Документ Microsoft Word (2).docx
Немного позже. Хан.
— Забирай нас, — времени на сборы почти не потребовалось, и вот наша небольшая группа уже стояла перед Тенью Мелромарка, готовая вытащить голову Королевы из той передряги, в которую местные, с упорством достойным лучшего применения, умудрялись попадать раз за разом. А потом еще удивлялись, что страна в таком дерьме, уже после второй Волны…
А как оно иначе могло быть, с такой-то монаршей семьёй?
— Возьмите меня за руки, господин Герой, — произнес ассасин, и едва это было исполнено, вспышка света и оглушительный хлопок на секунду лишили нас слуха.
Миг назад мы стояли на кладбище посреди графства Артрес, а теперь очутились посреди переполошенного лагеря убийц Королевы, если верить словам проводника, в двух декадах пути. Должен признать, эта способность была бы бесценна во время боевых действий, но, похоже, имела свои ограничения. А жаль, в одно мгновение пересекать такие расстояния я бы уж точно не отказался.
Сам лагерь не выглядел как-то особенно: банальное нагромождение однотипных шатров в строгом порядке. Утилитарно, однако.
— Х-а-х… х-а! Пятый… Герой… Доставлен, — тяжело дыша и сплевывая кровь, прохрипел ассасин сорокового с лишним уровня, падая на колени, едва ли не одной ногой стоя уже в могиле.
Возможно, еще один-два прыжка он бы и осилил, но, скорее всего, уже на втором отрубился бы, а вместо третьего пришлось бы топать ножками, как все нормальные люди. Кроме того, Озарение подсказывало, что это была не совсем телепортация в привычном понимании, а скорее "смещение координат пространства без затрагивания временной переменной", что бы это словосочетание ни значило. От умников одни проблемы! Особенно если ты сам умник!
— Наконец-то вы прибыли, господин Герой Древней Крови, — вышла из шатра довольно привлекательная девушка лет двадцати с длинными фиолетовыми волосами.
От нее веяло ароматом духов, полевых трав и… кровью, что уже было странно хотя бы потому, что эти запахи не были скрыты, как у других Теней. Интересно. Впрочем, куда больше привлекало внимание то, как она меня назвала. Герой Древней Крови.
Все бы ничего, но я так представлялся только перед Наофуми, и то единожды.
— Прошу простить, что отвлекли от уничтожения нежити в графстве Артрес, но вы уже истребили большую часть угрозы, а у нас, к сожалению, нет возможности ждать седмицу, пока вы полностью не закончите. Могу лишь гарантировать, что восставшие будут уничтожены в ближайшее время и без вашего непосредственного участия. Об этом можете более не беспокоиться.
— Это все, конечно, хорошо, но давай ближе к делу. Чем быстрее мы спасем Королеву, тем быстрее сможем вернуться обратно к Охоте, пока не оказалось, что Мелромарк пропустил уже четвертого, а то и пятого Сородича. Поверьте, мне не улыбается постоянно убирать дерьмо за вашей, с позволения сказать, армией.
И это было ещё преуменьшено. Тот уровень геморроя, который доставляет эта страна уже на постоянной основе — стало уже отдельным анекдотом.
— Мне жаль, что у вас сложилось такое мнение о нашей стране, господин Герой, — опустив голову, тихо произнесла Тень. — И вдвойне жаль, что не без основания. Но вы правы, сейчас у нас нет времени на политесы. Мы находимся примерно в десяти милях от приграничного города Зельтобль-Второй, что в Зельтбуле. Именно здесь проходили дипломатические переговоры между достопочтенной Королевой Мелромарка, советником Шильтвельта, представителем олигархии Зельтбуля и республикой Шилдфриден.
К слову, архитектура Зельтбуля выглядело немного иначе по сравнению с тем же Мелромарком. Если в последнем преобладал имперский стиль на пополам с такой же строгостью в зданиях, то в первом же куда больше внимания уделялось скорее красоте и эстетике. Куча таверн для многочисленных наёмников, колизеи с бойцовскими аренами, где могли попытать удачу особо отчаянные, однако в основном то были места для рабов, которые своими смертями развлекали богатых господ.
Тень взяла небольшую паузу, переведя дух и продолжив тем же монотонным голосом, будто мыслями находится вообще не здесь:
— Как вы понимаете, охрана на данном мероприятии была на должном уровне, но… Именно это и стало нашей проблемой. Около суток назад, во время переговоров все участники ощутили головную боль и тошноту, после чего многие внезапно… сошли с ума и словно берсерки начали нападать на окружающих, а по всему городу внезапно появились монстры, атакуя всех без разбора и повергая все в хаос. Несколько раз мы предпринимали попытки прорыва для спасения Королевы, но, как вы можете заметить, неудачные, — с молчаливой горечью говорила Тень, с каждым словом будто лишаясь даже намёка на любые эмоции всё больше и больше.
Видимо, в том городе сейчас происходит натуральная бойня…
— Все, на ком стоят рабские печати низшего уровня, без исключения внезапно сходят с ума и начинают нападать на окружающих. То же самое, пусть и растянутое по времени, происходит и с теми, кто слаб волей или обладает низким магическим потенциалом. Оставшиеся же ощущают слабость и недомогание, с которыми пройти сквозь весь город, уничтожить встречных монстров и спасти Королеву Мирелию не представляется возможным. Сложности добавляет также то, что мы не знаем, где именно в данный момент скрывается Королева.
Хотелось тяжело вздохнуть и приложить ладонь к лицу, но всё же сдержался. Как этот мир ещё только не сгорел в пламени тотальной войны, спрашивается? Хотя это философский вопрос. Уверен, что те же Волны как раз станут ключевым катализатором в скором будущем.
— А что с остальными Героями? Уверен, тот же Копейщик будет только рад возможности в очередной раз блеснуть перед дамами своими "достоинствами"?
— Вы первый, к кому мы обратились, господин Герой, — внешне всё также спокойно ответила Тень. — Что же до остальных, то боюсь, Мотоясу-сама, при всех своих, несомненно, Легендарных… кхм-кхм, "достоинствах", — кашлянула в кулачок девушка, после чего нарочито тихим голосом продолжила, — обладает не менее внушительными "недостатками". — После чего уже нормальным тоном продолжила. — Ицуки-сама сейчас занят восстанием в другой стране и не может помочь, Рен-сама немножечко… не в том состоянии, чтобы бороться за собственный разум с неизвестной угрозой. Я верю, как Легендарный Герой он справился бы, но не хотелось бы рисковать Королевой, а Наофуми-сама наотрез отказался прикасаться к "стремному типу и куда-то там с ним тащиться через полмира". Так что вы оказались единственным, кто сразу же согласился, несмотря на своё… положение изгоя.
Действительно, произошла катастрофа, и вот так да, все герои, кроме бывшего раба, внезапно оказались вне зоны доступа. Иронично, иначе и не скажешь.
— Как лестно, — с сарказмом закатываю глаза. Будь это в другом мире, я бы сказал, что выбирали худшего из лучших, по принципу "кого не жалко".
Серьезно, иди туда, не знаю куда, спаси того, не знаю кого, попутно отбиваясь от чудовищ и стараясь не сойти с ума в процессе. Прямо родным Ярнамом повеяло, век бы его не видеть. Обычно в таких случаях Охотники, которым выпала такая роль, идут в самоубийственный поход, пытаясь определить примерное количество тварей, их ареалы обитания, уязвимости и примерное расположение Випа, которого кровь из носу надо спасти еще вчера, после чего немногие выжившие возвращаются и докладывают об этом уже героям во главе групп зачистки.
Однако сейчас ничего этого нет и, скорее всего, не будет.
— Как же проблемно… А Королева точно еще не сошла с ума? Все же сутки такого давления уже прошли, кто знает, сколько она еще продержится?
— Исключено, — несколько более резко, чем следовало, ответила девушка. Видно, что обожаемая Королева даже для такой с виду тихой Тени является больной темой. — Все представители королевской семьи носят украшения, зачарованные на защиту от ментального воздействия, так что с этой стороны можно не волноваться. По крайней мере, пока. Неизвестно, как будет прогрессировать зараза.
— И то хлеб, — тяжело вздыхаю. Послать бы их всех… Самих спасать свою королеву, но это принесет слишком много проблем на ровном месте. Да и раз уж мы здесь, то ничего не попишешь. Дела делами, а важных королев спасть все-таки по расписанию. — Сколько у вас есть людей, что смогут выдержать ментальное давление из неизвестного источника?
— Только пять человек, включая меня, — ровно ответила девушка.
Пять? Пять человек, чтобы зачистить целый город от чудовищ и безумцев, а затем эвакуировать Випа, пока та не сошла с ума?! Аж за километр повеяло Ярнамом и теми самыми миссиями категории "сдохни или умри". В прочем, мне не привыкать. Задачка по сложности равная катакомбам злополучного Ярнама…
— …Ясно, — вместо тысячи слов и тысячи матерных конструкций. — Тогда сразу пойдем мы вдвоем, но не для спасения Королевы, а для уничтожения источника безумия. А уже после его ликвидации ты свяжешься со всеми, чтобы подтягивались и приступали к поискам Королевы. Договорились?
— Мне это не нравится, но… Доверюсь вашему опыту, господин Герой, — тяжело вздохнув, сдалась Тень.
Хорошо, что хватает мозгов не навязывать свой наверняка более лучший, в её понимании, конечно, план.
— Отлично. Тогда веди к ближайшему безопасному месту, где можно подготовиться. И подготовь карту города, с отметками, где в последний раз видели Королеву. Любая информация будет полезна.
Пока Тень отдает приказы подчиненным, я окидываю взглядом лагерь. Палатки, костры, усталые лица убийц, готовящихся к очередному самоубийственному рейду в кишащий безумием город. Все пропитано запахом страха и отчаяния.
Не самое приятное место для подготовки, но выбирать не приходится. Примерно такая же атмосфера витала и в Старом Ярнаме, когда стало ясно, что эпидемию уже не остановить и единственный способ не дать болезни распространиться — просто сжечь всех, кто подавал даже первые признаки обращения. Сильно это ситуацию не улучшило, но дало нам, Охотникам, время подготовиться ко второй волне заражения, дабы хотя бы побороться за своё право на жизнь.
Буквально через десять минут Тень возвращается с горкой склянок и картой подмышкой.
— Это все, что у нас есть. Карта с отмеченными местами, где госпожа Мирелия проводила переговоры и где остановилась её дочь, зелья, повышающие сопротивляемость к ментальному воздействию, и несколько лечебных.
Что такое десять миль по изрезанной местности, да еще и под неусыпным оком небесных чудовищ? Для обывателя — пытка, растянувшаяся бы на долгие часы. Но Охотники, и, как оказалось, Тени — народ не из робкого десятка. Полчаса выверенной скорости, приправленной игрой в прятки с тенями, и вот уже перед нами врата.
Они были олицетворением разрухи и смерти: пробитая, фактически разорванная огромная решётка, деревянные створки выломаны с корнем, валяясь на земле. Барбакан также сильно пострадал, частью обрушившись.
Едва приблизившись, я ощутил, как в горло впивается когтистый запах дыма, сплетающийся в дьявольский букет с приторным ароматом крови и тонкими нотками первобытного ужаса. Скрытая покровом невидимости, моя спутница, словно бесшумный призрак без единого запаха, проскользнула в распахнутые пасти городских ворот Зельтобля-Второго. Мгновение — и усиленный смрад крови, а затем глухие удары падающих тел возвестили о начале пиршества крови и абсолютного насилия.
За воротами развернулась сцена, достойная кисти безумного художника. Улицы, словно реки после кровавого паводка, текли багрянцем, а тела, словно осенние листья, устилали мостовую непроглядным ковром. Мухи создавали противное звуковое сопровождение, облепляя тела, будто лучший в мире деликатес. Я не сомневался, что в домах царит лишь немногим более утешительная картина. Редкие выжившие, словно каменные истуканы, или, скорее, безмолвные свидетели злодеяния, совершенного Небесами, взирали в никуда своими пустыми глазницами. Судя по окровавленным пальцам, они… вырвали себе глаза.
Я бы спросил, что за тварь способна на такую нечеловеческую жестокость, но, увы, прекрасно знал ответ — Коллекционеры Глаз. Ведьмы Хемвика. Культисты, одержимые бредовой идеей снискать Озарение Великих, поднося им в дар человеческие очи. Но вместо того, чтобы вырвать их себе и сгнить в канаве от заражения, они почему-то предпочитают жертв со стороны, не входящих в их маленький кружок по интересам. И что самое поганое, отличить их от безобидных старушек, торгующих пирожками, можно лишь по плащам, расшитым этими самыми, свежевырванными глазами. Та ещё мерзость.
Мотнув головой, чтобы отогнать навязчивые видения, я перевел взгляд вниз. Там, в луже крови, багрящей и без того изрядно потрепанную броню, покоились четыре стражника с метательными ножами, вонзившимися в глотки. Рядом валялись запачканные мечи. Запятнанные кровью людей, но не чудовищ.
— Они были угрозой, — сухо констатировала убийца, пожав плечами.
— Значит, это не просто безумцы, — кивнул я. Спасение королевы принимает все более зловещий оборот. — А безумцы, сознательно расставляющие ловушки. Это проблема. Лучше не попадаться им на глаза — сами не сдохнут, так привлекут внимание тварей.
— Тогда главная улица и площади исключены, — согласилась Тень, мгновенно уловив суть. — Там мы будем привлекать слишком много внимания.
Без лишних слов мы углубились в город, лавируя по переулкам и домам, избегая открытых пространств и филигранно уничтожая патрули культистов, когда были уверены, что они не успеют позвать подкрепление. Не всегда это удавалось, и тогда к ним присоединялись адские гончие и оборотни, требующие немедленной утилизации. И хотя мы изо всех сил старались избегать встречи с безглазыми безумцами, уже с первых минут пребывания в городе я ощущал всепоглощающий, чуждый страх, давящий на плечи, а их бормотание могло бы сломить даже самого стойкого воина…
— Рассвет… Избранные узрели… Последний Рассвет грядет… Небеса даруют спасение покорным… — уже после первых слов этих слепых пророков я ощутил усилившееся в несколько раз ментальное давление, словно кто-то своими жирными, полными гноя пальцами залез прямо в мозг, минуя череп, и начал там рыться, выискивая страхи и боль.
Ну, этого добра у меня в избытке. "Счастливое детство" на дне Ярнама, охота на крыс ради выживания, первые шаги в качестве Охотника, охота на Великих, потеря товарищей, смерть леди Марии. Конец всего. Кушай, дорогой гость, не обляпайся и постарайся не сварить себе мозг…
Посмотрим ещё, у кого жизнь была ярче.
— А-а-а-а-а! — истошно завопил безумец и, словно одержимый, со всей силы врезался головой в стену. — Как больно!.. Больно!.. БОЛЬНО! — С каждым словом он продолжал яростно биться черепом о камень, разрывая рану ногтями, будто пытался выцарапать себе мозги. — Остановите это… Молю… — С последними словами слепой пророк окончательно раскроил себе череп, вырывая изломанными скрюченными пальцами куски серого вещества.
Рядом с крыши рухнул еще один безумец, а дальше по улице последовали и другие. Как я и предполагал. Ментальные способности были не у них, а у кого-то, кто использовал их как своеобразные ре-транс-ля-то-ры (надо же, запомнил это слово от умников Бюргенверта), а после безуспешной попытки свести с ума, просто сбросил на них свою боль. Что-то мне это напоминает.
— Ты как? — повернулся я к девушке, стоящей на коленях и предательски смотрящей на свою руку с зажатым в ней ножом.
— Кроме того, что моя Королева пропала в этом чертовом городе, а я чуть не перерезала себе глотку своим же оружием? — мрачно отозвалась Тень, тяжело дыша и вытирая со лба холодный пот. — Что, черт возьми, с ними случилось?
— Просто поделился тем, чего так жаждал их хозяин — своей болью, страхом и ненавистью. Как видишь, этого оказалось слишком много для их невинного разума. В любом случае надо быть осторожнее, теперь он знает, что мы здесь. И что нас так просто не запугать.
— Думаешь, Он еще не покинул город? — тихо спросила девушка, медленно приходя в себя.
— Уверен. Все собравшиеся здесь монстры, что оборотни, что гончие, или эти летающие львы, все они заточены на поиск и выслеживание добычи. Плюс сами культисты — они не просто так бегают по городу. Они кого-то ищут и что-то мне подсказывает, что Королеву и других политиков. Сведенные с ума, или того хуже ставшие частью этой мерзости, они ударят по обороноспособности и политическому строю своих стран изнутри. Очень знакомый почерк и если я прав… Мы должны поспешить.
* * *
Мирелия Кью Мелромарк.
Поместье казалось теперь чужим и кривым, как отражение в разбитом зеркале. Канделябры валялись на полу, повсюду кровь: на стенах, на занавесях, на мраморе. Тела слуг, изломанные, как тряпичные куклы. Хозяйка Мелромарка шла вперёд, не позволяя себе замешкаться — а значит, и другим. И всё же страх за Мелти не отпускал, сжимая сердце, как леденящая рука.
За окном, где прежде жизнерадостно пели птицы, теперь раздавались нечеловеческие вопли — кого-то рвали на части заживо. На улицах, по донесениям, орудовали монстры. Дикие, абсолютно безумные и чудовищно сильные.
Сквозь очередной зал, где трое охранников всё ещё продолжали наносить друг другу удары, даже после смерти — один валялся без ног, но всё ещё пытался дотянуться до меча, — они прошли быстро. Мирелия не замедлила шаг. Мелти могла быть где угодно: в восточном крыле, в саду, в подземном помещении. Она шла, не позволяя себе думать, что слишком поздно.
— Будьте начеку, — коротко бросила она Теням. — Кого-то встретим, при первых признаках угрозы сразу убейте.
Они не ответили. Только исчезли. Как дым под порывом ветра.
Она осталась одна в просторной галерее, и где-то вдалеке заплакал ребёнок. Или это был смех?
На лестнице второго этажа было тихо. Необычно тихо — не потому, что здесь не случилось бойни, а потому, что всё уже закончилось. Тела — шестеро охранников, две служанки и одна женщина в мантии придворного мага — лежали, как вырезанные из бумаги, неестественно лёгкие, будто кто-то выдул из них души и даже воспоминания, в пару с целыми галлонами крови. Мирелия прошла мимо, не задержав взгляда. Она не искала виноватых. Сейчас она искала только одного дорогого сердцу человека — собственное наследие, надежду на лучшее для своей страны. Собственную дочь.
Тени шли по флангам — беззвучные, будто действительно сливались с тенями от стен. И вдруг… за двойными дверями, ведущими в детскую библиотеку, она почувствовала: тепло. Слабый отсвет жизни, среди царства смерти. Открыла дверь.
Мелти сидела, прижавшись к шкафу с энциклопедиями, как в детстве, когда боялась грозы. Глаза — огромные, заплаканные, синие до боли. Платье — изорвано, волосы в крови, но не её. Маленькие пальцы всё ещё сжимали декоративный кинжал, не способный нанести вред даже кошке. И всё же она жила.
Мирелия опустилась на колени, медленно, как подрубленное древо. Девочка дернулась, будто не поверила — и в следующее мгновение была в её объятиях, прижавшись к груди, уткнувшись в кожу с отчаянной силой, словно хваталась за реальность.
— Мама… — всхлип.
— Тсс, — прошептала она, прижимая крепче. — Всё хорошо. Я здесь. Ты в безопасности.
Никаких клятв, никаких обещаний — только тепло рук и тихая решимость.
Она поднялась с дочерью на руках — Мелти была уже не так мала, но сейчас весила не больше перышка. Дала знак. Две Тени вновь возникли рядом, как если бы никогда и не исчезали. Взгляды острые, напряжённые — но в них мелькнуло облегчение.
— Уходим, — коротко бросила Мирелия. — Ни звука. Ни следа.
И они пошли — сквозь исполосованные коридоры, мимо тел и крови, как капля чистого золота, несущая в себе всё, что ещё можно спасти. Ни один взгляд не поймал их. Ни один клинок не достиг. Только мать, дочь и двое безымянных стражей — вглубь теней, подальше от всего этого хаоса.
Почти… почти выбрались.
На последнем повороте перед восточными вратами, что вели к условно безопасной части города, их встретил хаос — воплощённый, оскалившийся, живущий теперь в телах и телах бывших людей. Чудовища.
На крышах шевелилось что-то неведомое. Плесень зданий разрасталась неестественно быстро — как будто сами стены стали жить. Где-то вдалеке, но уже слишком близко, завыли гончие. Не собаки — нечто более хрупкое и изломанное, словно скелеты, обтянутые кожей, чьи лапы не касались земли, а будто царапали само пространство. Они двигались, не сбиваясь с курса, точно чуя теплоту живого разума. Глаза их горели безумным янтарём и вечным голодом.
Оборотни — не звери, не люди, а смазанные силуэты мускулов, клыков и распоротых пастей — ломились по улицам, врываясь в дома, разрывая на части уцелевших жителей: мужчин, женщин, детей и даже совсем младенцев, чья кровь мерно капала с их окровавленных челюстей. Их вой шёл под ритм горящих колоколен. Один из них прошёл прямо мимо неё, не заметив — только из-за заклинания Тени. Мирелия знала: если бы он посмотрел — просто посмотрел — всё было бы кончено.
А в небе — мантикоры. Уродливые гибриды, не выдуманные учёными, а выдранные из чьих-то ночных кошмаров. С тремя парами крыльев, головой, усеянной глазами, и жалами, капающими кислотой, которая шипела даже на камне. Они кружили над городом, время от времени пикируя вниз, утаскивая кого-то — с визгом, который обрывался на полуслове.
Но хуже всех были культисты.
Собравшиеся на центральных улицах, у фонтанов и бывших алтарей, они распевали гимны без слов. Пели ртом и внутренностями. Их тела были обмотаны полосами ткани, из которых струился красный свет. Из их пальцев шли щупальца заклинаний — вязкие, ломающие реальность, как бумагу. Оккультизм?
И с ними — пророки. Слепые. Лица их были обёрнуты в многочисленные ожерелья из чужих глаз, но губы двигались. Они говорили. Не словами — звуками, которые нельзя было осмыслить, но можно было чувствовать всем своим естеством. Мирелия чувствовала: те, кто слышал их достаточно долго, начинали терять очертания. Не тела — а само своё Я. Становились частью ритуала. Частью безумия.
Один пророк прошёл мимо. Мелти прижалась к ней крепче. Она думала, что девочка плачет — но нет. Та была безмолвна, как камень. Пророк чуть наклонил голову, будто почуял — и прошёл дальше. На лбу его было вырезано что-то вроде глаза, но он не открывался. Он натурально дышал, втягивая в себя воздух. Редкие бессистемные подёргивания недочеловека лишь добавляли жути.
Город гудел, как огромный гнилой улей. Всё было неправильно. Даже воздух — тягучий, вязкий, как вода в стоячем пруду. Дышать им было больно.
Мирелия поняла, что не выберется. Здесь нет выхода. Только ожившие кошмары, выбравшиеся из самой тёмной бездны мира.
И в этот момент защитные ментальные чары окончательно сдали. Кошмар, так долго ждавший за пределами сознания, наконец вошёл в полную силу, подчинив себе ещё один сосуд.
Она стоит у трона. Перед ней — горы тел. Лица знакомые: Мелти, старшая Малти, даже тот упрямый старик из совета, что всегда вызывал раздражение. У каждого — взгляд, полный укора. А на троне сидит она сама. Постаревшая, но гордая. Улыбается, опуская руки в кровь, которая была ей по колено.
Мелькает вспышка. Всё исчезает.
Теперь она стоит в детской спальне Мелти. Кровать пуста. Окно открыто. Ветер колышет занавески, в щели под полом — кровь. На стене детской рукой выцарапано: Ты пришла поздно. Мирелия бросается к окну — и видит, как кукла, похожая на её дочь, висит на крюке в саду, насаженная на металлическое нечто сквозь позвоночник. Ветер дёргает её сине-фиолетовые волосы.
Миг — и она в зале совета. Все члены совета молча смотрят на неё. Один из них спрашивает:
— Сколько стоит жизнь твоей дочери, королева?
— Она бесценна, — отвечает она, не колеблясь.
— Тогда почему ты сберегла только себя?
Голоса сливаются в хор. Они подходят ближе. Руки в мантиях превращаются в когти.
Снова Мелти. На руках. Но она холодна. Кадр — и теплеет. Она смеётся. Кадр — и горит, воя так, что Королева поплохело на душе. Кадр — и снова смеётся. Плачет. Обнимает. Погибает. Задыхается. Исчезает.
Она стоит на городской стене. Внизу — море чудовищ, пожирающих улицы. Где-то в этой чёрной массе — её дочь. Кто-то говорит за спиной:
— Почему ты её не спасла?
И голос узнаваем. Её отец. Потом мать. Потом сама Мелти. Она оборачивается — но никого. Только крик, уносящийся ветром.
Порой кошмар услужливо дарит ей надежду.
Тени выводят её из города, под ливнем, по тайной тропе. Она держит дочь за руку, чувствует, как та дрожит. Они бегут. Почти у леса. Почти свободны.
Из темноты появляется ещё одна Мелти. Смотрит в глаза и спрашивает:
— А с кем ты тогда сбежала?
Она смотрит вниз. Рука в её ладони — кукольная. Пустая.
Она просыпается.
Но это тоже сон.
В комнате тихо. Мелти спит в кровати рядом. Умытая, живая. Мирелия встаёт, идёт к окну — и видит, как на улице саму себя ведут на эшафот. Как и её старшую дочь. Толпа ликует. Голос глашатая:
— За то, что поставила кровь выше долга. За то, что спасла младшую дочь, а не страну.
И всё повторяется. Снова и снова.
Порой она теряет её в толпе. Порой находит. Иногда спасает, иногда нет. Иногда в конце — свет, иногда — тьма. Но всегда итог один: она остаётся одна. Или потому, что не успела. Или потому, что выбрала не ту дорогу. Или потому, что вовсе не было дороги — только иллюзия пути.
Во сне нет времени. Только мука. Только попытки спасти то, что дороже всего. Только любовь, которую всё равно отнимают раз за разом.
И каждый раз, когда сердце её сжимается от ужаса, кошмар аккуратно возвращает её в начало. С тем же лицом. С теми же словами.
Мирелия Кью Мелромарк идёт искать свою дочь.
…
А как её зовут?