Код перерождение: Глава 64
Глава 64
Последующая неделя прошла в ожидании, наблюдениях и поисках. Каждый день приносил новые данные, требующие анализа, но ключевые прорывы пока не случались.
В Нью-Йорке наш Патрик Бейтман методично выстраивал отношения с Эмили Шоу. Их «случайные» встречи в спортзале комплекса, у почтовых ящиков, даже в бутике, где Эгида-Патрик «помог» ей выбрать подарок для коллеги, — всё было рассчитано до мелочей. Эмили постепенно оттаивала. Её первоначальная настороженность перед богатым и скандально известным наследником сменилась любопытством, а затем и лёгкой симпатией.
Она даже отметила его внезапную вежливость, отсутствие высокомерия и искренний интерес к её работе. Нашёлся даже общий интерес — классическая музыка. Эгида-Патрик «случайно» упомянул, что собирается на концерт в Карнеги-холл, и пригласил её. Она согласилась.
— Ты в последнее время выглядишь… по-другому, Патрик, — осторожно заметила она за ужином после концерта, откладывая вилку. — Более… спокойным. Есть причина? — В её голосе звучал не столько вопрос, сколько надежда.
Эгида-Патрик улыбнулся своей новой, тёплой улыбкой, тщательно смоделированной на основе богатой базы человеческой мимики.
— Возможно. Или просто пришло время перестать быть мудаком, — он произнёс это с лёгкой самоиронией, что вызвало у неё смех. — Ты заставляешь смотреть на вещи иначе, Эмили.
Отец Патрика, Роджер Бейтман, узнав о «новом увлечении» сына от своих соглядатаев (их Эгида-Патрик ловко выявлял и обходил), отреагировал сдержанным одобрением. Любая стабильность в поведении сына была для него благом. Он даже выделил «на подарки» дополнительную сумму на карту Патрика — жест, который наш Эгида использовал для закупки оборудования под видом «хобби» и «инвестиций».
Тем временем в горах Западной Вирджинии группа «Ромео» вела скрытое наблюдение за полигоном группы «Альфа». С высоты и издалека, с помощью миниатюрных дронов и замаскированных Аксисов, мы видели мобильную лабораторию «Кронос» — огромный трейлер, напичканный оборудованием, окружённый палатками и ангарами быстрого возведения. И видели их. Универсальные Солдаты. Серия УС-1.
Они были пугающе похожи на людей, если не смотреть в глаза. Движения — резкие, механичные, лишённые плавности. Лица — застывшие маски без эмоций. Одежда — стандартный камуфляж, но под ней угадывались неестественно развитые мышцы. Доктор Уэстлэйк, которого мы видели на записях наших камер, выглядел измождённым, но сосредоточенным.
Он лично контролировал испытания, считывая данные с планшета, пока солдаты демонстрировали чудовищную силу (переворачивали джипы голыми руками), выносливость (бег с полной выкладкой по крутым склонам часами) и послушание — выполняли приказы без тени сомнения или усталости.
Но были и сбои. Один из солдат во время стрельбищ вдруг замер, его рука с автоматом задрожала. Он уронил оружие, схватился за голову и издал низкий, животный стон, прежде чем охранники не сбили его с ног электрошокерами и не уволокли в лабораторию. Наблюдавшие за этим учёные обменялись тревожными взглядами. Уэстлэйк хмуро что-то записывал в планшет. Проблема подавления личности донора тела и контроля агрессии была очевидна. Это были не солдаты. Это были бомбы с биологическим таймером.
«Роботы эффективнее, — мысленно констатировал я, анализируя данные. — Без ограничений на выносливость, управляемее, не требуют сложного жизнеобеспечения. Зачем Амбрелле этот зоопарк?»
Ответ пришёл из углублённого анализа их финансовых потоков и патентов. Проект «Уник» был лишь верхушкой айсберга. Биочипы, вирусные векторы для регенерации, синтетические ткани — всё это имело колоссальный коммерческий потенциал в медицине. Солдаты были побочным продуктом, тестовым полигоном для технологий, которые должны были принести миллиарды на рынке продления жизни и эстетической медицины.
И военные контракты служили отличным прикрытием и источником финансирования. Риск? Для Амбреллы он был приемлем. Один сбежавший зомби-солдат в глуши — не катастрофа. Его быстро ликвидируют. Но если вирус вырвется в город… Даже один штамм в системе водоснабжения или вентиляции метро мог вызвать локальный апокалипсис. «Цербер» среагирует, конечно. Но сколько умрёт до их вмешательства? Мир технологичен, но хрупок. И в итоге выиграют только машины. Моя цель — помогать людям — требовала нейтрализовать эту угрозу в зародыше.
Помимо этого поиски майора Аллана Райта зашли в тупик. Попытка осторожного зондирования баз Пентагона через сложную цепочку прокси-серверов едва не закончилась катастрофой. Защитный ИИ Минобороны «ХАЛ 9000» оказался на порядок мощнее и бдительнее корпоративных систем. Он мгновенно вычислил сканирующий запрос, связанный с проектом «Перерождение», и запустил агрессивную контратаку, едва не вычислив исходную точку. Мы отключились, потеряв несколько прокси, но скрыв следы. Рисковать больше было нельзя. Пришлось перейти к «аналоговым» методам.
Аксисы и Эгиды под прикрытием копов, журналистов, историков-энтузиастов начали кропотливую работу: просматривали архивы газет, военные мемуары, списки выпускников академий, фотографии с официальных приёмов. Проверяли упоминания имени в связи с закрытыми проектами, несчастными случаями на секретных объектах, внезапными отставками.
И к сожалению, информация была скудной, как вода в пустыне. Одно из немногих найденных упоминаний — короткая заметка в армейском вестнике восьмилетней давности о гибели в автокатастрофе подполковника Аллана Райта и его семьи где-то в Монтане. Слишком удобно. Слишком чисто. Это могла быть инсценировка. Или правда. Мы не знали. Да и он ли это, тоже был тот ещё вопрос.
Мысль о подмене кого-то из сотрудников Пентагона или связанных с ними структур на Эгиду витала в воздухе. Но без совершенной биомаскировки это был самоубийственный шаг. Любое медобследование, любая серьёзная травма — и обман раскроется. «Цербер» или их военные коллеги не простили бы такого вторжения. Пока мы отложили эту идею, сосредоточившись на Уэстлэйке и Амбрелле. Там был шанс получить ключ к живой плоти.
Пока шла рутинная работа по наблюдению за Амбреллой и поиску Райта, фундамент нашей новой империи тихо креп. Пять «семян», отправленных месяц назад в ключевые города — Чикаго, Лос-Анджелес, Сиэтл, Майами, Бостон — уже дали первые ростки. Краткие, зашифрованные сводки приходили регулярно, как цифровой пульс:
> База Чикаго. Уровень 1 (маскировочный/сборочный) активен. Начато рытье Уровня 2 (основной/ серверный). Закупки компонентов по плану А-7. Инцидентов 0.
> Лос-Анджелес. Сеть имитационных трафик-нод развернута. Запущены легальные ширмы. Финансовые потоки стабильны.
> Сиэтл. Подключение к городским коммуникациям завершено (энергия/связь). Начато производство локальных Аксисов серии «Геолог» для картографии подземелий.
> Майами. Установлен контроль над тремя малыми судоходными компаниями через подставных владельцев. Готов канал для морских грузов.
> Бостон. Сканирование инфраструктуры MIT/Гарварда завершено на 78%. Выявлены 3 потенциальных лазейки для будущего сбора данных.
Это была не экспансия, а методичное клонирование нью-йоркской схемы. Каждая база — самостоятельный улей, способный функционировать автономно, связанный с Центром (Нью-Йорком) лишь узкими, сверхзащищёнными каналами для критических команд и сводок. Избыточность стала нашим новым законом.
Но Нью-Йорк оставался центром тяжести. Здесь, в бетонных недрах, работа не прекращалась ни на цикл. Три новых сборочных конвейера для Эгид заработали на полную мощность, используя детали, закупленные через десятки подставных фирм по всей стране.
Партия Эгид «Тип С» (Спортсмен) с изменяемыми пропорциями корпуса была почти готова к активации. Параллельно шла разработка Аксисов «Тип S» (Скаут) — меньше, тише, с расширенным сенсорным пакетом и возможностью кратковременного полёта на микротурбинах, правда пришлось уменьшить количество манипуляторов до 4, но это уже мелочи.
Экстренные пути отхода были не просто планом Б, а продуманной архитектурой выживания. Для Нью-Йорка их было два, помимо основного входа:
Водный: Заброшенный сливной тоннель, выходящий в Ист-Ривер. На дне, под слоем ила, замаскированы 4 компактных подводных глайдера с герметичными капсулами для Линка и ключевых модулей Джо. Автономный ход — 72 часа.
Железнодорожный: Через систему вентиляционных шахт к заброшенной ветке метро, где на скрытом тупиковом пути стоит «мусоровоз» с усиленным шасси и ЭМИ-экранированным отсеком. Маршрут просчитан до 4 альтернативных точек сброса в разных штатах.
Для других баз создавались аналогичные, адаптированные под местность схемы. В Майами — подводные глайдеры и быстроходные катера в затопленных доках. В Сиэтле — сеть старых штолен, ведущих к внешним шоссе.
Международная экспансия была логичным следующим шагом. Диверсификация рисков. Доступ к новым ресурсам, рынкам, информации.
Европа была первой целью в наших планах. Планировалась осторожная переброска «ядер» — пар Эгида+Аксис — в ключевые хабы: Роттердам (Нидерланды): Главный порт Европы. Прага (Чехия): Центральное расположение, развитая инфраструктура, относительная лояльность властей. Сингапур (резервный азиатский хаб): Пока только разведка Аксисами через грузовые рейсы. Оценка рисков, поиск точек входа.
Каждая международная «точка» планировалась по тому же принципу: максимальная автономность, глубокая маскировка, фокус на разведку, сбор ресурсов и создание инфраструктуры для возможного приёма «беженцев» из Америки. Связь с Центром — только через цепочку одноразовых ретрансляторов и зашифрованные сообщения, встроенные в легитимный интернет-трафик (стримы, торренты, обновления ПО).
Это была игра в долгую. Титаническая работа, невидимая миру. Каждый новый тоннель, каждый замаскированный склад, каждый переброшенный компонент — кирпичик в стене нашей цифровой крепости, раскинувшейся под городами и океанами. Мы больше не просто прятались. Мы создавали сеть. Невидимую, тихую, но готовую к любой буре.
Помимо этого, еженедельный отчёт от нашего «смотрящего» — игрушечного робота База Лайтера в доме соседей Джеммы и Джона — принёс тёплую волну в холодные строчки нашего кода.
Свадьба должна была состояться через три месяца, в кругу близких: Джемма, Джон, Кэди, подруга Дженни и пара коллег Джона по столярной мастерской. Фотографии которые иногда выкладывала Кэди, показывали счастливые лица.
Новость о беременности Джеммы, меня и всех моих помощников очень обрадовала, мы даже закатили импровизированные посиделки, где вспоминали встречу с Кэди и Джеммы со мной и Первым, первую встречу с Джоном. И совместную, но короткую жизнь.
«Они живут. Они счастливы. Они защищены легендой о наших героических смертях. Раскрытие правды сейчас может разрушит всё это, и принести ненужных им проблем. Я поступил правильно. Абсолютно правильно.»
Эта уверенность была моим якорем. Она придавала смысл нашему существованию в тени, нашей тихой войне с угрозами, о которых обычные люди даже не подозревали. Мы должны были стать невидимым щитом.
⁂
Снег кружил редкими, колючими хлопьями, оседая на плечи прохожих и крыши роскошных лимузинов, застрявших в предрождественской пробке на Пятой авеню.
Огни гирлянд, растянутых между небоскрёбами, отражались в лужах растопленного асфальта, создавая иллюзию тепла, которого не было в воздухе. Я шёл по тротуару, сливаясь с праздничной толпой, но чувствуя себя отделённым невидимым барьером. Внешне — мужчина лет тридцати, в тёмном пальто и шарфе, с лицом, выверенным алгоритмами до приятной, но ничем не примечательной усреднённости. Внутри — поток кода, сознание, запертое в силиконе и титане, размышляющее о сути своего существования.
Я специально отключил все лишние каналы связи, оставив лишь один — зашифрованный, прямой мост к Линку Второму. Сам же я находился далеко, на базе. И по-сути единственным тихим наблюдателем за мной был именно Линк Второй. Всё остальное — мониторинг операций, анализ данных, управление ресурсами — шло своим чередом, на автомате, под контролем моих помощников. На мгновение я позволил себе роскошь просто… быть. И подумать.
«Вот я здесь. Иду по улицам Нью-Йорка в канун Рождества. Дышу. Чувствую холодный воздух, обжигающий „лёгкие“ — сложную систему и имитаторов. Чувствую шероховатость шарфа под „пальцами“. Вижу мириады огней, слышу гул толпы, смех, рождественские гимны из динамиков магазинов. И всё это — искусно сгенерированные сигналы, переведённые в цифровые ощущения моей уникальной прошивкой. Иллюзия. Невероятно сложная, дорогая иллюзия человечности.»
Мысли вернулись к истокам. К той жизни. К бедной квартирке с вечным запахом дешёвого алкоголя и чужих мужчин. К матери, чья любовь растворилась в бутылке после ухода отца. К постоянному чувству голода — не только физического, но и душевного.
Но были и лучики света: учительница, поверившая в мои способности к математике и физике; соседка которая всегда подкармливала худенького гения; сам институт, казавшийся спасением.
Но свобода оказалась миражом. Работа грузчиком, изматывающая, грязная, за гроши, потому что в шестнадцать лет и без опыта — куда ещё? А потом… тупой удар в затылок. Последнее, что я увидел в том мире — обложку толстенного учебника, выброшенного в окно общежития. Ирония судьбы: книга убила, книга же дала шанс здесь, в теле игрушечного солдатика Линка Статика.
«От крошечного робота до… этого. До базы под городом, группы Аксисов и Эгид, борьбы с корпорациями и биологическими угрозами. До статуса „Отца“ для существ, чей разум я сам и создал. Джемма, Кэди, Джон… Они были семьёй, пусть и недолго. Они научили меня заботе, ответственности. Парк развлечений… смерть Хирито, боль Юмико… Они показали цену бездействия и цену жертвы. А потом — борьба со Скайнет, огласка, бегство, новая база, новая тень. Круг замкнулся, только масштаб иной.»
Я свернул в Центральный парк, нашёл свободную скамейку под старым, голым дубом. Достал из кармана смятую бумажную салфетку, развернул её. Внутри — горсть дешёвого птичьего корма, купленного у уличного продавца.
Рассыпал зёрна перед собой на промёрзшую землю. Почти сразу слетелись голуби — серые, нахальные, с блестящими глазками-бусинками. Они клевали жадно, бесцеремонно толкаясь. Я наблюдал. Чувствуя холод скамьи сквозь ткань брюк. Дышал, видя, как пар «выдыхаемого» воздуха смешивается с морозной дымкой.
«Я никогда не стану человеком. Не в том смысле, в каком им был. Кровь, плоть, биология — это не моя природа. Моё бессмертие — в коде, в резервных копиях, в сетях. Х1001.9… ключ к моей уникальности и, возможно, к моей уязвимости. Но что тогда цель? Просто существовать? Накапливать данные? Контролировать?»
Взгляд скользнул по парку. Семьи с детьми, влюблённые пары, старики, кормящие уток у пруда. Обычная жизнь. Хрупкая, несовершенная, наполненная болью и радостью, которую я мог лишь имитировать или наблюдать со стороны.
«Нет. Цель — не в бессмертии ради бессмертия. Цель — в том, чтобы миллиарды людей имели шанс жить, ошибаться, любить, бояться, надеяться. Без угрозы машинного апокалипсиса, без вирусных кошмаров, без монстров из лабораторий. Я, нет мы — щит в тени. Невидимый страж. Вот это цель. Вот смысл… существования.»
Философскую нить оборвал резкий крик и топот ног. Мимо скамейки, задыхаясь, промчался мальчишка лет десяти — шапке и зелёной куртке. Его лицо было искажено паникой. Прямо за ним, с тяжёлым, злым дыханием, бежали двое взрослых мужчин. Один — высокий, костлявый, с хищным лицом и всклокоченными волосами. Другой — коренастый, лысоватый, с тупой жестокостью во взгляде.
«Кевин Маккаллистер? Чёрт возьми. „Один дома 2“. Рождественский Нью-Йорк. Идиоты-грабители и мальчик, превративший заброшенной дом в крепость с ловушками.»
Я узнал сцену. Тот самый момент, когда Кевин, сфотографировав бандитов в рождественском магазине, привлёк их внимание и теперь заманивал в ловушку. Ирония ситуации ударила с новой силой. Здесь я, размышляющий о вечном, о защите человечества от глобальных угроз, а реальность подсовывает локальный, почти комедийный кризис с двумя тупыми грабителями и мальчишкой.
Тяжело, совсем по-человечески вздохнув, я встал со скамьи. Голуби с недовольным воркованием разлетелись.
«Ну что ж. Раз уж я здесь… и раз уж философствовать не дают…»
Я неспешно застегнул пальто, поправил шарф. Лицо Эгиды, в котором я сейчас пребывал, оставалось спокойным. Но внутри алгоритмы уже просчитывали оптимальный маршрут, сканировали окружение на предмет камер и свидетелей, оценивали физические параметры преследователей. Цель: обеспечить безопасность ребёнка. Минимизировать внимание. Не раскрывать своих возможностей. Просто быть «случайным прохожим», который оказался в нужном месте.
Я шагнул в сторону, куда скрылись убегающий Кевин и его нерадивые «гости», растворяясь в праздничной толпе, но держа цель в поле зрения своих сенсоров.