не стали бы соваться на болота. Не знали люди и о целом портале, скрытом среди скал и деревьев.
Прямоугольная арка, целиком и полностью сотворенная при помощи магии, имела грубоватый вид. На ней не было никаких украшений, помимо символов, тлеющих слабым зеленоватым светом. От одного его вида иному человеку могло стать дурно, а маг мог потерять голову. Высотой и шириной проход в другой мир был совсем небольшой, немногим превосходя дверь. Через него мог пройти отряд, но не армия.
Маг, стоящий перед аркой и зачитывающий магический речитатив, был облачен в богатую красно-черную мантию с надвинутым на голову капюшоном. Из-под острых наплечников торчали вороньи перья. В руках он держал посох, довольно простой, деревянный. Ему навершием служила выстроганная фигура ворона.
Голос мужчины звучал странно, совсем не человеческим образом. Слишком глубокий, рычащий и мощный. Он будто принадлежал существу гораздо больших размеров. Однако, магия откликалась на него. С каждым словом и прошедшей секундой, вырезанные в камне руны начинали светиться ярче. Концентрация заключенной в них мощи росла.
Наконец, с последним, самым громким словом, под треск молнии в небе, письмена вспыхнули. Прозвучал потусторонний смех и треск ткани. Пространство меж колонн прохода начало наполняться черно-зеленой гладью. Сквозь нее виднелся только мрак, сплошная чернота.
Маг исчез во вспышке зеленого огня. Ему на смену, спустя несколько минут, из портала начали выбегать огромные зеленые бугаи. Увешанные грубыми пластинами брони, закрывающими только отдельные части тела, большими наплечниками, часто из черепов каких-то чудовищ, они пихали друг друга и зло скалили клыки. В руках гости из другого мира держали не менее грубое, монструозное и огромное оружие. Люди, если и могли поднять такое, о пользовании бы не задумывались. Ударом подобной палицы или молота, голову человека можно было легко забить ему куда-то в грудную клетку. Либо просто, как гвоздь, вбить в землю.
Верзилы обладали ростом за два метра и были вчетверо массивней среднего человека. Большинство были лысыми, а те, что волосы сохранили, заплетали их в косы, вставляя в них кости и прочий мусор. Их лица выглядели грубыми, ожесточенными и явно обделенными интеллектом. Морды были широки, не в последнюю очередь из-за массивной нижней челюсти. Из нее росли вверх клыки, больше похожие на бивни, так как были толстыми и туповатыми.
Скаля ряхи, здоровяки не решались сойти с пятачка земли, на котором стоял портал. Сжимая массивное оружие, они нерешительно мялись у границы, смотря в сторону болота. А новые все прибывали и прибывали.
…
Цитадель
По случаю совместной прогулки, Тиамат решила надеть новое платье, а не повседневное, являющееся частью боевой экипировки. Голубое, легкое, почти воздушное и простое, пусть подобные ей и не очень нравились. Оно идеально подходило для властвовавшей в этот день погоды.
Не забыла драконица и супруга приодеть, подобрав ему чуть более соответствующий костюм, чем простые штаны и рубашка. Вообще, вопрос внешнего вида любимого она постепенно брала под свой контроль. Иначе он мог ходить в одном и том же виде, хоть целую вечность.
— Куда направимся?
— Давай просто пройдемся по городу, а потом куда-нибудь вместе полетим. В Троецарствие, например? Там бывают интересные вещицы. — подняв голову, эльфийка нежно улыбнулась, смотря в лицо своему творцу. Пусть ей было несколько непривычно видеть его с новой внешностью, это нисколько не умаляло того удовольствия, которое она получала.
Держа супруга за руку, мать стаи совсем не замечала где находится, больше витая в облаках. Ее переполняло счастье от того, что с ним все в порядке, что он с ней и, как ей казалось, сбросил некий груз с плеч. Он словно начал легче произносить слова, больше улыбаться, по-настоящему, а не как того требовала ситуация.
«Он стал живее» — отметила Хранительница Сокровищницы.
Последний раз, когда они выбирались вот так прогуляться, остался далеко позади, пятнадцать лет назад. Тиамат хорошо помнила тот день, каждую его деталь. Чего-то подобного ей очень не хватало.
— Как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно! — бодро, даже через чур, ответила драконица.
— Я же чувствую, что это не совсем так. Наша… утрата, общая. Не нужно скрывать от меня свои чувства. Тогда, будучи в ярости и горе, я был готов убить Тауриссана с Рейнхартом.
— Поздно что-то исправлять. Думаю, я просто смирилась. Только надеюсь, что наших будущих детей не затронет такая участь.
— Определенно. Больше никогда. — Страж чуть сильнее сжал ладонь супруги, едва заметно нахмурившись. — Надеюсь, что и со взрослыми обойдется.
— Литарат… непростая девочка. Я постаралась проводить с ней как можно больше времени, разговаривать. Пыталась донести до нее простые истины и знаешь, у меня получилось. — улыбнувшись, эльфийка всем телом придалась к руке любимого, почти повиснув на ней. После того, как он стал выше, подобное проворачивать легче.
Мать стаи вовсе не волновали взгляды горожан. Да и не было в них ничего плохого. Все, кто их видел, либо уважительно кивали, кланялись, либо просто всем видом демонстрировали радость от такой встречи. Среди народа они пользовались большой популярностью и любовью. Иначе быть не могло.
— Тогда я с ней поговорю. Хочу верить, что ты права.
— Я редко ошибаюсь. — довольно заключила Хранительница Сокровищницы.
— Это так.
Остановка заставила Тиамат открыть глаза и поднять взгляд. Ощутив же на щеке нежное касание тыльной стороны пальцев, она снова сомкнула веки и потянула на встречу. Касание губ заставило ее всю задрожать. От чего-то поцелуй показался ей особенно приятным, полным и желанным.
— Я люблю тебя и больше не дам в обиду. Никогда,
— Конечно.
Драконица подалась вперед, прижавшись щекой к груди творца, слушая его сердце и растворяясь в этом звуке. Алгалон в это время гладил ее волосы, осторожно прижимая к себе второй рукой.