Выйдя из Врат Момонга изначально хотел пообщаться с Демиургом, до того, как отправляться на встречу с неизвестными “посланниками из церкви” — по крайней мере он надеялся, если не сказать что даже рассчитывал на то, что Демиург не станет сразу же бросать Момонгу на встречу с неизвестными людьми. Момонга думал, или по крайней мере надеялся на то, что отправившись в церковь он по крайней мере узнает самую базовую информацию, без которой он не действовал даже в свою бытность работником мегакорпораций в прошлом — имена, позицию, и примерное расположение второй стороны относительно предложений Момонги. Любая дополнительная деталь при этом была однозначным плюсом — если Момонга изначально знал о том, что вторая сторона была точно согласна на эти условия, но никак не могла позволить себе это условие — он мог разыграть как минимум несколько карт с этой стороны.
Однако в момент его переноса в церковь в мире людей мгновенно Момонга не только столкнулся с фигурой Демиурга или окружающих его обитателей, уже знакомых самому Момонге, вроде падших ангелов — но и двух неизвестных девушек, стоящих за их спинами, с двумя клинками на изготовку.
К счастью самих девушек Момонга все же успел удержать себя от того, чтобы на автомате атаковать неизвестного и держащего на изготовке клинок противника — его подавление эмоций развеяло возникший было шок в его душе, однако его разум просто не был подготовлен к каким-то сверхбыстрым паническим рассуждениям и потому вместо того, чтобы что-то сказать или сделать — Момонга на автомате активировал [Ауру Отчаяния I], точно также, как он уже однажды сделал это в прошлом в [Амфитеатре] на [Шестом Этаже] Назарика, когда он принял клятву верности со стороны Стражей Этажей. И хотя в текущих условиях Момонга не был усилен ни Назариком вокруг него, ни даже [Посохом Аинз Оал Гоун] — окружающие его падшие ангелы и люди также вовсе не представляли из себя высокоуровневых созданий.
А потому после активации своей ауры Момонга успел сделать лишь шаг вперед, прежде чем отвлечься на нестройных хор глухих стуков и повернуться к тем…
Обнаружив несколько рядов тел, уткнувшихся своими лбами в землю. Более того, как можно было судить по абсолютной расслабленности их форм и недвижимости — они упали в землю не по причине желания угодить Момонге, а по самой обычной и банальной из возможных причин — потеряв сознание.
— Прошу прощения, мой Лорд Момонга, кажется, что даже верные ваши последователи не могут вынести сияния вашего великолепия при вашем появлении,— голос Демиурга вывел Момонгу из размышлений, заставив его развернуться к демону, что продолжил стоять на одном колене перед Момонгой, словно бы ожидая чего-то,— Прошу вас не переживать, я обязательно займусь их наказанием сразу же после того, как вы позволите мне покинуть ваше общество.
— Кхм, уму,— Момонга моргнул, после чего помотал головой — в конце концов это его особые способности и его действия вызвали подобную реакцию у остальных людей. Обвинять их в том, что они не обладали способностями, защищающими их от подобных эффектов было глупо — точно также как и в том, что сам Момонга случайно активировал свою ауру,— Не стоит, Демиург. Я прощаю их.
— Ваше милосердие освещает душу вашего верного слуги подобно летнему Солнцу, Лорд Момонга,— Демиург ответил с обычной для него несходящей с его лица улыбкой — правда Момонга мог поклясться, что в данный момент и глядя на него улыбка Демиурга была искренней — настолько, что Момонга отключил действие своей ауры и уставился на демона…
Прежде чем Момонга наконец-то сообразил о том, что он в очередной раз забыл о том, что обитатели Назарика являлись не простыми людьми, а обитателями Назарика и постарался изобразить из себя авторитетного лидера и повел рукой в сторону,— Достаточно, Демиург. Тебе стоит подняться с колен — ты свободен.
Мгновенно после этих слов Демиург поднялся со своих колен — определить направление его взгляда было, конечно же, крайне сложно из-за постоянного прищура самого Демиурга, однако Момонга был уверен, что тот как минимум наблюдает за мгновенно потерявшими сознание людьми и падшими ангелами вокруг него.
— Кхм, уму, да, конечно же,— Момонга, прекрасно отдавая отчет в том, что именно его действия привели всех присутствующих в их текущее состояние, постарался подсластить пилюлю,— Не стоит переживать, Демиург, они абсолютно ни в чем не виноваты. Просто им сложно было… Совладать с… Моим присутствием.
Прервавшись пару раз на мгновение, пока сам Момонга придумывал, как именно ему стоило продолжить свою мысль, тот почувствовал подавление эмоций активирующееся на мгновение позже, после чего поторопился сменить тему разговора и перевести взгляд на незнакомые ему две фигуры девушек, лежащих напротив него,— Это посланники, я полагаю?
Момонга всмотрелся в двух из них — молодые девушки примерного возраста старшеклассницы — обе они были одеты в облегающий кожаный костюм, нечто среднее между легким доспехом из Иггдрасиля и фетиш-одеждой для своих избранных НПС вновь в Иггдрасиле, и обе были вооружены. Однако — невысокая и несколько более тонкая, с волосами рыже-коричневого цвета, собранными в два длинных хвостика по бокам ее головы была вооружена катаной, в то время как немного более крупная и выглядящая более мускулистой девушка с короткими синими волосами с одной-единственной прядью серо-зеленого цвета была вооружена огромным широким клинком, чья гарда выглядела как попытка создать боевую секиру на обратном конце меча.
Момонга задумался на мгновение о том, стоило ли ему изучить выбранные клинки — может быть ему опять выпала удача натолкнуться на новый могущественный артефакт во время его действий — однако, хотя клинки и изучали небольшой уровень святой силы — не казались чем-то невероятным. Проводя аналогию того, что [Экскалибур Рулер] был сравним с предметом [Легендарного] класса — [Эскалибур Мимик] и [Экскалибур Разрушения] представляли из себя экипировку класса [Реликвия]. В каких-то очень специфических условиях, либо в том случае, если высокоуровневый игрок был удивительно неудачлив и не успел обзавестись достойным числом предметов [Легендарного] класса — это было возможной экипировкой даже для сотого уровня, но скорее того уровня, при котором другие игроки сотого уровня больше были бы заинтересованы внешним видом подобной экипировки, чем ее характеристиками — слишком много подобных предметов получал игрок для того, чтобы всерьез рассчитывать эффективность одного и другого, если только тот не был особым трайхардером, заточенным на ПвП и постановку рекордов. Даже отправить подобные на переплавку ради получения чистых ресурсов и [дата-кристаллов] было не проблемой для игрока сотого уровня — наоборот, это было неплохим способом решения проблемы захламления инвентаря или сокровищницы для тех. Нет, конечно же, Аинз Оал Гоун так не поступала — у них существовала сокровищница Назарика, которую они могли бесконечно наполнять подобными предметами, и сам Момонга был слишком уж большим скрягой для того, чтобы просто переплавлять подобные предметы в ресурсы, однако многие игроки-одиночки, и даже гильдии лишенные полноценной гильдейской базы, поступали именно так. Так что вместо решения выкрасть подобные предметы у двух девушек и спровоцировать еще больший конфликт с ними на фоне их потери сознания Момонга достаточно легко разрешил тем сохранить подобную экипировку. Конечно же он предпочел бы прибрать их к рукам — но и потеря подобной экипировки не вызывала в нем сильной душевной боли.
Демиург, впрочем, развернувшись к лежащим на земле телам, чуть исказил свою улыбку в гримасу, прежде чем произнести громком,— [Встать!]
До того лежавшие на земле тела вдруг вздрогнули, после чего резко подскочили вверх — падшие ангелы, экзорцистки и даже маленькая фигура монашки, которую Момонга не заметил среди остальных крупных фигур, один взгляд на которую вдруг заставил Момонгу почувствовавть сожаление. Все же она выглядела слишком похоже на ребенка для того, чтобы заставлять ее стоять на коленях перед самим Момонгой.
До этого момента Момонга не замечал в себе особого пиетета перед детьми — дети в его старом мире мегакорпораций были расходным материалом, чья жизнь отличалась от жизни взрослых разве что тем, что их реже принимали на работу и реже соглашались предоставить им квартиру. В Иггдрасиле же под личинами детей часто прятались выдающиеся противники, включая даже пару [Мировых Врагов], так что Момонга не развил в себе особого пиетета перед теми во время игры. Однако после его переноса в этот новый мир Момонга уже столкнулся с Аурой и Маре — маленькими детьми, что находились полностью на его попечении, так что перенеся их пример на девушку в этом мире Момонге бы не хотелось лишний раз ставить ее на колени.
Конечно же он бы совершенно не сомневался убить ее, если бы у него возникла такая необходимость, однако до тех пор, пока это не произошло — никакого смысла в том, чтобы заставлять ее стоять на коленях Момонга не видел.
Демиург, видимо прочитав что-то во взгляде Момонги на девушку также резко произнес,— [Асия Ардженто свободна от контроля.]
Спустя мгновение поднявшаяся было по струнке вместе с остальными девушками молодая монашка — которую, видимо, звали Асией, свалилась вновь на колени и задрожала мелкой дрожью — однако все остальные люди вокруг нее, все еще находящиеся под контролем Демиурга, даже не шелохнулись со своего места.
— Зеновия, используй… — девушка-экзорцистка с хвостикам обратилась, по видимому, к своей подруге с короткими синими волосами, но вновь была перебита,— [Молчать. Не сопротивляться. Ничего не делать. На колени.]
Спустя еще мгновение все присутствующие кроме Демиурга, Момонги и Асии упали на колени — причем Зеновия и двое из ангелов на одно колено, Ирина на два. а Рейналь и вовсе сложилась в догеза.
— Хм, значит их исполнение приказов зависит от их понимания тех? — Момонга отметил отвлеченно глядя на картину перед ним, прежде чем сообразить, что он в данный момент находился перед наблюдателями, а не проводил сторонний эксперимент, и повернуться к Демиургу,— Достаточно. Я не думаю, что, кхм…
Момонга напряг весь свой не слишком большой опыт ролеплея и те сведения, что он все же уже успел заполучить за время наблюдения за богом этого мира, которого он должен был отыгрывать и постарался призвать все остатки своих актерских талантов в этот момент,— Я думаю, что милосердие должно быть проявлено ко всем. Они не успели совершить ничего постыдного, Демиург — Рейналь и…
Момонга на мгновение запнулся, не помня имена ее подручных, прежде чем продолжить,— И иные падшие ангелы этой церкви достойно следовали согласно всем указаниям — некоторая нерасторопность простительна. Я не требую от них поклонения идолам, лишь служения — и до тех пор, пока они служат верно небольшие ошибки простительны.
— Что же касается девушек,— Момонга вдруг осознал, что кроме него и Демиурга все в данный момент перед ним являются девушками, но не стал заострять на этом внимания,— То я понимаю их настороженность — мое появление однозначно было для них шоком. Демиург, прошу тебя ради меня выпустить их из-под твоего воздействия.
— Лорд Момонга, прошу простить вашего недостойного Слугу, что не разгадал ваших планов и посмел пойти наперекор тем! — Демиург мгновенно склонился в поклоне настолько идеальном, будто бы сам оказался под воздействием собственной способности и едва не коснулся лицом пола,— [Все свободны.]
Спустя еще мгновение падшие ангелы покачнулись, но две девушки-экзорциста устояли на ногах, глядя на Момонгу и Демиурга, но так и не достали свои клинки — более того, демонстративно отвели их от себя — либо в качестве жеста своих благих намерений, либо, после демонстрации Демиурга, осознав свое бессилие против них.
Момонга же, осмотревшись чуть в сторону и заметив крупное кресло на небольшом подиуме чуть вдалеке, укрытое красным шелком и украшенное множеством резных картин, что он не мог разглядеть с текущей дистанции и, правильно рассудив, что, видимо, оно являлось его троном, медленно направился к нему, стараясь внутренне собрать всю известную ему информацию и подготовиться к переговорам, прежде чем, подойдя к креслу, призвать остатки своих творческих способностей для того, чтобы выдать себя за того, кем он не является. За бога, за босса крупной и могущественной организации и за уверенного в себе человека.
Устроившись на кресле, Момонга взглянул на находящихся перед ним подчиненных и, видимо, посланниц, так, будто бы делал это уже неоднократно в прошлом и постарался принять облик, что он видел в прошлом — манеры всевозможных НПС и реальных боссов мегакорпораций, скрестив ногу на ногу и положив руки на подлокотники, прежде чем поднять одну к подбородку и полу-опереться на нее, создавая картину чего-то среднего между “зловещим гением” и “самоуверенным завоевателем”, после чего насильно постарался изменить выражение своего лица и взгляда в виденное им ранее в Иггдрасиле, мысленно обрадовавшись тому, что при этом его лицо сохраняло свое выражение в любой момент времени и не изменялось от его настоящих эмоций, прежде чем постараться произнести максимально глубоким голосом,— Я слушаю. Что вы хотели донести до меня своим появлением?
* * *
Зеновия обычно воспринимала само словосочетание “гнев Господень” как метафору для событий непередаваемых в своем размахе и жестокости — некое событие, что было разрушительно настолько, что только разгневанному Господу было под силу сотворить подобное.
В момент когда Господь появился — она почувствовала настоящий гнев Господень — не метафору и не описание.
Страх, первобытный страх что не смогли вытравить никакая магия и сила, никакие технологии и ресурсы из человека — боязнь перед лицом неописуемой силы, что в момент обрела самосознание и эмоции — и эмоцией этой был гнев.
Как будто бы океаны вскипели магмой, кости горных хребтов разверзлись зубами и небо упало на землю, раздавив играючи все поколения прошлых и будущих людей в мире. Как будто бы сама смерть явилась перед ее лицом и и возвестила, что настал ее черед — не от того, что изошел ее жизненный путь, а исключительно из собственной ненависти к Зеновии.
И гнев, настолько неописуемый, что никакая тренировка не могла спасти от него, вызвал в Зеновии страх. Первобытный ужас, что мгновенно проглотил всю память и навыки, способности и умения Зеновии и оставил ее дрожащей, одинокой и ничтожной перед морем гнева Господнего.
Беспамятство стало ее спасением, но падение вниз обратилось в ничто, когда сквозь пелену ее стремительно угасающего сознания приказ — приказ, напрямую взломавший ее контроль над собственным телом, отстранив ее личность от управления тем — заставил ее подняться и пасть на колени.
Мгновение спустя же Зеновия вдруг осознала, что гнев Господень ушел — и еще мгновение спустя выкручивающий ее нервы и суставы приказ отступил под голос…
Господа.
Возможно Ирина могла бы возразить ей, или святые отцы, или сама приемная мать Зеновии, Гризельда, смогла бы найти возражение ее взгляду, однако гнев Господень заставил ее ощутить себя беспомощной, как грешница Содома, глядящая на явление небесной ярости. И мгновение, когда тот исчез — Зеновия ощутила милость Господню. Ибо был Господь жесток, но милостив — и благо его было всепрощающе.
О прощении и заговорил Господь — о том, как падшие ангелы верно служат ему, и о том, что он простит экзорцисткам даже святотатство — обнажить клинок в церкви и направить его против Господа, ибо милостив был Господь и даровал им прощение. Им и греховным их деяниям.
— Я слушаю. Что вы хотели донести до меня своим появлением?— Зеновия вздрогнула, совершенно забыв в своих размышлениях о том, что Господь снизошел на святую землю — а всякая земля под ногами Господа становилась святой — и подняла взгляд на него — и взгляд ее увидел, что был Господь милостив и смотрел на них со взглядом пастуха, что направляет овец своих заблудших, и последователей своих.
В позе его сквозила сила и власть, но вместе с тем не мог он скрыть своего взгляда на стоящих перед ним, испытующего и вместе с тем милосердного, полного власти божественной и власти земной, как и полагается Царю всех Царей земных, единому в трех ликах.
— Прошу вас, позвольте мне служить вам! — Зеновия упала на колени вновь, но на этот раз без вмешательства магии — или ей стоило теперь называть их божественными силами, дарованными прощенному демону?! — и скрестила руки в молитвенном жесте, подняв свой взгляд на Господа, моля его не лишить Зеновии подобной милости.
— А, кхм… Да, конечно же, почему бы и нет? — Господь даровал ответ Зеновии и была Зеновия счастлива, что видела Господа перед собой и стала часть его милости.
Мгновение же спустя рядом с Зеновией раздался еще один глухой стук — и рядом с ней на колени опустилась Ирина, не заставив, тем не менее, Зеновию оторвать взгляд от Господа Единого,— Прошу вас, и меня!
— Да, уму, определенно,— Господь кивнул вновь, прежде чем перевести взгляд с Ирины на Зеновию и обратно, словно бы изучая их… Или было это Божьим Судом?! Но ведь Господь всезнающ и должен был знать о всех их прегрешениях до того… Нет, он ведь отдал уже приказ Зеновии, принял ее и Ирину под сень милости своей, значит он не изучал их, а… Ждал?
Воспоминания о кажущейся уже столь незначительной церкви и миссии и даже начале диалога с Господом вернулись к Зеновии, заставив ее вспомнить, что она прибыла в Японию преследуя совершенно иную, столь ничтожную ныне цель. Однако демон… Демиург — видимо, этот демон был прощен Господом и потому Зеновии отныне требовалось считать его равным себе в служе Единому Творцу. Демиург сказал о том, что они встретятся с Господом и сам Господь говорил о том, что желает определиться через них с церковью.
Но здесь разум Зеновии остановился на мгновение — в ее понимании церковь могла лишь возрадоваться и принять Господа Единого в триумфальнеййшем из маршей, склонившись под сенью Милости Его. О чем же Зеновия могла говорить в этом случае?!
Но если Господь был всезнающ, то, возможно, Зеновия не знала о чем-то важном? О чем-то, что не давало этому единственному возможному варианту, склонению Святейшего Престола и Небесного Воинства перед лицом Господа случиться?!
Воспоминания о том, как Ирина отказалась признавать Господа в прошлом заставили Зеновию вдруг прикусить губу — неужели это было правдой? Неужели церковь, творение Учеников Его, явленного через Сына, могла отвергнуть милость Господа?!
Зеновия прикусила губу чуть сильнее, чувствуя, как вниз течет небольшая капля крови — она сама не могла принять Господа полностью в свое сердце до того, как ощутила Гнев Его и Милость Его… Но ведь ее заблуждение было рассеяно в момент, когда она увидела, насколько прекрасен был Господь в величии своем! Неужели церковь сможет отказать Господу увидев Его?!
Но вместе с тем Господь не был и посланцем, что должен был появляться в каждой церкви лично, возвещая о своем нисхождении на эту грешную Землю. Церковь должна была склониться перед Господом, как единственно могло быть заведено в той, но церковь в конце концов была лишь организацией людей, несовершенных и греховных, на этой Земле. И Господь и появление Его могло быть воспринято… Возможно, как Ирина, они откажутся принимать Его в свое сердце? Возможно, как Зеновия, потонут в сомнениях?!
Нет, Господь должен был быть возвещен среди всех народов и всех страны воедино, но…
Если Господь был всезнающ — возможно, он знал что-то о том, что его единое появление в этом мире не обернется всеобщей благодатью, но страданием — а значит оно должно было быть тайным. Возможно, даровано только вернейшим из последователей…
“Значит?!”. — Зеновия вдруг осознала и зарделась от собственной гордыни — “Я и есть одна из вернейших последовательниц Господа?! Неужели мне даровано стать новым Апостолом Его?!”
Зеновия зарделась от того, что посмела в своей гордыне предположить себя таковой — но подняв взгляд к Господу она увидела, как тот смотрит на нее, казалось бы, не изменив выражения лица или взгляда своего, и скрестила руки Зеновия перед собой в молитвенном жесте — “Конечно же, Господь мой, во имя милости Твоей и благости Твоей я буду служить верой тебе!”
И произнес Господь — “Угу, кхм…” — и это было хорошо…
* * *
Момонга продолжал молчаливо рассматривать двух девушкой перед ним. Молчание затягивалось.
После того, как он признал неожиданное — или ожидаемое? — предложение Зеновии и второй девушки — как ее звали, интересно? — служить ему верой и правдой — те замолчали и продолжили сверлить его взглядом. Момонга в ответ продолжил сверлить их взглядом, чуть покосившись на Демиурга в сторону, однако тот продолжал молчать — а вернув обратно взгляд на девушек обнаружил то, что Зеновия скретсила руки и, видимо, начала молиться о чем-то.
“Господи, как это все неловко!” — подавление эмоций сработало мгновенно, вернув Момонге мысль — “Интересно, если я случайно во время разговора скажу “господи” или помяну бога — то что мне нужно будет отвечать другим людям, когда они на это укажут? Наверное скажу, что я так много провел с людьми, что их привычки впитались в меня… Нет, я ведь Бог, то есть существо намного выше обычных людей, нельзя говорить о том, что они влияют на меня… Знаю, я скажу, что специально общаюсь так для того, чтобы люди понимали мои мысли, чтобы им было удобнее! Момонга, иногда ты все же умеешь выдавать умные мысли!”
Однако неловкое молчание все продолжало и продолжало затягиваться и Момонга почувствовал себя неуютно — судя по тому, что никто ничего не делал и даже не пытался кашлянуть в кулак для того, чтобы подать сигнал о том, что пауза определенно затянулась и им нужно было заниматься своими делами — видимо, все ожидали от Момонги каких-то слов или действий. И потому, призвав на помощь воспоминания обо всех богах, которых он только видел в Иггдрасиле и о своем раннем принятии клятв верности от Стражей Этажей — Момонга принял решение попытаться провернуть трюк, что уже успел стать родным за его не слишком большой опыт жизни в этом новом мире,— Достойно — я рад слышать о ваших клятвах верности. Однако, я полагаю, что это является лишь первым шагом на вашем пути — ваша миссия простирается намного больше… Демиург? Я надеюсь, что ты уже догадался о следующем шаге, что необходимо исполнить.
Момонга понимал, что в очередной раз просто перекладывал ответственность на плечи своего подчиненного, но у него просто не было другого выбора! К тому же судя по тому, как Демиург кивнул самому Момонге — он правильно угадал то, что Демиург уже подготовил собственный план на этот случай… Действительно, чтобы Момонга только делал без Демиурга — настоящий спаситель Момонги из всех возможных ситуаций!
Однако, даже разобравшись с текущей проблемой, Момонга задумался на секунду и огляделся, на всякий случай проверяя, не пропустил ли он случайно какую-то крайне важную часть его встречи с посланниками и не должен ли он был заняться еще каким-то делом в текущих условиях, что он пропустил мимо себя, однако судя по тому, что никто так и не подал голос в отношении Момонги — кажется, он разобрался со всеми проблемами на данный момент.
Так что, выждав еще секунду на всякий случай, Момонга кивнул, словно бы подтверждая всем окружающим его слова,— Я думаю, это достаточно… Не так ли, Демиург?
— Как вы и сказали, Лорд Момонга — я также считаю, что нет нужды более говорить о чем-либо в текущих условиях,— Демиург вновь глубоко, но с достоинством поклонился и Момонга внутренне вздохнул — видимо, но все же мог заняться чем-то еще в текущих условиях, но пропустил эту возможность мимо себя…
Но судя по всему Демиург уже разобрался с той самостоятельно, вновь показывая Момонге то, что он определенно является спасательным кругом самого Момонги в текущих условиях. Правда бесконечно отмахиваться тем, что “Демиург, конечно же ты знаешь, какой именно следующий шаг нам необходимо предпринять” Момонга не желал — так что он определенно займется изучением планов Демиурга и состоянием Назарика! Сразу же как разберется с королевскими манерами, и его натурой Бога, и возможно определится, как именно ему стоило относится к ангелам этого мира.
— Кхм, да, в таком случае, полагаю, я могу покинуть это встречу… — Момонга проговорил в вопросительном тоне, будто бы проверяя, не найдется ли у присутствующих возражений на его слова, однако, как и следовало ожидать, никто не сказал ему ни слова, так что в неловкой тишине Момонга поднялся со своего трона и, чуть кашлянув, отнес руку в сторону, копируя позу какого-то старого рейд-босса из его прошлого,— Отлично, вы показали себя достойно — особенно ты Демиург. Продолжайте выполнение своих обязанностей и знайте, что я вознагражу ваши действия — ибо верность должна быть оплачена верностью, а милость милостью.
Спустя еще мгновение Момонга даже не стал использовать [Врата], вместо этого телепортировавшись прочь, оставив всех остальных обитателей церкви.
Те, в свою очередь, выждав еще несколько секунд, после исчезновения Момонги вдруг будто бы выдохнули разом — даже Демиург, державший всегда идеальную маску на своем лице словно бы позволил себе чуть выдохнуть, незаметно для всех остальных, и кивнуть окружению,— Я думаю, этого более чем достаточно для того, чтобы поняли свою дальнейшую миссию.
Неожиданно сразу же после слов Демиурга первой кивнула Зеновия, и лишь затем Рейналь, в то время как остальные последовали их примеру весьма неуверенно. На эти реакции же Демиург мог ответить только едва заметным разочарованием, однако он не пытался поставить младших созданий вровень с его интеллектом, дарованным ему Высшим Существом Ульбертом Элейн Одлом — в конце концов попытка приравнять продукт их измышлений к результату работы подарка Высшего Существа само по себе было святотатством.
Однако тот факт, что Лорд Момонга выдал ему разрешение на исполнение дальнейшего шага его плана действительно показывал, что Лорд Момонга обладал непревзойденным интеллектом — Демиург в своем малодушничании предполагал,что следующая часть великолепного плана Лорда Момонги потребует дальнейшей подготовки в течении двух или трех лет, однако как сообщил ему Теневой Демон, вернувшийся вместе с Лордом Момонгой из небольшого немецкого городка — и конечно же Лорд Момонга не мог забыть о том, что в его тени все это время находился Теневой Демон, наблюдавший за ходом боя и потому отследивший путь отступления Морганы Ле Фей, когда Лорд Момонга принял решение не преследовать ее — действия Лорда Момонги сократили первичную подготовку до считанных недель, может быть даже дней.
Достаточно интересным было то, что Лорд Момонга избрал двух девушек — трех даже, если говорить об Ирине — в качестве своих Апостолов, однако как показало его предыдущие общение с обитателями Назарика и окружающего мира — вероятно, это было лишь естественно. Действительно, если старые недостойные узурпаторы, посмевшие назвать себя богами были известны своими полубожественными потомками — то сколь естественно Лорду Момонге породить сотню собственных божественных линий в качестве наследников, что поднимут знамя Его Царствия после Апокалипсиса…
Несколько необычно было наблюдать Демиургу то, как отмечена милостью Лорда Момонги была даже Ирина, однако, как мог судить сам Демиург, мир нуждался в Аду для того, чтобы наказывать грешников, как нуждался в Антихристе для того, чтобы воедино объединить все силы врага и быть низвергнут в пропасть перед Воцарением Его. А значит, вполне естественно, что и Иуда должен был еще сослужить собственную роль.