Я стоял в тёмном переулке Адской Кухни, где запахи канализации смешивались с гарью от ближайшего костра бездомных, создавая удушливую атмосферу отчаяния и заброшенности, и держал маленького Джо за волосы на весу. Он болтался, как тряпичная кукла, его ноги дёргались в воздухе беспомощно, а лицо — жалкое, искажалось в гримасе чистого ужаса, словно он увидел самого дьявола в человеческом облике. Слёзы текли по его щекам ручьями, смешиваясь с соплями, которые стекали на подбородок, делая его похожим на разбитого человека, чья маска крутого барыги рухнула под натиском страха. "П-пожалуйста… милосердия… я… я не… п-простите…" — хрипел он, захлёбываясь в собственной панике, его тело тряслось, как в лихорадке, а глаза метались, ища спасения. Он был барыгой — полным, с татуировками и золотыми цепями, которые теперь казались жалким декором на фоне его сломленной фигуры, болтающейся в моей хватке. Паника делала его ещё меньше: он корчился, пытаясь вырваться, но мои пальцы держали крепко, как тиски, не давая ни шанса на сопротивление.
— Говори, — рыкнул я тихо, но мой голос эхом отразился от стен, заставив его вздрогнуть ещё сильнее, словно удар тока прошёл по телу. — Кто отдаёт тебе приказы? Кто твой босс? Где ты получаешь товар, куда относишь деньги? Не тяни, если не хочешь сдохнуть.
Он зарыдал громче, сопли брызнули, слёзы полетели каплями, когда он снова дёрнулся в моей хватке, его лицо исказилось в агонии страха, но я опустил его на ноги, заставив стоять, чтобы он мог говорить более понятно.
— Джими Рокс! — наконец выдавил он, захлёбываясь рыданиями, его голос дрожал, прерываясь всхлипами, но слова хлынули потоком, как будто плотина сломалась под напором ужаса. — Это Джими Рокс! Он владелец клуба в Адской Кухне — "Молния"! Он… он даёт товар, он… он босс! Пожалуйста… милосердия… я не хотел… отпустите! У меня семья, дети, я просто пытаюсь выжить. Я не злодей, просто… просто запутался, чувак, умоляю, дай шанс!
Я смотрел на это отребье, чувствуя, как в голове проносятся последние часы моей жизни — вихрь приключений, которые привели меня сюда, в этот момент. "Ну и зрелище, — подумал я, хмыкая про себя, чтобы разрядить напряжение внутри. — Как будто я в зоопарке, а передо мной — редкий экземпляр слизняка. Слёзы, сопли, мольбы — полный набор для комедийного скетча, где главный герой ломает волю злодея одним взглядом. Если бы не воняло так от него — мог бы даже посмеяться, но это не комедия, это реальность, где такие, как он, разрушают жизни.
Сначала я наведался к "Чёрным Когтям" — банде, которая, по словам первого барыги, была связана с торговлей в районе. Трущобы, один из домов, которые уже не пригодны для жизни нормальных людей: громкая музыка гремела из разбитых окон, дым сигарет клубился, как туман, и негры — толпа в цепях и худи — слонялись вокруг, полные бравады. Я ворвался — разбил дверь одним ударом, вынес всю банду. Выбил информацию из их главы — ещё одного черножопого ублюдка в золотых цепях и с пистолетом в руке. Я схватил его за горло, поднял над полом и выжал правду: "Амбал? Я не знаю кто это… но Джо… он может знать… на 47-й… склад…" — хрипел он, прежде чем я оглушил его лёгким ударом, оставив лежать без сознания. Похоже нужно было сразу идти к Джо.
Дальше — 47-я улица, старый склад, где воздух был пропитан пылью, а тени скрывали ящики с товаром. Там было веселее: они были порасторопней, заметив меня заранее, открыли огонь — пули свистели, но я просто ловил их руками, сжимая в кулаке, как конфеты, металл плавился от силы. "Что за хрень?!" — орали они, но я был быстрее: оглушал и связывал, их тела падали, как кегли в боулинге. Ощущение было странным: как будто взрослый дядя завалился в ясельную группу и всех малышей от пинал, где сопротивление было смехотворным, а исход предрешён. Но чёрт, это было как игра с читами — пули не берут, сила бесконечна, а враги — картонные фигурки, ломающиеся от одного касания. "Весело, — подумал я с сарказмом, чувствуя лёгкий адреналин. — Если бы мама увидела, сказала бы: 'Брюс, не играй с едой'. Жаль, что эти 'игрушки' ломаются слишком быстро, не давая насладиться процессом."
Я снова посмотрел на этого обоссавшегося хмыря — Джо, который теперь стоял передо мной на коленях, моля о пощаде, его штаны были мокрыми, слёзы и сопли стекали по лицу, делая его похожим на жалкого клоуна в размазанном гриме. "Пожалуйста… мистер… я… семья… не надо…" — скулил он, его тело тряслось, как в лихорадке, а глаза — полные животного ужаса — умоляли о милости.
— Ой, смотри-ка, — подумал я с сарказмом. — Ещё один 'семьянин'. А сколько семей ты сам разрушил своей дурью, толкая её детям и разбивая жизни? Карма — штука забавная, Джо. Ты её испортил, а теперь она тебя сожрёт заживо."
Ну он мне дал наводку, надеюсь последняя, — подумал я, чувствуя, как в груди нарастает холодная решимость, толкающая вперёд. Джимми Рокс — владелец "Молнии", клуба в Адской Кухне, где собирались все, кто хотел забыться в алкоголе и музыке, теряя себя в ритме и дыму. Если он — лейтенант в криминальной иерархии, то знает больше, чем эти мелкие сошки, и мог стать ключом к Амбалу. "Если Джимми — следующий уровень, то Амбал — босс. Как в игре: бей мобов, пока не доберёшься до главного злодея. Только здесь читы у меня, а не у них.
Я взял скотч — видимо, для "упаковки" товара — и связал его, замотав как гусеницу в кокон, его тело дёргалось, но я затянул крепко, чтобы он не выбрался. Он визжал, дёргался, но я уже тащил его к полицейскому участку, как мешок с мусором, его крики эхом отдавались в переулке. "Пожалуйста… не надо… я не выдержу…" — скулил он, но я уже бросил его на ступеньки участка, где свет фонарей отбрасывал тени, делая его фигурой жалкой и беспомощной. Интересно, копы радуются такому наплыву? Может, я им показатели в этом месяце хорошие сделаю, премию получат. "Ха, — подумал я. — Я как Санта Клаус для полиции: подарки под ёлку, только вместо игрушек — связанные ублюдки с полными карманами дерьма. Сезон охоты открыт, парни, и я ваш лучший поставщик."
Интерлюдия: Участок полиции Адской Кухни
В участке царила привычная суета: телефоны трещали, как пулемёты, копы перекрикивались через столы, а воздух был пропитан запахом кофе и сигаретного дыма, смешанного с потом и адреналином от недавних смен. Капитан Бранш, крепкий мужчина лет пятидесяти с седыми висками и усталым взглядом, который видел слишком много ночей без сна, стоял у доски с картой района, размышляя над последними "подарками" — загадочными арестантами, появляющимися на ступеньках, как по волшебству. Сержант Миллер, молодой и амбициозный парень с короткой стрижкой и значком "лучший стрелок" на форме, подбежал к нему с докладом, его глаза горели от возбуждения.
— Капитан Бранш, тут снова новенький, — сказал сержант, кивая на дверь, где двое патрульных втаскивали помятого Джо, его тело обвисло в их руках, а лицо было мокрым от слёз и пота.
Бранш повернулся, его глаза сузились, когда он увидел связанного парня — мокрого, в слезах, с скотчем везде, где только можно, и с выражением лица, как у человека, увидевшего конец света.
— Хорошо, сержант, это какой уже по счёту? — проворчал капитан, подходя ближе и осматривая "гостя" с профессиональным интересом, его взгляд скользнул по связанным рукам и ногам, отмечая качество "упаковки". Джо дёргался, его глаза метались в панике, но он был слишком сломлен, чтобы сопротивляться.
— Тридцатый, капитан, — ответил сержант, кивая на значок с цифрой на доске, которую они начали вести для статистики, его голос был полон энтузиазма, но с ноткой недоумения. — И этот выглядит… ну, как будто его морально опустили, но без единой царапины. Только слёзы и сопли — парень ревел всю дорогу сюда.
Бранш усмехнулся, скрестив руки на груди, его глаза блеснули интересом, когда он присмотрелся к Джо ближе.
— О, рыбка покрупнее, интересно, — сказал он, беря у сержанта документы, которые нашли под скотчем у Джо, его голос стал бодрее, как у охотника, почуявшего след. — Сержант, что с ним? Наркота, оружие?
Сержант Миллер нахмурился, почёсывая затылок, его лицо отразило смесь огорчения.
— Да что интересно, капитан! Что нам с ними делать, им же ничего не предъявишь, — сказал он, кивая на Джо, который всё ещё всхлипывал на стуле, его тело тряслось от пережитого ужаса. — Все эти "подарки" — преступники, да, но все без прямых улик. Они связаны, с товаром в карманах, но говорят, что им их подкинули. Ни свидетелей, ни камер, ничего. Мы их подержим пару дней, а потом отпустим — формально чистые, как слеза младенца. Это как будто кто-то играет с нами в кошки-мышки, подбрасывая готовые аресты, но без доказательств для суда.
Ещё один полицейский, молодой парень с папкой в руках и свежей формой, кивнул в согласии, его глаза были полны любопытства.
— Тут вы правы, сержант, — добавил он, подходя ближе и поправляя кобуру, его голос был энергичным, с ноткой восхищения. — Но капитан, посмотрите: эти ребята все из разных банд, но появляются как по расписанию. Кто-то их чистит для нас, но почему так глупо?
Бранш сглотнул, его угрюмое лицо постепенно расцветало улыбкой, как будто он нашёл золотую жилу в старой шахте, пробегая глазами по бумагам.
— А вот тут, ребята, очень много интересного! — воскликнул он, его голос дрожал от возбуждения, полный азарта, когда он развернул горку бумаг. — Списки поставок, адреса лежек, даже имена барыг и даты встреч. Это не просто барыга — это звено цепи, жирное и полезное. Так, лейтенант, отправляйте машины по этим адресам! Полная зачистка, задерживать всех. И осторожно — могут быть вооружены. Докладывать каждые полчаса, чтобы мы не потеряли контроль.
Лейтенант, крепкий парень с короткой стрижкой и шрамом на щеке, кивнул и схватил рацию, его движения были быстрыми, отточенными годами службы.
— Понял, капитан. Патрульные, это лейтенант Харпер. Немедленно выдвигайтесь по адресам из списка: первый — склад на 47-й, второй… . Полная зачистка, задерживать всех подозреваемых. Оружие наготове, но стрелять только в ответ — мы не хотим эскалации. Докладывать сразу, и если увидите что-то необычное, сразу сообщайте. Конец связи.
Участок ожил: копы хватали куртки, проверяли оружие, рации трещали приказами, а воздух наполнился адреналином, как перед большой операцией. Бранш стоял посреди хаоса, его глаза горели азартом охотника, почуявшего добычу, но с лёгкой тенью беспокойства.
— Если это тот "призрак", то он только что подарил нам в этом месяце премию, парни, — сказал он, хлопнув сержанта по плечу с грубоватой теплотой, его голос был полон смешанных чувств — благодарности и настороженности. — Но чёрт меня дери, если я не хочу с ним встретиться и сказать спасибо лично.
* * *
Я стоял напротив "Молнии", на часах уже было три часа ночи, когда город затихал, но не спал — его пульс бился в ритме далёких сирен и случайных криков. Неоновые вспышки вывески отражались в лужах на асфальте, окрашивая улицу в ядовито-синий цвет, словно весь район был пропитан скрытой яростью, готовой вырваться наружу. Клуб "Молния" — рассадник порока, где деньги, наркотики и тела сливались в один хаотичный вихрь, притягивающий тех, кто искал забвения в шуме и дыму. Фасад был неприметным — потрёпанная дверь с облупившейся краской, вышибалы у входа, чьи силуэты маячили в полумраке, — но внутри кипела жизнь, полная фальшивых улыбок. Ну что ж, пора познакомиться с его владельцем. Джими Рокс, я уже иду — и это будет не светская беседа, а допрос, где каждый ответ приблизит меня к Амбалу.
Я не стал тратить время на фейсконтроль — эти громилы у двери даже не заметили, как я проскочил мимо, используя сверхскорость, которая сделала меня призраком в их глазах. В мгновение ока я оказался внутри, в коридоре, пропитанном запахом алкоголя и синтетических наркотиков, где воздух был густым, как сироп, и каждый вдох оставлял привкус химии на языке. Стены вибрировали от басов, пульсирующих из главного зала, а пол был липким от пролитых напитков. Пока я шёл к танцполу, мои глаза улавливали всё: пьяные тела, прижимающиеся друг к другу в углах, где тени скрывали разврат; полуголые девушки, виляющие бёдрами под стробоскопами, их глаза стеклянные от коктейлей и чего-то покрепче, полные пустоты и фальшивого веселья; парочка парней в углу, обнимающихся с той же отчаянной страстью, что и все вокруг. И тут пидоры. Все здесь были обдолбанными, потерянными в иллюзии свободы, не подозревая, что это всего лишь клетка — золотая, но с запертыми дверями, где каждый глоток или доза только затягивает петлю туже. "Обдолбыши херовы, — подумал я с горечью, чувствуя лёгкий укол жалости, смешанной с презрением. — Они думают, что бегут от реальности, а на самом деле тонут в ней глубже, становясь марионетками для таких, как Рокс."
Зайдя в главный зал, я остановился на миг, осматриваясь и впитывая хаос: танцпол кишел толпой, тела извивались в ритме техно, вспышки света выхватывали потные лица, оскаленные в экстазе, где смех смешивался с криками, а пот блестел на коже, как масло. Я активировал сверхзрение, проникая взглядом сквозь хаос лучами, которые разрезали тьму, как нож масло. На втором этаже — вип-зоны, скрытые за тонированным стеклом, где силуэты двигались медленнее, полные ленивой роскоши. А наверху, в помещении с панорамным окном на танцпол, была фигура — массивная, увереннаяами. Вот и биг босс, Джими. Он сидел там, как король на троне, наблюдая за своим царством с высоты, где каждый доллар, упавший в кассу, укреплял его власть. Я оскалился, чувствуя, как азарт закипает в венах, как адреналин, толкающий вперёд.
Я направился к лестнице, ведущей наверх, где воздух становился гуще от дыма и парфюма. Охрана была повсюду — четверо громил в черных костюмах, расставленных как пешки на пути к кабинету, их глаза сканировали толпу с профессиональной подозрительностью. Они не ждали меня, но инстинкт подсказывал: это не простые вышибалы, а наёмники с опытом, где каждый мускул был натренирован для драки. Первый стоял у подножия лестницы, скрестив руки на груди, его бицепсы бугрились под пиджаком, а взгляд был цепким, как у сторожевого пса. Я ускорился: один шаг — и мой кулак врезался в его челюсть, с хрустом ломая кость, не давая даже пискнуть, его тело осело на пол, как мешок с картошкой, глаза закатились. Он осел на пол, как мешок с картошкой, а я уже был у второго, который только повернулся на шум, его глаза расширились от удивления. Локоть в горло — точный, безжалостный удар, перекрывающий воздух одним движением, он захрипел, хватаясь за шею, но я уже схватил его за ворот и швырнул в стену, где он сполз, оставляя кровавый след на облупившейся краске. Третий, услышав возню, потянулся за пистолетом, его рука нырнула под пиджак, но я был быстрее: прыжок вперед, колено в живот, выбивающее воздух из лёгких с хриплым выдохом, а затем апперкот снизу, отправляющий его в нокаут, его голова запрокинулась, глаза закатились. Последни, успел выхватить нож — блеск лезвия в неоновом свете мелькнул, как вспышка, он замахнулся, его мышцы напряглись, но я уклонился, схватил его руку и вывернул с такой силой, что кости хрустнули, как сухие ветки под ногой, его крик утонул в музыке. Удар головой в нос — фонтан крови брызнул, окрашивая стену, — и он рухнул, корчась на ступенях, его тело дёргалось в конвульсиях. Четыре тела, несколько секунд. Тихо, эффективно, без лишнего шума. Как в кино, только без камер и спецэффектов — чистая сила, превосходство. Хотя можно было не красоваться и просто вырубить, но это странно бодрило — чувствовать, как тела ломаются под руками, напоминая о моей мощи. "Весело, — подумал я с чёрным юмором. — Но скучно всегда пользоваться суперсилами — иногда хочется почувствовать сопротивление, чтобы не забыть вкус борьбы."
Вот он, кабинет — дверь из тёмного дерева с золотой табличкой, за которой слышался приглушённый смех и звон бцтылок. Я толкнул дверь, и она распахнулась с тихим скрипом, пропуская меня в комнату, пропитанную дымом сигар и алкоголем.
— Кто посмел мне помешать?! Урою, сука! — заорал Джими, его голос прогремел, как гром в маленькой комнате, полный ярости и удивления.
Я увидел картину: Джими, развалясь на диване с расстегнутыми штанами, сидел в окружении полупустых бутылок, а у его ног — девушка, коленопреклонённая, занятая своим "делом", её волосы растрепались, а глаза были пустыми от усталости или наркотиков. Она подняла голову, её глаза расширились от испуга, лицо побледнело, и она замерла, как олень в свете фар.
— Вон отсюда, — бросил я ей холодно, кивнув на дверь, мой голос был низким, полным авторитета, чтобы она не медлила. — Это не твое дело, и тебе здесь не место. Уходи, пока не поздно.
Девушка сглотнула, поправляя платье дрожащими руками, и вылетела из комнаты, не оглядываясь, её каблуки стучали по полу, удаляясь в панике. Джими попытался встать, его лицо исказилось гримасой злобы, но я уже шагнул ближе, и мой пинок отправил его обратно на диван — не сильно, но достаточно, чтобы он даже штаны не смог надеть, они болтались на лодыжках, как комичная деталь в трагедии, подчёркивая его уязвимость.
— Что за херня? Кто ты такой? — зашипел он, пытаясь дотянуться до штанов, но я уже наступил на них ногой, прижимая к полу, его глаза метнулись ко мне, полные ярости и страха. — Ты знаешь, на кого нарвался, урод? Мои люди тебя в фарш превратят! Я здесь король, и никто не смеет врываться в мой кабинет без приглашения!
Я улыбнулся — холодно, без тепла, слыша, как его сердце колотится, как пот выступает на лбу. Он выдернул пистолет из-под подушки дивана, целясь в меня трясущейся рукой, но я был быстрее: схватил ствол и сжал — металл смялся в моей руке, как фольга, с хрустом деформируясь в бесполезный комок.
— Что… что ты за хрень? — заикнулся он, его глаза расширились в ужасе, лицо побледнело.
Я шагнул ближе, хватая его за воротник и поднимая одной рукой — он болтался, как тряпичная кукла, его ноги дёргались в воздухе.
— Я тот, кто задает вопросы, — сказал я тихо, но голос вышел как рык, полный угрозы. — Мне нужно знать, где твой босс? Где я могу найти Амбала? Расскажи о нём — всё, что знаешь, или это будет последним молчанием в этой жизни.
Джими сглотнул, его глаза расширились ещё больше на миг, но страх сделал его болтливым, слова хлынули потоком.
— Стой, псих! Не надо! Я знаю, где Амбал! Он в своем ресторане сейчас, не в "Адской кухне", а на Манхэттене! Адрес — 5-я авеню, 742! "Красный дракон"! Только не убивай!
Я улыбнулся шире, глядя на это ничтожество — полуголый, испуганный. Измельчали гангстеры. Им бы посмотреть "Лицо со шрамом" — там были настоящие монстры, а не эти жалкие копии.
— Спасибо, Джими. Приятного полета.
Я схватил его за шиворот и швырнул в панорамное окно. Стекло разлетелось вдребезги, и он полетел вниз, вереща, прямо в толпу на танцполе. Жить будет — падение невысокое, но весело: без штанов, в окружении обдолбанных зевак. А я уже исчез оттуда, растворившись в тени ночи.