Наброски Упавшая Звезда (22)
Приятного чтения!
Геральт вынужденно ушёл, пусть по его малость виноватому взгляду и было видно, что с куда большей радостью он остался бы с ней. Девушка понимала, что у него, увы, хватало вынужденно взятых на себя обязанностей. Лёгкую печаль, впрочем, с лихвой компенсировало понимание, что у них ещё будет достаточно времени, чтобы наверстать упущенное общение. Может, всё её нутро с жаром и требовало немедленного действа, однако за прошедшие месяцы она научилась прислушиваться не только к нему, но и к голосу разума. И последний яснее ясного твердил, что на усталую голову, после всех событий последних дней, они точно не надумают ничего дельного.
До возвращения Влада ещё оставалось немного времени и Цири осталась в небольшой, уютной гостиной, не став отправляться в их покои. На самом деле, те комнаты по велению княгини дворцовый камергер выделил именно ей, а куда более скромная спальня парня располагалась дальше по коридору, почти в самом его конце. Ради сохранения видимости приличий они не стали возражать подобному, однако девушка не могла и не желала жить и ночевать отдельно от него! Одна лишь мысль об этом пугала, вызывая какой-то непонятный, словно детский, нервный страх. "Страшик". То есть не совсем Страх — ужас, как когда-то от скверных воспоминаний или снов, а что-то мелкое, но неизменно неприятное, сквозящее опаской и тревогой. Потому, ничего удивительно, что по взаимному согласию, ночевать они решили вместе в её покоях. И совершенно плевать, о чём там завтра будут судачить все дворцовые слуги и сплетники от мала до велика. Ей так уж точно.
С довольной улыбкой откинувшись на спинку мягкого, обитого алым бархатом кресла, девушка нетерпеливо заёрзала на месте, уже в мыслях мечтая, чем они с Владом смогут заняться этой ночью на роскошной, широкой перине, по удобству и простору для фантазий и рядом не стоявшей с узкой корабельной койкой.
— Итак, ты — та самая принцесса! — вывел её из раздумий звонкий голос светловолосой девушки, блаженно упавшей в кресло по правую руку от неё.
— Ты только сейчас это поняла? — окинув взглядом свою нежданную собеседницу, подобравшаяся было Цири успокоилась. Пусть лично они толком и не общались, но то, что ту зовут Ангулема, она спутница Геральта, бывшая бандитка и бастард какого-то дворянского рода из Цинтры — Цири знала. Во многом благодаря одному трубадуру.
— Не, только сейчас поболтать решила, — хмыкнула девушка, развалившись в кресле и со значением закинув ногу на ногу. — Всё гадала: раз я, вроде как твоя подданная, то должна при каждой встрече выражать своё великое верноподданническое почтение? Так ведь надо говорить, да? Или достаточно просто в пол поклониться? Или, раз Цинтру чёрные заняли, довольно простого: «Здрасьте, ваше высочество?»
— Уж почтительности у тебя примерно, как у утопца, — протянула Цири, с недоумением разглядывая Ангулему. В широких штанах, свободной белой рубахе и мужском вычурном, пёстром дублете, та словно старалась показать всем и каждому в этом дворце свою инаковость. Светлые волосы, не слишком длинные, были подвязаны поверх лба нарядным красным, и столь же аляповатым, платком. По сравнению с иными придворными княжеского дворца Боклера, бывшая разбойница выделялась, как мухомор на полянке с груздями. Впрочем, вероятно этого она и добивалась.
— Фу, это как это?
— Где-то на дне плавает.
— Да, похоже на этих ребят, — усмехнулась Ангулема, продолжая внимательно разглядывать уже саму Цири. — Я-то их не видывала, боги миловали, но они вродь как тоже всё больше по дну. Как и мы — людишки простые, не вашего, принцесса, птицы полёта.
— «Людишки», в самом деле? — девушка удивлённо вскинула бровь. — Ты — дочь цинтрийской дворянки.
— Не то чтобы все особо рады были такому. Моя маменька ещё туда-сюда, навестила разочка три в детстве, да и всё на том. Ну а вся остальная родня… Ублюдком не кликали, только потому, как девчонка, а «ублюдка» или «ублюдочка» — звучат по-идиотски, — без какой-то злости, скорее с сарказмом проговорила светловолосая. — Был у неё герб с котиком таким забавным морским. Я даже таскалась с медальоном с ним одно время, да только…
— Сварожински или Сваржински, — напрягая память, Цири через пару мгновений смутно припомнила геральдику цинтрийских родов, — точно уже не помню.
— Да-да, свары уж, как никто любили из пустого места устраивать. Но всё равно — вот так просто взяла и вспомнила?! Ты — точно всамделишная принцесса!
— Меня учили узнавать своих подданных по гербам, хоть я этого и страшно не любила, — зачем-то призналась она.
— Да, я прям, как ты — мне ученье тоже не давалось. Как там, о: «не в коня корм»!
— В детстве не любила, как и любую учёбу, — уточнила Цири, не приняв такого фамильярного сравнения. Весь их диалог начинал вызывать в ней какую-то волну подспудного раздражения — пока ещё крохотную, скорее даже рябь на воде, однако спутница Геральта уверенно шла в направлении конфликта. Зачем ей это — девушка решительно не понимала.
— А-а… а сейчас вдруг резко полюбила?
— Поняла пользу, — откровенно красуясь, Цири точечным импульсом телекинеза притянула себе в руки литой блестящий канделябр с пятью свечами. Поочерёдно касаясь пальчиком каждого из фитилей, она зажгла их все, после чего аккуратно пролевитировала канделябр обратно на высокий круглый столик у стены. — Знания дают силу и выбор, а как ты ими воспользуешься — лишь вопрос твоего ума и сноровки.
— Ух, так ты ещё и чароплётка? — с каким-то странным трепетом Ангулема пронаблюдала за всем этим действом.
— Чародейка, — не решившись портить наблюдаемый эффект, девушка не стала уточнять, что лишь ученица, да и то в самом начале пути. — «Чароплётки» — так говорят только неграмотные кметы, да городское дно.
— Так и я ж где-то там же. Неужто забыла?
— Печально не это, а то, что ты, похоже, там и планируешь остаться.
— Не, не планирую, — замотала головой бывшая бандитка. — Хочу — бордель!
— В бордель? — не поняла Цири.
— Да нет, просто — «бордель», — всплеснула руками светловолосая девушка, мечтательно сощурившись. — Свой, собственный! Здесь, в Боклере было бы самое место. Я уже и здание присмотрела неплохое. Оно правда пока занято… Стану лучшей бордель-маман, наберу опрятных девочек…
— Чудненько, — выдавила Цири таким тоном, в котором иронии с презрением не почуяла бы только полная дура. Ангулема, несмотря на упорно создаваемое впечатление, таковой не была, однако предпочла сделать вид, что не заметила, продолжая фантазировать, как бы она всё устроила.
Совершенно неожиданно для себя, Цири с пугающим осознанием узрела в надоедливой и раздражающей собеседнице саму себя. Не сейчас — раньше. Острая на язык, наглая и… не слишком умная, чтобы вовремя понять, когда этот самый язык и наглость до добра не доведут. Девушке и самой нравилось иной раз эпатировать и раздражать людей вокруг себя, особенно тех, кто почему-то ей не нравился. Однако ныне ей обычно хватало разума и какой-то странной, непонятной чуйки, чтобы чётко осознавать, когда такое поведение может выйти боком. Не всегда, правда, она к ней прислушивалась, но всё же… К тому же, раньше она была мелкой девчонкой, а сейчас рядом с ней сидела почти её ровесница, быть может на пару лет старше. Цири испытала острый приступ благодарности к Трисс, Нэннеке и Йеннифэр, столько времени уделявшим её знаниям, манерам и умению думать, чтобы она не выросла такой, такой… жалкой, как бывшая разбойница.
— Кстати, всё хотела спросить — каково это быть с таким большим? — внезапно подавшись вперёд, Ангулема неопределённо и совершенно непонятно поводила рукой вверх-вниз. — Мне для опыта!
— О чём ты? — Цири недоумённо уставилась на собеседницу, весь их странный разговор буквально танцевавшую на истончавшемся льду терпения девушки.
— Ты и твой любовник. Он такой здоровенный! Вы же спите вместе, да? Каково оно, ну, когда в тебе его…
Договорить, к своему счастью, Ангулема не успела.
— Вот ты где, поганка бледная! — раздался очень злой и рассерженный женский голос со стороны лестницы.