Единое целое глава 10 Призраки
— Странно это всё, — задумчиво протянул Баки, уставясь в огромное окно. Свет он погасил и теперь просто смотрел на кипящую за пластиной из прозрачной стали — транспаристила — жизнь мегаполиса. — Такая агрессия…
— Страх, — коротко пояснил Оби-Ван, присаживаясь на диван рядом. — Страх иррационален. Ненависть тоже иррациональна. Пока ты был просто другом и соратником, ты был для Леи безопасен. Джедай? Так что? Мало ли как ты обзываешься: для верхушки ты лишь полезный инструмент. И тут неожиданное родство. С тобой. С Вейдером. Ты стал угрозой, которую или уничтожить, или сделать безопасной. Первое — очень под сомнением, второе… Ну, повторю ещё раз. Страх иррационален.
— Зато теперь свою голову она начнёт чинить, — холодно произнёс внимательно слушающий Баки. — Может, не будет такой оголтелой политиканшей. Хан хоть и пыжится, но ему с политикой не справиться.
— Он никогда не стремился к политической деятельности, — напомнил Оби-Ван.
— Как и я, — криво усмехнулся Баки. — Ну да я туда и не сунусь, у нас куда более серьёзная задача: Палыч и его чертятки.
— Да, — посуровел Оби-Ван. Под складками плаща блеснули пластины брони: серебристые с синеватым оттенком. — Надо проверить. Всё, что только можно. Сидиус был невероятно властолюбив, кроме того, он был сумасшедшим. Кто его знает, до чего он додумался…
— Найдём, — заверил его Баки и поднял брови.
Прямо перед ними, на роскошном ковре, Сила стянулась коконом, формируя фигуру невысокого, даже откровенно мелкого гуманоида. Баки из воспоминаний Люка почерпнул сведения о Йоде, но всё равно с изумлением рассмотрел гостя. Метр, может, чуть больше, роста. Зелёная кожа. Трехпалые конечности с мощными когтями. Кожа черепа покрыта редким пухом, зато из здоровенных острых ушей торчат пучки седых волос. Огромные золотистые глаза: болотный житель? Ну, раз в болото удалился в изгнание?
Призрак опёрся на узловатую палку и недовольно уставился на Оби-Вана. У Баки тут же заворочалось внутри желание дать неожиданному визитёру хорошего пинка.
— Крокодильчик сконденсировался, — оскалился он. — Любитель насаждать личные ценности детёнышам других видов. Зачем пожаловал?
Йода недовольно уставился уже на него.
— Учить тебя нельзя, нет, — проскрипел он. — Жестокий ты. Старый. Много тьмы.
— Жестокий, старый, — передразнил его Баки. — Плевать мне на тебя, Йода. Ты, старый хрен, сам, своими усилиями угробил Орден. Всех, кто в него входил. И вместо того, чтобы свалить Палпатина, пока возможность была, слился в своё болото. Трус. — И прежде, чем Йода успел его перебить, неумолимо продолжил: — Твой ученик пал. Ученик твоего ученика пал. Да в твоей родословной ситх! Два ситха! Падших и перешедших на Тёмную сторону Силы больше, чем оставшихся джедаями! Каков учитель! Любо-дорого смотреть! То, что Квай-Гон не пал — так он просто не успел, умер. Оби-Ван Кеноби — единственный достойный джедай в твоей родословной. Вот только не благодаря тебе, крокодил, а вопреки. Учить он меня не хочет! Да кому ты нафиг сдался, земноводное?
Йода оскорблённо вскинулся, но Баки таким было не пронять. Он весь просто кипел от негодования. Вот ещё только призрак ему нотацию не читал!
— Люка он учить отказывался, скотина, — продолжил возмущаться Баки. — Зато изнасиловать ему мозг непривязанностями и прочей ерундой не постеснялся. Если ты сам одиночка по жизни, которого даже в разведение пустить стыдно, так это твои проблемы! Но нет, тебе приспичило и остальных угробить. Хорош магистр: Орден под твоим руководством и так зачах, а потом его война доконала. Слепошарый динозавр. Вымер весь? Вот и вали!
Оби-Ван Кеноби слушал эту речь и молчал. Слов в защиту Йоды у него почему-то не находилось. Зато до него вдруг дошло, что Баки, в отличие от Люка, родившегося и выросшего здесь, тот ещё ксенофоб.
Это чувствовалось сразу: Баки нормально воспринимал только людей. Уже экзоты вызывали неприятие, а гуманоиды и ксеносы — полноценное отторжение и агрессию. Оби-Ван заметил это ещё по общению Баки с представителями Сената и прочими разумными.
И что делать?
С другой стороны, а надо ли что-то делать? Баки себя в руках держит, а что он там думает, касается только его.
Зато Йоде полезно послушать, что о нём думают. Все остальные всегда молчали…
— Тысячу лет я!.. — начал Йода, потрясая клюкой.
— Знаешь, крокодильчик, мудрость не всегда приходит с возрастом, — перебил его Баки. — В твоём случае возраст пришёл один. Нет, ну каков же старый дурак! — повернулся он к Оби-Вану. — Просрал все полимеры и ещё права качает! Дуй на болото жрать лягушек, а к разумным не лезь! Ты за тысячу лет не выяснил, как отличаются их физиология и психика от твоих, угробище! Тоже мне, мастер дзен! Если тебе никто не нужен, то не факт, что все остальные тоже ни в ком не нуждаются. Тьма всё закрывает! — оскалился Баки. — Если и закрывала, то тебе. Уходи. Тебя здесь не ждут. И в твоей мудрости не нуждаются.
Йода упрямо поджал губы гузкой, но тут Сила дрогнула, и из неё с неимоверным трудом, буквально собирая себя по крупинке, сконденсировался высоченный широкоплечий мужик в джедайской робе, с короткой, но неухоженной бородкой и такими же лохматыми волосами по пояс. Баки аж восхитился: ему этот помято-потасканный гость живо напомнил пресловутых Детей цветов: семидесятые, хиппи, тяга к эзотерике и расширяющим сознание веществам. Только самокрутки с травкой не хватало.
Оби-Ван замер, и это Баки не понравилось: на лице Кеноби застыла благожелательная маска.
— Мастер Квай-Гон, — нейтрально произнёс Оби-Ван, и Баки сообразил, кто это: Квай-Гон Джинн.
— Нарисовался — хрен сотрёшь, — поприветствовал его Баки. — У нас тут сходка облажавшихся покойников? Или что?
Джинн выпрямился во весь свой впечатляющий рост — метра два, не меньше, — и сложил руки на груди, пряча в рукавах.
— Повежливее, юноша, — начал он менторским тоном. — Я смотрю, вас не воспитывали, как надо.
— Как надо — меня воспитали, — огрызнулся Баки, начиная чувствовать проблески злого азарта. Давно уже у него не получалось отвести душу и как следует с кем-то погавкаться, а тут и повод, и компания подходящая. — И мне девяносто восемь, так что сам пасть закрой, малолетка.
Оби-Ван продолжал сидеть, смотреть и не реагировать, но у Баки создалось впечатление, что он закрыл лицо ладонью и подглядывает в щелочку между пальцев.
А Баки понесло:
— Правильно сказано: велика Федора, да дура. Один крокодил, вместо того чтобы каланче мозги вправить, пихал ему падавана, когда каланче даже крысу доверить нельзя — угробит. Второй словил гиперфиксацию и вместо того, чтобы позаботиться о ребёнке, понёсся неведомо куда! Знаешь, Квай-Гон, будь ты живым, я бы тебя просто измордовал за такое. А из тебя, Йода, сделал бы сапоги. Хотя нет, на сапоги шкурки не хватит, мелкий слишком.
Квай-Гон прищурился.
— Чего припёрлись? — продолжил Баки. — Где вы были, когда в вас нуждались? Где? Ни при жизни помощи не было, ни после смерти. Я вообще не понимаю, что вы здесь делаете.
— Я… — начал Квай-Гон — и Сила просто взорвалась, хлынула Тьмой, выплёвывая из себя здоровенное — ещё выше Квай-Гона — нечто. Шлем, броня, сапоги и плащ. Шлем растаял, показав белоснежное лицо с горящими золотом глазами. Баки чуть наклонил голову, рассматривая очередного визитёра: Вейдер. Оби-Ван показывал ему записи, Баки отлично помнил эту тощую каланчу, кудрявую и голубоглазую. От того самого рыцаря ничего не осталось, даже рост изменился. Лысая голова, белая кожа, навскидку — лет сорок, мощное телосложение. Да, от того Вейдера, что на голографиях и в записях, пришелец тоже отличался: исчезла панель с датчиками, или что оно там было, остались лишь броня и явно привычный наряд. Лицо… Ну, Вейдер же говорил, что убил Энакина Скайуокера? Своё лицо он плохо помнил, да и отрицал прошлое, так что выглядел родственником Энакина Скайуокера. Да, сходство есть, но черты грубее, шрамы…
Вейдер. Ни убавить, ни прибавить.
— Оби-Ван! — прорычал пришелец, сжимая кулаки. Перчатки заскрипели.
— А песок из тебя посыплется? — Баки наклонил голову набок. — Вот же пугало огородное! Слушай, Йода, а ты же целый орден мизогинов воспитал, которые женщин за разумных не считают. Вон у этого чувырлы дочка вся в папашу, а он всё равно за меня цеплялся: «Я твой отец! Мы будем править галактикой вместе!» Каково? Чужой, но сын. А дочка? Девка, побоку. Впрочем, её он дочерью так и не признал. Я помню.
— Что? — переспросил Вейдер, резко замерев, словно на стену налетел. — Что значит «чужой»? Люк?
Он замер, нахмурившись, всматриваясь в Баки, развалившегося на диване в складках фиолетового теплого стёганого золотом халата с пышной меховой оторочкой. Пошлятина неимоверная, но Баки очень нравилось. Тем более, если есть возможность, почему не побаловать себя? Он дома, никто не видит.
— Кто ты? — прогудел Вейдер, выпрямившись и уперев руки в бока. Скалки только не хватало, по мнению Баки. — Ты не Люк.
— Ну хоть кто-то это вслух сказал, — закатил глаза Баки на пару с Оби-Ваном, продолжающим молча наслаждаться представлением. — Джеймс Бьюкенен Барнс. Зеркальное отражение Люка Кеноби. — Оглядев онемевших призраков, он покачал головой. — Что зенки вылупили, придурки слепошарые? Ладно эта каланча, — он ткнул в сторону Квай-Гона, — он Люка и не встречал никогда. А крокодил? В упор не видишь, что мы с братишкой поменялись?
— Брат? — протянул Вейдер. — Стоп. Что значит — Люк Кеноби?!
И он в упор уставился на скромно улыбнувшегося Оби-Вана, кокетливо поправившего лежащий идеальными складками плащ.
— То и значит, — спокойно сообщил Баки. — Папа — Оби-Ван Кеноби. Мама — Падме Наберрие. Законный брак, даже свидетельство есть! — похвастал он и достал из-за ворота два кольца на цепочке. Глаза призраков впились в украшения. — Документы тоже есть. Как и вообще всё остальное. Вы не волнуйтесь, всё четко: генетический анализ не врёт, Наберрие лично провели и убедились. Да, они меня признали. Официально. Так что стесняться мне нечего.
Вейдер моргнул, стекающий с его плеч плащ задрожал, плеснув по комнате тёмными щупальцами, но вновь принял форму.
— А вот Лея Органа, она да, — продолжил делиться семейными тайнами Баки. — Папа — Энакин Скайуокер. Мама — ну, тоже Падме Амидала. Вот только этим родством принцесса Лея не гордится. Совсем. И вообще отрицает. Обиделась она на своего биологического отца, понимаете ли. За дело. Не понравилось ей, что он её пытал для начала, а потом планету, на которой она жила, помог угробить.
У призрака Квай-Гона неинтеллигентно отвисла челюсть. Йода понурил волосатые уши и закрыл морду трёхпалой ладонью. Однако почему-то никто из призраков не уходил.
Оби-Ван Кеноби скромно улыбался рядом с Баки. Они даже сидели одинаково: нога за ногу.
— Так значит, Люк… — начал Вейдер, гневно раздув ноздри.
— Анализ делал? — поинтересовался Баки. — Нет. Фамилия? Так извини, Люк у Ларсов жил, блондин, потому что солнца жарят как сумасшедшие. Да и обоснование для опеки: родня, какая есть. Оби-Ван поступил так, как должен был поступить настоящий отец: он сделал всё и больше, чтобы Люк выжил. Люк выжил. Получил знания. Сейчас ещё и средства для комфортной жизни. Я очень отцом горжусь.
— Ты… Ты солгал… — изумлённо произнёс Вейдер, пялясь на продолжающего безмятежно улыбаться джедая. — Как ты мог?
— А как ты мог врать напропалую? — поинтересовался Баки, рассматривая потрясённого призрака ситха. — Как ты мог войти в Храм с легионом и вырезать всех, кто там находился? Тех, кто был твоей семьёй? Ладно, взрослые… Но ты и детей не пощадил. А потом не пощадил и Падме: она умерла из-за тебя. Да, Вейдер. Именно так. Твой любимый император не соврал: ты стал причиной её гибели. Потому что именно её жизненные силы, её и детей, он вытянул, спасая тебя. Люка и Леи просто бы не было, если бы не Оби-Ван. Он отдал всего себя, чтобы они выжили и родились. Он. Не ты. Тебе дури хватило только беременную женщину душить. Молодец. Так что не смей рот открывать, срань угрёбищная.
— Падме мне изменила! — взревел Вейдер.
— Это не измена, когда пытаешься уйти от насильника, — парировал Баки. — Ты ей нахрен не нужен был с твоими мозговыми слизнями. Придавил женщину Силой — и доволен? Герой-любовник! Тоже мне, молодец против овец!
— Что значит — придавил Силой? — неожиданно отмер Квай-Гон.
— То и значит, — пожал плечами Баки. — Это даже на записях было видно: как он давит на неё. «Я на тебе женюсь!» Надо же, жених нашёлся! Она: королева, сенатор и набуанка! Гордость своей семьи, королевский дом! Века селекции и отбора. И он: просто падаван сомнительного происхождения с дурью в голове. Идиот. Иметь такого мастера и ничему не научиться! Связи. Опыт. Знания. Да люди готовы почку продать, чтобы такой старт получить в жизни, а ты? Гонки на подах, потом гонки за Падме. Вы десять лет не виделись. Вы жили в абсолютно разных условиях. Какая любовь может быть после пары встреч?! Тем более брак. И не говори, что ты на неё не давил Силой. Не поверю. Насильник как есть.
И тут грозный ситх закрыл лицо руками. Его плечи затряслись.
— Я хотел, чтобы она меня любила! — сквозь внезапные рыдания крикнул он.
Баки и Оби-Ван переглянулись и изобразили синхронный фейспалм. Любила. Вот прямо после пары встреч. Какая любовь? У Падме карьера в гору шла! Любовь… Если кто и произвёл на неё впечатление, так это Раш Кловис: равный ей по положению, богатый, сенатор, отменно воспитанный, вращающийся в тех же кругах, что и она.
— Почему император женится на принцессе? — без всякого сострадания произнёс Баки. — Потому что у них общие темы для разговора. У вас общих тем не было. Да и когда бы они появились?
Он покачал головой. Вейдера ему жаль совершенно не было. Он мог просто уйти и начать действовать на нервы Наберрие, сватаясь. Мог податься в пилоты — там нравы свободнее были, по словам Оби-Вана. Мог тупо спросить своего мастера, выполнима ли его мечта. Варианты… Много вариантов.
Энакин Скайуокер ничего этого не сделал.
Результат оказался закономерен: карма безжалостна и настигает рано или поздно.