Цитадель
— Хм… — вот уже третий час к ряду, мастер, обретший еще большее уважение и славу внутри клана, бессильно вздыхал.
Дэтуур не считал, что смог полностью понять натуру драконьего адамантия. Слишком изменчив был тот металл. Однако, ему казалось, что он годится исключительно для оружия, так как в видимых им слитках содержалось слишком много пыла, слишком много ярости, граничащей с откровенной ненавистью. Оружие, откованное из столь необычного, богатого магией сверх всякой меры, материала, само по себе было опасно для владельца. Все-таки своевольный клинок в бою вел скорее к смерти, чем победе.
То же, что Наковальня видел перед собой, полностью противоречило его прошлому опыту. Как он и просил, ему доставили еще несколько слитков, сразу два десятка. Большинство, как и первые, желали стать оружием, но тут и крылось главное расхождение, заставлявшее кузнеца смотреть на них с другой стороны — нрав металла стал гораздо мягче.
«Первый слиток жаждал стать мечом, который будет крушить орды тварей, испепелять зло и выжигать мерзость. Он был бескомпромиссным. Чистое воплощение ярости, обретшее материальную форму. Эти же… совсем другие. Все такие же сильные, но куда более податливые и… твердые? — мастер почти не моргал, пытаясь понять материал, как глазами, так и внутренними чувствами. Каждый слиток лежал на отдельной подставке, так как складывать их друг на друга было слишком опасно. Новой кузницы могло не стать по щелчку пальцев. — «Мягкие, но со стержнем. Твердые, но готовые меняться. Огонь больше не преобладает над всем остальным, став гораздо смирнее. Чувствуется что-то еще… как от останков самых старых драконов, при этом куда сильнее. И, кажется, гордость, без гордыни. Чистая, незамутненная»
— Хм… — в очередной раз промычав, оружейник не глядя сделал несколько очерков на странице блокнота.
«Это куда более совершенный материал, не такой однобокий. Из него можно сделать более интересные артефакты, чем тот меч. Надо только хорошо подготовиться, изучить сам слиток, понять его допущения. Составить заранее рунный рисунок» — руки Дэтуура буквально зудели от желания взяться за молот, но он давно научился себя контролировать, а потому не поддавался.
В стороне от основного скопления драконьего адамантия кузнец разместил особые слитки, куда и перекочевал его взгляд. Помимо основного списка качеств, общего для всех, эти обладали и другими: желанием оберегать, защищать. А главное, вся троица хотела стать частями защитной экипировки, не выражая чего-то конкретного. Их можно было с одинаковым результатом пустить как на щит, так и на нагрудник с перчатками. Металл не стал бы противиться.
Однако, Наковальня, после первого опыта, не собирался ограничиваться чем-то простым. Свою первую работу он искренне считал халтурной, в силу отсутствия нужного опыта и времени. Ведь задействовать большую часть силы драконьего адамантия ему так и не удалось. Клинок вышел невероятным по всем меркам, но в нем оставалось слишком много голой мощи.
С новым материалом мастер планировал разойтись, как того требовала его душа. Как требовала душа любого дварфа из клана Драконьей Пасти. Оставалось лишь понять, насколько новые слитки совместимы с иными материалами, да выяснить прочие свойства. А потом — помочь этому всему раскрыться в полной мере.
…
Азерот
Взмахивая жгучими крыльями, Алгалон свободно летел над Ульдуаром, наблюдая за интересным внутренним противоречием. Внутри него боролись эльфийские и драконьи начала, но не так, как это могло происходить раньше. Просто его мысли разделились на два лагеря, оба верных.
После обретения целостности, начало проявляться чувство к прекрасному, пришедшее от эльфа и человека. Оно ярко резонировало с архитектурой титанов, бывшей одновременно монументальной и по-своему утонченной. Здания, не смотря на свои поразительные размеры, во многом кажущиеся невозможными, выглядели очень красиво. Вытесанные из белого мрамора и гранита, а порой из целых горных вершин и самих гор. Строения покрывали невероятно детализированные барельефы, лепнина и золото. И пусть последнего было много, хотя бы в силу размеров, оно выглядело удивительно уместно. Без него все остальное будто бы терялось, становясь просто камнем.
С другой стороны, второй, драконий “лагерь”, смотрел на все иначе. Содеянное казалось ему полностью верным. Слуги титанов не справились со свой задачей, поддавшись влиянию врага, за что их вовсе следовало убить. В постройках драконьей начало не видело никакой красоты, оно делило мир на более простые и ясные понятия: какая польза, какая ценность и принадлежит ли оно ему. Все остальное не имело значения.
Впрочем, ничего не мешало владыке Цитадели наслаждаться недолгим полетом. Никакого внутреннего конфликта не возникало, так как он теперь полностью понимал себя, как и понимал, что возникни надобность, без угрызений совести сравнял бы все с землей. И пусть разрушать ему было неприятно, в случае с твердыней титанов это было оправдано. На кону стояло слишком многое, чтобы обходиться с крепость осторожно.
Впрочем, хоть ущерб и был огромен, хранители работали споро. По всей крепости сновали бесчисленные растительные создания, от переплетений лозы, до ходячих цветов и деревьев, устраняя повреждения. Вместе с роботами, земельниками и механогномами, они разгребали завалы, таскали строительные материалы, да засыпали ямы. Самые большие куски зданий, с которыми другими методами совладать не получалось, исчезали в голубых вспышках.
Наблюдая за работой слуг титанов, Первый Страж параллельно представлял, каких достижений можно было бы добиться, направив их усердие на другие направления. Очень уж хорошо столь маленькие существа справлялись с созидательным трудом.
«Не прозябай они в Ульдуаре, будучи порабощенными воплощением воли Йогг-Сарона, то могли всю Грозовую Гряду превратить в сплошную крепость. Застроить ее бастионами, перекрыть ущелья стенами, орудийными платформами и прочим. Конечно, против меня это им никак не поможет. Но ту же Эруэнтю, при должном старании, могли удержать на расстоянии. Да и армию сюда тогда будет не провести. А мне почему-то кажется, что демоны будут не прочь наведаться к тюрьме Древнего Бога. Он для них если не союзник, то конкурент за господство над Азеротом» — путь драконоборца пролегал до приметной башни, безобразно увешанной проводами, искрящимися катушками и прожекторами. Не смотря на дневное время, в Грозовой Гряде почти всегда было темно из-за навечно застывших над ней облаков. — «Помощь созданий титанов могла бы частично закрыть вопрос с недостатком рудокопов. Да и на других направлениях их можно использовать, вроде армии или тех же инженеров, строителей. Нам так или иначе придется строить дополнительные укрепления, помимо башен. Одни дварфы Тауриссана со всем не справятся, хотя и будут рады такому количеству работы. Надо будет обговорить этот вопрос»
Приземлившись, Алгалон сразу встретил того, к кому направлялся. Первый повстречавшийся и очищенный во время атаки хранитель Ульдуара. Будучи по форме и всем пропорциям, кроме роста, гномом, Мимирон имел рост с человека.
— Мои датчики тебя давно заметили, дракон. — заговорив, механогном постучал себя по голове гаечным ключом. — Ты пришел проверить темницу? Наверняка так. Идем, тут как раз кое-что случилось.
Без лишних вопросов, владыка Цитадели двинулся за хранителем, не забывая посматривать по сторонам. Обитель главного инженера крепости оказалась немного не такой, какой он бы хотел ее видеть. В отличии от мастерской Экзибина, в которой царил идеальный порядок, а работа подмастерья походила на хорошо отлаженный механизм, Мимирон существовал в хаосе.
Все внутри его обители искрило, провода торчали во все стороны, оголенные, часто оборванные. Детали роботов, части механизмов, шестерни и инструменты валялись на полу, возле верстаков, прямо в лужах масла или мазута. Свет, если вообще был, обязательно мигал или горел аварийным красным огнем. К тому же, все, на что падал глаз, выглядело грубо. Даже слишком. Будто нарочито угловатое.
«Ненавистное напоминание о том, как выглядел прогресс на Земле. И зачем это все нужно, если магия позволяет добиться схожего, порой лучшего, результата? Могу понять, почему люди пришли в конечном итоге к индустриальной революции. Тут же все иначе. Никакие винтовки, пули, пушки и заводское производство не помогут победить демонов, Древних Богов или кого-то вроде меня. Пустая трата времени, ресурсов и явно гениального ума»
— Идем сюда. — механогном встал на серебристую круглую платформу.
— Это что?
— Телепорт. — хранитель нажал на незаметную кнопочку на поясе и в его руке, сопровождаясь снопом искр, появился пульт. Небольшая прямоугольная коробочка, с одной, большой красной кнопкой и торчащей антенной. — Копать, чтобы проложить лиф или поезд, долго. Ногами идти далеко. Быстрее телепортироваться. Все остальное построю потом.
— Куда ты хочешь меня отвести? — владыка Цитадели, вопреки всему, не спешил заходить в странное устройство. Больно ненадежно оно выглядело.
— Комната наблюдения за целостностью темницы. Мне удалось получить доступ ко всем правам, заняв должность Главного Куратора.
— Эта хреновина точно сможет переместить нас в нужное место?
Словно только того и ожидая, телепортационное устройство на пару секунд окутали электрические разряды, а из проводки посыпались искры.
— Погрешность минимальна. Шанс на провал всего тридцать процентов. Незначительно.
— Уверен?
— Да. — конечности механогнома прокрутились в разные стороны, включая голову, пока не встали в исходное положение.
— Издеваешься. — спокойно заметил Алгалон.
— Да. — хранителя снова перекрутило, но уже в другую сторону.
— Прибить бы тебя…
— Сам от себя в восторге. — Мимирон вдарил себе по голове ключом. Глаза мигнули и потухли, на секунду, а потом загорелись снова, другим цветом. — Так ты идешь?
Вздохнув, владыка Цитадели встал на платформу. В ту же секунду кнопка на пульте оказалась нажата. Процесс почти ничем не отличался от волшебного, разве что выход произошел с толчком.
Другое место, подземный зал, оказался не в пример лучше обители механогнома. Чище. Со всех сторон лился мягкий бело-голубой свет, от пронизывающих стены широких полос. Почти все пространство занимала кубическая голограмма. И только телепортационная установка выделялась, как уродливая опухоль на идеальной коже.
«Тут есть защита, причем отменная, если судить по объему энергии, но меня сдержать не сможет. Погибель сможет пробиться сквозь нее»
— Вот, взгляни, дракон. — синтезированный голос хранителя изменился, став несколько более грубым, твердым и спокойным, без толики веселья.
Проследив за пальцем Мимирона, Первый Страж обратил внимание на куб и трещину, делящую одну из его сторон почти пополам, от верха, до низа. Подобных ей было несколько, размером поменьше. Обойдя голограмму по кругу, совсем мелких трещин, поверхностных, он насчитал несколько десятков.
— Она появилась пятнадцать часов, сорок семь минут, тридцать шесть секунд назад. На данный момент времени, это самая большая угроза целостности темницы. Сквозь нее уже сочится кровь Йогг-Сарона, в значительной мере замедляя процесс восстановления. В прошлом именно на эту сторону темницы пришелся удар после взрыва Источника Вечности.
— Так стены могут восстанавливаться? — драконоборец поравнялся с хранителем. — Расскажи мне побольше об устройстве темницы, помимо того, что уже говорил в прошлом.
— Сейчас крепость стен находится за критической отметкой, опустившись до сорока семи процентов. Это глубокая красная зона. В обычной ситуации они должны восстанавливаться, гарантируя сдерживание Древнего Бога. Питание чар происходило за счет Источника Вечности. После его взрыва, темница не только лишилась значительного энергетического обеспечения, ей был нанесен критический урон, создавший лазейку.
Голограмма изменилась, став абсолютно целой. Вокруг нее появились письмена на языке титанов, но Алгалон его не знал, а потому не мог понять значения символов. Спустя несколько секунд изображение сотряслось, стены покрылись десятками и сотнями трещин, сквозь которые хлынула кровь. Постепенно напор сокращался, стены восстанавливались, пока не замерли в одном состоянии — частично поврежденные, медленно истекающие саронитом.
— Разрыв энергетического канала с Источником Вечности не позволил темнице вовремя восстановиться. Воспользовавшись шансом, узник смог отстоять несколько трещин. Его кровь и сила не давали им восстанавливаться. Не только энергетический потенциал темницы и Йогг-Сарона почти сравнялся, пострадали чары. — голограмма вернулась к своему изначальному состоянию. — Каждого Древнего Бога должны сдерживать путы, от них почти ничего не осталось. Совсем недавно структура чар пропала полностью. Теперь узник не скован. Ничего не мешает ему ломать клетку изнутри.
— То есть, прямо сейчас Йогг-Сарон пытается сокрушить стены узилища? — холодок пробежал по спине владыки Цитадели. Ему стало откровенно не по себе. Жутко. Против воли взгляд сместился вниз, под ноги.
— Да. Все новые трещины он создал сам. Мой прогноз: через двадцать три дня, девять часов и тридцать одну секунду он вырвется на свободу.
…
Подставив щит под удар копья, Камила ловким выпадом пронзила тонкую руку неруба, спрятавшись обратно под защиту и сделала шаг вперед. Стоя плечом к плечу со своим десятком, она не могла позволить себе нарушить строй, сохраняя равнение. Это и не требовалось. Одного касания меча хватило, чтобы конечность твари почернела, и она выронила оружие. А следом ее пронзили еще в нескольких местах.
— Волна! — твердый голос десятника разнесся по коридору.
В едином порыве, вместе с братьями, девушка выпустила Ударную Волну, которая снесла труп и еще несколько паукообразных вперед, выбросив их в открытый зал. Кому-то из них переломало лапы, один наткнулся на оружие, пронзившее его грудину, остальные почти не пострадали.
— Быстро, в ногу, до выхода!
Ускорившись, десяток монолитной стеной попер вперед, выставив перед собой щиты. Руны дварфов на них были предназначены скорее для ближнего боя, опаляя всякого, кто нанес по щиту удар, но и магию они держали хорошо, позволяя отражать простенькие заклинания.
Насколько понимала бывшая авантюристка, их отряду повезло наткнуться не на город, а какую-то удаленную лабораторию. Сам город пролегал в стороне и выше, они же шли вниз, спускаясь все глубже и глубже. Потайной тоннель обнаружил маг, идущий с ними. Скорее случайно, чем намеренно.
— Будьте осторожны, тут смердит порченной кровью.
Голос сопровождающего совсем не обнадежил Камилу, но приказ десятника она оспаривать не собиралась, как и остальные. Вообще, сосредоточенность на выполнении приказов и бое помогала ей держать себя в руках и не думать о том, что происходило в кошмарах.
Оказавшись у выхода их коридора, десяток без особого труда перебил остатки защитников, так и оставшись стоять на месте, не разбредаясь. Горький опыт с бесконечными ловушками давал о себе знать, как и понимание простого правила — в логове мага ничего не трогай, целее будешь. А именно им и было место, куда они пришли.
Зал оказался огромным сам по себе, помимо того, из него вело несколько выходов. На расставленных каменных столах лежали кусочки зеленого минерала, от одного взгляда на которых дрожь пробирала до костей. Под потолком, аккуратно развешено, висели паутинные коконы. А у дальней стены, на все той же паутине, было распято существо, дополнительно прикованное цепями ко стене.
Бледное, покрытое слизистой, пористой кожей, оно без страха смотрело на них мелкими глазками. Вместо лица у него был набор толстых щупалец, падавших до середины груди. Череп не круглый, приплюснутый. На нем совершенно не было одежды, даже намека на нее, от того была видна вся остальная мерзкая натура. Руки, как и ноги, были толстыми, бочкообразными. Но вместо кистей и ступней, заканчивались тремя отростками. Существо что-то булькало, неразборчиво, да и не было ни у кого амулета, чтобы понимать чуждые наречия.
Впрочем, эффект от его слов докатился до всех. Воины крови разом пошатнулись, морщась под шлемами от боли, сдерживая стоны. Головы их начали кружиться и неистово болеть.
Поле зрения девушки сузилось до узкого тоннеля, который весь занимала безликая тварь. Все остальное покрылось тьмой, в которой шевелилось нечто гибкое, длинное.
«Ты… я тебя узнаю» — раздался голос в ее голове. — «Скоро ты снова отправишься в объятья хозяина. На этот раз ничего не спасет тебя. Его кровь, его воля и сила — уже близко»