Щит Сартарона порядком исстрадался за время боя, на нем образовалось множество зарубок, некоторые из них получились довольно глубокими, а местами, по краям, ему уже не хватало ощутимых кусков. Не смотря на материал и толщину металла, мастер клинка уверенно превращал его главное защитное средство в бесполезную рухлядь.
Главной и единственной причиной, почему брату ордена приходилось так изгаляться, прежде чем нанести поражение, его же собственное обучение. Слишком хорошо ему удалось вбить в голову первенца Стража науку, чтобы одержать над ним верх так же быстро, как и над остальными двумя. Таларион и Галарион уже лежали под стеной, потирая разбитые лица и другие пострадавшие части тела. Кровотечения, какие были, давно остановились из-за их природы и способности к регенерации, доставшейся от отца.
Щит уже алел от накала, мастер клинка не был дураком, чтобы лупить по нему просто так. Предварительно он его разогрел, почему его подход вообще и оказался удачным. Сартарон, привыкнув постоянно биться с более сильным противником, прекрасно понимал, что без крайних мер ему не обойтись. За все минувшие тренировки он многому научится. В частности, как найти шанс даже в такой, казалось бы, безвыходной ситуации. В основном на то и были нацелены все занятия. Ведь, лишившись щита, он бы отправился в ту же секунду к братьям, без всякого шанса на сопротивление. Только щит и умение им владеть, вместе с ненормально развитым чутьем на направление удара, опасности, позволяли ему держаться.
В последнее мгновение подставив щит под выгодным для себя углом, еще и поддав навстречу, первенец добился желаемого. Меч рассек металл, угодив точно в самую глубокую зарубку, застряв. В ту секунду он открылся, делая выпад вперед, метя в грудь мастера клинка. Удар должен был прийтись не боевой часть молота, а шипом. В обычной ситуации, такое не могло нанести существенный урон. Однако, оружие успело накопить полный резерв энергии, и могло при нормальном ударе встряхнуть всю площадку. Тут же можно было рассчитывать на легкую контузию, в лучшем случае кратковременное оглушение, которым следовало использовать, чтобы перехватить инициативу. По возможности одержать победу, заколотив соперника в землю.
Впрочем, все надежды и планы юного дракона разбились об один простой факт: мастер клинка уклонился, повернув корпус в сторону. А следом, свободной левой рукой, вбил все мысли обратно ему в голову, вытеснив всякие помыслы. Отлетев назад и отстраненно почувствовав удар о стену, он так и остался лежать, да смотреть на небо. В голове звенело, от чего все остальные звуки пропали. Исчезли мысли. Тело перестало слушаться.
Прикосновение Света подействовало как удар молнии, заставив встряхнуться. Все ощущения тут же вернулись назад. Вместо ожидаемой боли, оказалось расслабление. Сартарон уже собирался вскочить сам, когда в поле его зрения попала протянутая рука, не облаченная в перчатку или что-либо еще. Только несколько неброских колец красовались на пальцах.
Приняв помощь, он поднялся и сорвал шлем, уставившись на отца и подоспевших братьев.
— Неплохая попытка. — отметил Алгалон. — Тебе не хватило только физических кондиций, а так все сделал верно. Насколько вообще позволительно загонять себя в такую ситуацию. Но, опять же, а что еще ты мог сделать против Тириэля, хотя он и не бился в полную силу?
— Так ты смотрел?
— Примерно с середины. Ты мог попробовать провернуть этот трек еще раньше.
— И получил бы в лицо точно так же. — Сартарон пожал плечами, кривясь под шлемом. — Вообще, я хотел ослабить бдительность и все-таки разоружить его.
— У тебя бы получилось. — подтвердил мастер клинка. — Вот только, на то был весь расчет. Сосредоточившись на щите, я заставил тебя самого больше фокусироваться на нем. Мне оставалось дождаться и немного подыграть, ударив сильнее, чем следовало.
— Проклятье. — первенец выдохнул, опустил плечи и начал снимать шлем.
— Нас он разделал, как рыбу. Так что не падай духом. В первый раз что ли? — Галарион улыбнулся. — Преимущество еще будет на нашей стороне.
— Я почти научился ускользать так же быстро, как смещается Скачками Тириэль. Потом дело за малым — как-то плести в процессе еще какие-то заклинания. — поддержал Таларион.
— Ага, а нам бегать за вами по всей площадке.
— Собственно, от части за тем я и пришел. — владыка Цитадели осмотрел сыновей, заставив их выпрямить спины. — Ваш потенциал скован, и раз я не могу дать вам свою кровь, как остальным братьям ордена, его надо освободить. Иначе сильнее вам не стать.
— Серьезно? — брови Талариона взлетели вверх. — Теперь становится понятно, почему наш “рост” так резко прекратился на одной планке.
— Ты не хотел, чтобы могущество еще больше вскружило нам голову? — старший из неразлучной пары сложил руки на груди.
— И оказался прав, как можно судить по вашей сестре. — Страж наклонил голову к плечу, глядя на сына. — На самом деле вы немногое потеряли. Помимо возможности превращаться в драконов, только мой огонь.
— Но почему ты вообще решил так с нами поступить?
— Чтобы вы могли учиться и меньше ассоциировали себя именно с драконами, не отделяя от всего остального, что так же является частью вас. — драконоборец приложил ладонь к центру нагрудника своего первенца. — Любое превосходство, полученное от рождения, тем более такое великое, неизбежно ведет к возвышению себя над всеми остальными, развращению и многому, многому другому. Хочу ли я для вас такой судьбы? Нет. Поэтому, как только дурные мысли закрадутся в ваши головы, я их мигом вытесню оттуда. — улыбнувшись, он сжал кулак, заставив всю троицу дернуться. — Если именно язык силы окажется для вас самым понятным. Я не позволю вам пасть.
— Мы и не собираемся. — Таларион пожал плечами, невзначай метнув взгляд к их учителю. — Но вот золотое пламя… будет очень кстати.
— Ты для начала начни попадать в меня. — брат ордена тоже снял шлем, обнажив эльфийские уши и пересеченное ужасным шрамом лицо, из-за которого у него отсутствовала часть носа. Впрочем, это не мешало ему улыбаться.
— Тоже верно. — маг поморщился, еще раз осознав свою проблему.
— Как это будет происходить? — осведомился Галарион. — Нужен какой-то ритуал или еще чего?
— Нет, на нынешнем уровне все гораздо проще. — рука Алгалона покрылась тлеющими трещинами, от вида которых поморщился уже мастер клинка. Из них начала подниматься золотая дымка, собираясь в сферу. Когда та достигла достаточного объема, то разделилась на три части и влетела в грудь сыновей, заставив их покачнуться. — Все. Собственно, само снятие ограничения происходит согласно моему желанию. Остальное требовалось, чтобы вы быстрее восстановились и взяли чуточку сверху.
— Иными словами, мы станем сильнее, чем положено согласно нашему возрасту? — Таларион принялся осматривать свое тело.
— Совсем немного. Вы все еще не сможете один на один одержать победу над любым мастером клинка, но вместе, пожалуй, заставите его напрячься.
— Тогда в чем вообще смысл? — повесив молот на пояс, Сартарон сложил руки на груди. — Когда настанет час рока, действительно опасных врагов мы убить не сможем. Так зачем ты вернул нас обратно?
— Вы мои дети, к тому же уже достаточно взрослые, каждому из вас по тридцать лет. Пора браться за ум и начинать учиться противостоять опасностям, а не гонять мелочь по лесам или холмам. А так как вы часть ордена, хотите того или нет, принимать участие в его делах обязаны, пусть пока не совсем в том виде, как мне хочется. Будь это возможно, я бы заставил вас подниматься вверх наравне с воинами крови. Чтобы вы все могли прочувствовать на собственной шкуре, а не замахивались с порога на силу, которую, откровенно еще не заслуживаете.
— Как с сестрой поступишь? — старший из пары сжимал и разжимал кулаки, пытаясь сразу почувствовать изменения. — Она начала исправляться. Либо хорошо скрывает настоящие мысли. — он нахмурился, поднимая взгляд. — Не хочу вставать на ее защиту, она себя уже показала. Но все же, мы с ней одной крови.
— Будет справедливо и ей дать то же самое, что досталось вам. Правда, мой огонь не покорится ей уже никогда. Надежда оставалась до того, как она начала творить гнусь. Теперь ее нет. Золотое пламя скорее спалит ее.
— Думаешь, стоит так рисковать? — тихо заговорил Таларион, осторожно осматриваясь и даже делая шаг вперед. — Она всегда отличалась хитростью и талантом к лицедейству. Может… она обманула тебя? И маму за одно. А как только получит свободу, то сбежит. Я боюсь, что она знает слишком много секретов, которые могут уйти на сторону. А у нас есть враги, как теперь стало известно. Они не станут закрывать глаза на такой источник информации. Демоны наверняка не дураки, не станут с нами связываться, пока не проведут тщательную разведку. Им достаточно пары шпионов, чтобы выяснить, под кого рыть яму. Слишком многие видели и знают, что наше семейное древо дало один гнилой плод.
— Верные, но жестокие рассуждения. — мастер клинка покачал головой. — В первую очередь она ваша сестра, ваш долг сделать все возможное, чтобы помочь ей исправиться. Хотя многим из нас противна мысль об одном ее присутствии в Цитадели, у нее остался последний шанс на искупление. И раз впервые было вынесено такое прощение, значит, надо приложить все усилия, чтобы оно оправдалось. Запереть, стереть память или убить, можно всегда. Простые и быстрые решения.
— Верно. — владыка Цитадели кивнул. — Но простые, не значит хорошие. Пока близость с матерью влияет на нее положительно. А что будет видно дальше, покажет время.
— Спасибо, отец. — Сартарон кивнул. — Отсутствие еще большей пропасти между нами, может пойти ей на пользу.
— Есть еще одно дело, ради которого я пришел. — он подбородком указал на пояс первенца. — Уже успел освоиться с черными цепями?
— Немного. — он кивнул и коснулся означенного артефакта, но тут же одернул от него руку, будто обжегшись. — Признаться, я их боюсь. Не понимаю, как ты мог с ними управляться, учитывая твою натуру. Мне противно быть рядом с ними, а когда прикасаюсь, такое чувство, будто они хотят сожрать меня.
— Так и есть, эти цепи с радостью выпьют тебя без остатка. — Первый Страж пожал плечами. — Однако, бояться их смысла нет. В них нет ни следа разума. Просто так устроена их проклятая сила. Если бы пересилил себя и научился пользоваться, то вы бы смогли побеждать хотя бы через раз. Собственно, именно на это я и надеялся, отдавая их тебе.
— Мне все еще кажется, что в твоих руках они будут полезнее.
— В моих руках им придет конец. Мы стали слишком несовместимы. Для вас же они могут стать отличным подспорьем, которое не раз спасет жизнь, как мне когда-то.
— Если не убьет меня раньше.
— Воскреснешь, куда денешься. — Галарион с лязгом хлопнул брата по плечу.
— Действительно. А теперь используй их на мне, будет еще один ценный урок. — драконоборец вытянул руку.
— Чую, ничего хорошего меня не ждет…
Сняв черные цепи с пояса, Сартарон медленно и осторожно намотал их на руку, пока остальные отходили в сторону. Даже в таком состоянии они начали потихоньку тянуть из него жизненные силы, от чего покрывавшие их шипы росли, обрастая крючьями, которые цеплялись за броню для более надежной фиксации.
Когда пространство вокруг освободилось, он сделал два шага назад и замахнулся. Черные звенья полетели вперед, самостоятельно, как змея, изогнувшись в воздухе и притянувшись к единственной цели поблизости. Вцепившись в предплечье Алгалона, они заскользили по нему, цепляясь друг за друга. Шипы не смогли или, что было более верным и истинным, побоялись пробивать плоть, потому попросту исчезли с тех мест, где контактировали с кожей. Пролейся кровь на артефакт, он мог сильно пострадать.
Как только произошел контакт, владыка Цитадели сильно напрягся и начал опускаться вниз, теряя силы, грозя встать на одно колено. Однако, засияв внутренним светом, смог подняться и встать более-менее ровно, до некоторой степени сопротивляясь обрушившимся на него десяткам мощнейших проклятий.
А вот его первенец мгновенно упал на колени, стремительно бледнея лицом. Спустя секунду его кожа уже была серой и сухой, как пергамент. Мышцы начали сохнуть, придавая ему вид трупа.
Намотав звенья на руку, Страж дернул проклятый артефакт на себя, предварительно заставив его отделить ту часть, что держалась за его сына и вытягивала из него соки.
Рухнув на землю, Сартарон начал сдавленно, сипло дышать, силясь втянуть в себя побольше воздуха. Глаза его, побелевшие, как слепые, но полные ужаса, смотрели на трясущуюся руку. Остатки цепей на ней быстро превращались в дым и истаивали, а артефакт со звоном отращивал новые.
— С помощью цепей не удастся удержать слишком сильную цель, как не смог сковать меня. Враг либо переживет тебя, либо цепям понадобится слишком много твоей жизни. Хорошенько это запомни. — договорив, он направил на сына длань, при помощи Света вдохнув в него энергию. Потраченная жизненная сила будет восстанавливаться сама, с течением времени. Иначе в этом вопросе было никак.
Став выглядеть чуть лучше, но далеко не так хорошо, как всего несколькими секундами ранее, Сартарон с трудом поднялся на трясущиеся ноги. Им откровенно с трудом удавалось держать вес тела, облаченного в очень тяжелые доспехи.
— Как вообще в твоем распоряжении оказалось нечто… подобное? — Таларион с толикой отвращения, интереса и страха смотрел на черные цепи, кривя губы. — Я бы никогда не подумал, что кто-то из ордена может прикоснуться к такому в здравом уме, не то что использовать.
— Да, мне тоже интересно. — Галарион кивнул. В отношение к проклятому артефакту оставалось нейтральным, на утилитарном уровне. Он никогда не отказывался от преимущества, если мог его получить, когда дело касалось чего-то важного.
— Это плод трансмутации. Сначала из крови Галакронда выделили металл, а потом заключили в него столько мерзости и Тьмы, которая успела накопиться в нем к часу нашей победы, сколько получилось. Так и родились черные цепи. Имени у них нет, как и каких-то зачарований. Поганый, но полезный инструмент.
— Очень… поганый. — тяжело дыша, выдавил из себя первенец.
— Ты пока недостаточно окреп, чтобы по достоинству оценить их. Ничего, в будущем это исправится.
— Я помню битвы, в которых ваш отец побеждал десятки равных себе, только этими цепями. Несколько штурмов закончились, так и не начавшись, во время вылазки Обугленных Стражей в лагерь недругов. Первый Страж отрывал головы сильнейшим, остальные разбегались сами, растеряв боевой дух. — поделился Тириэль, предавшись тем немногим воспоминаниям, которые сохранил о девяти мирах.
— Не ожидал, что они ведут свою историю от самого Галакронда. — Галарион подошел ближе и протянул вперед обе руки. — Можно?
— Конечно.
— Я думал, что ты забрал их с трупа какого-нибудь темного мага, некроманта на худой конец. А оказалось, что для ордена они куда ценнее, чем боевой трофей. Скорее реликвия. — на лице старшего из пары отразилась полная гамма его смешанных чувств. — И ты отдаешь их нам? Вернее, Сартарону?
— Он единственный, после меня, кто сможет нормально ими пользоваться не для того, чтобы сдерживать слабых, а побеждать более сильных. Или быстро расправляться с равными. Вы тоже можете их использовать, последствия прекрасно видели. Так что решайте. В любом случае, я отдаю их вам троим.
— Спасибо. — Галарион кивнул, крепче сжав артефакт. — Думаю, мы с Таларионом тоже попробуем. При помощи цепей, если мы втроем научимся ими пользоваться, можно построить несколько тактик. Да и как эффект неожиданности, они хороши. Даже секунды замешательства или слабости может оказаться достаточно для победы.
— Верно мыслишь, сын. — Алгалон повернулся к мастеру клинка, предварительно осмотрев первенца. — Тренировки на сегодня я вам испортил. Прошу прощения. Времени не так много, приходится торопиться.
— Ничего страшного. Мы займемся умственными упражнениями и тренировкой силы воли. Как показал пример Алатора, в этих дисциплинах надо совершенствоваться постоянно, иначе неровен час попасть впросак.
— Тогда я пошел. — кивнув на прощание, владыка Цитадели вознамерился телепортироваться.
— Погоди, отец. — Таларион едва не подпрыгнул, настолько порывался успеть. — У тебя есть еще час или, может быть, его половина?
— Найдется.
— Тогда, останься с нами и дай пару советов, пожалуйста. Я, к примеру, совсем не могу понять, что мне делать, когда дело доходит до боя с Тириэлем. Первым выбываю. Он еще постоянно парирует мои заклинания или перенаправляет обратно. А что не может, пропускает мимо.
— У меня тоже будет пара вопросов. — поддержал Галарион. — Ты наверняка не раз сражался с подобными противниками.
— Да и мне найдется чему поучиться в плане владения щитом.
— Хотите сказать, Тириэль не дает вам нужных наставлений? — Страж с сомнением осмотрел сыновей, прежде чем перевести взгляд на мастера клинка. На что тот с совершенно непроницаемым лицом пожал плечами.
— Нам нужен именно твой опыт.
— Что же… хорошо. С радостью. — он улыбнулся.