Я шагнул в шатёр, и сразу же почувствовал, как тёплый, густой воздух, пропитанный ароматами вина, кожи и железа, обволакивает меня со всех сторон. Тканевые стены едва сдерживали уличный ветер, но внутри сохранялось ощущение замкнутого пространства и напряжения — королевский шатёр напоминал мне что-то вроде боевого штаба.
За тяжёлым деревянным столом, заваленным свитками, сидел Король Семи Королевств — Роберт Баратеон. Увидев, что я появился у входа, Роберт поднял голову, и на его лице, обрамлённом густой бородой, отразилось дружелюбное удивление.
— Ха! — громко расхохотался он, и в его смешке прозвучали хриплые нотки. — Не думал, что ты так быстро навестишь меня. Подойди же ближе, сынок, не стой там, будто привидение у порога.
Он махнул рукой, приглашая меня присесть напротив, и я шагнул вперёд. Внутри шатра царили сумрак и слабое мерцание нескольких масляных светильников, отбрасывавших причудливые тени на лицо короля. Меня не покидало ощущение, что в этом полумраке суровые черты Роберта выглядели куда более воинственно, чем обычно. Я сел и постарался разглядеть выражение его глаз.
Обычно все вспоминали о короле как о любителе праздников, вина и сражений, но сейчас он был трезв, а во взгляде поблёскивала явная сосредоточенность. Похоже, что тревожное положение вокруг замка Пайк делало его более собранным и жёстким, чем всегда.
— Рассказывай, что привело тебя ко мне, Деймон? — произнёс он, скрестив руки на груди. — Судя по твоему лицу, ты прибыл не ради семейного застолья.
Я чуть склонил голову, признавая его правоту:
— Вы совершенно правы, Ваше Величество. У меня дело, не терпящее промедления. Слышал, что вы и ваши лорды не можете прийти к единому решению, как покончить с затянувшейся осадой Пайка. Железнорождённые цепляются за стены, как крабы за скалы, а осада изматывает ваши войска.
Роберт нахмурился, и его взгляд стал тяжёлым.
— Верно. Эти упрямые псы Грейджои оказались куда более стойкими, чем я ожидал. Но неужели у тебя есть решение? — Он наклонился вперёд, скрипнув стулом.
— Есть, — подтвердил я, стараясь говорить спокойно и уверенно. — У меня есть план, как войти в Пайк изнутри. Если вы согласитесь выслушать и принять мои условия, то уже через несколько дней сможете лично вступить в тронный зал Железных Королей и поставить на колени всех, кто сейчас прячется за этими стенами.
Слова, явно не лишённые пафоса, заставили короля вскинуть бровь. Он жестом подозвал слугу, чтобы тот подал ему кубок с вином, но, казалось, Роберт уже не отводил от меня взгляда ни на секунду.
— Продолжай, я весь — внимание, — сказал он, отхлебнув из кубка.
Достав из внутреннего кармана свиток, украшенный официальными печатями, я аккуратно положил его на стол.
— Здесь всё, что вам нужно, Ваше Величество, — сказал я, указывая на пергамент. — Это договор с «Волчьей стаей», отрядом наёмников, занимающим сейчас особую позицию внутри крепости. Их командир готов открыть нам ворота изнутри и удерживать их, пока вы не введёте основную армию. Их три сотни — не так много для полноценного штурма, но достаточно, чтобы продержаться.
Роберт придвинул свиток к себе, нахмурился и стал внимательно разглядывать каждую строчку.
— Как ты сумел их завербовать? — спросил он, не поднимая глаз от бумаги. — «Волчья стая» — говорят, что они чтут свои наёмнические принципы, готовы сражаться хоть за дьявола, если им платят вовремя… Но с Грейджоями они ведь подписали контракт первыми, не так ли?
— Да, — подтвердил я, слегка пожал плечами, — формально так. Только вот Грейджои не выполнили свою часть сделки: бросили «Волчью стаю» в бой, обещая золото, которого не дали, и к тому же предали. Войска давно не получают продовольствия в достаточном количестве. Я же нашёл к ним подход и заручился их согласием на переход. Остальные детали… — Я сделал паузу, следя за выражением лица короля. — Не так важны для конечного результата.
Роберт, наконец, оторвал взгляд от свитка и тихо выдохнул, словно прикидывая шансы на успех моего плана:
— Предположим. Что они захотят взамен? Золото, земли? — В его голосе звучала привычная подозрительность.
— Только амнистию и вашу милость, — сказал я, покачав головой. — Они всего лишь просят, чтобы их не обвинили в предательстве и не преследовали как врагов короны. По сути, мы оформляем их участие в осаде Пайка как часть грандиозного плана, будто бы «Волчья стая» с самого начала действовала по вашему приказу, а не по воле Железных Островов.
Король прищурился, продолжая поглаживать короткую щетину на подбородке. Он, очевидно, был готов на многое, лишь бы поскорее покончить с Грейджоями, но всё же не любил выглядеть наивным простачком.
— Значит, они хотят остаться в живых и сохранить свою репутацию, — задумчиво произнёс Роберт. — Ну что ж, мне кажется это разумным. Тем более что, слово самих Грейджоев давно ничего не стоит.
— На самом деле, в документе всё ещё хитрее, Ваше Величество, — я указал на свиток. — По нему «Волчья стая» уже числится подразделением моей Гранд-компании «Штормовые Клинки», так что формально они уже и не считаются союзниками Грейджоя.
Король внимательно вгляделся в меня. Его лицо разгладилось, и на губах появилась лёгкая усмешка, выражавшая скорее одобрение, чем насмешку.
— Ты и правда чертовски хитёр, парень. Сразу видно мою кровь, что течет в твоих жилах. — Он ухмыльнулся, отложил свиток и вопросительно посмотрел на меня. — Скажи, чего хочешь ты сам, Деймон?
Я ответил с улыбкой:
— Мне нужно, чтобы ваши лорды и вы, Ваше Величество, не забыли о том, кто рисковал своими людьми, добиваясь победы. Я не прошу награды прямо сейчас, да и не время говорить о таких вещах, пока война не окончена. Но мне важно понимать, что моё слово как наёмника и капитана Гранд-компании не пропадёт даром.
— Я умею быть щедрым, — громко, словно со свистом, выдохнул Роберт, вставая из-за стола. — Ведь я не только ваш король, я ещё и человек слова. Ты приподнесешь мне Пайк, Деймон, и я не поскуплюсь на награду. Не важно, попросишь ли ты золото, земли. Я король Семи Королевств и держу слово.
Его взгляд встретился с моим, и в глазах вспыхнула упрямая, чуть воинственная искра. Я понял, что за внешней грубоватостью кроется гордость правителя, который не любит оставаться в долгу.
— Двух дней хватит, Ваше Величество, — пообещал я, сделав короткий кивок. — Именно столько мне нужно, чтобы привести «Волчью стаю» в готовность и открыть вам ворота замка.
— Два дня… — Роберт словно прикидывал в уме предстоящие манёвры. — Что ж, будь, по-твоему. Когда вы уладите дела изнутри, моя армия ринется на штурм. Не дай мне усомниться в твоих словах, сын.
Он подошёл ближе, и я ощутил его тяжёлую ладонь у себя на плече. Вполне отеческий жест, хотя в его пальцах я чувствовал осторожное напряжение.
— Я не привык подводить тех, с кем заключаю договор, — твёрдо ответил я, глядя Роберту прямо в глаза. — Обещаю, что через два дня Пайк окажется в ваших руках.
Король на миг сжал моё плечо чуть крепче, а затем отпустил, постукивая меня кулаком по груди, будто говоря: «Я услышал твои слова».
— Отлично, — отозвался он. — Иди, готовься к операции. А я на этот раз буду оставаться трезвым, чтоб не пропустить главное веселье, — добавил он с широкой, почти мальчишеской ухмылкой.
Понимая, что разговор окончен, я кивнул королю и поклонился, после чего вышел из шатра. Снаружи ночной лагерь встречал меня холодом морского воздуха и сдержанным гулом голосов солдат, которые коротали бессонную стражу у потрескивающих костров. В отдалении вспыхивали факелы, освещающие шатры высших лордов.
Мысли роем кружились у меня в голове, но я знал, что времени на сомнения нет. Мой план уже почти воплотился — «Волчья стая» с их командиром Ноланом должна будет выполнить свою часть сделки. Если всё пойдёт, как задумано, армия Роберта возьмёт крепость быстрым наскоком. А я, в свою очередь, получу взамен то, что требуется моим людям для дальнейшего выживания и процветания.
Подойдя к своему шатру, я ощутил, как в груди нарастает знакомый азарт, смешанный с решимостью, которую я привык культивировать в себе. Война — штука грязная, и порой только хитрость и упорство позволяют выигрывать сражения, не теряя слишком много людей. Я был готов к любому исходу, но верил, что шансы на успех у нас высоки.
«Теперь дело оставалось за малым — воплотить план в жизнь и постараться выжить».
* * *
— Я уже начал думать, что ты не придёшь, — тихо проговорил Нолан. В его голосе звучало скрытое напряжение.
— Запомни, я всегда держу своё слово. — Я сделал паузу, позволяя ему привыкнуть к моему внезапному появлению. — Всё готово?
Нолан тяжело кивнул и отвёл взгляд, будто пытался что-то осмыслить:
— Да. Я рассказал о плане самым надёжным. Они меня поддержали. Конечно, часть бойцов опасаются, но другого выхода у нас нет: или рискнуть, или сгинуть под стенами Пайка. — Голос у него был усталый, и в каждом слове чувствовалось напряжение последних дней.
— Тогда не трать время на пустые разговоры. До рассвета осталось всего несколько часов. К этому моменту ворота уже должны быть открыты. Войска Вестероса предупреждены и ждут сигнала.
Нолан снова кивнул, но тут же нахмурился, словно вспомнил о чём-то важном:
— Ты так и не сказал, как мы обойдёмся со Злотом и его людьми. Эти отморозки не позволят нам спокойно провернуть всю операцию.
Я покосился на него и, приподняв бровь, поинтересовался:
— А они тебе настолько нужны, чтобы ради них рисковать? Или можно решить вопрос радикально? — В уголке моих губ мелькнула короткая ухмылка.
Нолан нахмурился ещё сильнее:
— Что ты имеешь в виду?
— Я спрашиваю, стоит ли оставлять их в живых? — уточнил я уже без всякой усмешки, глядя прямо на него. — Судя по тому, как они с вами обращаются, они давно перестали быть твоими союзниками. Эти бешеные псы заняли самые тёплые помещения и выжили ваш отряд. Так зачем рисковать? Деревянные стены, два узких выхода — просто запереть, поджечь, и всё.
Нолан замер, молча моргнув пару раз, будто не ожидал подобной прямоты. В его глазах промелькнули страх и колебание, но почти сразу исчезли под тяжестью осознания всех пережитых обид.
— Эти люди… — начал он медленно, словно подбирая слова, — они развалили «Волчью стаю» изнутри. Мы когда-то были уважаемым отрядом, не совершали бессмысленной резни. А с появлением Злота и других всё полетело в тартарары. Наши традиции растоптаны, репутация почти погублена.
Я заметил, как его губы сжались в тонкую линию, а пальцы нервно ёрзали по рукояти меча.
— Тогда им самое место в костре, — холодно подытожил я. — Вернуть репутацию можно, избавившись от тех, кто её запятнал.
Нолан молчал ещё мгновение, а затем коротко кивнул:
— Ты прав, капитан. Пусть горят. Они заслужили это своей жестокостью. Мы не хотели становиться такими, как они. Пусть теперь заплатят.
— Отлично. — Я шагнул ближе, чтобы он меня хорошо слышал, но при этом оставался скрыт тенью. — Тогда веди к своим людям. Пусть собираются. Мы начинаем прямо сейчас.
Мы двинулись к навесам, под которыми укрывались бойцы «Волчьей стаи». Я шёл рядом с Ноланом и искоса смотрел, как он сжимает кулаки, стараясь сохранить спокойствие.
— А среди твоих людей точно нет предателей?
Нолан повернулся ко мне, на его лице отразилась звериная ухмылка:
— Уже нет.
Я поднял руки, притворно сдаваясь:
— Всё-всё, вопросов больше не имею. Ты начинаешь мне нравиться, парень.
Нолан не ответил, но я видел, как в его взгляде мелькнуло мрачное удовлетворение. Добравшись до навеса, он резко остановился. Затем сделал глубокий вдох и прокричал:
— Подъём! Всем готовы! Время настало! Сегодня мы проложим себе путь в будущее или умрём!
Эти слова звучали просто и ясно, без лишнего пафоса, но во вздрагивающем свете факела они казались решающими. Воины «Волчьей стаи» зашевелились, схватились за оружие, каждый проверил свою амуницию и выступил вперёд, образуя перед Ноланом, упорядоченный строй.
— Действуем быстро, тихо и без жалости, — жёстко продолжил он, обведя взглядом своих людей. — Снимаем постовых Злота, блокируем двери конюшен и поджигаем. Эти «бешеные» никогда не были нам друзьями. Пусть теперь заживо сгорят. Приступить!
Слова командира прозвучали, как щелчок натянутой тетивы: бойцы без разговоров разделились на малые группы и устремились на позиции, где дежурили стражники Злота. Я последовал за Ноланом, чтобы наблюдать, как именно его люди выполняют распоряжение.
Постовые были явно не в лучшей форме: кто-то дремал, прислонившись к стене, кто-то от скуки играл в кости, но почти никто не ожидал внезапного нападения среди ночи. Тихие, короткие вспышки стали и скрип разрывающейся плоти говорили о том, что работа идёт без промедления. Крики умиравших звучали глухо, оборвавшись так быстро, что никто не успел поднять тревогу.
Я мельком увидел, как один из охранников попытался выхватить меч, но лезвие уже вонзилось ему в шею, и по мостовой ручейком заструилась кровь. Бойцы «Волчьей стаи» действовали хладнокровно, без лишнего шума — просто делали то, что считали необходимым.
Когда все постовые были уничтожены, люди Нолана быстро завалили двери конюшни тяжёлыми повозками и ящиками, оставляя внутри целый отряд Злота. Оттуда тут же донеслись встревоженные крики:
— Эй! Что происходит?! Откройте! — кто-то дёргал запоры, изо всех сил толкая двери. — Вы что, решили запереть нас?
Нолан, не говоря ни слова, шагнул к факелу, торчавшему рядом со стеной, и поджёг сложенные груды соломы и веток. Огонь разгорелся стремительно, жадно перекинувшись на деревянные стены конюшни.
— Тревога! Мы горим! — раздался истеричный вопль изнутри. Запах дыма моментально разлился повсюду, и сквозь щели в стенах было видно, как оранжево-красные языки пламени взметаются всё выше.
Крики и ругань «бешеных» перешли в животные вопли ужаса. Кто-то, судя по звукам, пытался проломить дверное полотно, но доски были надёжно подперты, и толпа воинов, отчаянно бьющаяся с той стороны, не могла вырваться на волю. Всё, что им оставалось, — беспомощно кричать и ждать, пока огонь не сделает своё дело.
— Предатели! Будьте вы прокляты! — донёсся чей-то взбешённый рёв, прежде чем его заглушил душераздирающий кашель и визг боли. После этого в конюшне начался нескончаемый хор стонов и хрипов. Пламя набрало силу, крыша затрещала и обрушилась, обдав всё вокруг жаром. Запах горелой плоти смешался с едким дымом, и в этом смрадном мареве видны были лишь тени людей, судорожно мечущихся внутри.
Нолан стоял неподвижно, чуть приоткрыв рот и глядя в бушующее пламя. Я подошёл ближе и бросил взгляд на его лицо — оно было застывшим, но в глазах читалась странная смесь злости и воодушевления.
— Ну что, полегчало? — тихо спросил я, касаясь его плеча.
Он не сразу ответил, лишь с усилием оторвав взгляд от пылающего здания:
— Намного, — произнёс Нолан глухо. — Пусть эта ночь будет последней ночью позора «Волчьей стаи». Мы снова свободны.
Я кивнул, глядя, как языки пламени пожирают конюшню и выбрасывают в воздух чёрный дым. Я не чувствовал ни жалости, ни сожаления — только тихое удовлетворение от того, что эта ночная бойня приблизила меня на шаг к цели.
— Пора идти к воротам! — крикнул я, указывая туда, где над громоздкими стенами уже мелькали огни. Со всех сторон слышались тревожные возгласы и звон металла: выбегавшие из казарм железнорождённые метались, пытаясь понять, что за хаос обрушился на их замок. Привычная тишина Пайка сменилась звоном металла.
— Ты прав, Деймон. Пора, — откликнулся Нолан. Он задержал взгляд на пылающих развалинах, а затем сжал рукоять своего меча и обернулся к людям:
— Волчья стая, за мной! Никого не щадить! Убейте каждого, кто посмеет стать у вас на пути!
Триста клинков сверкнули в пляшущем свете огня, и сплочённая группа наёмников рванулась вперёд стремительной волной, сметая любого, кто осмеливался сопротивляться. Железнорождённые, только начавшие просыпаться от ночного оцепенения, не успевали выстроиться или понять, кто именно их атакуют. В воздухе немедля раздались отчаянные крики, звон мечей и влажный хруст, с которым лезвия вспарывали плоть и ломали кости.
Я бежал бок о бок с Ноланом, держа в руках меч, отобранный у одного из убитых стражников. Лезвие казалось чуть длиннее, чем я привык, но я быстро адаптировался. Первый воин, вставший на моём пути, получил удар сверху вниз, и его тело, разрубленное едва ли не до пояса, упало на землю. Я почувствовал, как на лицо брызнула теплая, едкая кровь, но продолжал идти вперёд. Второму противнику я провёл короткий горизонтальный удар в живот, а третьему — развернувшись, снёс голову быстрым, отточенным движением, словно выполняя тренировочное упражнение.
Воины «Волчьей стаи» методично продвигались к воротам, оставляя за собой целую полосу трупов. Железнорождённые пытались защищаться, кто-то пытался кричать о помощи, но всё выглядело обречённым: паника и суматоха уже успели разъесть их ряды. Враги путались друг у друга под ногами, ударялись плечами, попадая под удары мечей. Наёмники, отлично знакомые с ночными вылазками и внезапными атаками, двинулись вперёд, как волки, давно изголодавшиеся по настоящей охоте. Повсюду лежали умирающие, стонущие от боли. На скользких от крови камнях то и дело падали чьи-то тела, и волчье воинство шло по ним, не оборачиваясь.
Наконец я поднял взгляд и увидел над головой массивные створки ворот, а по сторонам — две сторожевые башни, уходящие в ночное небо. Эти места были ключом к освобождению: стоило лишь вырезать охрану, открыть ворота, и армия Вестероса поставит точку над мятежом.
— Я беру правую башню! — выкрикнул я на бегу, оборачиваясь к Нолану.
Он коротко кивнул, указывая своим людям занять левую сторону. Едва мы достигли нужной части укреплений, я, немедля, вломился в дверь башни, выбив её плечом. От близкого удара по деревянным петлям она скрипнула и поддалась, открывая узкий, мрачный коридор.
Внутри царил полумрак, пропахший прогорклым маслом. Меня встретили двое стражников: один попытался вскинуть меч, но я ушёл в сторону и резко ударил лезвием по шее. Тот отшатнулся, захрипел, хватаясь за струящуюся кровь, и рухнул, прежде чем успел поднять тревогу. Второй стражник ринулся на меня с копьём, я отразил выпады лезвием меча и выбил оружие у него из рук. Не мешкая, всадил клинок в бок, ощущая, как воин судорожно дёрнулся и со стоном скользнул на пол.
Где-то в глубине башни слышались лихорадочные шаги, крики и бряцание доспехов. Похоже, часть охраны успела понять и пыталась перегруппироваться. Я шагнул по узкой винтовой лестнице, которая вела к механизмам ворот и смотровым площадкам. На очередной площадке меня поджидало сразу трое. Один бросился с топором, второй сделал выпад коротким мечом, а третий, казалось, колебался, не зная, чем помочь товарищам. Я нырнул под широкую дугу топора, коротким движением вспорол атакующему живот, и тут же отпрыгнул от удара мечом, почувствовав, как сталь просвистела буквально в нескольких волосках от плеча. Резким ударом рукояти я отшвырнул второго врага к стене, а затем добил, пронзив клинком ему горло. Третий глядел на меня с ужасом. Я увидел дрожь в его руках, когда он пытался поднять своё оружие. Он не хотел умирать, но я не мог позволить ему жить. Одно короткое движение — и его предсмертный крик оборвался.
Все трое остались неподвижно лежать в лужах крови. Я не чувствовал к ним ни ненависти, ни жалости — только холодное понимание, что они стояли на моем пути. Нужно было идти дальше.
На верхней площадке стоял массивный механизм, соединённый цепями. Под ногами скользко от разбросанных останков, и воздух наполняли крики снаружи: там Нолан со своими бойцами тоже штурмовал башню, обеспечивая нам доступ к главному механизму. Мне приходилось тяжело дышать, потому что в ушах гулко пульсировал жар боя, а тело словно налипло не только чужой кровью, но и собственной адреналиновой лихорадкой.
Я ухватился за рычаг, вложив все силы, и начал тянуть. Железные цепи скрежетнули, заскользили по зубчатым колёсам, и где-то внизу раздался тяжёлый грохот поднимающихся ворот. Решётка стала медленно, но, верно, ползти вверх, открывая проём. Услышав, что механизм двигается, я выудил из-под тела одного из стражников обломок меча и заклинил им шестерни, чтобы ворота уже не смогли опустить обратно.
Отойдя к краю бойницы, я выглянул наружу. Ночь была тёмной, но я различал густые ряды армии Вестероса, выстроившейся за пределами стен. Увидев, что главные ворота начинают распахиваться, люди Роберта Баратеона пришли в движение: факелы вспыхнули ярче, зазвучали призывные возгласы, и тяжёлые колонны воинов двинулись вперёд, чтобы ворваться в замок.
С другого конца площадки появился Нолан, покрытый кровью. Он тяжело дышал, опираясь на меч. На его лице читалось изнеможение, но глаза горели жёсткой решимостью.
— Мы сделали это, Деймон, — выдавил он, постукивая мечом по каменным плитам. — Чёрт побери, мы ведь выжили!
Я кивнул, стараясь восстановить дыхание и заставляя себя сохранять холодную голову:
— Да. Теперь армия Вестероса войдёт без труда, и железнорождённые едва ли смогут сдержать их напор. Это место скоро падёт.
С высоты башни мы оглядели двор: костры уже разгорелись на разных участках, в некоторых зданиях бушевало пламя. Хаотично бегущие железнорождённые, кто-то кричал, другие бросались к оставшимся запасам оружия. Вой и вопли сливались с гулом штурма, ударяя по ушам словно волны прибоя.
— Мы больше не пешки, затёртые в углу, — негромко произнёс он, будто разговаривал сам с собой. — Мы вырвались.
Я повернулся к нему и коротко кивнул:
— Вы выжили, Нолан. Вы добились своего.
Нолан не ответил, только прислонился плечом к стене. Наёмники вокруг нас торжествовали в своей мрачной манере — не глупыми криками радости, а скорей облегчёнными выдохами после длительной опасности. Теперь оставалось лишь дождаться, когда войска Баратеона хлынут в раскрытые ворота, окончательно утопив Пайк в крови.
Я тоже испытал странное чувство освобождения, хотя впереди ещё предстоял отчёт перед королём и урегулирование многих «если». Но главное уже случилось. Я не стал задерживаться в этих мыслях и посмотрел на Нолана:
— Скоро здесь не останется никого, кто сможет дать серьёзный отпор. Сегодня замок Пайк станет нашей общей победой.