Код перерождение: Глава 66
Глава 66
Следующие недели текли довольно размеренно.
Наблюдение за полигоном «Альфа» Амбреллы в горах Западной Вирджинии превратилось в рутину. Группа «Ромео» фиксировала каждую деталь: регулярные поставки замороженных биологических образцов в рефрижераторных фургонах, усиленные меры безопасности после обнаружения нашего неустановленного проникновения на склад 7А в Харперс-Ферри, и главное — самих Универсальных Солдат.
Серия УС-1 демонстрировала чудовищную силу и послушание на испытаниях, но сбои участились. То солдат замирал, издавая нечленораздельные стоны, то проявлял спонтанную агрессию к неодушевлённым предметам. Профессор Уэстлэйк казался всё более измождённым, его движения — нервными. Он лихорадочно работал в мобильной лаборатории «Кронос», явно пытаясь решить проблемы терморегуляции и подавления личности.
Каждая неудача означала для «неудачного» образца деактивацию и отправку в криохранилище.
Мы же накапливали данные, выжидая подходящего момента для контакта.
В Нью-Йорке операция «Патрик» вступила в ключевую фазу.
Наши более подобные расчёты показали: две недели «романтики» для резкого изменения характера наследника Бейтманов — мало. Нужен был мощный катализатор, болезненный, но убедительный для наблюдателей отца.
Потому мы и выбрали Хитча — темнокожего пикапера Алекса Хитченса, известного умением очаровывать женщин за деньги. Его легенда была безупречна: успешный коуч по отношениям, случайно встретивший расстроенную девушку в её любимом ресторане. Хитч начал операцию в день, когда Эмили, согласно нашим планам, должна была почувствовать охлаждение со стороны «Патрика» после ссоры.
Всё сработало как часы: Эмили, заглянув в ресторан «утешиться», была «замечена» обаятельным незнакомцем. Несколько комплиментов, лёгкий флирт, намёк на общие интересы — и она, поддавшись эмоциям и паре бокалов вина, согласилась продолжить вечер у неё дома.
Ключи от её квартиры у Патрика были — знак доверия, которое теперь сыграло против неё.
Мы знали, что Роджер Бейтман, несмотря на внешнее одобрение, не доверял резкому «преображению» сына.
Потому его соглядатаи — профессионалы — отслеживали каждый шаг Патрика и Эмили. Сцена была рассчитана до мелочей. Патрик, получив анонимное сообщение с фото Эмили и Хитча в ресторане (отправленное с тщательно подделанного номера), должен был приехать в квартиру Эмили как раз в кульминационный момент.
Он вошел без стука, застал пару в полураздетом виде на диване. Настоящий Патрик в ярости схватил бы нож с кухонного стола и устроил кровавую бойню.
Наш же Патрик тоже схватил нож. Его лицо, идеально передающее шок, боль и кипящую ярость, исказилось. Он сделал шаг вперёд — нож блеснул в свете торшера. Эмили вскрикнула, Хитч вскочил, прикрываясь. Патрик замер на мгновение, его грудь тяжело вздымалась, пальцы сжались на рукояти ножа.
Затем, сдавленно выдохнув что-то нечленораздельное, он резко развернулся и выбежал из квартиры, хлопнув дверью.
Соглядатаи, наблюдавшие за входом, зафиксировали его стремительный выход с ножом в руке, истеричный вид и бешеную скорость, с которой он скрылся в ночном городе.
Дальнейшее было тонкой игрой. Эгида-Патрик бродил по ночному Нью-Йорку, его маршрут был хаотичен, но продуман.
Его поза, выражение лица, сжатый кулак на рукояти ножа — всё кричало об одном: человек на грани. Он заходил в тёмные переулки, останавливался, прислушивался к шагам прохожих.
И в одном из таких переулков он столкнулся с бомжом — Эгидой в потрёпанной одежде, с пустым взглядом. Тот копался в мусорном баке. Патрик замер в двух шагах, подняв нож. Его рука дрожала.
Бомж обернулся, тупо уставившись на него. Прошло несколько томительных секунд. Затем Патрик резко выдохнул, швырнул нож в бак и, шатаясь, пошёл прочь.
Соглядатаи из машины в конце переулка зафиксировали момент — сброс оружия.
А потом — церковь.
Небольшая, открытая круглосуточно, так удобно находящаяся рядом как и планировалось. Патрик вошёл, опустился на колени перед пустой исповедальней, потом подошёл к усталому, немолодому священнику, дежурившему в ночную смену.
Разговор длился почти час.
Эгида-Патрик говорил тихо, срывающимся голосом, жестикулировал, закрывал лицо руками. Священник слушал внимательно, временами кивая, кладя руку на его плечо. Душевная боль, предательство, потеря контроля, страх перед собой, жажда искупления — в общем всё то, что нам было нужно для правильного образа.
Патрик вышел оттуда другим человеком — с потухшим взглядом, но с каким-то странным спокойствием.
Он сел в такси и уехал домой.
На следующий день сам отец Патрика Роджер Бейтман, навестили священника.
Тот, связанный тайной исповеди, говорил мало и обобщенно, но его слова были красноречивы:
— Ваш сын переживает глубокий кризис. Ищет путь к свету. Он раскаивается в прежней жизни. Молитесь за него.
Для Роджера, человека прагматичного, но не лишённого отцовских чувств и страха за репутацию, эта картина сложилась в логичную цепочку: сын искренне пытался измениться ради девушки, столкнулся с жестоким предательством, едва не сорвался в бездну насилия, но в последний момент нашёл в себе силы остановиться и обратиться к вере.
Исповедь стала для него точкой невозврата. Теперь его «уход в религию» и разрыв с Эмили выглядели не капризом, а следствием глубокого душевного перелома. Роджер дал указание ослабить слежку — сын больше не представлял явной угрозы для его репутации. Наоборот, его «искупление» можно было даже использовать.
Патрик Бейтман объявил о своём уходе из компании. Он продал часть акций (деньги, тут же направленные нами в легальные каналы для стартапа), заявил о намерении заняться «чем-то осмысленным», начал периодически посещать церковь и вести довольно замкнутый, скромный образ жизни.
Легенда работала. Теперь он был свободен для создания нашей «крыши» — технологического стартапа.
Тем временем наша подземная империя крепла. Пять удалённых баз — вышли на стабильную работу. Первая партия Эгид «Тип С» («Спортсмен») сошла с «конвейера» в Нью-Йорке. Их главная особенность — изменяемый эндоскелет, позволявший менять рост в пределах 20 см и пропорции тела (ширину плеч, длину конечностей). Теперь один андроид мог имитировать несколько разных людей.
В Роттердаме и Праге наши «семена» уже арендовали первые помещения под видом IT-стартапов. Сингапур пока оставался на стадии разведки Аксисами.
Проект Аксисов «Тип S» («Скаут») тоже продвигался. Уменьшение манипуляторов до четырёх компенсировалось установкой микротурбин в корпусе, обеспечивавших кратковременный (до 10 минут) маловысотный полёт и повышенную мобильность. Первые прототипы проходили тесты в вентиляционных шахтах базы.
Параллельно шла кропотливая работа по поиску майора Аллана Райта. Анализ архивов, запросы в ветеранские организации под легендами историков, даже осторожное сканирование баз данных закрытых военных кладбищ — всё упёрлось в тупик. Его имя словно стёрли из истории после той «автокатастрофы». Риск прямого проникновения в Пентагон или связанные структуры под видом сотрудника с помощью Эгиды был пока слишком велик без биомаскировки. Эта задача ждала своего часа и доктора Уэстлэйка.
Еженедельные сводки от База Лайтера были единственным тёплым лучом в нашей цифровой реальности. Джемма и Джон готовились к скромной свадьбе. Кэди перешла в новый класс, увлеклась робототехникой в школьном кружке — её проекты, примитивные, но искренние.
Беременность Джеммы протекала хорошо. Они были счастливы.
⁂
И вот в последние дни информация от группы «Ромео», засевшей в горах Западной Вирджинии, поступающая регулярно показывала, что частота сбоев снизилась, стабильность возросла.
В мобильной лаборатории «Кронос» явно что-то изменилось.
«Повышение эффективности. Слишком резкое. Не его заслуга.»
Данные теплового сканирования подтверждали: перегрев у образцов УС-1 стал реже и менее интенсивен. Система охлаждения работала лучше.
Но почерк решения отличался от осторожного, методичного подхода Уэстлэйка. Это было что-то… другое. Более грубое, но эффективное.
И в один день пришло подтверждение. Аксисы зафиксировали прибытие на полигон «Альфа» вертолёта без опознавательных знаков.
Из него вышел мужчина: средних лет, в очках, с острым, умным, но холодным лицом и седеющими висками. Он носил белый лабораторный халат поверх дорогого костюма. Его сопровождали двое охранников в чёрной тактике и человек с кейсом, явно ассистент.
Быстро пробив его данные через Сеть выяснилось, что это доктор Уильям Биркин. Проживающий и работающий со своей семьёй в Ракун-Сити.
Название города всплыло из глубин памяти, из обрывков разговоров одноклассников в далёком прошлом мире. Игра. Зомби. Город, где всё началось.
«Ракун-Сити. Штат Арканзас. Филиал Амбреллы? Лаборатории под городом…»
Знания были отрывочными, смутными. Я помнил название города, помнил, что именно там вспыхнула катастрофа, породившая эпидемию нежити. И я понимал, что Биркин должен быть как-то связан с этим. Важной шишкой? Исследователем? Создателем вируса? Деталей я не знал. Но сам факт его появления здесь, в связке с проектом «Уник», зажёг красный сигнал тревоги.
«Ракун-Сити… Я думал, его здесь нет. Да и не вспомнил я об этом городе пока мне Первый о нём не сказал. Ведь центральный филиал в Европе. Моя ошибка.»
Осознание было горьким. Своих проблем хватало — поиск «Оракула», слежка за Амбреллой здесь, в Вирджинии. Теперь выяснилось, что биологическая бомба замедленного действия тикает ещё и в Арканзасе. И Биркин, работал сейчас здесь над усовершенствованием биологических солдат.
Чтож значит нужна вторая группа. Разведка. Немедленная. Я быстро просмотрел доступных Эгид и Аксисов и сформировал команду.
«Группа «Дельта». Полный комплект вооружения. Следящее оборудование. У всех должна быть расширенная база ведения боевых действий в городских условиях. Гражданский транспорт. Выдвижение в Ракун-Сити, штат Арканзас. Немедленно.»
Приказ был отдан мысленно, по защищённому каналу.
В арсенале Нью-Йоркской базы оружия хватало — после тихого и эффективного «изъятия» со склада одной из нью-йоркских банд несколько месяцев назад. Автоматы, пистолеты, дробовики, гранаты, электрошокеры — всё, что могло понадобиться против людей, зверей или… чего-то другого. Эгиды «Дельта» были укомплектованы до зубов под видом обычных туристов или бизнесменов.
Пока «Ромео» продолжала неотрывно следить за полигоном «Альфа» и странным тандемом Уэстлэйка и Биркина (их совместная работа дала резкий скачок в стабильности УС-1, что только усиливало тревогу), группа «Дельта» достигла Ракун-Сити.
Городок встретил их тишиной, слишком уж похожей на ту, что была в Харперс-Ферри. Аккуратные улицы, ухоженные газоны, неспешные жители. Ещё один город-картинка. Группа рассредоточилась: сняли квартиры, комнаты в гестхаусах.
Эгиды под легендами туристов, фотографов дикой природы, инженеров-консультантов — растворились в городском потоке. Аксисы же начали свою невидимую работу: сканирование тепловых следов, анализ энергопотребления, прослушивание эфира, поиск подземных пустот, аномалий в сетевом трафике.
Две недели.
Две долгих недели методичного, тотального сканирования. И — ничего.
Никаких явных признаков подземных комплексов, секретных объектов, повышенной активности Амбреллы. Город жил размеренной жизнью провинциального центра. В Сети — чистота, следы возможного сокрытия были, но настолько искусными, что не оставляли зацепок. Ракун-Сити упорно хранил свои секреты.
«Слишком чисто. Слишком идеально. Как фасад.»
Разочарование было острым, но не неожиданным. Амбрелла умела прятаться.
После двух недель интенсивной работы, доктор Биркин улетел обратно в Ракун-Сити. Группа «Дельта», уже знавшая его в лицо, немедленно взяла его в оборот.
Несколько Аксисов, миниатюрные тени, устремились за его машиной от аэродрома.
Тем временем в Нью-Йорке Эгида-Патрик Бейтман делал первые шаги в своей новой легальной роли. Компания Линк Компани была официально зарегистрирована.
Арендовали заранее выбранное простое здание, куда у нас уже был проложен тоннель по которому, Аксисы могли передаться.
Закуплено самое современное (и дорогое) IT-оборудование под предлогом разработки уникальной платформы для распространения свободного ПО с революционной системой монетизации.
Легенда была готова. Теперь требовалось «население» — персонал.
«Нужны специалисты. Не просто компетентные. Нужны те, кого можно… заменить. Чьё исчезновение не вызовет волны. Кто работает в тени.»
Поиск шёл по всему миру, через тёмные уголки сети, базы данных о пропавших, списки фрилансеров с очень сомнительной репутацией. Да, нам нужны были именно, что ублюдки, маньяки или ещё те кто только вредил человечеству. Искали программистов, системных администраторов, специалистов по ИБ, даже бухгалтеров и юристов. Для каждого кандидата готовился тщательный план: изучение, подмена, интеграция Эгиды в его роль. Это была кропотливая, опасная работа, требующая времени.
Именно в этот момент относительного затишья, когда казалось, что все нити под контролем, на полигоне «Альфа» случилось ЧП.
Сигнал тревоги от группы «Ромео» пришёл глубокой ночью. Данные с камер наблюдения Аксисов и прослушки слились в тревожную картину.
Во время ночного стресс-теста группы из пяти УС-1 что-то пошло не так.
У двух солдат синхронно начались судороги. Они упали на землю, издавая хриплые, нечленораздельные звуки. Охранники и техники бросились к ним. Но третий солдат, стоявший чуть поодаль, вдруг резко вскинул голову. Его глаза, обычно пустые, метнулись по сторонам с диким, животным ужасом. Он схватился за голову и прохрипел:
— Где, кто я?.. Кто вы?
Его голос был хриплым, надтреснутым, но полным паники и осознания. Память частично прорвалась через блокировку бионейрочипа.
Он рванулся с места с чудовищной для человека скоростью. Охранник, попытавшийся преградить ему путь, был отброшен в сторону как тряпичная кукла. Солдат мчался через полигон, к периметру, игнорируя окрики, предупредительные выстрелы в воздух. Он нырнул под колючую проволоку, порвав куртку, и скрылся в темноте леса. Системы слежения Амбреллы дали сбой — видимо, чип частично вышел из строя или был повреждён при побеге.
Мы же довольно быстро смогли найти его общей открытой военной базе на сайте, по которой этот человек погиб на задании.
Теперь он был относительно жив. И помнил.
И видимо, чтобы начальство не надавало по шапке, проблему решили исправлять своими силами. Потому фургон отправился на поиски беглеца. Но Люк Дюверо, движимый слепым ужасом и остатками армейской подготовки, оказался неуловимым.
Он вышел к трассе на рассвете, в рваной одежде. Его подобрал проезжавший мимо дальнобойщик, пожалевший «заблудившегося туриста».
Группа «Ромео» отследила фуру. Эгиды были готовы к действию по первому приказу: перехватить, изолировать беглеца до подхода сил Амбреллы, который неизбежно последует. Его показания, его само осознание были бы бесценны. И смертельно опасны для него самого так и для репутации Амбреллы.
«Он думает, что ещё человек. Что с ним что-то случилось, и он очнулся в этом аду.»
Я наблюдал через сенсоры Аксиса, затаившегося в кузове фуры. И видел лицо Люка Дюверо в тусклом свете салона. Страх, растерянность, глубокая усталость и… надежда. Надежда на спасение, на возвращение к нормальной жизни.
«Вмешаться сейчас — раскрыть себя Амбрелле. Но оставить его… Они найдут его. Ликвидируют. Или… хуже. Вернут в лабораторию. С друго й стороны можно воспользоваться этим случаем чтобы разобраться с Амбреллой.»
Фура набирала скорость, увозя ничего не понимающего Люка Дюверо, зомби-солдата, который верил, что он всё ещё человек, прочь от кошмара. Группа «Ромео» ждала команды, их транспорт был готов к движению. В Ракун-Сити Аксисы группы «Дельта» уже начала следить за Биркиным. А в Нью-Йорке Патрик Бейтман просматривал досье очередного кандидата на «замену» в своей новой компании. Затишье кончилось. Буря начала набирать обороты.