Нориэль, Уходящий с Рассветом - Главы 1-70
Земля, по которой они ходили, носила разные имена, сильно отличающиеся по контексту и смыслу, но чаще всего регион называли Землёй Забытых, сами не до конца понимая, почему, тем самым заставляя уши Нориэля подрагивать. Как от веселья, так и от лёгкой грусти.
Правда, несколько раз эльф слышал и другое, уже практически забытое название. Мемора. Благодаря своей природе Нориэль мог понять, что закладывали люди прошлого в это название, но каких-то других зацепок у него не было.
С одной стороны была Земля Забытых.
С другой стороны было нечто, связанное с воспоминаниями.
Песочные люди, про которых ещё сотни лет назад услышал впервые от Малика Нориэль. Молодой эльф не сомневался, что все дороги вели к ним. Казалось, они раздули пламя зарождающейся цивилизации по всему континенту, умудрившись после себя практически ничего не оставить. Откуда они пришли и куда ушли? Кем были и, возможно, являются?
Молодому эльфу хотелось однажды докопаться до правды, но, как и в случае с попыткой узнать что-то о возможных потомках сородича, Нориэль натыкался на сплошную пустоту. Слухи про существ с длинными ушами если и ходили, то это были либо не потомки сородича, либо речь шла про него самого. Про своё существование, как ни странно, эльф и так знал и искать самого себя не собирался, допуская лишь метафорический поиск себя.
Не играло на руку и то, что с каждым годом вероятность докопаться до крайне далёкого прошлого становилась всё более и более призрачной, и Нориэль был последним существом, которое могло остановить быстротекущее время и в спокойной обстановке поднять каждый камень в мире, чтобы найти что-то, что, вполне возможно, уже не имело никакой ценности.
Личные исследования и изыскания могли дать поглощённому чудом эльфу во всех смыслах больше, чем попытка поймать эфемерный миф в виде песочных людей.
Прекращать поиски, впрочем, он не собирался. Ни песочных людей, ни уж тем более потомков Первородного. Всего лишь вторичные желания бессмертного, чтобы добавить своему пути ещё один или два смысла.
Опыт подсказывал эльфу, что сам путь, каким бы медленным он ни был, мог быть сам по себе смыслом, ведь по ходу пути всегда можно найти столько смыслов, сколько ему нужно и, наверное, не нужно.
— Земля Забытых… — удивлённо прошептал Элдрик. В деревне у него было не так много возможностей что-то узнать, да и не думал он раньше в этом направлении. — Святая Земля — это тоже Земля Забытых, учитель?
Это была одна из многочисленных их остановок прямо под открытом небом. Разглядывающий луну Нориэль ненадолго задумался, его уши затрепетали… тоже задумчиво.
— Зависит от того, кого ты спросишь это, юный Элдрик.
— Почему?
— Потому Святая Земля, возведённая на останках павшего королевства, волей Богини обогнавшего своё время, никогда не признает, что варвары помнили больше, чем их предки, — негромко произнёс Нориэль. — Одного этого будет достаточно, чтобы вызвать спор, дитя…
Видя, насколько непередаваемо-недовольным стал выглядеть почти всегда спокойный и, пожалуй, излишне (как для человека, во всяком случае) умиротворённый эльф, Элдрик почувствовал испуг.
Уловив реакцию мальчишки, Нориэль ещё больше сморщился.
— Постарайся избегать интриг, Элдрик. Любых. Слышит Лес, хуже них только демоны.
Он не сомневался, что некоторые представители этих тварей были очень хороши в интригах. Идеальная комбинация!
— Я понял! — со всей серьёзностью кивнул мальчик.
Лежащий чуть в стороне Да-Ру лениво щелкнул тяжелым хвостом, едва не заставив ребёнка подпрыгнуть.
«Если когда-нибудь почувствуешь, что становишься жертвой интриг, бей что есть силы, глупое яйцо», — не менее серьёзно произнёс Да-Ру.
Как ни странно, события в королевстве произвели незабываемое впечатление как на эльфа, так и на дракона.
И Элдрик очень быстро осознал это!
— Я, я правда понял! — быстро-быстро залепетал мальчик. — И я не глупое яйцо!
«Я решу, когда ты перестанешь быть глупым яйцом», — гордо ответил Да-Ру.
Он, в конце концов, уже взрослый состоявшийся дракон! Сто три года — самый-самый расцвет сил!
Спорить Элдрик, конечно же, не стал.
Он и впрямь был не по годам наблюдательным. Неплохо улавливал атмосферу, быстро привык к совершенно иному ритму жизни и начал даже получать удовольствие от того, что всё лучше и лучше узнавал мир.
Удивительно жестокий, кровавый мир.
Уже спустя месяц пути мальчик примерно понял, что имел в виду ставший его учителем герой из сказок, говоря про то, что ситуация в их регионе была «сложнее».
Оказалось, что в на этой территории обитало достаточно много нечеловеческих рас, прибывших в мир вместе при Сопряжении Планов, и назвать дружелюбными их можно было с очень большим трудом.
Добавить к этому сбежавших из павшего королевства чудотворцев, иной раз целые рода, быстро вступивших в конфликт с аборигенами, разбежавшихся по материку некромантов, таким же образом сбежавших из того же королевства, и ситуация получалась совсем печальной.
Узнавал об этом Элдрик косвенно. Учитель не зацикливался на том, через что они проходили и с кем говорили, тогда как любопытный не по годам мальчик впитывал всё как губка.
Проезжающий мимо караван купца, охраняемый вооружёнными до зубов людьми и парочкой чудотворцев, недобро смотрящих на спрятавшего лицо под старой мантией эльфа.
Выжженные поля, полные погибших армий, сжигаемые победителями, чтобы кто-то вдруг не исцелил павших союзников и врагов.
Наконец, странные дикие животные, что с началом нового Цикла начали обращаться в тварей.
— Ты можешь пока не видеть этого, но должен чувствовать. Ты чувствуешь, дитя? — мягко спросил Нориэль.
Элдрик неуверенно кивнул.
Мёртвый медведь, совершенно не похожий на собственных собратьев. Перекошенный, раздутый, со шкурой, что была твёрже стали, и пастью, что потом ещё долго снилась ребёнку в кошмарах, чередуясь с образами выжженной деревни и мёртвой матери.
— Его… его вы тоже «вернёте природе»?
Взгляды длинноухого учителя показались Элдрику намного более жуткими, чем их обычай: в отличие от них, тела животных и людей, если таковые встречались им по пути, он отдавал природе.
Видеть, как из-под земли выбирались хищные растения, затягивая трупы под землю, чтобы поглотить и переработать себе на пользу, было по-настоящему страшно.
Нориэль приподнял брови.
— Ты не боишься того, что сжигаешь тела дорогих тебе людей, но боишься естественного круговорота жизни и смерти?
— Я…
— Я верю, что со временем ты поймёшь, — снял с пояса флейту эльф. — Тело без души — лишь пустая оболочка, что может принести пользу остальному миру. Лягушки поедают насекомых, змеи охотятся на лягушек, ястреб с радостью полакомится змеей, чтобы после своей смерти его съели другие насекомые.
Молодой эльф наблюдал за этим безумно долго. Считал чем-то естественным и нормальным с самого начала. Только вот углубляться и в полной мере осознавать цикл он начал относительно недавно. Естественно, относительно недавно того времени, что он ходит по земле.
Глаза Элдрика округлились.
Он никогда даже подумать не мог в таком направлении!
Нориэль, холодным взглядом смотря на огромный труп медведя, прикрыл глаза.
— Опороченные миазмами Аш существа более не принадлежат круговороту.
Эльф негромко заиграл на флейте. Печально, своей игрой он провожал существо в дальнейший путь, надеясь, что в следующий раз ему повезёт.
Элдрик какое-то время молчал, над чем-то думая, после чего спросил:
— Вы живёте столько, сколько не живёт ни один человек. Можно ли сказать, что ваше существование тоже нарушает круговорот?
Молодой эльф уже думал было перестать играть и ответить, но Элдрик оказался быстрее и, пошаркав ножкой, добавил:
— …и ещё… Вы сказали, что опороченные миазмами Аш существа более не принадлежат круговороту. Значит, их нельзя есть. Тогда почему Да-Ру ест?
Нориэль распахнул глаза, уставившись на невозмутимого дракона, без лишних вопросов впившегося в опороченное миазмами тело.
Драконы, развиваясь в уничтоженном демонами мире, были редким исключением, способным своим пламенем выжигать заразу.
Молодой эльф какое-то время помолчал, после чего солнечно улыбнулся.
Порой ему казалось, будто какая-то незримая сила тянула его к людям, что могли изменить мир. Один раз это могло быть случайностью, второй — совпадением.
Теперь же…
Это закономерность.
— Слышит Лес, даже не имея большого таланта к чуду, задавая правильные вопросы, ты изменишь мир, дитя.
От неожиданно искренней похвалы героя из сказок красноволосый мальчик почувствовал, как гордо выпрямилась его спина.
Видя реакцию ребёнка, Нориэль улыбнулся. Улыбнулся так, что по какой-то причине по спине Элдрика пробежал холодок.
— Я рад, что ты столь сообразительный, ученик. В таком случае, ты сможешь догнать меня намного быстрее. И я сделаю всё для этого.
Их путь продолжился, но сделал крупный поворот, ещё сильнее отклонивший изначальную судьбу мальчишки в сторону.
Осторожные попытки научить ребёнка медитировать быстро подошли к концу, ознаменовав начало настоящих тренировок.
Они начали делать ещё больше остановок, иной раз останавливаясь в каких-то местах на несколько дней и больше. Элдрику пришлось быстро заучивать все знания, что молодой эльф накопил за последние сотни лет.
То, что он знал про чудо.
То, что он знал про ауру.
То, что он знал про волю мира и песнопения.
В конце концов, то, что он знал про природу и это, пожалуй, было лишь началом.
Прошлых своих учеников эльф обучал медленно, постепенно, иногда строго, но всё равно ориентируясь в первую очередь на свой темп. К сожалению для Элдрика, нынешний Первородный всё меньше напоминал себя прошлого.
Учитель мог спонтанно спрашивать мальчика по любым темам, и если Элдрик не отвечал, то вынужден был поспешно бежать от пламени веселящегося дракона. То, что оно ему практически не вредило, легче ситуацию не делало!
Издевательства духов стали ещё более раздражающими. Мальчишка мог проснуться на ровном месте от того, что был залит холодной водой, а при попытке сходить в кусты начинался пожар или поднимался сильный ветер.
Избежать он мог этого лишь одним путём — следовать учениям Нориэля и пытаться в рекордные сроки увидеть то, что Мордвин увидел лишь спустя годы попыток. Тогда они были слепыми котятами и даже не были уверены в том, что это сработает.
Сейчас же существовала уверенность и зародилась какая-никакая система, в которой, впрочем, всё ещё было много огрехов.
Первородный обучал Элдрика совсем не так, как остальных, и за это, пожалуй, мальчику оставалось винить лишь свою неудачу.
Наконец, Нориэль начал обучать его тому, чему обычный чудотворец никогда не станет учиться.
В первую очередь — владению мечом.
Элдрик навсегда запомнит свой первый урок. Запомнит летний день, когда прохладный, приятный ветер бил ему в лицо. Запомнит небольшую поляну, укрытую деревьями, защищающими их от тёплого солнца, будто бы возвышающегося над Нориэлем.
Запомнит появившийся прямо из-под земли деревянный меч, что ему силой эльфа преподнесла природа.
Наконец, запомнит самого Нориэля, что со спокойным, сосредоточенным выражением лица стоял напротив него, держа в руках такой же деревянный меч. Без своей старой мантии тонкая фигура бессмертного на первый взгляд напоминала фигуру танцовщицы в самом расцвете сил, но, стоило присмотреться, как можно было увидеть проглядывающие мышцы. Нечеловечески крепкие и сильные.
Элдрик никогда не видел ничего похожего, в полной мере осознавая, что герой из сказок не был человеком и принадлежал к совсем другому, неземному виду.
Впрочем, лучше всего Элдрик запомнил слова, что сказал ему учитель. Сказал спокойным, будто бы извиняющимся перед ним, мягким, ранящим в самое сердце голосом:
— Всей твоей жизни не хватит, чтобы стать могущественным чудотворцем, Элдрик. И я не смогу этого изменить.
Элдрик был первым бесталанным учеником Нориэля. Что дети Малика, что Мордвин, что принц и впоследствии король павшего королевства, что ученики, назначенные ещё прошлым королём — все они были не лишены таланта. В каком-то смысле, все они были самородками, некоторые из которых сияли ярче самых драгоценных камней.
Новый же ученик эльфа, принятый впервые за восемьдесят лет, в корне отличался. Не лишённый ума, он, впрочем, был обижен природой иначе. И молодой эльф понятия не имел, как это можно было изменить.
Компенсировать, помочь прыгнуть выше головы — да, да только вот полыхать силой в мир так, как это делали Малик с Мордвином…
Нет. Никогда.
Держащие деревянный меч руки мальчика задрожали, но он знал, что это было ещё не всё.
Нориэль намеренно выдержал мучительно долгую для ребёнка паузу, пронзительно смотря ему в глаза. Голубые радужки эльфа словно стали напоминать две звезды, обратившие свой взор на мальчика.
— Но это не значит, что ты обязательно останешься слабым, ученик. Положи свою жизнь на то, чтобы доказать миру его неправоту. Узри ауру, схвати её своей волей и каплей чуда, вытяни её в физический мир и заставь стать своей новой силой.
Эльф неожиданно сорвался с места, мгновенно оказавшись перед удивлённо открывшим рот Элдриком.
Поднявшийся над головой деревянный меч был последним, что он увидел прежде, чем испытать боль, которую в следующие годы мальчик будет испытывать постоянно.
Кажется, где-то на фоне громогласно смеялся дракон…
* * *
Элдрик усиленно пытался не размахивать головой, но получалось у него плохо, чем он зарабатывал немало враждебных, опасливых взглядов, но кто из них осмелится напасть на чудотворца и, что самое главное, огромную тварь, идущую за ними?
Да-Ру не принимал форму человека, зайдя в поселение в своей истинной форме, что по габаритам уже превышала Нориэля на несколько голов. Одной лишь несдерживаемой ауры дракона хватало, чтобы подавить всё поселение и заставить вести себя настолько дружелюбно, насколько это было возможно.
Раньше они по возможности избегали распространения слухов о размерах начавшего входить в силу дракона, но с наступлением нового Цикла и появлением нового ученика Нориэль более не видел в этом смысла.
По опыту с Мордвином эльф усвоил, что люди без длительного выхода из изоляции начинают лезть на деревья от скуки.
Как показал случай с первым некромантом, иногда буквально.
Да и, пожалуй, терпение Да-Ру давно стало подходить к концу. К человеческой форме он был привычен, как и привык скрывать себя от лишних взоров, но это явно было не в его природе.
— Говорят, на юге в дне пути отсюда есть озеро, в котором пропадают путники?
— Истинно так, чудотворящий! — покосилось за спину сокрытому под мантией эльфу существо с головой кота. — Опасное место, озером Туманных Грёз зовётся!
Нориэль впервые слышал столь необычный, рычащий говор, впрочем, не мешавший существу с головой кота вполне внятно говорить на общем наречии.
Кроме того, молодого эльфа заинтересовала удивительно живая мимика звереподобного племени. Их эмоции отражались на мор… лицах столь ярко, что это было даже нечестно.
Не говоря уже про ауру.
— Как любопытно, — слабо улыбнулся под мантией эльф. — Вы давно прибыли в этот мир?
— Т-третье поколение уже как, могущественный! Странная буря всё наше племя перенесла!
«Слышит Лес, пока я пытался за бурей угнаться — кто-то становился её жертвой прямо в своих домах», — мысленно вздохнул эльф. — Как тебя зовут, старейшина?
— Слашш, могущественный, — склонило голову существо с головой кота. — В племени меня кличут слушающим. У нас нет старейшин.
Большие острые серые кошачьи уши и впрямь подсказывали, что Слашш неплохо слышал. Впрочем, эта мысль как пришла в голову эльфа, так и ушла.
В длине и чуткости ушей конкуренцию в племени ему составить не мог никто.
— Вот как, — затрепетали под капюшоном старой мантии уши Нориэля. — Слушающий, твоё племя голодает. Ты примешь мою помощь в обмен на ночлег и пару баек?
В своё время он не смог помочь силой природы большому королевству, но маленькому племени, тем более спустя восемьдесят лет работы над собой, мог легко.
Слашш выпучил глаза на сокрытого под мантией чудотворца, почесав большое кошачье ухо.
Последнее, о чём он мог подумать, увидев могущественного с огромным невиданным крылатым зверем, было предложение о помощи в обмен на то, что Нориэль мог попросить и так.
Некогда проворные охотники, они оказались подавлены людьми и сейчас жили под взором время от время сменявшихся лордов. Племя занялось земледелием, но в последнее время с урожаем были проблемы.
И не нужно было уточнять, насколько это было тривиальной проблемой для эльфа.
— Я… да, конечно, могущественный!
Молодой эльф солнечно улыбнулся, сняв капюшон, тем самым подняв на уши всё племя звереподобных существ. Дети удивлённо перешептывались, издавая разные звуки, будь то мяуканье кошки или лай собаки.
Всё же, Сопряжение Планов не выбирало, кого и откуда притащить в мир, даже если оно было чем-то во всех смыслах… необычным.
Элдрику было немного обидно видеть, насколько хорошим стало отношение к учителю, стоило ему лишь убрать капюшон. Причём мальчик даже не мог сказать, почему именно ему было обидно: из-за того, что принадлежность учителя к другой расе сразу улучшила отношение к нему, или потому, что учитель выглядел слишком хорошо, чтобы в нём видели что-то плохое.
В последнее дни, всё чаще получая деревянным мечом по разным частям тела, Элдрик убедился в том, что если что-то слишком хорошо выглядит, то оно, наоборот, скорее всего скрывает в себе что-то нехорошее!
Впрочем, об этом явно не суждено было узнать подавляющему большинству разумных существ, ведь так просто показывать свою воистину тёмную сторону эльф не собирался, вместо этого вновь сняв с пояса флейту, быстро и без затей погрузив всё племя в свою мелодию.
На этот раз не печальную, но весёлую и подбадривающую, разносящую стараниями духов чудо природы в каждый уголочек поневоле прибывших в недружелюбный мир существ.
Едва не упавший Слашш только и мог, что пялиться на распускающиеся фиолетовые цветы, ещё не зная, что ранее не дававшая урожая земля словно получила второе дыхание, обещая прокормить всё племя.
Впрочем, сейчас об этом слушающий не думал, просто наслаждаясь игрой, достойной самих небес и духов предков.
К несчастью, как и всегда, ничего нового эльф не услышал. Племя существ из иного мира ничего не знало ни про песочных людей, ни про похожих на Нориэля существ, что, пожалуй, было совсем не удивительно.
По крайней мере, Элдрик смог впервые за долгое время поспать не на нагретой духами огня земле (обычно — под небом), а в чём-то похожим на кровать. Отдельным благословением для мальчика стала возможность понежиться в горячей воде.
Да-Ру обиженным тоже не остался, великодушно позволив звереподобным существам поскрести кто чем мог ему чешую, за что он не менее великодушно отправился на охоту и довольно быстро притащил в пасти несколько оленей.
Уже после того, как Нориэль с Элдриком и Да-Ру ушли, кто-то, с усталой мордой разглядывая прекрасные фиолетовые цветы, в очередной раз чихнув от проснувшейся аллергии, вспомнил про историю из павшего королевства про Несущего Цветы Солнечного Барда, быстро рассказав про неё остальным.
К сожалению, осознание пришло слишком поздно.
Легенды, плохие и хорошие, буднично стали оживать спустя восемьдесят лет, чтобы потом вновь стать забытыми. Цикл неизбежно собирался повториться, и у Нориэля это уже не вызывало ничего кроме скуки.
Через день пути они вышли к озеру Туманных Грёз, и достаточно быстро стало понятно, почему оно так называется.
Как минимум, вокруг озера и впрямь был туман.
И, что немаловажно, едва внезапно не уснувший по пути Элдрик.
