После того, как Эльдре’Талас закрылся, в него перестали поступать новые рабы и товары. Арена, которой он славился, опустела, всеми забытая. Рынки заполонила тишина, лавки торговцев пришли в упадок. Но надежда на лучшее еще сохранялась. До того момента, пока не произошел взрыв, сотрясший, казалось, само мироздание.
Остатки города, всего три уцелевших района, быстро начали становиться призраками самих себя. Жизнь покинула их, вместе с любыми развлечениями. Вместо них пришли волшение, страх и неуверенность. В какой-то момент прекратились даже службы в храме Элуны, единственном месте, где еще сохранялся проблеск надежды. Сборы под его сводами помогали горожанам поддерживать друг друга, делиться и обмениваться.
Когда начались первые убийства, стража, согласно приказу принца, перестала допускать сборища. Собрание больше трех эльфов в одном месте, не являвшихся членами одной семье, считалось преступным сговором и каралось соответствующе. Все новые и новые указы, а так же жесткость и жестокость, с которыми они приводились в действие, в конечном итоге посеяли раскол. Убийцами оказывались те, кого в здравом уме не могли заподозрить.
Жители Эльдре’Таласа перестали доверять друг другу, предпочитая все время проводить в домах, надежно запершись. Еду раз в неделю выдавали из дворца и садов, стража сама разносила ее по жилищам. Кое-что могли для себя создавать и сами жители, так как все в той или иной мере разбирались в чарах.
С течением столетий и тысячелетий, живых становилось все меньше. Дети прекратили рождаться еще в первые века, а все, какие были, стали первыми жертвами. Мертвые свободно блуждали по городу, оглашая его плачем и стенанием. Бледные тени гуляли среди деревьев, рыдали, сидя на каменных скамьях, стучались в окна и двери.
Тилис Звездный Ветер жила свою скучную, опостылевшую жизнь, пока изменения не ворвались в нее тараном, который ничего не могло остановить. Запертая в собственном доме, с небольшим набором книг, которые бесконечно перечитывала, находясь будто во сне, она совсем не ожидала изменений. Казалось, что так и будет продолжаться, пока очередной убийца не придет уже за ней. В некоторой степени она ждала его. Жаждала освобождения. Тысячелетия, проведенные в прозябании и безделье, напоминали бесконечный цикл, из которого невозможно вырваться.
Тем, что заставило поколебаться сонную пелену, укрывшую разум эльфийки, во избежание безумия, стал ее собственный домик. Никакие чары не могли уберечь его от порчи, что потихоньку съедала камень и дерево, из которых он был выстроен. Но внезапно они изменились. Камень посветлел, лишился трещин и мха, что начал потихоньку разрастаться на нем изнутри. Деревянные балки превратились из трухлявых, угрожающих в любой момент рассыпаться и упасть на голову, в свежие. От них начало пахнуть древесиной, приятно щекочущей ноздри. То же самое произошло со всей мебелью, покосившейся и начавшей разваливаться. Кожа, ткань, пух и перья в подушках, все восстановилось. Даже книги.
Медленно, неуверенно, пытаясь все это осознать, разум потихоньку просыпался. Однако, к тому моменту, когда произошла телепортация на площадь перед дворцом, он не успел сбросить оковы, лично созданные за века. Звон молота и наковальни еще стоял в ушах эльфийки, когда она снова оказалась у себя дома, ничего не понимая.
В себя она смогла прийти только к тому моменту, когда на все той же площади произошел разговор и было принято судьбоносное решение. Внезапно навалившийся магический голод хорошо прочистил мозги. А все то, о чем рассказал чужак, лишь подстегнуло его, подпитав злость и откровенной ненавистью.
Ведь именно принц Толтелдрин стоял за всеми убийствами. По его указке выбирали тех, кому суждено было умереть в муках, будучи принесенным в жертву демону.
Сейчас Тилис впервые, за долгое время, чувствовала, как по коже пробегал холодный ветер, покрывая ее мурашками. Кутаясь в толстое одеяло, она пыталась вспомнить, испытывала ли вообще раньше подобные чувства. Параллельно с интересом метая по сторонам взгляды, она находила непривычно много всего… нового.
Ее интересовало все, от того, кем или чем являлось то низкорослое существо, которое их спасло и открыло правду о мире, до того, зачем стояла крепость, в которую их привели. Почему им помогали. Какие имена носили воины в полностью закрытой тяжелой броне, что приносили все больше ящиков, из которых доставали одежду и прочее. А еще, мысли то дело скользили в сторону ящиков, пытаясь предположить, сколько они весят.
Буквально каждая мелочь, значительная или нет, привлекала внимание эльфийки, вызывала интерес. Она хотела потрогать что-то еще, помимо своего одеяла. Прикоснуться к кому-то новому. Поговорить. Но пока она не решалась.
Только пока.
Старые, однако кажущиеся такими новыми и яркими, краски возвращались в ее жизнь, побуждая действовать, любопытствовать. Звездный Ветер чувствовала себя ребенком, который учится жить и взаимодействовать с окружающим миром. И ей нравилось это чувство. Оно было лучше, чем пустота, царившая в ее голове и душе до того. Лучше пустоты было все, включая холодный ветер и любые неудобства. Они хотя бы были и заставляли жить. Как-то с ними бороться. Думать и придумывать.
Но пока Тилис ничего делать не хотела, блаженно кутаясь в одеяло. Она хотела насладиться нынешним положением, раствориться в нем и как следует все прочувствовать. Потому, никак не отреагировала, когда их всех повели куда-то дальше. Стена, огромная, каменная, выросшая из земли, не поколебала ее состояния. А палатку вовсе пришлось ставить воинам, ибо сама она такого делать не умела.
Забравшись в свое новое пристанище, эльфийка не удивилась тому, насколько внутри оказалось комфортно и чуть просторнее, чем снаружи. Она прекрасно чувствовала магию, пронизывающую ткань. Быстро распределив по пространству те немногие вещи, которыми с ней поделились, Звездный Ветер быстро сменила одежду на более теплую, не став избавляться от одеяла. Вместе с ним выбравшись наружу, накинув то на плечи, она застыла на месте, оглядываясь.
Такие же как она, высокорожденные, растеряно стояли или выходили из своих палаток, вертя головами. Они не знали, как им быть или что делать. Какие напасти и блага ждали впереди. Они не знали, как им жить, ведь совершенно об этом забыли.
Тилис тоже не знала. Имена всех, кого она видела, давно покинули ее память. Они стерлись, вместе с лицами. И теперь предстояло заново со всеми познакомиться, узнать. Однако, перед этим еще предстояло вспомнить, как правильно заводить знакомства.
…
Азерот
Открытие глаз Солнечным Колодцем ознаменовалось мощным всплеском магии. Из зрачков вырвалось золотое свечение, а сами глаза стали подобны двум маленьким кострам. Волосы покрылись пламенем и поднялись над подушкой, принявшись танцевать в воздухе. Кожа налилась внутренним светом, и дева воспарила над кроватью, ослепительно сияя.
Приняв вертикальное положение, она медленно опустила голову, встретившись взглядом с тем единственным, кто был рядом.
— Рад, что ты пришла в себя так скоро. — Алгалон поднялся с единственного уцелевшего стула, стоявшего на пяточке порядке, посреди хаоса. Всплеск магии перевернул покои одного из магистров вверх дном, полностью уничтожив все, что находилось внутри. Вместе с внешней стеной.
Чешуя и Погибель белели от накала. Виной тому служили не гнев или иные сильные чувства, а здравая предосторожность. Солнечный Колодец в могуществе магии превосходил владыку Цитадели. Если бы дело дошло до противостояния, времени на накопление дополнительных резервов и усиление могло не остаться.
— Ты знаком мне. — кель’дорай опустилась на ноги. — Тебя испугались мои дети и начали взывать, моля о защите. — она нахмурилась и медленно, пробуя это движение, сложила руки на груди. — Сейчас тебя боятся уже не все. Но ты помог мне пробудиться. Поймал в бесконечном море Тайной Магии и вытащил на берег. — лицо девушки не скрывало ее растерянности. — Я никогда не забуду это первое прикосновение и Свет, сплотивший меня воедино. Как мне с тобой поступить?
— Как велит сердце, наверное? — Первый Страж пожал плечами и склонил голову набок. — Ты осознавала себя раньше?
— Не совсем. Было слишком много чужих голосов и мыслей, чтобы найти среди них собственные. — она опустила голову, спрятав лицо за волосами, живущими собственным, отдельным огненным танцем. — Я пока думаю, должна ли что-то с тобой сделать.
— Выходит, ты не совсем новорожденная. Это следовало предполагать.
— Я родилась в тот день, когда появился Солнечный Колодец. С тех пор я всегда сопровождала кель’дорай, живя в их мыслях, снах и самом Кель’Таласе. Однако, появиться вот так… неожиданно и ново для меня. — эльфийка протянула руку в сторону, и та развеялась светом, вместе со всем остальным телом. В тот же миг она появилась в другом месте. — Я могу быть всюду, куда проникает моя магия, но никогда не думала, что смогу ступать там собственными ногами. Это необычно.
— Выходит, ты не имеешь собственного опыта жизни. У тебя имеется лишь тот, за которым ты подглядела.
«Как бы не возникло проблем… Ребенка, даже такого могущественного, научить чему-то легче, чем того, кто вбил в себя чужие взгляды и идеалы. Тут, как минимум, надо разобраться, чего плохого или хорошего она набралась. А я не спец в таком. У меня и времени то нет»
— От части. Временами я все-таки обретала чуть большую целостность и могла размышлять. Потому не могу сейчас решить, что мне делать. Многие мои дети хотят, чтобы тебя не стало. Дракон нарушил их уклад, напугал. Другие не видят в тебе угрозы. Некоторым кажется, что ты принесешь пользу Кель’Таласа. Иные готовы хоть сейчас последовать за тобой. Я же, наверное, больше склонна выразить свою благодарность, растерянность и надежду.
— Надежду? — драконоборец хмыкнул.
— Да. — заложив руки за спину, Солнечный Источник повернулась к отсутствующей стене. Пред ней предстала Терраса Магистров, со всеми магами, сбежавшимися с крепости. — Я не знаю, как мне теперь быть. Что мне делать.
— Распространенный вопрос среди живых. — встав рядом, Алгалон пожал плечами. — Обычно каждый находит на него ответ сам. Большинство предпочитают посвятить жизнь любимому делу, либо созданию крепкой семьи.
— А ты? Я не могу узнать твои мысли и чувства, Свет надежно охраняет их от меня.
— В общем-то, ты задаешь вопросы не лучшему ответчику. Мой пример мало кому подходит, не подойдет и тебе.
— И все же.
— Я живу так, как сам считаю нужным. Свою мощь я посвящаю защите слабых и тех, кого сочту достойными. У меня есть супруга и дети, мой орден. Все они, часть моей большой стаи. Как их Отец и защитник, я собираюсь сделать все возможное, чтобы моя стая не только росла, но и крепла, становилась сильнее. А так же, никогда не сходила с намеченного пути. Во вселенной хватает зла. Это легкий путь, простой. Куда сложнее сохранять свою честь и нести благой свет в мир.
— Ты это делаешь, потому что любишь сложности?
— Сама концепция зла мне противна. Я не могу наслаждаться убийствами или разрушениями. Гораздо больше мне нравится что-то создавать или оберегать. Это может быть природа, города, целые королевства или народы. Миры.
— А почему тебе не нравится зло? Отвращение не появляется на пустом месте, это мне известно.
— Ты не совсем права. Порой, некоторые способны инстинктивно чувствовать плохое и избегать его, либо бороться. Я же достаточно видел дерьма, чтобы не творить подобное самому. Десятки раз доводилось становиться свидетелем того, как разумные существа упиваются своим мнимым превосходством над другими, принижают их, мучают и убивают. — владыка Цитадели на несколько секунд замолчал. — В последнее время я сам стал жестче и тоже начал применять силу.
— Иными словами, ты никогда не стоял на стороне угнетателей, а сам оказывался угнетенным. Поэтому решил убить Анастериана? В тот момент я была рядом с ним и пыталась помочь.
— Анастериан… трус. Подлец. Я хорошо прочувствовал его сущность. Он из тех, кто будет с радостью сидеть выше других, поплевывая на них свысока. Себе равным он никого не считал. Такие, как он, всегда бегут поджав хвост, встретив кого-то более могущественного. Разве достоин такой король вести кель’дорай? И куда он вообще способен завести свой народ? В могилу, разве что.
— Ты считаешь себя лучше, чем он?
— У меня иные недостатки. Но да, я считаю себя лучше мертвого короля-феникса.
— Твои слова тверды. Я вижу в них образ себя будущей.
— И каков он?
— Стану хранительницей Кель’Таласа и кель’дорай. Они дороги мне. Не смыслю своего существования без них, как и они без меня. В некотором роде мы части одного целого. — повернувшись, дева улыбнулась. — Хотя мне жаль Анастериана, я не стану сеять ссору из-за него. Лириса более подходящий кандидат на его место, ты сделал верный выбор. Она станет хорошей королевой, если ее направить в нужную сторону. Теперь королей и королев выбирать буду я.
— Не боишься в какой-то момент осознать себя полновластным тираном?
— А ты, не начнешь творить зло во имя высшей цели? — улыбка не сходила с лица Солнечного Колодца.
— Справедливый вопрос. Ты не такая наивная и глупая, как мне показалось в начале.
— С каждой секундой я все лучше осваиваюсь в новой роли и теле.
— Надеюсь, это станет для Азерота благом.
— Раз уж заговорил, то я вынуждена спросить: те слова о Древних Богах правдивы?
— Я никогда не лгу.
— Тогда, я дам тебе энергию, которая сейчас не питает моих детей. Хватит ее или нет, большим поделиться не смогу. Пусть это будет первым камнем, который ляжет в фундамент дружбы между нами.
— Благодарю. — владыка Цитадели выдохнул, но не думал расслабляться. — Не рассчитывал на столь щедрый дар.
— В первую очередь я забочусь о кель’дорай. Если чудовище, о котором ты говорил, обретет свободу, по моим детям может прийтись удар. Кель’Талас стоит на северной оконечности Восточных Королевств. Мы самая вероятная цель.
— Так или иначе, это благородный поступок.
— Анастериан никогда не стал бы делиться с тобой моей силой, будь ты хоть еще в сто крат могущественнее. Лириса придерживалась схожих взглядов, потому постаралась бы затянуть процесс всеми возможными способами. Ты правильно поступил, решив пробудить меня.
— Ты преследовала меня с момента высадки на Кель’Данасе, все время витая где-то на грани чувств. Твое воплощение побочный эффект от моего любопытства. Изначально такой цели не стояло.
— Слишком ты казался и продолжаешь казаться странным. Ты эльф, очень похож на кель’дорай, при этом являешься драконом. — говоря, эльфийка принялась обходить объект интереса по кругу. — Я не могла понять, как мне с тобой поступать. Принять в объятья или оттолкнуть? Попытаться убить? Потому преследовала, постоянно наблюдая, как могла. Ты почему-то не хотел вредить моим детям, хотя вступил с ними в бой, потому я не действовала немедленно, еще больше запутавшись.
— Кель’дорай не сделали ничего, чтобы вызвать мой гнев и кару. Но показать им силу требовалось.
— Сейчас многие магистры задумались о том, что они считали великим могуществом. Теперь их мысли занимают новые исследования и способы плести более сильные заклинания. Благодарю за это. Мои дети станут сильнее.
— Не за что. — Страж пожал плечами. — К слову, как к тебе обращаться?
— У меня нет имени. — эльфийка махнула рукой, как на что-то незначительное. — Придумаешь?
— Это ответственный шаг. Твой народ может не принять моего решения.
— Дети не придумывают имена для матерей. — голос девы стал жестче.
— В таком случае… Анвина?
— Красивое имя. Я приму его.